🔥🔥🔥
Агера с диким ревом влетает на территорию больницы и резко тормозит у самой лестницы больничного здания, оставляя за собой облако пыли. Чонгук глушит мотор и пулей вылетает из салона, хлопая дверцей. В груди сердце места себе не находит, бьется в сумасшедшем страхе, едва не вырываясь наружу. У Чонгука в голове абсолютная пустота, заполненная лишь одним именем. Тэхен. Ехать эти проклятые полчаса до больницы было самой невыносимой пыткой в чонгуковой жизни. В голове все самые худшие образы и варианты не дают покоя, руки судорожно держат руль мертвой хваткой, страх наполняет сознание все больше. Никто ни о чем не сказал. Никто не обнадежил. О состоянии Тэхена Чонгуку неизвестно ничего, и это сводит с ума больше всего. Ему волком выть хочется, тигром рычать, кричать во всю глотку от злости и беспокойства, сковавшего разум. Чонгук ничего не знает, и это убивает. Он ураганом врывается в светлое фойе больницы, осматривает диким, взволнованным взглядом немногочисленных людей и подрывается к регистрационной стойке, за которой сидит молодой рыжеволосый омега. — Ким… — выпаливает Чонгук быстро, даже не отдышавшись. Он судорожно вцепляется в края стойки пальцами, вперившись горящим взглядом в рыжего парня. Омега, сидящий перед монитором, поднимает взгляд на альфу и беспокойно хмурится. — Ким Тэхен! Где он? Омега быстро опускает взгляд на монитор и кивает. — Сейчас, подождите минуту, — коротко отвечает он, что-то печатая на клавиатуре. — Быстрее, — слишком резко и раздраженно подгоняет Чонгук, съедая омегу нетерпеливым взглядом. Чем больше он ждет, не имея о состоянии Тэхена никакого представления, тем тяжелее дышать и стоять на ногах. Он нервно барабанит пальцами по стойке, нагнувшись и опустив голову. Люди вокруг от назойливого постукивания начинают недовольно оглядываться, но никто не смеет что-либо сказать. Чонгук весь — один сплошной нерв, оголенный провод, к которому прикасаться жизненно опасно. Минута, кажется, длится целую бесконечность, а образы в голове один хуже другого. Съедают и наполняют страхом. Чонгук бы позвонил кому-нибудь, чтобы узнать все быстрее этой чертовой минуты, но телефон где-то в салоне агеры затерялся. — Сколько еще?! — взрывается альфа, резко поднимая голову и смотря на омегу сумасшедшим взглядом. Тот от неожиданности аж вздрагивает, промахиваясь пальцем по клавише. — Есть, — наконец выдает он, глядя на Чонгука все с тем же беспокойством в карих глазах. — Такой есть. На втором этаже коридор слева, предпоследняя дверь, не ошибетесь, — быстро говорит он, жестикулируя рукой в указанном направлении, и растерянно моргает, смотря вслед подорвавшемуся с места Чонгуку, который едва дослушал его. Чон быстро поднимается на второй этаж и несется по коридору, чуть ли не сшибая на своем пути врачей и пациентов. Он ничего не видит вокруг, никого не слышит. Все мысли и эмоции сконцентрированы только на одном человеке, и страх за него же все сильнее поглощает. Едва добравшись до конца коридора, Чонгук замечает своих друзей, находящихся перед дверью в палату. Джин сидит на скамье, приобняв за плечи ссутулившегося Юнги. Мин о чем-то своем задумался, слегка нахмурившись и грызя чуть дрожащую губу. Он периодически шмыгает носом и утирает глаза. Джин заботливо поглаживает его по плечу, что-то шепчет и кажется совершенно спокойным, только в глазах его очевидная усталость и беспокойство. Возле скамьи, под самой дверью сидит Чимин, прижавшись спиной к стене и полными слез глазами слепо глядя куда-то перед собой. Его