Я не буду звать тебя папой

У Джессики перехватило дыхание. Сказать, что она была потрясена и растеряна – ничего не сказать. Сначала к ней подступило отвращение, поданное религиозным воспитанием, что старалась привить ей мать. Но после осознания, что они сводные, и вообще едва знакомы, немного успокоилась. Ну, как успокоилась: она по-прежнему не понимала, какого черта Питер вытворяет. Джесс посмотрела на него удивленно-пораженным взглядом, требуя ответа. Но вот только откуда парню их было взять, если он и сам не до конца понимал, что и зачем сделал. Не объяснять же, что Старк попросил отвлечь ее от бумаг любой ценой, а он просто растерялся и начал творить всякие глупости. Надо было выкручиваться, и Питер выбрал самый плохой способ – решил создать еще одну легенду. Он, наверное, за всю свою жизнь не врал столько как Джессике. – Просто ты мне нравишься, – сказал он, заикаясь. Лицо при этом обдавало жаром, и парень догадывался, что он наверняка сейчас весь покрылся красными пятнами. Однако это вполне можно было отнести к юношескому волнению признания в чувствах, а не к тому, что он сейчас безбожно и жестоко врет. – И мне больно видеть, как ты издеваешься над собой, – сказал он хоть немного правды. Он видел, как все происходящее изматывало девушку, и как она еще больше сама накручивала себя. – Поэтому ты хотел отправить менять делать домашку? – с усмешкой спросила Джессика. Она не хотела сейчас говорить о поцелуях, и вообще обо всем, что может быть связано с парнями, отношениями и всем подобным. Пусть сейчас Джесс уже и не так переживала по поводу Брендона (хотя, казалось бы, прошло совсем немного времени; возможно, у нее уже просто не осталось нервов, чтобы переживать долго по какому-либо поводу: события просто сменяли друг друга и Джесс чувствовала себя больше зрителем, чем участником собственной жизни), но уж думать о Питере в таком ключе и вовсе не собиралось. – Это тоже забота, – не сдавался Питер. – У тебя будет еще больше проблем, если ты не разберешься с этим. В школе, по крайней мере, все логично – это не неожиданные трупы и горы документов на русском языке. – Вот сам бы и сделал, коли так просто, – пробубнила в ответ на его тираду Джессика. – Тогда я буду препятствовать твоему умственному развитию… – Не беспокойся, Паркер, оно мне не грозит, – с иронией попытались отнестись Джесс к тому, что в учебе она полный профан. – И в итоге такой и останешься, если продолжишь в том же духе, – не выключал ботаника Питер. Он и сам был рад, что Джессика отвлеклась – романтические беседы не его конек; он только палки себе в колеса умеет вставлять. – Хорошо, мам, я сейчас же сяду за уроки, – постановочно послушно пролепетала Джесс. – Надеюсь, ты не собираешься стоять у меня над душой? Питер отрицательно помахал головой. – Но вот объект отвлечения я у тебя заберу, – сказал он, погрузив неперебранные бумаги сверху костей (никакого уважения к уликам), а пару разобранных стопок положил на него сверху и перетащил к себе в комнату. Бедный кочующий сундук. В любое другое время Джессика, может быть, и расстроилась, как ребенок, у которого отобрали новую безумно интересную игрушку, но у нее все равно осталась лучшая часть. Конечно, домашней работой она и не думала заниматься, но другого способа избавиться от Питера не видела. Все ее мысли были за пазухой, куда она спрятала единственный документ, который могла разобрать без чьей-либо помощи. Интуиция подсказывала ей держать его существование в тайне. Она достала конверт и с некоторым душевным трепетом извлекла из него письмо. «Дорогая Мери, Давным-давно, душенька, мне не удалось написать письмо тебе. Я надеялся перехватить взгляд твой. Посылку отправить не получилось. Тогда едва ли я мог договориться с собой о тебе, о том незабываемом прошлом, чтобы не пришлось нам заново переживать все. Мне тогда передали: твой воздыхания объект покинул город первым рейсом. Грустным делом для меня оказалось это. Буквально что я негодовал: нам ли уготовано не увидеться снова. Дали ли тебе денег, ради которых ты меня покинула? Должна была ты добиться успеха не принятия слов пустых. Наших непонятных никому правил не избежать.

