Я не буду звать тебя папой

И если прошлый час Питер не знал, куда ему спрятаться, то сейчас просто хотел раствориться, будто его и не было здесь. Женские слезы для него были непонятны и непереносимы. Что с ними делать? Одному Богу известно. А, может быть, и он даже не знает. В кой-то веки он пожалел, что тети Мей нет дома: она бы что-нибудь толковое придумала. А так что все, что он мог делать, это созерцать как Джесс сидела на полу и ревела, и всем своим внешним видом выражаться сочувствие. Благо слез девушки надолго не хватило и, перестав плакать, она сухо пробормотала: – Она хотя бы догадывалась обо мне. У меня же никогда и не возникало подозрений, что Брендон мне изменяет. А главное когда? Когда, твою мать. Он почти все свое свободно время проводил со мной! Ее голос постепенно с тихого перешел на громкий, а после и вовсе сорвался. Питер, наблюдая ее полупаническое состояние, наконец додумался принести ей стакан воды. Она жадно его осушила и продолжила свою тираду, на что Паркер аж задумался, стоило ли ей помогать приходить в себя. – Теперь понятно, какими делами он был занят, зачастую отказывая мне во встречах. – Ты его сильно любила? – спросил неожиданно Питер. Странно было от него слышать таков вопрос, обычно такое задают подруги, мамы… Хотя да, у Джесс же никого из перечисленных нет. Так что пусть будет Паркер. – Может быть и не любила, но была безумно влюблена, – тихо ответила она. Джессика часто раньше думала, любит она его или нет, но в итоге сошлась на мнении, что нет. Она не была готова мириться со всеми его зачастую странными интересами, недостатками; не видела свое будущее вместе с ним. Ей светил только колледж, а он старательно занимался спортом, чтобы его достижения позволили ему пойти в университет. Полярные личности, они сошлись вместе только потому, что дело в школе, а в ней живет свой особый романтизм. Но стоило признаться – ей нравилось внимание Брендона. Что из всей толпы девчонок, а большинство гребаных черлидерш было очень даже ничего, он выбрал именно ее, ничем особо не выделяющуюся. До того, как он позвал ее погулять на одной из вечеринок, она и думать не смела в его сторону. Но он выбрал ее, и сейчас глубоко внутри девушки поселилась обида. Зачем было что-то с ней строить, если это все было попусту. И сейчас внутри нее была какая-то зияющая пустота как будто у нее отобрали что-то привычное сердцу. – Тогда стоит ли он твоих слез? – спросил Питер и сам удивился своим словам. С каких пор он стал психологом? Того и гляди скоро слюнявые романы полюбит смотреть. Пора было менять тему: – Хватит раскисать. У нас с тобой еще куча того, что нужно сделать. – Да хотя бы ты отстань с этой домашкой! – возмутилась Джессика. Все чаще эта правильность Питера стала ее раздражать. И как он вообще выжил, будучи таким? – Ее тебе, конечно, следовало бы сделать тоже, но сейчас я имел ввиду все, что с тобой происходит, – пояснил Паркер с задумчивым видом. – У нас есть неплохие зацепки, к изучению которых мы еще не приступали. – Нужно поискать, что же такого особенного в этих сундуках. У тебя есть рентген? – Да, конечно, где-то в кухонном шкафу у тети Мей должен валяться, – посмеялся Питер с ее слов, а после серьезным тоном уже добавил: – Откуда у меня ему взяться-то? – Что? – не поняла Джессика. – Я имела ввиду, видишь ли ты сквозь предметы. – Оу, – озадачился Паркер. Он уже и забыл, что для Джесс технические мир устроен куда проще. – Нет, ты меня с Суперменом попутала. Это фильмы, а не реальность. А так я никого с такими способностями даже и не знаю. Но мы вполне можем исследовать сам сундук старыми способами. Но вот я все равно бы побольше внимания уделил содержимому: бумаги всегда что-то в себе скрывают. – Боже, я даже боюсь представить, что мы там можешь обнаружить. – Хотя бы больше трупов там явно нет, – попытался успокоить ее Питер. – Кто знает, – задумчиво произнесла Джессика. Она уже не на шутку боялась обнаружить что-нибудь, что может в корне изменить ее мнение о маме. Но тем не менее ход Питера сработал – она отвлеклась от проблем со своим недопарнем. Надолго ли – хороший вопрос, но пока помогало. Они вместе поднялись наверх в спальню девушки (к тому времени они уже перенесли сундук туда) и, приблизившись к объекту исследования, они остановились в некоем ступоре, не зная с чего