плечи совсем немного подрагивают. Бежевая футболка перепачкана кровью. — Где он? — выпаливает Чонгук, быстро подходя к омегам. — Чонгук! — услышав голос альфы, Чимин резко подскакивает с пола, а лицо его вновь искажается гримасой боли. Оно бледное, а обычно розовые и мягкие щеки — впалые, блестящие от слез. Омега подлетает к Чону и судорожно вцепляется пальцами в его плечи. — Чонгук, господи… — Чимин снова начинает плакать, а Чонгуку, кажется, только хуже становится от этого. — Что с ним? — охрипшим голосом спрашивает альфа, отлепляя от себя омегу и хватая за плечи. Он слегка встряхивает Пака, когда вместо ответа слышит очередной всхлип. — Что с ним, Чимин? — Его машина… что-то сломалось… он потерял контроль над управлением, — невнятно мямлит Пак, смотря на Чонгука полными боли и слез глазами. — Тише, Чимин, — всхлипы омеги нарушает спокойный и ровный голос Джина. Ким поднимается со скамьи и обнимает Чимина за плечи, успокаивающе поглаживая по пепельным волосам. — Ничего страшного не случилось, Чонгук, — уверяет он. Чонгук в нетерпении переводит взгляд на омегу в ожидании объяснений. — Что сказали врачи? Что с ним сейчас? — настойчиво спрашивает он, кидая короткий взгляд на Юнги, кутающегося в мешковатую черную толстовку и перебирающего свои пальцы. Он как никогда спокоен и серьезен, погружен в себя. Кажется, Чонгук никогда его не видел таким. — У Тэхена отравление ядовитыми газами. Они выбросились в салон. Из-за высокой скорости под капотом поднялось давление, трубка не выдержала напора и разорвалась, — объясняет Джин, не переставая обнимать подрагивающего от плача Чимина. Пак уткнулся в плечо омеги и вцепился пальчиками в ворот его кожаной куртки, как за свое единственное спасение. — У него множественные порезы и ссадины, глубокий порез в бедре, ушиб головы и трещина на ребре с левой стороны. Хорошо, что он был пристегнут. Выслушав Кима, Чонгук поджимает губы и хмурится, решительно двинувшись в сторону палаты. Ощущение, словно все эти порезы и ушибы у него самого сейчас появляются. Лучше бы так и было. Лучше бы на месте Тэхена оказался Чонгук. — Нельзя, — подает голос Юнги, заставляя Чона замереть у самой двери. — Он даже не очнулся еще. Ему зашили порез и только перевели в палату, а сейчас обрабатывают раны. — Я хочу увидеть его, — твердым голосом цедит Чонгук, сжимая дверную ручку. Не слыша больше запретов, он дергает ее и открывает дверь, заглядывая внутрь. Перед ним сразу же возникает один из двух находящихся в палате врачей. — Вам нельзя сюда, — говорит он строго, перекрывая Чонгуку весь вид на Тэхена. Альфа успевает заметить лишь алые волосы и перебинтованный лоб омеги. В груди что-то колет болезненно, а тело словно разрядом прошибает. — Когда я смогу увидеть его? — резким раздраженным тоном спрашивает Чонгук, наплевав на всякие приличия. — Потерпите немного, — сдержанно отвечает врач, смотря Чону в глаза абсолютно спокойным взглядом, и аккуратно выталкивает его обратно за дверь. — Так что, подождите, пожалуйста, в коридоре. Вам нельзя врываться вот так. Дверь перед носом Чонгука закрывается. Альфа поджимает губы и несколько секунд сверлит ее взглядом, сжимая и разжимая пальцы. Чонгук не понимает, что происходит. Это как будто сон. Самый странный сон в его жизни. Тэхен, которого он знал прежде, совершенно не похож на того, кто лежит здесь, за дверью. Бледный и отключенный. Беззащитный, уязвимый, раненый. Чонгук просто не верит, что такое могло произойти с ним. С кем угодно, только не с его Тэхеном. Казалось, ничто