Потерять любимого человека — это страшно, но еще страшнее так никогда его и не встретить.
Марк Леви. Первый День
Маркус угрюмо сидел за огромным столом, наполненным множеством роскошных яств. В его тарелке лежал говяжий стейк, рядом было налито красное полусладкое вино. Медленно водя вилкой по тарелке, блондин подставил руку под голову, и по всему помещению раздался противный скрип. Рядом сидящая девушка с раздражением цокнула языком, лицом поворачиваясь к Ляхтичу. — Прекрати! — взвизгнула она, когда Марк вновь повторил действие Девушка имела острые черты лица, отчего напоминала мышку. Чуть косые глаза смотрели с негодованием на парня, но в них всё равно читалось обожание. Слегка вьющиеся белоснежные волосы были аккуратно уложены. Её распущенные локоны спадали на плечи. Блондинка была невысокая и очень худая, даже тощая. Она сквозь отвращение медленно жевала листья салата, нарезанные овощи и фрукты. Диета её не очень вдохновляла. — Ты знаешь, — почему — то продолжила этот разговор блондинка — Сегодня же день, когда умерла та девчонка из ордена Драгоциев. Ну знаешь, будет поминальный ужин, все дела. Может составишь мне компанию? — светлые глаза наполнились надеждой — Никогда не любила эту заносчивую дурочку. Постоянно воображала из себя королеву ордена, а её никто и не любил. Будет забавно не прав… Её реплику перебил звонкий хлопок пощечины. На щеке дамы осталось красное пятно от следа ладони. Ляхтич в бешенстве навис над обескураженной девушкой, сжимая кулак в опасной близости с её лицом. Блондинка лишь удивленно хлопала широко открытыми глазами, не в силах ничего сказать. А Маркусу было о чем поговорить. — Никогда, — девушка задрожала ещё сильнее — Никогда не смей говорить что — то о ней. Иначе больше не сможешь говорить вообще. Ляхтич в ярости вылетел из зала, задев плечом только появившуюся Елену. Он впервые не стал рассыпаться в извинениях, целуя тыльную сторону ладони Мортиновой. Только не сейчас. Женщина недовольно покачала головой, и блондинка начала плакать, вытирая рукавом капли слез. Было неприятное ощущение наигранности. — Тебе дали задание как самой лучшей моей ученице, — процедила Елена – Понравиться Ляхтичу. Использовать его, чтобы найти Фэшиара Драгоция, а там и ведьму. Ты поступила глупо, заводя разговор о мертвой девушке. Мертвой! Конечно, он разозлился. Это самое ужасное и наисильнейшее нарушение этикета, которое можно только придумать. Говорить плохо о мертвецах! Я бы не только тебя ударила, Маришка. Ваша семья Резниковых состоит в аристократических кругах как одна из самых чистокровных магических групп. Неужели ты хочешь позволить мне немного подпортить это представление о ней? Маришка поперхнулась только что выпитым вином и с ужасом посмотрела на Елену. В ангельски голубых глазах читался леденящий душу страх. Она боялась. — Ладно, — покачивая бедрами подошла ближе Мортинова — У меня есть другой план. Елена с предвкушающими что — то глазами хитро расплылась в улыбке.***
Марк быстро шел по коридору, не обращая внимания на других посетителей Змиулана. Его мантия развивалась на ветру, взгляд был ядовит и колок, и многочисленные девушки, проходящие мимо, не решались подойти, горестно вздыхая. Сегодня вновь этот день. День, когда Захарра вновь выполняла поручение Астрагора, но на неё напали волки. Чертов глава Драгоциев решил сделать из этого дня праздник? Тупой ублюдок. Конечно, Марк не настолько глупый, чтобы верить россказням Астрагора. Это всё лживая сказка, придуманная, дабы замести следы. Он уверен. Тогда в эту бредовую историю поверили все. Даже её лучший друг Фэшиар. После этого случая Ляхтич стал ненавидеть его ещё больше. Шатен будто ребенок, веривший любому слову матери — Астрагора. Захарра не могла не справиться со стаей волков! Марк сам видел её тренировки, её силы и способности.Она сбежала из — за него. И блондин будто очнулся. Вся эта история с поддельными фотографиями, в подлинность которых он слепо верил. Марк не слышал Захарры. Он виноват в её побеге. Как давно Ляхтич не чувствовал её прикосновений! Он уже забыл задорный голос девушки, когда она мило поддразнивала его. Её привычка всё время заправлять локоны за правое ухо, сладостный аромат сирени — любимых цветов, родинка на запястье левой руки — блондин помнил всё о Захарре. Помнила ли о нём она? Марк желал их встречи, только никогда не знал, что скажет. Как ждал этого момента все долгие годы? Как никому не верил, кто говорил о смерти девушки? Как помнил каждый миг, проведенный вместе и хранил в тайной коробке флакон любимых духов Захарры, которые он не успел ей подарить? Маркус рассказал бы ей всё. Он с трепетом смотрит каждый день на комнату, где некогда жила шатенка. Теперь там располагается Маришка, и блондин с яростным терпением старается не сорваться, когда эта самолюбивая девчонка вновь распрыскивает приторные духи по всему помещению, теперь отделанное в розовый