Я спасу тебя от правды

      Лежа на кровати в позе морской звезды, Морти бездумно пялился в потолок. Ему нечем было заняться. Не хотелось ни гулять, ни смотреть телевизор, ни сидеть в интернете — ничего. Дома никого не было, и непривычная тишина только сильнее усугубляла ситуацию. Иногда Морти было… плохо. Безо всякой причины, просто — плохо. Будто из него вырвали кусок сердца, наспех прикрыли дыру, и, хоть это и случилось так давно, что парень научился вполне неплохо с этим жить, все равно иногда… Казалось бы, вот только что вернулся из школы, поел, предался онанизму под сладкие мысли о Джессике из математического класса, а потом… а потом ему стало плохо. Ни с того ни с сего. Тоска всегда находила на него, как ураган — без предупреждения. Морти знал, что рано или поздно это пройдет, и что после он будет жить, как ни в чем ни бывало, так что он просто набирался терпения и ждал. Есть ли способ заглушить эту непонятную боль? Быть может, так будет всегда, и это — просто его врожденный дефект, вроде той же задержки в развитии, дефект, с которым просто придется смириться и нести его в себе до гробовой доски?       Иногда Морти хотелось поступить, как мама — засесть ночью на кухне с бутылкой вина в руках и реветь, думая, что тебя никто не увидит, но для таких способов облегчить душу он был еще слишком юн. Несколько дней назад, пытаясь достать из-под дивана закатившуюся туда собачью игрушку, Морти случайно нашел обрывок фотографии. Полуседой мужик в белом халате смотрел в камеру, нахмурившись и сложив руки на груди — он явно был не рад, что его фотографируют. Кто это был? Когда Морти показал находку маме, она отшатнулась, схватившись за сердце, и коротко сообщила, что человек на фото — ужаснейший мудила, бросивший ее дважды, и если он, Морти, еще раз упомянет своего дедушку, то будет наказан. А потом она велела выбросить этот обрывок и пошла открывать новую бутылку спиртного. Морти сделал вид, что послушался, но на самом деле клочок фотокарточки он оставил себе и держал под подушкой.       Он часто думал о том человеке, пытаясь представить, каким был этот Рик — дедушка, которого он никогда не знал. Угрюмый, сердитый старый ученый… Он явно отличался от всех прочих родственников Морти. Ему хотелось разглядывать эту жалкую порванную фотографию снова и снова, ведь это было единственное, что связывало бы его с дедом. Почему мама так отреагировала? Неужели ей есть, что скрывать? Подойти с этим вопросом к папе он пока не решился. Вопросы мучили его, но где искать ответы? Пытаясь побороть черную тоску, Морти через силу поплелся на кухню. Достал из холодильника банку содовой и хотел было запить ею свое горе, но внезапно подувший сквозняк заставил его поёжиться. Кто-то не закрыл ворота гаража. Пришлось скорее идти туда и нажимать на нужную кнопку. Сделав свое дело, Морти хотел уже уйти, но… Вдруг что-то заставило его замереть и оглянуться вокруг. Холодное, полупустое помещение, залитое ярким светом, будто притягивало его. И в этом не было никакой причины — ровно так же, как для того, чтобы чувствовать себя настолько плохо время от времени. Но в семье Смитов нельзя было заходить в гараж без взрослых под страхом домашнего ареста. Какое счастье, что дома никого не было! Но благополучно уйти Морти было не суждено, ведь, когда он наступил на небольшое ковровое покрытие, его нога будто куда-то провалилась. Приподняв коврик, Морти увидел… крышку люка. Несколько секунд в нем боролись любопытство и благоразумие — и что же в итоге победило? Совершенно верно. Юноша задержался лишь для того, чтобы взять фонарик.       Вниз вела железная лестница, по которой он спускался, зажав прибор в зубах. Спустившись, Морти почти сразу же запнулся о что-то и, посветив, увидел картонную коробку, заполненную каким-то непонятным барахлом. — "Для путешествий во времени"? — прочитал он на коробке и усмехнулся: — Что за бред… Впрочем, то, что Морти увидел дальше, отбило у него всякое желание шутить. В огромном баке, заполненном жидкостью, бултыхалась какая-то жуткого вида тварь с чешуйчатым телом и щупальцами вместо ног, будто сошедшая с обложки фильма ужасов, и было трудно сказать, жива она или уже нет… Нет, все-таки она не умерла — из отвратительной пасти поднимались пузырьки воздуха, да и сам резервуар, если прислушаться, издавал тихое гудение, хотя Морти, проведя пальцем по стеклу, увидел, что на нем был сантиметровый слой пыли.       Это место, чем бы оно ни было, давно уже забросили, но аппаратура почему-то все еще работала, будто тот, кто обустроил все это, просто ушел на день-другой. Тут были и другие баки. Морти разглядывал странных существ со смесью интереса и омерзения, осторожно перемещаясь по подземному логову, и он уже начисто забыл про все на свете — в том числе и про то, что не должен здесь находиться вообще. В стеклянных шкафах стояли всякие непонятные штуки и препараты в колбах, которые Морти трогать не решился, и еще много вещей было свалено около лестницы — именно что свалено. В то время как все предметы здесь были разложены в строгом порядке, эти просто кто-то небрежно бросил в кучу и оставил здесь, будто стремясь поскорее забыть о них, убрать с глаз долой. Там была и та коробка "для путешествий во времени", и зловещие приборы, мигающие красными и синими лампочками, и, судя по всему, то, что было недособрано — с торчащими проводами, оголенными микросхемами, будто со свалки металлолома… А еще тут были какие-то чертежи. Подобрав их, Морти лишь успел увидеть краткий расчет, "как превратить себя в огурец" — и кому это только нужно? — как вдруг услышал голос мамы вдалеке: — Морти!.. Морти, ты дома? Люк был открыт нараспашку, и, если бы она вошла сюда… Обмерев от ужаса, Морти выронил и бумаги, и фонарик, что сыграло с ним злую шутку — он задел один из приборов, и тот пошатнулся. Эта штука была выше него ростом, она напоминала колонну со стеклянным шаром сверху, и, конечно, парень не знал ее назначения. Каким-то чудом он успел поймать этот аппарат, когда он уже был в нескольких сантиметрах от земли, услышал прямо над собой стук каблуков мамы, зажмурился, прощаясь с жизнью, и… Шаги вдруг стихли в одну секунду. Где-то недалеко зачирикала птица, и этот звук подействовал на Морти, как ведро ледяной воды, вылитое прямо на макушку. Ему больше не приходилось беспокоиться о том, что скажет мама, потому что мамы больше не было. И дома тоже. Обнимая злосчастную колонну, Морти стоял в совершенно незнакомом месте, и в небе над его головой хлопали огромные крылья.