не способно его сломить, а подвел собственный автомобиль. — Мы должны подождать, — вздыхает Джин, смотря на Чонгука с сочувствием. — Сука, — рычит от бессилия альфа, разворачиваясь спиной к двери. — Я хочу видеть его. — Чонгук, — шепчет Чимин, вылезший из объятий Джина. Он немного успокаивается, но все еще всхлипывает, утирая глаза тыльной стороной ладони. — Это моя вина, — говорит Пак, подойдя к Чонгуку и шмыгая носом. — Я захотел с ним погоняться. Если бы не этот чертов заезд, все было бы в порядке… — слезы вновь накатывают и текут по щекам, собираясь на подбородке. Чонгук смотрит в блестящие от слез глаза несколько секунд, затем скользит взглядом по кровавым разводам на его футболке. В груди щемит еще сильнее. Ничего не говоря, альфа притягивает к себе Чимина и заключает в объятия, всем телом чувствуя его дрожь от нервов и непрекращающегося плача. — Перестань, в этом нет твоей вины, — хрипло говорит Чон, успокаивающе поглаживая Чимина по спине. — Ты не мог знать. Это случайность. Ужасная случайность, — он вздыхает и прикрывает глаза, утыкаясь носом в чиминову макушку и невольно втягивая носом свежий цитрусовый аромат. Больше, чем Чимина, он пытается убедить самого себя. Просто случайность. Разве может быть иначе? Чонгук не чувствует злости, он не винит, даже не думает винить Чимина. Есть ли в этом хоть чья-то вина? Если обычно аварии происходят умышленно, то в этой ситуации все совсем иначе. — Ты спас его, — говорит Юнги негромко, подняв голову. Чимин немного отстраняется от Чонгука и глядит на Мина, закусив пухлую губу. — Неизвестно, что с ним было бы, не окажись ты рядом. Не всегда находятся соперники, готовые помочь. Так что даже не думай винить себя. Чонгук переводит взгляд с Юнги на Чимина, заглядывая в большие шоколадные глаза. Его окутывает чувство благодарности и какого-то внезапного облегчения. Чонгук не слеп, он прекрасно видел напряжение, витающее между Тэхеном и Чимином все это время. Взгляды и брошенные слова, поступки. Это все бессознательно напрягало и остальных, но, видимо, теперь это в прошлом. Чимин принял Тэхена в их маленькую семью. И он его спас, не бросил. — Чимин… — тянет Гук устало, уткнувшись лбом в лоб Пака. — Спасибо, — шепчет он еле слышно. — Он наш друг, — так же тихо отвечает Чимин, отстраняясь от альфы и садясь на скамью возле Джина, на плечо которого сразу же опускает голову. Они ждут, кажется, целую вечность. Чимин с Джином уходят за кофе. Все это время Чонгук, как сторожевой пес, то стоит, то расхаживает перед дверью, из которой никто еще не выходил. Юнги предлагает присесть, но Чон отказывается. Когда нервы напряжены, ему на месте не усидеть. Он не сможет расслабиться, пока не увидит Тэхена. Джин и Чимин возвращаются, и все продолжается. Негромкие переговоры и задумчивые лица. Чимин окончательно успокаивается. По крайней мере, больше не льет слезы, и от этого, кажется, всем становится легче. Такие вещи напрягают еще больше. Пак, обычно не показывающий своих трепетных чувств, в таких редких и неприятных случаях становится слишком чувствительным и уязвимым. Чонгук, чувствуя, что больше не сможет терпеть нервное напряжение, достает из куртки сигареты и отходит к недалеко находящемуся окну. К счастью, в позднее время коридор пустеет, провожая редко проходящих врачей. Чонгук прикуривает и зажимает сигарету меж губ. Небо чистое, усыпанное яркими звездами. Сигаретный дым на фоне безоблачного неба четко выделяется и вьется красиво. Чонгук не думает ни о чем, лишь наблюдает за его