начать. – А можно я лучше одна начну? – неожиданно решила Джесс. Недоверие к чистоте прошлого матери начинало пробуждать в ней также чувство стыда. А плохое предчувствие не покидало ее уже который день. Питер послушно покинул комнату, поняв, что спорить в данном случае бесполезно. Он бы тоже на ее месте не желал, чтобы кто-то копался в его грязном белье вместе с ним. Как только за ним закрылась дверь, Джессика обессиленно плюхнулась перед сундуком. Ей безумно не хотелось лезть в него, но надо было. Она осторожно открыла крышку и вытащила первую кипу бумаг – сколько влезло в руки. Может быть, они когда-то и лежали в определенном порядке, но сейчас эту закономерность выслеживать было бесполезно. Сундук претерпел немало приключений, и его содержимое успело перемешаться уже явно не раз. Вот только при подробном рассмотрении находки Джессику ждало разочарование. Все они были не на английском языке; и даже не на близком к нему – Джесс могла различить кириллицу, но вот опознать незнакомый ей язык с лету – нет. Господи, ей все-таки в этом придется прибегнуть к чьей-то помощи; одна она будет переводить это до пенсии. В надежде найти хоть что-нибудь понятное. Джесс продолжила копаться в бумагах: фотографии там, открытки, буклеты. Спустя минут десять ей все-таки улыбнулась удача: она нашла какой-то текст, по беглому взгляду это было письмом, и что прекрасное – на английском языке. Не успела девушка переполниться радости, как в дверь постучали; от неожиданности она спрятала письмо за пазуху. Дверь открылась и в ее проем показалась любопытная физиономия Питера. – Ну, как у тебя успехи? Он терпел до последнего, но продержался всего минут пятнадцать от силы. – Не особо, – немного заикаясь ответила Джесс. – В принципе ты можешь тоже посмотреть. Здесь все не по-английски. Но вот если ты случайно шаришь в славянских языках, я буду безмерно рада. Паркер недоуменно проследовал в комнату и присел рядом с девушкой. – Я, может быть, и не шарю, но вот Lingvo вполне, – с этими словами он взял первую попавшуюся под руку бумагу и, открыв на смартфоне соответствующее приложение, навел камеру на текст. Попала к нему в руки фотография, так что все, что можно было на ней перевести – это подпись. Джессика пододвинулась поближе и прислонилась к Питеру (от чего ему стало немного не по себе), чтобы прочитать перевод:

«Арзамас-16. 1990 г. Встреча выпускников».

– Это, вообще, как понимать, – негодующе воскликнула Джессика, удивляясь том, что перевод был едва понятней оригинала. – Что еще за Арзамас-16? – Это русский язык, как утверждает приложение, – сделал вывод Питер. – А Арзамас-16 скорей всего город в России. – Да кто так города называет? – не унималась девушка. – Сталин вроде у них этим промышлял. Секретность и все-такое, – пояснил ей парень, сам тем временем не понимая, каким образом они вообще дошли до России, коей изначально от этого всего дела и не пахло. Точнее до того, как они стали изучать содержимое сундука. По всей видимости Джессика была с ним солидарна. – Час от часу не легче! От некоторого транса Питера отвлекла вибрация на телефоне. Это было короткое сообщение от Старка: «Ну и?». Господи, он забыл. Посмотрев на часы, Паркер, с тоской по предстоящему пенделю, осознал, что должен был быть у Старка пять минут назад. Но паучок на то и паучок – горазд выкручиваться из сложных ситуаций. Отправив наставнику ответное сообщение с текстом: «Это все Джессика. Скоро буду», он обратился к самой виновнице ожидания: – Мне сейчас нужно отлучиться. Пока разбери бумаги по стопкам: фотографии, документы и т.д. Где это будет возможным, установи хронологическую последовательность. Я вернусь, и мы продолжим перевод и поиск смысла. По всему внешнему виду Джессики было ясно, что она порядком растерялась, но все равно ответила ему удовлетворительным кивком. Питер не хотел говорить, по какой причине он уходит – вызвало бы слишком много вопросов. А он и так на правах шпиона с языком без костей вселенского масштаба (да только по этой причине Питер старался при Джессике лишний раз придерживаться тактики молчания). До Старка на первой космической он добрался минут за семь. Может, ему все-таки стоит подрабатывать доставкой еды? За костюм паучка кто-нибудь и чай накинет. Хотя чегой-то он сейчас переживает о финансах – он же теперь едва ли не официальный