цвет. Захарра нежные цвета не признавала. Ей нравилась романтика моря, светло — голубые оттенки и тёмные синие цвета. В комнате куцехвостой никогда не было лишней мебели — односпальная строгая кровать, голубой шкаф и небольшое рабочее место, которое теперь было выброшено на свалку, как пережиток прошлого Змиулана. После одного дня траура все Драгоции и Ляхтичи стали снова жить прежней жизнью. Фэшиар потосковал ещё месяц, а после вновь принялся за работу, позабыв о родной подруге. А Марк не мог отпустить. Он не мог спокойно ходить по замку, ему всё время мерещились куцые хвостики в толпе спешащих куда — то Змиуланцев, слышался её заливистый смех, а порой кто — то будто бы кричал «Мар-ркус!» специально рыча на букве «р». Так всегда делала девушка, дабы спародировать одну из пламенных поклонниц парня, которая смешно картавила. Харри часто говорила, что станет шпионкой и будет отлавливать по одной из таких влюбленных в блондина девушек, дабы остаться единственной претенденткой на его сердце. Марк лишь смеялся и целовал её в макушку. Было трудно жить без неё. Ляхтич пытался отвыкать, словно от наркотиков, пытался зацикливаться на работе или других девушках. Без прогресса. Все дамы, находящиеся в Змиулане либо были узкомыслящими наивными дурочками, либо их возраст был вдвое, а то и втрое больше возраста парня. Лишь Захарра могла так по-взрослому рассуждать, находясь по-прежнему шестнадцатилетней. Ему надо было сделать вновь ещё одну ничтожную попытку найти её. Это было глупо, даже невероятно, но блондину стоило попробовать. Он должен попросить участия в поисках Фэшиара Драгоция и ведьмы. Тогда ему станут доступны архивы библиотек, будет можно выезжать в другие города и страны без лишних подозрений. Да, это хороший вариант. Свернув за угол, Маркус увидел задумчивого Нортона Огнева, проходящего мимо. Обыденно поклонившись, блондин заметил, что настроение у мужчины было ни к чёрту, и Нортон лишь скупо кивнул головой вместо излюбленного у него самого властного приветствия и полуулыбки. Пройдя ещё несколько развилок и поворотов, охотник оказался перед дверью Астрагора, и его сердце начало отдавать в ребра глухими стуками. Тактично постучавшись, парень неторопливо зашел внутрь, услышав громкое «Войдите». Его ждали. Глава ордена Драгоциев смотрел на Ляхтича пристально, подозрительно внимательно. Его серые глаза выжидающе прищурились. — Я хотел бы принять участие в поимке той рыжеволосой ведьмы, — прямолинейно начал Маркус, мысленно молясь всем богам, чтобы он не поплатился за это — Она должна быть убита как можно скорее. К слову, маг вообще не удивился. Его лицо было безэмоционально, и лишь голова чуть кивнула в знак согласия. Астрагор не проронил не слова, да и Марк был не в том положении, чтобы требовать голосового ответа. Взгляд главы ордена изменился, почему — то раздражительно посмотрев на парня. — Это всё? Маркус растерялся. — Д — да, — его голос немного осип — Я могу идти? Не дожидаясь ответа, Ляхтич выскочил из помещения. Глубоко выдохнув, он поправил черную мантию и поспешил к архивам ордена. Теперь он обязательно найдет Харри.***
Капитан Лазарев судорожно перебирает бумаги на столе, мельком просматривая каждый документ. В его голове роятся множество мыслей, но одна затмевает своей срочностью все остальные. Нироцветник может отцвести, или его раньше заберут магические ордены. Угрозы с многочисленных сторон нависли над чудотворным цветком. Астрагор и его подручные не станут отсиживаться в сторонке. А ведь он просто хотел бы вновь увидеть Алану. Сказать ей, что очень любит её. Что её сын — прекрасный отважный пират, и его обязательно ждет удача. Жена умерла так мучительно. Константин навсегда запомнил её рваные крики, когда огонь полыхал вокруг неё, но она как и всегда смотрела вперед, гордо подняв голову. Да, Алана была очень красива — черные, словно смола, волосы и белая как фарфор кожа гармонировали между собой. Зеленые глаза её были словно изумруды — вечно яркие и искрящиеся, но твердые и серьезные. К сожалению, злой рок настиг и их семью в те ужасные годы, когда Святая Инквизиция без доказательств убивала привлекательных женщин, ссылаясь на причастность дам к черной магии. Алана была невообразимо прекрасна. Именно она держала Константина на берегу моря, словно якорь, когда его душа рвалась дальше — к бескрайней морской глади и бушующим волнам. Нику было всего одиннадцать, когда на его глазах забрали горячо любимую маму. Вина за это неотвратимо легла на плечи капитана. Именно скандал, который шел между мужчиной и главой Инквизиции, способствовал смерти этой неотразимой матери и жены, зеленоглазого ангела. Святая Инквизиция нуждалась во флоте, для перевозки по проливу осужденных женщин на главный эшафот государства. В те времена Константин имел немало кораблей и был спонсирован королем. Но правителя свергли с престола, многие люди потеряли работу и доход. Алана