движением после новой затяжки. Сигарета делает свое дело — успокаивает, дает мыслям хоть как-то собраться в кучу. Страха больше нет, потому что Тэхен рядом, он в надежных руках, ему помогут. Но тревога не отступает, сковывая сердце, а в случившееся все еще не верится. — Хосок! — слышится за спиной перепуганный голос Юнги. Чонгук быстро тушит окурок о подоконник и швыряет его в открытое окно, разворачиваясь. К палате подходят Намджун и Хосок. Второй выглядит так, словно восстал из мертвых. Юнги едва не теряет сознание, когда видит бледное лицо своего альфы, от которого за милю кровью несет. Черная футболка, на которой алой жидкости не видно, прилипает к коже, а на куртке засохшие следы, что выделяются даже на темном материале. — Твою мать, что произошло? — Юнги подрывается к Хосоку, обхватывая его лицо ладонями и взволнованно заглядывая в глаза, словно найдет там ответ. — Хосок! — прикрикивает омега, требуя объяснений. — Тише, малыш, не шуми, людей разбудишь, — хрипло и устало говорит ему альфа, накрывая ладонь Мина своей. У Юнги руки такие теплые и нежные. Хочется уткнуться в них лицом, целовать и вдыхать их приятный аромат вечность. — Что случилось? — спрашивает у альф подошедший Чонгук. Юнги убирает ладони от лица старшего Чона и тянет на скамью, заставляя сесть. Хосока слегка пошатывает, а сил едва хватает, чтобы стоять. Намджун и Чонгук помогают ему сесть, а Юнги присаживается перед ним на колени и берет за руку, аккуратно сжимая ее в своей. — На склад напали, — говорит Хосок негромко, облизав пересохшие губы и скользя взглядом по друзьям, стоящим перед ним. Юнги замирает, в шоке смотря на Хосока. Паника начинает стремительно подкатывать к горлу, в котором образуется болезненный, давящий ком. Все молчат, переваривая услышанное и неотрывно смотрят на Хосока. — Так вот куда вы поехали… — хмурится Джин. — Это огнестрел? — спрашивает Чонгук, подходя к брату, держащему раненую руку чуть поодаль от тела. — Снимай, Хосок, — требует он, заставляя старшего поморщиться от боли из-за прикосновения к плечу. — Хосок, — дрожащим голосом шепчет Юнги, шокировано уставившись на перебинтованное плечо, когда Чонгук помогает ему стянуть куртку. Вся рука Хосока в крови, а любое движение причиняет острую боль, от которой альфа тихонько шипит, стискивая зубы. — Что там случилось? Ты же мог умереть… — у омеги срывается голос, а горячие слезы уже вовсю текут по щекам, падая на колени Хосока. — Тише… Тише, Юнги, — альфа поглаживает омегу по щеке большим пальцем, стирая горячие слезы. — Я жив, видишь? Просто ножом укололи слегка, — Чон пытается улыбнуться, но выходит криво. — Ты много крови потерял, — шепчет Мин, вцепляясь пальцами в здоровую руку Хосока. — Стоило сразу же пойти к врачу, — вздыхает Джин, укоризненно качая головой и кидая на Намджуна пустой, ничего не выражающий взгляд. — Он не стал меня слушать, сразу сюда, — объясняет Намджун, сложив руки на груди и прислонившись плечом к стене. — А ты не ранен, Намджун? — спрашивает Чимин беспокойно. Альфа лишь отрицательно качает головой, и Пак облегченно выдыхает. Джин делает то же самое, только мысленно. Не хочет, чтобы Намджун видел его волнение. Как бы он ни ругал себя за глупую обиду, все равно пойти против себя не в силах. Эта обида камнем застряла меж ребер и никак не вылезет. — Подождите, — морщится Хосок, покачав головой. — Как там Тэхен? Что известно? — Он в порядке, о нем заботятся, — говорит Юнги, шмыгая носом. Видеть такого Хосока, пораженного болью, невыносимо до слез. — Тэ скоро поправится. — Я думаю, авария Тэхена неслучайна, — говорит Хосок, поджимая бледные сухие губы. — Кто-то подстроил это, чтобы отвлечь. — Каким образом? — раздраженно хмыкает Чонгук, изгибая бровь. Такая мысль сама по себе неприятна, омерзительна. — У кого был доступ к его машине? Нет, это бред. — Перед гонкой не было ничего… — Чимин хмурится, задумчиво смотря на свои колени, переклеенные пластырями. — Тэхен приехал, и мы сразу начали заезд, никто к его ламбо даже не подходил. — Обычная неисправность? — Джин разводит руками, вскинув бровь. — Разве мог Тэхен такое упустить? Он ведь не глупый. — Чонгук ехал на склад, — медленно и негромко продолжает свою мысль Хосок, откинув голову на стену позади себя и смотря из-под полуопущенных век. — В этот момент Тэхен разбился, и склад остался практически без присмотра, потому что Гук помчался сюда. Там был лишь Хван… — Хосок морщится и поджимает губы, вспоминая убитого друга. — Кажется, Джихан не рассчитывал, что туда поеду я. — В этом есть логика, — соглашается Джин. — Но как Джихан узнал о Тэхене? — Да все уже знают, что они с Чонгуком вместе, — издает слабый смешок Хосок, подмигивая брату. — Не вместе мы, — скомкано говорит Чонгук, закатывая глаза и отводя взгляд в сторону. — Он еще не согласился на мое предложение, — чуть тише добавляет альфа, поджимая губы и складывая руки на груди. Хосок хрипло смеется, забавляясь реакцией брата. На школьника влюбленного похож в такие моменты. На лицах друзей появляется легкая улыбка. Только Юнги недовольно хмурится, сжимая ладонь Хосока, словно отпустить ее — смертельно опасно. А Чонгуку как-то легче становится. Его семья рядом, и все почти в порядке. Уставшие после морально тяжелого дня, скованные страхом и переживаниями, но все равно находят в себе силы улыбнуться. В этот момент Чонгук думает, что все преодолимо, если они все вместе будут. Семья — сила, и с этим не поспоришь. И пусть смеются они над ним самим. Не в первый раз ведь. — Вы все к Ким Тэхену? — с неприкрытым удивлением на лице спрашивает вышедший из кабинета врач, таращась на каждого. Второй врач в руках с подносом, на котором лежат бинты и разные медицинские принадлежности, быстро удаляется. В коридоре повисает тишина, все ждут, что скажет врач. — Сегодня вы вряд ли сможете его навестить, мы только что закончили обрабатывать раны, теперь ему необходим покой. — Он будет в порядке? — первым делом спрашивает Чонгук, подойдя к врачу. — С ним ничего сверхсерьезного. Ему нужен отдых и время на восстановление. Но сегодня кто-то должен остаться с ним, чтобы проследить, — сообщает врач, сунув руки в карманы белоснежного халата. — Среди вас есть его родственники? — Я его альфа. Я останусь с ним, — сразу же уверенно говорит Чонгук, вскинув бровь и смотря врачу в глаза. Услышав, как Хосок негромко присвистнул, Гук оборачивается к друзьям. Намджун подмигивает младшему Чону, толкнув язык за щеку, Чимин и Джин тепло улыбаются, а Юнги закатывает глаза, шепча одними губами: «неужели, тормоз», и все так же цепляется за хосокову руку, периодически шмыгая носом. — Хорошо, — согласно кивает врач. — А с вами что? — хмурится он, переводя взгляд на перевязанное плечо Хосока. — Ему нужна помощь! — Юнги резко подскакивает на ноги, уставившись на мужчину со вселенской мольбой в блестящих от слез глазах. — Пойдемте со мной в процедурный кабинет, — говорит врач, махнув рукой. — По лицу вижу, что вы уже долго в таком состоянии, — недовольно хмуря брови, мужчина качает головой. — Как бы переливание