Я спасу тебя от правды

      Бесконечные реальности. Бесчисленные варианты того, как могла сложиться жизнь того или иного Рика — и почему-то именно он стал тем Риком, Морти которого был еще и его соулмейтом… Получи и распишись, блядь. Хороший подарок судьбы, ничего не скажешь! В ожидании, когда произойдет нужная химическая реакция, ученый нетерпеливо барабанил пальцами по верстаку, вспоминая о том, как он дошел до того, что вернулся домой.       Он трахал парня-подростка, хотя, никакой это был не парень и не подросток — это была Юнити, коллективный разум, захвативший население целого мира, и его не-такая-уж-и-бывшая по совместительству. Он имел того парня под одобрительный шепот столпившихся вокруг него девушек — одни просто, наблюдая со стороны за происходящим, мастурбировали, запуская пальцы во влажные щёлки, другие принимали непосредственное участие, гладили его, целовали, ласкали, пока Рик вколачивался в стонущее под ним тело — интенсивно, без жалости, быть может, даже делая больно, но эта планета выдержала бы и не такое! А потом он кончил с протяжным криком: — Мо… мо… моя крошкааа! — и упал прямо в объятия всех этих телочек в лице Юнити, которые после порадовали его минетом в десять ртов и двадцать рук, а потом горничная принесла еще бухла и дури, и они дозаправились, а потом… что-то пошло не так.       Юнити помрачнела, несмотря на все, что успела принять и выпить. Рик спросил, что случилось, и зря — опять этот странный разговор о том, что вечно так продолжаться не может! Он искренне не понимал, о чем вообще говорит Юнити — как это не может? Пока есть спиртное, наркотики и член, веселиться можно всегда! Санчез предпочел притвориться, что уснул, чтобы избежать неприятной темы, и сам не заметил, как действительно отрубился. А на утро его встретила пустая комната. Пустая улица. Пустой мир. Она собралась повзрослеть. Примкнуть к Галактической федерации. Завязать с вредными привычками. А Рик во все эти планы не вписывался…       Он ходил по улице, собирая все эти дурацкие записки, которые Юнити оставила, и внутри будто что-то умирало с каждым словом. Вернувшись туда, где проходила последняя оргия, Рик напился вхламину, чтобы не было больно, и достал бластер. Эта детка разнесла бы его башку, словно гнилой арбуз, за секунду, обрызгав все стены мозгами — какое было бы зрелище! Увы, Рик снова перебрал — и в последний момент завалился спать прямо на полу, а бластер в нетвердой руке выстрелил мимо, только оставив рану на лбу и пробив дыру в потолке.       Разбудил его противный писк — Птичья Личность прислал сигнал о помощи, похмелье-похмельем, а друга выручать надо! Честно говоря, Рик надеялся, что убийство десятка-другого бюрократов поможет ему развеяться и поднимет настроение, но Птич его подставил. И теперь он… дома. Там, куда не должен был возвращаться в принципе. Сидит себе, как ни в чем ни бывало, изобретает препарат с наноботами, способными превратить человека в машину. У него был еще и шприц с особой иголкой, специально для некоторых, тех, которые ни за что не дадут сделать себе укол днем, отбиваясь руками и ногами — сейчас эти некоторые даже и не почувствуют ничего… Нажимая на поршень, чтобы убрать лишний воздух из шприца, Рик горько улыбнулся — кого он обманывает? Совершенствование и модификация внука — лишь предлог, который он выдумал сам для себя, чтобы иметь повод подняться ночью в его комнату! Сколько раз он уже передергивал на чужих Морти? Именно поэтому в Цитадели его особо не жаловали — многим Рикам казалось, что он как-то странно поглядывает на их Морти. Особо подозрительные в его присутствии начинали как бы невзначай вертеть в руках бластеры… Но теперь он, блядь, дома. У него теперь есть свой Морти, на которого можно дрочить, который еще и стал первопричиной того, что у него в принципе возникло такое желание. Мелкий кусок говна!       Как раз кстати его внук спал, высунув из-под одеяла руку, а больше было и не надо. Один укол в подушечку пальца — и подопытный даже не дернулся, не проснулся, не заметил, что с этой секунды стал машиной-оборотнем. Только крохотная красная бусинка крови выступила на коже — и Рик, прежде, чем задумался о том, что вообще творит, слизал эту каплю. Солоноватый привкус растекся по языку, а Рик так и стоял на коленях перед кроватью Морти, держа его за руку и касаясь губами кончика его пальца, а в голове телесуфлёром шла одна и та же отчаянная мысль: что же ты делаешь, мудень старый, он ведь совсем еще ребенок, а ты, блядь, его хочешь… Да! Да! Именно поэтому он ушел из дома — потому что знал, что так и будет. Потому что знал, что соулмейт скоро перестанет быть младенцем в пеленках, и у него начнется "веселая" жизнь. Но теперь… теперь, насколько хорошей идеей казалось свалить обратно в космос и не возвращаться никогда, настолько же сильно Рику хотелось и остаться. Здесь его кормят. У него есть удобная лаборатория. А главное, безотказный, хоть и малость истеричный, напарник — что ни говори, а Рики без Морти представляют из себя довольно жалкое зрелище…       Уже пора было уходить, а Санчез все не мог себя заставить. Одно прикосновение к руке Морти завораживало его, заставляя толпы мурашек бежать по спине. Он смотрел на две косточки ключиц, виднеющиеся из-за расстегнутых верхних пуговиц пижамы, растрепанные каштановые кудри, падающие на лоб, приоткрытые во сне, будто для поцелуя, пухлые губы — и ему хотелось, так хотелось… всего и сразу. И что в нем, мать вашу, такого? Обычный мальчишка-подросток, из тех, кому в старших классах не дают — низенький, лопоухий, круглолицый, не говоря уже о несносном характере вечного нытика… Бесполезно. Никакие убеждения не работали. Рик хотел его - и ничего не мог с этим поделать. Он не мог выбросить из головы мысль о том, что с таким небольшим ростом Морти поместился бы просто идеально… на его члене. Больше всего на свете он желал услышать стоны и всхлипы, увидеть, как выгибается под ним его внучок, войти в маленький тугой зад на полную, почувствовать, как его орган погружается в горячую влагу рта… Стоп! Рик даже хлопнул себя по щеке, чтобы остановить этот разгул фантазии, ведь, сам того не заметив, он уже опасно приблизился к лицу Морти, а если быть точнее — к его губам. Санчез весь горел. "Да ладно", — науськивал дьявольский внутренний голос внутри него. — "Один раз, он даже не заметит"… Увы, но ученый себя знал — если сейчас поддастся похоти, то потом не сможет остановиться. Поэтому, с великим трудом собравшись, он поковылял в ванную, раздраженно вздыхая и матерясь себе под нос. Научный эксперимент по вживлению наноботов в тело человека благополучно завершился… свиданием с правой рукой.

