Мать-и-Мачеха

       — Вот сволочи! — подскочила Алиса, судорожно глотая воздух, и попала в чьи-то крепкие объятия. — Тише, милая, тебе приснился кошмар… — зашептал Ричард, поглаживая её по взмокшей спине. — Дыши… Алиса выдохнула и сообразила, что находится в спальне. — Опять странный сон про Северуса? — участливо спросил Ричард. — Да… Опять. — Наверное, всё из-за жары? Ты сама говорила, что это не видения будущего… Я принесу тебе холодного лимонада. Сейчас… Муж ушёл, а Алиса откинулась на подушку и с отвращением вытащила её из-под себя, бросив на пол. Подушка была насквозь сырой, словно побывала на дне Темзы. На улице на самом деле стояла небывалая для Англии и даже для июля жара, от которой все изнывали. Душными ночами не спасали ни проветривание, ни вентиляторы, а охлаждающие чары помогали минут на двадцать. Ричард ко дню рождения Пенелопы установил на заднем дворе огромный надувной бассейн и пообещал, что через пару дней, немного разобравшись с делами, повезёт всех в отпуск на Лазурный берег. Пока «Лазурный берег» был прямо у дома и дети почти не вылезали из «личного моря», а Алиса меньше, чем за неделю, успела загореть до золотисто-бронзового оттенка. Странные сны начали преследовать после того, как Пенелопе двадцать седьмого июня, в одиннадцатый день рождения, тоже пришло стандартное письмо из Хогвартса. В тех снах Алиса видела Северуса, вполне узнаваемого, но какого-то чужого, неопрятного, с длинными волосами-сосульками, худого и плохо одетого. Как если бы в его жизни ничего не изменилось и он вырос в той халупе в Коукворте вместе с пьющим Тобиасом и забившей на него Эйлин. Такой Северус сразу стал объектом нападок двух мажорчиков, выпендривающихся друг перед другом и пытающихся впечатлить рыженькую девочку, оказавшуюся рядом. Алиса прекрасно знала, что первого сентября дети почти весь день едут до Хогвартса в специальном поезде, гуляют по вагонам, общаются после каникул или агитируют будущих первокурсников за свои факультеты. Раз за разом повторяющийся сон был про то, как Северус едет в школу и общается с рыженькой девочкой. К ним в купе заходят те два мажорчика, короткая перепалка, и один из них направляет на Северуса палочку и посылает в него какое-то заклинание, из-за чего Северуса начинает рвать цельными слизняками с палец толщиной. Девочка плачет и пытается помочь, но безуспешно. В этот раз сон обрёл не только видеоряд, но и звук, и из него стало ясно, что та рыженькая девочка — Лили Эванс, подросшая подруга Северуса по Коукворту. Северус уговаривает поступить её с ним на Слизерин, а тем мальчишкам выбор факультета не понравился, один обзывает Северуса и говорит, что Гриффиндор лучше всех, а на Слизерин поступают «отбросы». И только Северус хотел возразить, как второй мальчик выкрикнул «ешь слизней!» и наслал «шуточное» проклятие. А потом мажорчики убежали радостные и довольные, что так поступили. Во сне так и не прозвучали их имена, но первый был вихрастым и в очках, а второй с красивыми чёрными кудрями и синеглазый. Оба ещё не переоделись в ученические мантии, так что одежда у обоих была богатой и явно шитой на заказ. Почему ей уже шестую ночь подряд снился этот сон, Алиса не понимала. Но столь настойчивые видения-не-видения настораживали. В это воскресенье они собирались за покупками к школе на Диагон-аллею вместе с Фоули, которые могли сопровождать детей только в выходной, Флетчер уже поступил на пятый курс, а Пиппин на третий. Алиса была осведомлена, что Лили Эванс и Северус периодически переписывались. Письма от девочки приходили где-то раз в два месяца или чуть реже, обычно ближе к школьным каникулам или каким-то праздникам. Алиса эту переписку поощряла и даже напоминала Северусу, что не стоит затягивать с ответом, во-первых, умение писать письма всегда пригодится хотя бы для того, чтобы формулировать мысли и описывать события, во-вторых, потом можно было надеяться, что ребёнок, привыкший к эпистолярному жанру в своей жизни, будет писать и из Хогвартса. В последние месяцы к этой переписке подключилась и Пенелопа, заочно познакомившись с Лили. Из рассказов детей Алиса знала, что зимой к Эвансам приходила молодая преподавательница-ведьма, которая принесла Лили письмо с приглашением в школу чародейства и волшебства и раскрыла семье Эвансов «тайну» о том, что их младшая дочь волшебница. Даже сопроводила на Диагон-аллею за покупками к Хогвартсу. А во время летних каникул к ним должна была прилететь сова со специальным билетом на «Хогвартс-экспресс». Впрочем, Северусу, который отметил день рождения в январе, билет на поезд до школы тоже прислали отдельным письмом только в июне. А вот у Пенелопы в одном письме было и приглашение, и список покупок и учебников к школе, и