была категорически против того, чтобы её муж принял предложение Инквизиции. Все в Остале знали — решения, выносимые «ведьмам», являлись неоправданными, преследующие какую — нибудь цель. И Константин согласился со своей любовью, и он впервые в жизни пожалел об этом. Дальше была только боль. На место управленцев страной встал глава Драгоциев, а другие ордены пытались как можно быстрее набиться к ним в союзники и друзья. Конечно, ответ старшего Лазарева вовсе не пришелся по душе Инквизиции, и на утро следующего дня Алану схватили стражники и бросили в тюрьму. Её сожгли через два дня. Астрагор отнял у Константина всё имущество, так как тот пошел против суда Божьего. Отец с сыном должны были незамедлительно покинуть город, ибо их могли убить наемники Драгоциев в любой момент. Единственной вещью, оставшейся у семьи, была «Гроза» — величественный корабль, с шелковыми парусами и множеством кают. Она была дана Лазаревым как подарок на день свадьбы Аланы и Константина от одной хорошей подруги. Не раздумывая, Ник и его отец отправились в свободное плавание по морским просторам. Астрагор не стал сильно стараться поймать их — они ничем не мешали его планам, да и со Святой Инквизицией он особо не считался, несмотря на сотрудничество. Время шло, а маленький худой мальчик превратился в высокого и статного парня. Ник был чем — то похож на свою мать — тот же устремленный вдаль взгляд, с примесью печали и задумчивости. Продукты Лазаревы покупали в маленьких прибрежных городах, опасаясь приближаться к столице Осталы. Деньги они получали путем продажи чужеземных фруктов, сокровищ и семян — на рынке быстро раскупали такие товары. Жизнь текла своим чередом — плавания в другие страны, сбор вещей и их продажа на рынках, закупка продуктов и уход за кораблем. Но однажды, одна светловолосая улыбчивая женщина, проходившая по рынку, мягко улыбнулась и подошла ближе: — Я вижу, вам нелегко, — её добрые большие глаза были полны сочувствия и тепла, и очерствевшее сердце капитана болезненно сжалось–Однажды, познавшее боль предательства и лжи любимого человека, расцветет растение. Каждый его лепесток будет исполнять одно желание. Оно вырастет там, где слезы утраты соединятся с кровью пророчицы, и сорвать его сможет только рыжеволосая дева, та, что будет гонима, но проливая кровь свою, станет любима и почитаема. Ник мечтательно расплылся в улыбке, а глаза его засверкали жаждой нового приключения. Старший Лазарев в такие сказки не верил, но эта знакомая до боли улыбка с привкусом горечи не давала возможности сомнениям. Она так была похожа на Алану своими прекрасными глазами, и Константин едва раскрыл рот, дабы спросить, что — нибудь, как незнакомка скрылась из виду, затерявшись в толпе. Сын был готов прямо сейчас отправиться за волшебным цветком, но отец упрямо усмирял его пыл. И лишь тогда, когда по округе прокатились слухи о том, как неотразимо великолепную и милую женщину, иногда бывавшую здесь, уже убили на острове Потерянных Грёз, Константин понял — следует действовать. И Лазаревы начали свое расследование. Они проверяли каждый остров, попадавшийся им, обследовали его и искали то самое чудотворное растение. Расспрашивали других моряков и пиратов, старались собрать максимально информации. Одним осенним вечером, когда ветер уже холоден и суров, пробирает до костей, но солнце всё ещё изредка припекает, и создается такой странный контраст между температурами капитан как-то заговорил с сыном об желании, котором тот загадает. — Хочу увидеть маму, — слишком уверенно и отчуждено выдал Ник, вновь хмуро вглядываясь в горизонт — Мне не надо больше ничего. Она одна меня так сильно любила. И Константин не смел ему возражать, не смел отстаивать наличие своей любви и привязанности к сыну, он всё прекрасно понимал. Понимал, что сам он не смог бы никогда любить так, как любила Алана. Она жила семьёй, жила в этом маленьком мире добра и уюта, и никто не смел её упрекнуть за эту огромную доброту и ласку, которую она вкладывала туда. Отец бывал с Ником не так часто, но как бы этой зеленоглазой женщине не было больно, она нуждалась в семье как в воздухе. И пересиливая все беды и несчастья, Алана шла всегда вперед, а взгляд её упорно стремился ввысь, где летают небесные существа. — А если это желание загадаю я, — вдруг прервал молчание мужчина — Что загадаешь ты тогда? И даже в тот момент молодой пират ответил мгновенно, будто всегда знал этот ответ. — Чтобы нас кто — нибудь также любил. В тот момент капитан был готов со всей силы обнять Ника, и глаза его начали слезится то ли от нахлынувших чувств, то ли от резкого ветра. Сын был так юн, но в душе у него была огромная черная дыра боли и страданий от одиночества. Именно так люди взрослеют. Как бы не хотел сжать в объятиях Константин своё чадо, он лишь снисходительно потрепал его по лохматой голове и приподнял уголки губ. — Обязательно, сын. Обязательно.