Суровые будни охотника за нечистью

Утро добрым не бывает – в этом я убедился уже давно, а жизнь постоянно давала мне подтверждения. Это утро не стало исключением, хотя поначалу все казалось не настолько плачевным. Проснулся я от ощущения холода в ногах, довольно привычного, впрочем, поутру – как бы я ни старался, одеяло почему-то неизбежно ползло вверх, словно его заговорили на то, чтобы я издох от холода или от недосыпа. Ситуацию решительно меняло горячее тело, калачиком прижавшееся к моей груди и посапывающее в область ключиц. Во сне борьбу за одеяло я одержал с разгромной победой, однако это, очевидно, никак не побеспокоило остроухого, так и пышущего жаром – даже цвет его волос, переливающихся в свете утреннего солнца, казалось, отдавал приятным теплом. Мне же оставалось только зябко потереть пятки друг о друга и спрятать, вконец-таки, их под заветное одеяло. Тут же внезапно обрушившееся тепло их неприятно закололо иголками, и я чихнул, спроваживая разом все неприятные ощущения и окончательно просыпаясь. - Юу-у-у?.. – протяжно донеслось из-под бока, и во мне словно вспыхнул рефлекс, вызывая воспоминания прошлой ночи, связанные с этим голосом. После хорошего, глубокого сна всегда все происходившее ранее перестает казаться реальностью, и только неприкрытая нагота всегда являлась неопровержимым фактом, подтверждающим все произошедшее. Кою приподнялся на локте, освобождая себя даже от того небольшого кусочка, который его прикрывал, позволяя оценить все великолепие, коим я прошедшей ночью обладал. Кожа успела окончательно приобрести нормальный оттенок, лишенный последствий бурного времяпровождения с кладбищенской нечистью, то бишь ссадин, ушибов и кровоподтеков, а худоба уже перестала пугать мой взор. Даже наоборот, стала обладать неким притягивающим изяществом, особенно ключицы, которые так и хотелось пообгладывать. Мой внутренний голос на краю сознания даже возмутился, мол, не спутал ли я свою вторую ипостась с собакой. – Не спишь уже? - А-а... Да, - только на такой ответ меня и хватило, прежде чем настигла зевота, которую я поспешил припрятать кулаком. Некоторое время эльф поглядывал на меня сонными глазами, медленно моргая и приходя в себя ото сна, я, в свою очередь, смотрел на него, мысленно поеживаясь. Не любил я утренние сцены, которые у меня, как у исправного студента Академии Охотничьего Ремесла, – исправного не в смысле учебы, разумеется, – традиционно начинались со скандалов или хотя бы разборок. Наихудшим вариантом был «разговор по душам», который впоследствии мог принять самые неожиданные повороты. Однако мне показалось, что подобными мыслями задавался лишь я. Видимо, убедившись, что теперь остроухий не сможет потревожить мой сон, он кивнул сам себе и медленно поднялся с кровати, начав копошиться в ворохе одежды, которую мы раскидали вчера ночью. Нагота, видать, не стесняла его никоим образом, позволив мне с самого начала дня насладиться мелькающим голым задом, который то и дело наклонялся в поиске вещей. Мои штаны, рубаха и прочие вещи, описав дугу в воздухе, приземлялись на кровать, а я молча, с пустотой в голове, наблюдал за этим странным явлением. Что-то было не так, как обычно, и это явно приводило меня в замешательство. А как же утренние телячьи нежности, от которых мне положено, скривив морду, отворачиваться? А как же утренний допрос, на котором я, покривив душой, должен клятвенно заверить в любви до гроба пострадавшую от моих надругательств жертву? Почему это я перестал себя чувствовать отъявленным паршивцем, который всего лишь воспользовался выдвинутым предложением? В ответ на это я мог лишь озадаченно потирать затылок. - И что теперь будем делать, Юу? – спросил меня Такашима, вытаскивая свою сумку с одеждой из-под кровати. Вчера он находился в безвозвратно одолженном платье, а теперь-то он уже мог на полных правах принять привычный для себя облик эльфа. Я мысленно дал себе подзатыльник – и ведь дернул леший за язык! Только возмутился непривычно спокойным утром, и на тебе: началось обсуждение дальнейшей совместной жизни. Уже впору думать