не пришлось делать. — Да все в порядке, просто подлатайте меня, — хрипит Хосок, поднимаясь со скамьи и опираясь на Юнги. — Вы можете оставаться, — обращается врач к Чонгуку, затем переводит взгляд на старшего Чона. — А вы — за мной. Когда удаляющиеся шаги врача и Юнги с Хосоком пропадают из зоны слышимости, в коридоре наступает тишина. Чонгук сразу же бросается к палате и осторожно, словно боясь разбудить Тэхена, открывает дверь. — Я хочу взглянуть на него, — негромко говорит Чимин, поднявшись и подойдя к палате. Он вцепляется пальчиками в дверной проем и тихонько шмыгает носом, разглядывая в тусклом свете ночной лампы бледное лицо Тэхена. — Поправляйся скорее, Тэхен, — шепчет омега, отходя и давая заглянуть в палату Джину. — Сообщи, как он очнется, — просит Ким Чонгука. — Мы приедем с утра. — Надеюсь, наш король дрифта скоро вернется в строй, — негромко произносит Намджун, вздохнув и пряча руки в карманы толстовки. Чонгук кивает, нервно закусывая нижнюю губу и неотрывно смотря на Тэхена. — Идем, — говорит Чимин, шмыгнув носом и неохотно отворачиваясь от палаты. — Ты без машины, — обращается Намджун к Джину. — Я подброшу тебя. — Не надо, сам доберусь, — сухо отвечает омега, даже не взглянув на альфу. — До завтра, — бросает он, развернувшись и твердой походкой двинувшись прочь от палаты. Губы предательски подрагивают, а те самые болезненные образы снова настойчиво лезут в голову, насмехаются и повторяются. Омега трясет головой из стороны в сторону, словно это поможет выбросить неприятные воспоминания из памяти, и до боли впивается ногтями в ладони, быстро покидая здание больницы. Чонгук прикрывает за собой дверь в палату и медленными, бесшумными шагами подходит к кровати, ставя рядом стул и присаживаясь. Прибор рядом негромко и равномерно пикает, отмеряя пульс Тэхена. Чонгук смотрит на омегу с нескрываемой болью во взгляде. Вот он, совсем близко. Его Тэхен, его дерзкий и до неприличия прекрасный омега с самой красивой улыбкой на всем свете, от которой сейчас и тени нет. Сухие губы плотно сомкнуты. Красивое тело портят ссадины и порезы. Куда-то делся бронзовый оттенок бархатной кожи, которую Гук так любит гладить и целовать. Теперь же тэхенова кожа напоминает белый холодный атлас. — Тэ, — ласково обращается он, разглядывая умиротворенное лицо омеги, — только не говори мне, когда очнешься, что ты проглядел этот косяк, когда машину проверял, — негромко говорит Гук. На губах у него легкая теплая улыбка. Она для Тэхена, только для него. Чонгук хочет верить, что омега это чувствует. Альфа пододвигается ближе, осторожно касаясь пальцами тонкой руки, лежащей вдоль тела. Теплая и все такая же нежная ладонь, которую хочется сжать, чтобы поверить, что все в порядке, что не исчезнет. Чонгук боится потерять. А ведь мог. Все могло быть куда хуже, и об этом даже думать страшно. Жизнь, в которой есть Ким Тэхен, перестанет быть без него. — Я бы сфоткал тебя сейчас, чтобы потом ты ворчал на меня, что не был готов и что вообще ужасно выглядишь, когда спишь, но я телефон где-то в машине посеял, пока несся к тебе, — Чонгук улыбается и качает головой, всматриваясь в тэхеново лицо и ожидая какой-то реакции. — Но это ничего, у нас ведь еще много времени, да, итальяночка? Гук нежно ведет подушечками пальцев по ладони Тэхена, гладит круговыми движениями; каждый длинный аккуратный палец трогает, оглаживает, заново изучая и знакомясь. В палате витает легкий цветочный аромат, смешавшийся с резким больничным запахом. Цветы сейчас не кружат голову, не сводят с ума, — обнимают, согревают и шепчут, что все в порядке. Пока чувствуешь цветы, все хорошо. — Ты должен знать, что несмотря на твой совершенно глупый отказ, я не оставлю тебя. Чонгук наклоняется, касаясь нежной кожи губами и оставляя на ладони легкий, невесомый поцелуй. Он рядом, он не оставит.🔥🔥🔥