такой же билет с датой, временем и местом посадки: «1 сентября 1971 г. 11:00, вокзал «Кингс-Кросс, платформа 9 и ¾». Видимо, их делали как-то скопом летом и, скорее всего, в Министерстве Магии, так как каждый билет представлял собой что-то вроде артефакта-пропуска именно в поезд и имел водяной знак Британского Министерства на весь оборот. Скорее всего, делалось это для того, чтобы в «экспресс» не забрались какие-нибудь злоумышленники, желающие навредить детям. Впрочем, родители войти в поезд тоже не могли и все прощания с чадами происходили на перроне, а потом мелкие сами тащили свой багаж в вагоны. — Лимонад, — в спальню вернулся Ричард и взмахнул палочкой, охлаждая комнату, — я заодно и детей проверил, обновил чары и у них. — Спасибо, — Алиса пригубила прохладный напиток, наблюдая, как муж отлевитировал с пола подушку и подсушил её вместе с постелью. Ричард любил использовать магию и за свою бытность «настоящим волшебником» выучил огромное количество нужных и полезных заклинаний, облегчающих жизнь, начиная от создания стрелок на брюках, заканчивая приготовлением прямо в воздухе из муки, яиц и всего остального потрясающих круассанов с шоколадной начинкой и «фирменного» яблочного штруделя — последнему его научила мама. Используя чары, Ричард каждый раз походил на восторженного ребёнка, и Алиса подозревала, что супруг всё ещё «не наигрался», впрочем, в этом была своя прелесть. После случая с болтливой экономкой Амелия посоветовала нанять магглорождённую волшебницу, с которой можно взять обеты и не вызывать подозрения соседей отсутствием прислуги, всё же содержать такой большой дом в чистоте без помощников не под силу одной хозяйке. Да и с волшебством можно было только этим и заниматься, а Алиса работала, помогая Ричарду с зарубежными партнёрами. Найм человека, имеющего отношение к волшебному миру, одновременно позволял и не скрывать проявление магии всего их семейства, и не нарушать Статут. В итоге они нашли миссис Джонс — пятидесятилетнюю волшебницу в первом поколении, которая проживала в Куинсбери. Муж у неё умер, сын вырос, женился и даже обзавёлся своим ребёнком, у него была трёхлетняя дочь, так что от предлагаемой работы миссис Джонс не отказалась и прекрасно знала и обычный, и магический миры. Женщина была хозяйственной, хорошо готовила и любила Северуса и Пенелопу, как внуков. Обычно миссис Джонс перемещалась через камин рано утром, чтобы приготовить завтрак, ходила по магазинам за продуктами, мелькала перед соседями, делала уборку и уходила часа в четыре, оставив под чарами согрева ужин. — Доброе утро. Сегодня снова обещают жару, — поприветствовала миссис Джонс, когда Алиса спустилась на кухню. — Северус уже проснулся и пошёл нырять в бассейн. Я проверила, вода в нём совершенно тёплая. — Накупается и больше бекона слопает, — хмыкнула Алиса. — Хотя я бы сама не прочь окунуться… Душно спать, несмотря на вентиляторы и чары. — Сегодня вы идёте на Диагон-аллею? У детей особенный день. — Да, наконец купим им настоящие палочки. — Мама, это же сегодня?! — выдала себя Пенелопа, которая кралась с лестницы в купальнике и с полотенцем, явно намереваясь присоединиться к утренним ныряниям брата. — Да, так что давайте там по-быстрому, купайтесь, поедим и поедем к открытию лавок, не хочется оказаться в магическом квартале в самое пекло. — Хорошо!

* * *

К девяти часам они подъехали к «Дырявому котлу» на автомобиле, так как Алиса весьма не любила путешествия через камины, в первую очередь за то, что обычно в них пачкаешься и портишь причёску, а во вторую потому, что можно было легко кувыркнуться на выходе, растянувшись в общественном месте, как корова на льду. Тем более на ней и всех остальных светлые вещи. Маги были весьма консервативны в выборе одежды, слишком сильное оголение порицалось, но для похода по жаре Алиса выбрала себе кремовое платье чуть ниже колена с коротким рукавом и рунической вышивкой по подолу, вороту и на талии, Пенелопа была в белой юбочке, летней блузке в бледно-розовую полоску и в гольфах. Северус и Ричард выбрали светлые брюки и рубашки-поло. Впрочем, на них всё равно оборачивались, некоторые даже с завистью, так как в такую жару в многослойных и по большей части тёмных нарядах не спасали никакие чары охлаждения. — И всё же, Элис, не перестаю удивляться твоей смелости, — встретила их Оливия Фоули. — Я бы никогда не решилась надеть такое короткое платье, хотя оно тебе так идёт. У тебя потрясающая фигура. — Хм… Ты явно ещё не видела коротких платьев, — ухмыльнулась Алиса. — А где Гектор и мальчики? — Пиппин уламывает отца на метлу, — махнула рукой Оливия. — Хочет попасть в команду Гриффиндора по квиддичу. Наверное, Северусу жаль, что первокурсникам запрещено привозить свои