о цвете подвенечного платья и об угощеньях на банкетный стол. И ведь не сидится тебе на месте, Широяма, всегда успеешь накаркать. - Давай, может, обождем? – я сел на кровати и осторожно притянул к себе брошенные на постель штаны, словно опасаясь того, что Кою вот-вот кинется на меня и позарится на самое святое. Сглотнув, выгадал момент, когда он отвлечется, и быстрым движением притянул к себе все остальное - сейчас бы заговорить ему зубы да как дать деру! Пусть остаются тут со своим дохлым монстром, я свою работу сделал, как полагается; братец уже давно не дитё, не пропадет, а как встречу – еще и свою часть гонорара потребую, так что даже деньги не пропадут. Всю картину идеального плана побега портил разве что мелкий вредный гном: уж он-то точно за своего драгоценного спутника станет горой, отправив мне в погоню все известные ему поисковые импульсы и ловушки. Учитывая также то, какими они были аферистами, я уже вижу свое лицо на всех городских плакатах розыска. Энтузиазма при таких мыслях заметно поубавилось – впору было пристыженно прижать уши. - Обождать, говоришь... – протянул эльф, натягивая на себя одежду. Я же с кислой миной нерешительно мял ткань в руках, ожидая дальнейших слов. – А есть ли смысл? Я думаю, все остальные тоже будут согласны. Хватит топтаться на одном месте, пора переходить к дальнейшим действиям. Этот этап уже мы прошли. С каждой произнесенной фразой я вздрагивал, буквально слыша, как заколачиваются гвозди в мой гроб. В горле моментально пересохло от обреченности, а глаз задергался от такой наглости. Эвон как вышло – «все будут согласны», «пора переходить»! - А... кхе-кхе... Ты уверен, Кою? – к рукам постепенно начала возвращаться былая прыть, и я поспешил ею воспользоваться, натянув на себя штаны и начиная возиться с проклятущей застежкой на ремне. Растерявшись в такой ситуации и не имея заранее заготовленных ответов, которые обычно у меня были на такие вот случаи, я растягивал слова и делал вид, что очень занят безумно сложной схемой протыкания дырки стержнем пряжки, выкраивая для себя секунды на обдумывание. – Мне кажется, мы и на этом «этапе» еще не все закончили... - Пф, - фыркнул остроухий, натягивая на себя сапоги и ловко справляясь со шнуровкой. - Неужели ты сомневаешься, что мы здесь еще не закончили наше дело? Я полностью уверен, что мы его добили. Эльфы не могут перепутать смерть с чем-то другим. - Да, я согласен, что добили, но... стоп, - остановил я себя, чувствуя явное несовпадение того, о чем мы говорим. Рука замерла на пути к рубашке, к которой я потянулся, а Такашима оторвался от своих дел и удивленно уставился на меня, почувствовав мою заминку. Мне же пришлось через силу продолжить начатое, чтобы мое замешательство не было настолько сильно заметно, хотя пальцы никак не хотели слушаться. Я никак не мог спросить его, что тот имел в виду, чтобы не выставить себя идиотом, и моим извилинам приходилось скрипеть в одиночку. Когда же осознание, наконец, пришло, я густо покраснел и стал делать вид, что меня безумно интересует незаправленная кровать, дабы Кою не увидел то, что ему не следовало видеть. - Не стоит же нам рисковать своими жизнями попусту, и вообще... – начал выкручиваться я, подбирая различные поводы, чтобы они звучали как можно убедительнее и не шли в разрез с тем, что мой бестолковый язык успел намолоть ранее. – Для начала стоит с этим делом рассчитаться. Я же говорил – «обожди». - В самом деле, - смягчил гнев на милость эльф. Я спокойно выдохнул и наконец-то повернулся лицом, а не пятой точкой, чего обычно не рисковал делать при других, инстинктивно беспокоясь за ее сохранность. В голове был слышен легкий шум, а мысли никак не могли собраться в одну кучу – недосып и усталость давали о себе знать. Радовало теперь разве то, что одной проблемой стало меньше: мои похождения не понесли за собой никаких неприятных последствий, которые мешали бы мне или нашей команде. И как только братец со своим гномом управляется... Даже мое извращенное сознание не может придумать метод, чтобы можно было посадить эту гарпию на короткий