Джихан отрешенно разглядывает золотистую жидкость в стакане, красиво переливающуюся в свете костра, что негромко потрескивает в камине. Альфа меряет гостиную шагами уже не первый час, а на стеклянном столике почти допитая бутылка бурбона. Обычно идеально уложенные волосы сейчас находятся в беспорядке и небрежными прядями спадают на ровный лоб. Рукава бордовой рубашки закатаны, а пуговицы сверху расстегнуты. Сделав очередной глоток, Джихан лижет губы и начинает по новой расхаживать перед камином, мечется, сунув одну руку в карман черных брюк, обтягивающих крепкие бедра. Снаружи — нетерпение, внутри — вовсе война. Бесконечное ожидание и неизвестность постепенно начинают сводить с ума. До каждую секунду кидает взгляд на свои наручные часы, проверяя время, которое, кажется, совсем не движется вперед. Словно назло изводит, издевается. Осушив стакан залпом, альфа присаживается на краю дивана и берет бутылку, вновь подливая себе. — Господин До, — раздается за спиной. Джихан отставляет бутылку на столик и берет стакан, поднимаясь и разворачиваясь к альфе, стоящему в дверях гостиной. — Говори, Хенсу, — Джихан кивает мужчине и делает глоток бурбона, следя за его каменным выражением лица. — Наших ждали на складе, — начинает Хенсу, сложив руки за спиной. — Все убиты. Кроме двоих, — он говорит спокойно и твердо, даже бровью не поведя, словно отчитывается о купленных продуктах. — Их бросили на бескрайнем мосту вместе с телами убитых. Пощадили, чтобы передать сообщение. Джихан выгибает бровь, задумчиво уставившись на стакан в своих пальцах, затем сухо усмехается, качая головой. — Так я и думал. Не все так просто с этими чертовыми братьями, — хмыкает он, поднимая на Хенсу вопросительный взгляд. — Неужели наш революционер не смог предотвратить это? — Он оказался в сложной ситуации, — пожимает плечами альфа, смотря на босса с непроницаемым лицом. — Что делать с убитыми? — Сожги, раствори в кислоте, выбрось, мне плевать, — отмахивается Джихан, глотнув бурбона. — Ты должен был начать с главного, — До ленивыми шагами движется в сторону Хенсу, покручивая в руке стакан. — Что с Тэхеном? — спрашивает он, останавливаясь напротив. — Я разузнал, что его сразу же отвезли в центральную больницу. Из серьезного — треснутое ребро, отравление и глубокий порез на бедре, — все так же спокойно и сухо докладывает альфа, не моргая глядя на Джихана. — Он еще не пришел в себя. — Свободен, — резко бросает До, поджимая губы и сверля альфу вспыхнувшим яростью взглядом. Хенсу мгновенно разворачивается и бесшумно покидает гостиную, оставляя Джихана в оглушающей тишине. До так и стоит, смотря туда, где только что стоял альфа. Пальцы сжимают стакан все крепче. Внутренняя война вырывается наружу. До рычит разъяренным зверем и бросает стакан в стену. Осколки со звоном разлетаются по полу, поблескивая в свете костра. Джихана с головой накрывает неконтролируемая злость. Он сжимает пальцы в кулаки и бросается к кофейному столику, переворачивая его вместе с бутылкой бурбона. Золотистая жидкость разливается по светлому ковру, оставляя на нем темное пятно. У Джихана в ушах звон. Или это от битого стекла, или от вспышки злости. Ярость слепит, отравляет каждый