Вечно твой, Майкл»

Джессика на несколько раз перечитала письмо, напоминающее бред безграмотного беса, но даже это не помогло его лучше понять. То ли этот Майкл страдал тяжелой формой словоблудия, то ли ей не понять писем влюбленных и обреченных на расставание людей. Одно было ясно – письмо адресовано ее матери. Причем его давность не такая уж и большая – всего год. По счастливому случаю на конверте стоял также и обратный адрес: отправитель находился в Хиксвеле. Можно было бы попробовать его навестить – возможно за год его место жительства не изменилось. Кажется, Питер скоро будет ее ненавидеть. Но сейчас вечером об этом думать было бессмысленно. На какое-то короткое мгновение девушка подумала, что неплохо было бы сделать что-то по домашке, которой она, по идее, сейчас была занята, но она быстро отбросила эту мысль в сторону. Спустившись внизу и отметившись перед тетей Мей, что она жива, Джесс перекусила печеньем с молоком и теперь с умиротворенной душой отправилась спать. Тем временем Питер старательно оцифровывал все документы; воспользоваться сканером он посчитал отличной идеей, так как даже если бы Джессика и засекла его за этим занятием, то он бы запросто выкрутился, что занимается подготовкой документов к переводу. Кости он тоже уже переложил коробку. Осталось только решить: отправить это все через Хэппи (вот только Джесс может узнать машину) или же отнести самому, рискуя получить люлей от тети. Решив все-таки лишний раз не вызывать подозрений со стороны девушки (с тетей Мей он бы смог договориться), Питер отправился сам. Аккуратно выбравшись в окно, чтоб его поздний уход не был и подвержен громкой огласке, Паркер выстрелил паутиной в сторону ближайшего высокого дома и отправился в путь – ночью паучком куда быстрее. Со Старком ему еще раз увидеться не удалось: тот уехал на очередную вечеринку, как сообщила Пятница. Но личная встреча ему сейчас и не была нужна – он просто оставил посылку в спальной комнате, чтоб уж наверняка никто лишний не наткнулся. Хотя, конечно, в случае Старка это спорный аргумент. Когда Паркер вернулся домой, уже все спали. Повезло: все-таки тетя Мей купилась на его новую обманку «спящий Питер». Он тихо лег спать, понимая, что если пойдет сейчас в душ, то обязательно кого-нибудь разбудит – лучше с утра; оно как раз мудренее. У него и так была головная боль, как объяснить Джессике, куда пропали кости из его же комнаты. Утром они не особо общались: Питер пытался совладать с недосыпом, а Джесс витала в облаках, мысленно на миллионный раз пережевывая письмо. Да и вообще, они теперь обоюдно боялись друг с другом разговаривать: мало ли что всплывет в процессе. В школе время текло как обычно настолько медленно, что, казалось, оно вязкое даже никак сироп, а как густая мазь. Преподаватели хором, как будто сговорились, поставили девушке неуды за несделанные проекты. Одна выполненная лабораторная работа по физике – и та косо – не спасли ее положения. Питер недоуменно смотрел на нее с задних парт: он был уверен, что за то время, что она занималась, она должна была сделать больше, если не все – но нет. Он поймал ее на перемене за локоть: – Больше ты ничем не будешь заниматься, пока не сдашь все свои долги, – угрожающе сказал Питер так, что девушка едва не поперхнулась латте, который взяла, чтобы хоть как-то снять напряжение. Джесс невольно закатила глаза. Теперь ей самой нужно было что-то решать с поездкой в Хиксвел. Более того ей придется придумать, как умыкнуть так, чтобы брат не заметил, а раньше ей этого провернуть не удавалось. В общем, сейчас девушка была на нервах, готовая сорваться на что угодно и кого угодно. Этим «кем угодно» в итоге решил оказаться Флеш, появившийся в противоположном конце коридора и стремительно направляющийся к ней. Его самодовольная улыбка выворачивала наизнанку еще издалека, а вблизи передергивала негодованием все струны души. Джесс нервозно сжала картонный стакан с кофе, когда Флеш поравнялся с ней, но парень не собирался отмалчиваться, а, как