поводок, но у Рейты есть свое особое обаяние, которое может приручить хоть вурдалака, заставив его прижать уши и заметать хвостом по земле. Увы, я такими способностями не обладал и вообще редко когда задумывался о том, какое впечатление произвожу на разных существ, но вот наблюдая за тем, как туда-сюда ходил очаровательный зад, я сделал себе пометку, что стоит обязательно пересмотреть этот пунктик. – Кстати, Юу. Может, пойти посмотреть, проснулись ли остальные? Не знаю, как ты, а я не могу больше сидеть на месте. - Тогда я с тобой, - я воодушевленно поднялся с кровати, слегка покачиваясь. Мысль о том, чтобы попробовать еще раз заснуть, сразу можно было похоронить заживо, и мне ничего не оставалось, кроме как пойти и освежиться, но слишком скучно было бы делать это одному. По пути к двери я одной рукой сгреб в охапку эльфа, который, не особо противясь, тихо пискнул и с довольной улыбкой засеменил за мной. – Не знаю как ты, а я бы не отказался от огромной бочки с холодной водой. До сих пор не успел еще толком проснуться... - Могу с этим помочь, - злобно зашипели откуда-то сбоку, и я вздрогнул одновременно с хлопком закрываемой двери. Спина, которая чуяла опасность не хуже места, располагавшегося несколько ниже, покрылась мурашками от едкого взгляда, который впивался в нее, и у меня не было ни малейших сомнений, кому он мог принадлежать. Я обернулся, и в приоткрытой щели соседней двери виднелся прищуренный голубой глаз и копна всклокоченных белобрысых волос. Судя по мешку под тем глазом, который я мог наблюдать, заснуть ему сегодня так и не удалось. - Нижайше благодарю за предложение, однако вынужден отказаться, - едко ответил я, прижимая к себе остроухого поближе, чтобы тот, несмотря на все старания, не смог обернуться и увидеть выражения лиц, которые выдавали с потрохами весь наш обмен любезностями. «Иначе я рискую не вытащить свою голову, позволив ее окунуть» - хотел бы продолжить я, но на деле сказал следующее: - У меня уже есть помощник, в чьей компетенции, - рука, придерживающая Койю чуть выше талии, соскользнула на оную, не доходя, тем не менее, до конечного пункта, который для гнома был вполне очевиден,– я не склонен сомневаться. - Ах ты!.. – шипение начало перерастать в визг, но его тут же заткнула рука братца, который попытался его оттащить от двери. Послышались звуки отчаянной борьбы, мне даже показалось, что я услышал скрип когтей, отчаянно пытавшихся зацепиться за дверь, но все-таки сторона Рейты взяла, и, под мой сдерживаемый злорадный смех, послышался повторных хлопок. - Юу... – неловко протянул Такашима, ведомый мною и постоянно пытающийся оглянуться. – А Така... - У Рея еще есть дела к нему, не будем их беспокоить, - отмахнулся я, вприпрыжку спускаясь по лестнице. Эльфу только и оставалось, что с ужимкой улыбнуться, но даже и та неловкая улыбка исчезла, когда я, завидев хозяев дома, убрал с его талии руку. - О, господа охотники! – мужчина вперевалку подошел к нам, закатывая рукава. Как и ожидалось, селяне спозаранку работали на своем хозяйстве, и не было ничего удивительного в том, что нас было кому встречать. – Надо же, как рано вы очух... проснулись! А я-то и девок торопить с трапезой не стал, мол, умаялись с ночи, до самого вечера, поди, отдыхать будут! Эх, и славную вы службу сослужили, вовек не отблагодарить... - Ну, отблагодарить-то как раз можно, - тактично намекнул я, и по прищуренному взгляду напротив понял, что намек был воспринят правильно. – Мы ведь тоже не зазря хлеб кушаем, нечего весь день пролеживать. - Оно и ясно, господа охотники, - староста довольно погладил свои жидкие усы, удовлетворенный моим рвением к работе, которое я специально решил продемонстрировать, умудренный опытом, как содрать с работодателей побольше. Никто не хочет, чтобы кошелек пустел понапрасну, и люди гораздо охотнее расстаются с золотом, убежденные в обратном. – Вам, может, стол попросить накрыть? Я соленья из погреба попрошу достать, для особых случаев припасенные. Для дорогих гостей ничего не пожалеем! Мы с эльфом синхронно побледнели. - Да нет, что