Мать-и-Мачеха

       Пенни сразу помогла с последствиями «осушения» и ещё в среду полностью разрядила на него свой амулет с накопленной «радостью». Из-за этого Северус чувствовал себя одновременно и лучше, и хуже. Он копался в воспоминаниях о произошедшем, придумывая варианты своей реабилитации в глазах матери и сестры. Северус не любил делать глупости и выставлять себя дураком, а по всему выходило, что он поступил как несмышлёный ребёнок. Проанализировав ситуацию — чего-чего, а времени теперь у него было навалом, — он понял, что ещё легко отделался. А всё потому, что изначально не придал большого значения своему Дару в смысле расплаты, хотя прекрасно знал, что за всё надо платить, и уж за Силу и способности вообще втридорога. Наверное, тот мамин знакомый, древний Тёмный, не стал бы так бездумно рисковать, особенно на стадии обучения. Поэтому и прожил так долго. Страх, мелькнувший на лице мамы, до сих пор заставлял неуютно ёжиться. Иные могут прожить долго, но они явно не бессмертные и могут глупо погибнуть от истощения Силы, банально свернув шею или… Он вспомнил, как в первое время, когда они ещё жили в коттедже миссис Престон в Сипсоне, во время летних гроз маму мучили кошмары. А когда они были на море, то вечерами она только издалека смотрела на воду, однажды обронив, что утонула ночью. Умерла где-то на другой стороне Сумрака, чтобы возродиться здесь. И это мама, которая сильна как… В общем, очень сильная. И даже потом, когда они ездили на море, мама плавала только на матрасе с Пенни, но чаще оставалась на берегу. Северус твёрдо решил, что надо постараться выправить ситуацию. И если уж он пострадал из-за того, что хотел помочь Пиппину, то самым правильным будет забрать у того амулет и вернуть в Отдел Тайн. Или хотя бы маме отдать, чтобы ничего непоправимого не случилось. В Хогвартсе им с сестрой было запрещено собирать чужие эмоции, но на время его болезни мама запрет сняла. Предупредила, чтобы он не увлекался, но констатировала, что для выздоровления это ему необходимо. Посоветовала приходящий народ послушать, пообщаться, разговорить, чтобы ему начали жаловаться или сплетничать, чтобы снять свой своеобразный «лечебный бульон». Северус сомневался, что к нему кто-то кроме сестры и, может, Римуса будет приходить, особенно чтобы надолго, с болтовнёй и жалобами. Те же Сириус с Джеймсом, скорей, забегут просто поздороваться, в лучшем случае. Да, парни с ним, конечно, общались, но вряд ли будут просиживать у него штаны, когда можно пойти на поле для квиддича и заняться чем-то для них интересным, вроде тренировок. Сам он в такой же ситуации предпочёл бы варить зелья или читать книги, чем держать кого-то за руку в Больничном крыле. Даже с Лили Эванс они не общались более, чем обычные хорошие знакомые. Большая часть уроков была вместе с гриффиндорцами, и им хватало перемен, чтобы что-то обсудить, тем более, после занятий Северус чаще всего работал в лаборатории. Впрочем, он всё же заблуждался. Конечно, может, это мама или Пенни поспособствовали, но, прознав про его «недуг», в Больничное крыло потянулись «паломники» с шоколадными лягушками, заданиями, сплетнями и новостями. Северус и не думал, что небезразличен такому количеству народа. Даже соседки Пенни — Алекто Кэрроу и Долорес Амбридж — приходили, и им как раз Северус был рад больше всех. Особенно Долорес. Он даже попросил её задержаться, чтобы кое-что уточнить, разделив с Алекто. Так как не стоило оставлять свидетелей. — И что ты хотел спросить? — спросила Долорес, когда они остались одни. Эта немного нескладная девочка для Тёмного была как одна большая пироженка: отсутствие ментальных блоков или защит, как у чистокровных, и эмоциональный фон из жуткой смеси зависти, гордости и стыда, замешанных на общем унынии. Просто идеальный донор в его ситуации. — Просто подумал, что мы уже два года вместе учимся, а почти не общались… — пожал плечами Северус. — Ты какая-то… грустная. Что-то случилось? Расскажи. Когда выговоришься, станет легче. Долорес даже рот открыла, когда он это сказал, чтобы задержать возле себя и настроиться на поглощение своего «эмоционального супчика». — Я не грустная… Я… Просто не хочу ехать домой на Пасхальные