сын Старка; поди не даст помереть с голоду. Когда Паркер вошел в кабинет Тони, то по его злобно-угрюмому взгляду исподлобья Питер понял: единственное, что он может сейчас получить – это люлей. Но Старк тем не менее был немногословен. – Рассказывай, что у вас там происходит. Он, конечно, установил слежку за домом, но чем больше ему сообщали информации, тем больше он не понимал. Почему его дочь использует в качестве выхода окно? Зачем Питер притащил домой здоровенный сундук, причем затаскивал он его опять же через окно (что не так с дверью в этом доме?). Явно это делалось, чтобы избежать внимания тети Мей. Что за непонятная потасовка в духе «побей того парня» произошла у них под домом. И какого черта Джессика с этой женской грушей для битья до этого чуть ли не целовались? В общих словах, негодование Старка уже достигло точки кипения, а когда еще Питер опоздал к нему на встречу, то вообще переросло все немыслимые границы. Паркер коротко (как только мог) пересказал ему события прошлых дней. Внимание Старка резко переключилось – куда тут до пустого негодования; при этом он стал намного дерганее и нервознее. – Ты давно покинул Джессику? – Когда вам написал, – непонимающе ответил Питер. – А бумаг в сундуке было много? – Очень, – сделал вывод парень, вспомнив, что сундук был ими полон, так что кости ему пришлось туда запихивать, а размеры его были неплохи – с два табурета. – Так, – задумчивым тоном произнес Тони. – Сейчас ты на всех парах летишь к ней и чем угодно отвлекаешь ее от этих бумаг. И да, мне нужны фотографии всего как можно скорее и кости – они в оригинале. Нечего девочке этим заниматься. И да, нужно сделать все так, чтобы она об этом не узнала. – Хорошо, а что… – Молча и быстро, Карапуз, – перебил его Старк. Питеру ничего не оставалось как повиноваться. Тони, конечно, часто говорил ему что-то сделать в добровольно-принудительном порядке, но не настолько приказным тоном. Это его удивляло и вызывало еще больше вопросов, задавать которые он пока не смел, поскольку знал, что все равно не получит ответов – сплошные отмазки. До Джессики он в итоге добрался еще быстрее, чем до Старка. Интересно, ему за это премию дадут? Да, тридцать раз. Определенно! Как и предполагалось, Джессика недалеко ушла в своих начинаниях – ее сильно стопорил чужой язык. Она скрюченно сидела над бумагами и кропотливо перебирала их, тщательно рассматривая каждую. – Отвлекись немного, – сказал Питер, пытаясь захватить ее внимание. – Тебе нужно еще домашкой заняться. – Она подождет, – не отрываясь ответила девушка. – А это дерьмище нет. Тут слишком большой объем работы. Мало ли что может за это время произойти? Например, еще какой-нибудь контейнер с кучей барахла обнаружится; в нем еще разбираться придется. Да ты и сам недавно только сподвиг меня заняться делом. – У меня все сделано, так что я вполне пока могу заняться переводом. – Я бы тоже хотела участвовать в этом, – не унималась девушка. – Чтобы ничего не пропустить. – Ладно, давай тогда позже займемся этим, – продолжал настаивать Питер. – К тому же нас тетя Мей звала. Сказав это, он осекся. Если Джессика на это поведется, то придется как-то на скорую руку сигнализировать тете Мей, подтверждая прикрытие. А ведь она из женской солидарности может встать и на ее сторону. – Скажи, что я позже к ней подойду, – выбила его из колеи размышлений девушка. – Успокойся, – Питер уже схватил ее за плечо. – Тебе нужно отдохнуть. Джессика развернулась к нему лицом, и только сейчас парень увидел насколько у нее реально уставший вид: плечи поникли (да и в целом осанка ни к черту), потускневшие глаза и круги под ними, явно пытающиеся призвать здоровый сон. – Почему ты так беспокоишься обо мне? – спросила она его спокойным голосом. Питер не знал, что на это ответить. Его сознание резко включило автоматический режим, поэтому он, приблизившись к ней, легко и быстро поцеловал ее в губы. На лице Джессики было какое-то странное сочетание негодования и ужаса. Хотя поцелуй и был поверхностным, но братья с сестрами вообще не должны целоваться. Питер понять не мог, как он вытворил подобное: обычно, если ему нравилась девушка, то смелости на нечто подобное не набиралось. А он даже не был влюблен в Джессику, а значит придется ей врать. И почему он просто не вырубил ее – явно проблем было бы меньше.