вы, - дрожащим голосом произнес я и прокашлялся. – Мы – работники не привередливые, и обычной пище рады будем. Нам бы лучше ополоснуться холодной водичкой, сон давешний прогнать... - Это само собой. Мы только-только успели воды свежей, колодезной набрать, во дворе в бочке стоит. Небось, нагреться еще не успела, от утреннего солнышка-то. Вы сходите умойтесь, а мы пока кушанья приготовим. Закончив обмен любезностями, я с Кою вышел во двор, слегка прищуриваясь от яркого с непривычки света. Поселок, казалось, стал заметно оживленнее: не только люди и дети повылезали на улицу, но и, казалось, вся имеющаяся живность давала о себе знать лаем, похрюкиваением, мяуканьем и любыми другими возможными звуками, что отнюдь не радовало мою голову. Через виски словно проткнули тонкую спицу, и у меня так и чесались руки вытащить ее, как будто это было возможно. Глаза заметались в поисках заветной бочки, и я нашел ее в тени сарая, мысленно поблагодарив хозяев за предусмотрительность. Осторожно коснувшись кончиками пальцев поблескивающей глади, я блаженно вздохнул, упиваясь долгожданной прохладой. Как любой другой уважающий себя кот, я терпеть не мог резкий контраст температур, и мне приходилось постепенно привыкать, опуская сначала пальцы, затем ладони, а потом и вовсе руки по локоть. Остроухого, казалось, позабавила эта ситуация, и он с широкой улыбкой взбалтывал воду руками, наблюдая за тем, как я морщился и пошикивал с каждым сантиметром уходящей под воду кожи. Тонкие пальцы словно невзначай касались моих, и я великодушно позволил Такашиме вести эдакую игру под водой, благо расслабленное состояние способствовало этому. Янтарные глаза долго всматривались в мое лицо, о чем-то думая и что-то оценивая, и в итоге эльф вынул руки из воды и коснулся пальцами моих висков. - Болит? Я почувствовал, как снова начинаю смущаться из-за неловкой ситуации. Нет, мне не было неприятно и я не хотел его оттолкнуть, но вот к проявлениям заботы относительно себя был решительно не готов – уж больно непривычным это было. Вместе с касаниями холодных пальцев боль и правда, казалось, отступала, но вот голове от этого легче не стало, потому как она опять заполнилась копошащимися мыслями, думать над которыми определенно не хотелось. Какого же черта ты, Кою, застрял в моей голове? Такашима стал медленно наклоняться, словно боясь спугнуть меня – должно быть, так оно и было, потому что я напряженно замер, и нужно было быть слепым, чтобы не заметить этого. Мне хватило сил только на то, чтобы направить взгляд в его сторону, и лучше бы я этого не делал: в них плескалось столько надежды и нерешительности, что даже мое зачерствевшее сердце защемило и стало колотиться о грудную клетку в надежде вырваться из нее. Противиться я и не думал, но с ужасом ждал столкновения, как вампир, которому ко лбу подносят серебряный крест. - Где этот чертов извращенец! – послышался из-за угла визг, и поросята вторили ему, возмущаясь, что кто-то взял громкость и тон на порядок выше, чем они. Мы оба вздрогнули и выпрямились, как по струнке, ожидая, что бешеная гарпия вот-вот вылетит на нас, но ее пришествие, видимо, опять с успехом решил сдержать братец – судя по раздавшейся на весь двор грязной ругани. Пожалуй, это был единственный момент за все наше знакомство, включая даже будущее, когда я был рад вмешательству Таканори. Облегченно выдохнув, я поспешно ополоснул лицо, тщательно растирая его ладонями, словно прилипшее смущение можно было смыть с лица, краем глаза замечая, что эльф совсем поник. Ушки повисли, как пожухлые листья, а его взгляд упорно избегал встречи с моим. Мне было жаль, что он решил вляпаться в такую неприятность, как я, а у меня не хватило сил (и желания, стоит признаться) как-то предотвратить это; Кою определенно не заслуживал такого скота, как я. Поэтому, вздохнув, - на это раз тяжко – я схватил его за запястье и поволок в сторону шума, который устраивал мелкий гном. Поначалу он едва плелся, отставая на пару шагов, но потом подошел и стал идти вплотную, касаясь меня своим плечом, и от этого мне заметно полегчало.