орган. Все вокруг превращается в руины, оседает пеплом под ногами, хрустит под подошвами осколками. Не на это Джихан рассчитывал, не этого добивался. Он судорожно трясет головой и зарывается пальцами в свои волосы, сжимая их у корней и запертым в клетке зверем расхаживая по гостиной, от которой осталась лишь битая мебель. Плевать на смерти нескольких бесполезных людей, не сумевших справиться со своей задачей. Плевать на неудачу, которую можно легко исправить. Вот только исправить случившееся с Тэхеном не так просто. Джихан промахнулся. Или глупо верил, что до этого не дойдет. Но это смешно. И так глупо. Он ошибся, едва не сгубив того, кто рождает в нем хоть какие-то чувства и эмоции. Едва не убил Тэхена. Цветочного мальчика, которого этот мир не заслужил. Чон Чонгук не заслужил. И даже сам Джихан. Он не замечает, как прислуга вбегает в гостиную, пытаясь понять, что произошло и в чем причина агрессии. Схватив сигареты и ключ от бугатти, До выходит из дома, на ходу снимая с блокировки двери гиперкара, ждущего своего хозяина у самых лестниц особняка. Альфа влетает в салон и сразу же заводит мотор, хлопая дверцей и закуривая. Ворота впереди раскрываются, и бугатти с рычанием выезжает с территории особняка. Джихану нужно к Тэхену. Ему необходимо увидеть его прямо сейчас. Необходимо посмотреть на плоды своей глупости, чтобы потом съесть себя заживо и еще сто раз повторить, как сильно проебался, решив использовать Тэхена. До давит на газ и нервно кусает фильтр, зажатый в зубах. Сигаретный дым не задерживается в салоне, мгновенно уплывая в распахнутое окно и исчезая в ночном небе. Задумавшись о произошедшем, альфа безрадостно усмехается, качая головой и ударяя рукой по рулю. Как же он проебался. Ведь мог найти тысячу других вариантов, мог сделать иначе, и тогда Тэхен был бы рядом целый и невредимый. Джихан с самого начала мог по-другому, но слепая ненависть не дает решать, туманит разум и заставляет действовать решительно, без всяких лишних размышлений. Джихан чувствует, как медленно попадает в тупик, из которого не найдет больше выхода. Тэхен не должен его ненавидеть, но точно будет после произошедшего. Как он посмотрит на Джихана, когда очнется? О чем подумает? До уже представляет полные боли ореховые глаза, в которых не просто обида, а ненависть искриться будет. В этом Джихан не сомневается. Все должно было быть иначе. Летящая по трассе бугатти начинает замедляться, а потом и вовсе резко разворачивается с визгом шин на сто восемьдесят градусов. До выбрасывает окурок в окно и достает телефон, быстро набирая номер Хенсу. Спустя три долгих гудка тот принимает звонок: — Господин До? — в своей привычной непроницаемой форме спрашивает альфа. — Сообщи дворецкому Тэхена о случившемся. Пусть поедет к нему и отвезет все необходимое, — уставшим хриплым голосом распоряжается До, уставившись на дорогу и прижимая к уху телефон. — Хорошо, сейчас же сообщу, — отвечает Хенсу. — И еще, вы не поинтересовались, но Чон Хосок через наших передал, что нападение на склад было большой ошибкой. Джихан ядовито смеется и скользит кончиком языка по нижней губе. — Пусть Чон Хосок горит в аду, — хрипло смеясь, говорит До не столько Хенсу, сколько Чону старшему. — Я ему помогу в этом. Джихан бросает трубку и впивается пальцами в руль, меняя скорость и давя на педаль газа до упора. Впереди длинная трасса, а на спидометре триста. Цифра, из-за которой Тэхен сейчас не в объятиях Джихана, а в больнице проклятой. Хосок прав, Джихан совершил настоящую ошибку.