***

      Волны накатывались на берег — то совсем боязливо и тихо, то с внезапно проснувшейся силой, и снова замолкали ненадолго. Рик сидел на большом камне, поджав под себя ноги, и от жары его мысли замедлили свой ход. — Рик, ты точно не хочешь зайти? Вода теплая! — крикнул ему Морти, на что он только лениво махнул рукой: мне и здесь неплохо! Это малоизвестное тухлое измерение могло похвастаться только тем, что здесь водились необычные устрицы, в которых содержались элементы, что очень бы пригодились Рику для его химических опытов. Их тут было много — Морти, стоя в воде близко к линии берега, собирал раковины в мешок практически без остановок. По всему его телу сбегали соленые ручейки, потому что пацана несколько раз обдало шальной волной с головы до ног, мокрые волосы забавно торчали в разные стороны, будто пружинки, и трусы, что на нем были, совсем просырели. Сквозь белую ткань, облепившую тело, было видно все — очертания упругих розоватых ягодиц, и щели между ними, и, когда Морти наклонялся, Рик даже мог увидеть его мошонку, такую маленькую, такую аккуратную, такую…       Отвернуться оказалось невероятно тяжело — шею будто заклинило. Чувствуя, как бешено колотится сердце, ученый трясущейся рукой достал фляжку и сделал несколько больших глотков. Только этого еще не хватало! Если бы он сейчас оказался в воде вместе с Морти, то закончилось бы все… известно чем. Что за херня! Дожил ведь нормально до седых волос, забил давно на всякие там "чувства", любил только науку, удовлетворяя физиологические потребности с кем попало — и на тебе, получи юного, закомплексованного, психически нестабильного соулмейта, на которого сможешь только облизываться, но с которым никогда не вступишь в нормальные отношения, потому что он твой внук… И при этом всем нельзя даже виду подать, что с тобой что-то не так! — М… Морти! Я думаю, хватит. Вы-эээ-ходи! На самом деле, ракушек было еще недостаточно, просто Рик больше не мог выносить эту пытку. — Побудь здесь, пёс, а я, эээ… пойду отолью. Кивнув, Морти сел на песок, положив рядом торбу с раковинами, вытянул ноги и закрыл глаза, подставляя лицо солнцу. Пляж со всех сторон окружали густые джунгли — и, отойдя подальше от берега, Рик от души ударил самого себя по лицу. В глазах даже заплясали звездочки, но так ему было и надо — заслужил. В шестьдесят с лишним лет было бы неплохо уметь себя контролировать. Не говоря уже о том, чтобы не представлять во все красках, как… Вылив на ладонь немного содержимого фляжки, Рик быстро умылся — и плевать, что он теперь вонял, как с перепоя, это хоть немного привело его в чувство.       Надо было немедленно собраться. Лететь домой, как ни в чем ни бывало. И пусть Морти все равно будет рядом, на расстоянии вытянутой руки, в замкнутом пространстве, и пахнуть от него будет морем и свежестью, и будет такое сильное желание окунуться в этот запах с головой — плевать. Он выдержит. Выдерживал и не такое! Обратно возвращался Рик с нарочито непринужденным видом, насвистывая и засунув руки в карманы. — Эй, Морти… Но Морти не было. Влажное пятно на песке там, где он сидел, и мешок с устрицами рядом были, а сам парень куда-то ушел. — Эй, Морти! — сложив ладони рупором у губ, крикнул Санчез. — Мы л-эээ-тим домой! Ответом был только шум прибоя. — С-слушай, пидор, я дважды повторять не буду! А ну, быстро иди сюда! В небе пронзительно завопила местная чайка — зеленая, полтора метра в длину. Рик нервно засмеялся, оглядываясь по сторонам. — Ха-ха, уржаться можно, у тебя чувство юмора, прямо как у твоего папаши! Где ты, говнюк? Я т-эээ-бе зад надеру, если сейчас же не выйдешь! Не, оставлю тебя здесь, а сам полечу в "Блитц энд Читс"! И ебись здесь, как хочешь, слышал, Морти?! Морти?.. И тут он заметил на песке странные следы — как будто от ножек стула, такие же глубокие, маленькие и круглые, их было много, очень много, словно их оставила неведомая тварь с десятком ног, и тянулись эти дыры чуть ли не по всему побережью… — Морти!!!