мётлы? Я знаю, он хорошо летает. — Для прогулок в школе вроде бы есть свои мётлы, а в квиддич первокурсникам играть всё равно рановато, — пожала плечами Алиса. — К тому же, если у Пиппина будет своя метла, он может давать нам покататься, — громко шепнула Пенелопа на ухо Северусу. Они направились к лавке «Всё для квиддича», где когда-то купили свою «Звёздочку», и по дороге Алиса заметила Флетчера, который разговаривал с двумя девочками примерно своего возраста. Алиса заметила явный интерес племянника к одной из них, да и девочка хихикала и строила глазки. Но больше Алису привлекла не она, а её подружка — тонкая изящная блондинка, словно куколка, одетая в бледно-серое платье почти до пят, на лифе этого платья имелась вышивка, которая показалась очень знакомой. Нечто похожее Алиса видела на одежде мальчика-мажора из тех кошмаров, того самого, который заставил Северуса блевать слизнями. — Ричард, Оливия, вы с детьми идите, я сейчас подойду, — сказала Алиса и направилась к беседующим подросткам. — Тётя Элис? Вы уже приехали? Э… Доброе утро, — слегка смутился Флетчер. — Привет, — с намёком протянула Алиса, посмотрев на умолкших девушек. У блондинки была хорошая ментальная защита, так что она лишь вежливо улыбалась, а вот её тёмненькая подружка излучала интерес и любопытство. — Позвольте вам представить моих однокурсниц. Это — Ирма Пинс, она с факультета Рейвенкло, а это — Нарцисса Блэк, она тоже учится на Слизерине. Нас в этом году назначили старостами, так что мы просто… — О, поздравляю, — кивнула Алиса. — Простите, что отвлекла от ваших дел. Нарцисса, у вас очень красивое платье, я просто не могла не подойти, такой потрясающий узор, где вам его пошили? — В «Твилфитт и Таттинг», мэм, — немного смутилась комплименту девушка, — это стилизованный герб моей семьи. — Очень мило, — похвалила Алиса, чуточку используя магию, чтобы разговорить ребят, — в этом году мои дети пойдут в Хогвартс, буду надеяться, что они попадут под опеку к кому-то из вас. — О, мой кузен Сириус тоже в этом году отправляется в школу, — улыбнулась Нарцисса, продемонстрировав милые ямочки на щеках. — Но так как все Блэки издревле поступали на Слизерин, никто не сомневается, под чьей опекой он будет. — Правда? — улыбнулась Алиса. — Да, — уверенно ответила Нарцисса, — обе мои старшие сестры, родители, тётя с дядей, все бабушки и дедушки. Все поколения Блэков. — О, такая преемственность, настоящая семейная традиция! А как дела обстояли у Фоули? — спросила Алиса у притихшего Флетчера. — В основном все учились на Рейвенкло или Слизерине, — ответил тот, — только вот Пиппин… отличился. Но он с детства был настоящим озорником. Отец сказал, что ему на Гриффиндоре самое место, и Шляпа правильно распределила. Хотя это и создаёт определённые… трудности в нашем общении. И с каждым годом брат становится… — Флетчер умолк, подыскивая слова. — На Гриффиндоре большие проблемы с дисциплиной, — тактично продолжила Нарцисса. — А я думала, что там деканы за этим следят, да ещё и наказания… — протянула Алиса. — Деканом Гриффиндора поставили молодого преподавателя по трансфигурации — Минерву МакГонагалл, — слегка наморщила носик Нарцисса. — Она почти не имеет авторитета, да и на многое закрывает глаза. К тому же директор Дамблдор тоже закончил Гриффиндор и со всей строгостью спрашивает только со Слизерина. — Даже Флетчера однажды наказали поркой, а его брата, который столько всего успел наделать, ещё ни разу не наказывали, — добавила Ирма Пинс, заставив Флетчера густо покраснеть. — Интересно… — Я просто немного опоздал и не вернулся в комнату до отбоя, — пробормотал племянник, а Нарцисса хихикнула. — Ну, это дело молодое, ничего страшного в этом не вижу. Но, значит, Слизерин принижают в Хогвартсе? А я-то думала, все факультеты равны и всё такое. — Да какое там «равны», — фыркнула Нарцисса, — просто наш директор полукровка, вот и устраивает мелкие пакости чистокровным. В позапрошлом году нас всем факультетом переселили в подвалы, вроде как на время ремонта нашего крыла. А ремонт и не начинался до сих пор. — Да, так и живём в подземельях, — кивнул Флетчер. — Просили хотя бы в гостиной установить фальшокна, а то в комнатах окна только на Чёрное озеро и там рыбы да русалки страшные проплывают, но окна так и не сделали. — Так декан ваш в своих апартаментах в Западной башне живёт и в ус не дует, — хмыкнула Ирма, — если бы его поселили в подземелья, живо бы у вас и окна появились, и ремонт бы начался. — Кто бы Слагхорна к нам поселил, — криво улыбнулся Флетчер, — он чуть ли не самый близкий друг нашего директора. — Как интересно… — хмыкнула Алиса, подумав, что, похоже, недобрые сны ей снились не просто так и над добытой информацией стоило поразмыслить.