каникулы, — присела на стул для посетителей Долорес и, слово за слово, неожиданно вывалила на Северуса всю несправедливость своего мира. Жалобы на магглорождённую мать и брата, который, похоже, родился сквибом, так как в реестре его не было и магических выбросов так и не появилось с годами. Рассказала о ссорах родителей, о том, что у них скандал на скандале, и поэтому она хотела бы остаться в Хогвартсе. Не хочет всего этого снова видеть. — Сочувствую, — хмыкнул Северус, когда девочка иссякла в прямом и переносном смысле. — Хм. В общем, я тебя понимаю. Напиши, что у нас куча заданий, подготовка к экзаменам. Большая часть старшекурсников остаётся из-за учёбы, да и мы с Пенни точно тут до вторника, неделя быстро пролетит. Были опасения, что из-за этой глупой болезни мама не возьмёт его с собой на экскурсию по Лондону вместе со старшекурсниками, которая была назначена на семнадцатое апреля, но она наоборот сказала, что это будет хорошей возможностью полностью восстановить силу с помощью немагов. — Думаешь? — с сомнением переспросила Долорес. — Постоянно, — выдал Северус одну из шуточек мамы. И девочка неожиданно засмеялась. — Знаешь, мне правда стало легче, выговорилась тебе и… — смущённо прикрыла рот Долорес. Северус мог бы поспорить, что эффект временный из-за того, что он воспользовался своими способностями, но он не стал. Долорес действительно оказалась прекрасным донором: чувствовал эмоциональную сытость. В тот же день, точней, вечер, к нему пришёл Пиппин Фоули. — Я нож тебе принёс, — вздохнул кузен. — А он тебе в Больничном крыле точно-точно понадобится? — Ну, — Северус сделал «финт» ножом, заставив лезвие «порхнуть» в руке и собраться обратно. Он уже почти видел ауру, да и расстроенное лицо Пиппина, у которого загорелись глаза при виде «финта», о многом говорило. — Разве что у тебя есть ещё что-нибудь, на что могу поменяться… — Что ты хочешь? — спросил кузен. — У меня есть коллекция вкладышей из «лягушек». Ещё комиксы есть… — Мне тут одна птичка нашептала, что у тебя есть что-то с работы твоего отца, — пошёл ва-банк Северус. — Птичка? — поднял голову Пиппин. — Что за птичка? Ох… Только не говори никому, а то мне попадёт, ладно?! — Не знаю даже, — хмыкнул Северус, снова проделывая «финт» ножиком. — Покажи. — Ну… эта штука, она совсем бесполезная, — шмыгнул носом Пиппин. — И это… у меня её уже нет. — Как нет?! — приподнялся Северус. — Ну… — Пиппин почесал затылок, — я дал её Фрэнку посмотреть, а он… В общем, так вышло, что нас увидел директор Дамблдор и он забрал у Фрэнка мой медальон. Сказал мне, что вернёт в конце года и в школе лучше такое не хранить. — То есть Лонгботтом тебя снова подставил, а ты только в затылке чешешь? — спросил Северус. — Ну… мне же не назначили никакого наказания, — пожал плечами Пиппин. — Директор Дамблдор хороший. Думаю, он вернёт мне медальон, а я… ну, верну где взял. — Ясно, — Северус в раздражении закрыл нож и бросил его в карман. — Ну, значит, у тебя нет ничего интересного для меня. И шахматы свои забери, мне они ни к чему больше. — Хорошо, — снова вздохнул Пиппин. — Но пообещай, что не скажешь про то, что я взял… — Да твой Лонгботтом всем и разболтал, — в сердцах фыркнул Северус. — У него Дамблдор забрал, а возвращать тебе будет? Сдал Фрэнк тебя сразу и глазом не моргнул, ведь так? — Ну… Он не хотел, просто директор так внезапно появился… — смутился кузен. — Ага, не хотел чужие проблемы на себя вешать, — кивнул Северус. — Может, если бы у МакКинона взял или Боунса, так промолчал бы, а тебя он за шестёрку держит в лучшем случае. Ты перед ним стелешься, а он ноги вытирает и подпинывает. — «Шестёрку»? — переспросил Пиппин. — Почему шестёрку? — В каждой банде есть своя иерархия… — пояснил Северус. — «Крёстного отца» смотрел? А, ну да… — «Крёстного отца»? — Фильм такой про мафию в прошлом году вышел, — снисходительно объяснил Северус. — Там семья Корлеоне, Дон Корлеоне как раз «крёстный отец», который всем заправляет, и его хотят убить, война банд… Короче, долго пересказывать, там смотреть надо. Но, в общем, шестёрки — это низшие в иерархии мафии люди. Им может любой приказать, что делать, и они бегут и выполняют. И шестёрка никогда не станет