всегда, стрельнул колкостью: – Что, Джессика, как тебе клуб лузеров? Может и тебя познакомить с ботанической водой? Паркеру вон нравится. Девушка только усмехнулась его словам: – Мало ты знаешь, Флеш. Ботаническая вода – это кофе, а не какой-нибудь коктейль, – и, сказав это, она плеснула ему в лицо остатками латте. На секунду у нее промелькнула мысль, что, наверное, не стоило бы плескать в людей горячие напитки, но потом вспомнила про молоко и успокоилась. Ей даже стало немного смешно от того, что она не обнаружила в себе ни капли сожаления, совести или что-то там может грызть изнутри за плохие поступки. Лицо Флеша было непередаваемо (впрочем, и Питера тоже – тот вообще не мог вымолвить ни слова). Кажется, эффект бумеранга сработал на Томпсоне впервые. – Мисс ЛаГуэрта! – и в мгновение эйфория Джесс была развеяна грузным голосом. Вот так она впервые и увидела директора школы – мистера Митчелла. Так себе знакомство. Мужчина жестом пригласил ее к себе в кабинет, и она была вынуждена молча повиноваться. – Мистер Митчелл, она не виновата, это… – хотел было вступиться Паркер, но директор не дал ему договорить: – Мистер Паркер, я знаю, что вы хорошо воспитаны и пытаетесь заступиться за девушку, но поверьте – оно того не стоит. Каждый должен отвечать за совершенные им поступки. С этими словами он закрыл дверь в кабинет. Джесс только могла представить, насколько была довольной морда Флеша. В кофе. С этой мыслью ей стало легче на душе, и она невольно начала улыбаться. – Я бы на вашем месте не улыбался, – начал мистер Митчелл, устроившись в своем кресле. – Как вы вообще могли додуматься совершить такой поступок? – Научилась у самого Флеша. Он при мне в мой первый день в школе облил также Питера. Вот только ему тогда никто ничего не сказал. – Не надумывайте, мистер Томпсон отличается хорошим поведением и отличными отметками, в отличие от вас. Более того он выступает за честь школы как спортивных, так и в интеллектуальных соревнованиях. Ваша же социальная активность на нуле. Из-за этого все ваши слова в сторону в сторону Юджина Томпсона выглядит не более, чем нападки из зависти. – Угу, – только и могла буркнуть Джесс, пытаясь представить, в какой из параллельных вселенных она могла бы завидовать Флешу. – Как вижу, вы даже не раскаиваетесь, – подвел итог мужчина. – Я вынужден вызвать ваших родителей в школу. Мистер Старк сказал, что в подобных случаях стоит обращаться к Мей Паркер. Даже не могу понять, почему он проявил столько внимания к ваше персоне. – Я тоже, – недовольно согласилась Джесс. Тони, как всегда, отец года. Кажется, он порой и не вспоминает о существовании такой «персоны» как дочь, а уж признать ее – так вообще верх безумия. – И хорошо, что вы согласны. Увидимся с вами в следующий раз с родителем. Джесс вышла из кабинета в пустой коридор – урок уже начался. Идти в класс, к тому же с опозданием, ей не хотелось, поэтому девушка решила уйти из школы прямо сейчас. Родителей уже вызвали, страшнее ничего не произойдет. Если ее вдруг выгонят из этой школы, она не расстроится. И тут у Джессики щелкнуло: Питера-то рядом нет, а значит она может спокойно улизнуть и поехать в Хиксвел раз уж ей выдалось свободное время. Недолго думая, она отправилась на ближайший вокзал выполнять свои планы. Хиксвел находился недалеко от Нью-Йорка, так что автобусы на него ходили каждый час. Джесс без труда купила билет на ближайший, и уже через полтора часа была на месте назначения. Дом, указанный в обратном адресе на конверте, не выделялся ничем – он стоял на улице, состоящих из кучи таких домов-близнецов. И как люди не путаются? Джесс подошла к двери и резко постучала в нее, пока не успела передумать. Сердце ее при этом бешено забилось, будто она совершает что-то криминальное. Дверь открылась довольно быстро – ее встретил мужчина лет пятидесяти. – Вы, случайно, не Майкл? – спросила Джесс на одном выдохе. Она даже не стала здороваться – боялась сбиться. – Да, это я, – ответил он тихим голосом. – Вы что-то хотели?