чем-то серьёзным. Разве что новая шестёрка появится или всех поубивают. Ладно, это сложно объяснить. Забудь. — А можно мне этот фильм посмотреть? — с надеждой спросил Пиппин. — Это надо расписание и афиши смотреть в кинотеатрах, когда ещё раз показывать будут, — пожал плечами Северус. — Там ещё от популярности фильма зависит. Мы в августе смотрели, на премьеру ходили. А потом ещё несколько раз успели до Хогвартса. Обычно через год повторяют или даже раньше, чтобы посмотрели все, кто не посмотрел, или по телевизору показывают. Надо у мамы спрашивать или с кинотеатром договариваться, чтобы группе показали, вроде такое можно, она как раз хотела на фильм какой-нибудь старшекурсников сводить после Лондонского аквариума. Она не сказала, на какой именно. — Я тоже с ними хочу! — чуть не подскочил Пиппин. — Как думаешь, если попроситься, твоя мама… — Не знаю, — Северус прищурился и оглядел кузена с ног до головы. — Мало ей класса из тридцати старшекурсников, ещё за тобой смотреть, чтобы ты ни во что не вляпался и ничего не стянул, чтобы как подачку Лонгботтому в зубах принести. Репутация у тебя так себе. — А если я пообещаю ничего не делать такого? И честно буду хорошо себя вести? — Это ты с ней обговаривай, — сложил руки на груди Северус. — Только ты вроде не хочешь, а потом «оно само». — Ладно, — Пиппин всё равно как-то воодушевился. — Я спрошу. А может, ты тоже спросишь у мамы, попросишь за меня?.. — Не-не-не, — помотал головой Северус, — на меня можешь не ссылаться. Проблем от тебя больше, чем пользы. Но на это нелестное замечание кузен отчего-то просиял, как новенький галлеон, и умотал, чуть не подпрыгивая от нетерпения.

* * *

Северус проторчал в Больничном крыле до воскресенья, то есть до самых Пасхальных каникул. Долорес всё же не уехала домой. Пиппин, похоже, напросился на экскурсию и уговорил Флетчера его поддержать и даже пообещал до конца года слушаться и вести себя хорошо. Разговор с кузеном маме получилось пересказать только в понедельник. — Выходит, что это у него директор забрал медальон и вернёт только в конце года. Наверное, как раз тогда, когда всё случится… — предположил Северус. — Может, кузен что-то повернёт там правильно или вроде того? — Возможно, — рассеяно согласилась мама, постукивая пальцем по щеке. — Ну, ты же не думаешь, что это директор Дамблдор научит Пиппина, как та штука работает? — спросил Северус. — Была, конечно, та странная история с мечом Гриффиндора с Джеймсом и тем же Пиппином, но это… Да и ты же сама говорила, что преподаватели подписывают какой-то контракт, чтобы не навредить ученикам. — Это верно, — угукнула мама. — Только есть минимум три-четыре способа, как навредить ученику и при этом не попасть под юрисдикцию контракта, я знаю, я юридический когда-то… не важно. — Всё равно навредить? Но как? — Ну, считается только прямой вред, — пожала плечами мама, — скажем, ты толкнул с лестницы кого-то и тот сломал руку или свернул шею. Но… если, к примеру, поставить на пути этого кого-то предмет, а ещё лучше попросить третье лицо этот предмет по пути поставить и потушить факелы, а человек упадёт и сломает себе руку или свернёт шею, то… по сути, никакой ответственности ты не несёшь. — Ага, «оно само», — хмыкнул Северус, вспомнив любимую отговорку кузена Пиппина. — Вроде того. А ещё я узнала, что это за штука… — Да? И что же? — Артефакт называется «карманный хроноворот», с его помощью можно вернуться в прошлое. С помощью конкретно того, что ты видел, на три часа. Там в зависимости от количества колец идут настройки, хотя и так рекомендуемое время пребывания в прошлом — не более пяти часов. Иначе можно слишком серьёзно всё изменить. — И что, интересно, Пиппин решил вернуться в прошлое, чтобы экзамены переписать или вроде того? — предположил Северус. — О нет, такие игры со временем не работают с этим артефактом, — усмехнулась мама. — Там куча ограничений и нельзя встречать самого себя, иначе артефакт вводит во что-то вроде искусственной комы и накладывает дезиллюминационные чары на тело. Но зато возможно быть в двух местах одновременно… — А что будет… Если отправишься в прошлое и там сломаешь этот хроноворот? — спросил Северус. — Полагаю, ничего хорошего.