Сине-гранатовый — хит сезона

Неймар смотрит на поднос с металлическими деталями перед собой до тех пор, пока все перед глазами не расплывается. К этому времени он должен был уже привыкнуть, пальцы должны знать, куда класть какую деталь даже без подсказчика. Неймар уже достаточно давно работает на производстве, должен был научиться. И обычно, хоть он и не так быстро выполнял свою работу, как Месси, Луис, или еще кто-то, получалось довольно сносно. Но сегодня? После того, что сказал Дани? Неймар как в тумане. В оцепенении? В трансе? В гребаном замешательстве? Руки Неймара застывают, схватив поднос. Вокруг него все болтают, большинство заключенных заняты работой, стремясь побыстрее разделаться с дневной нормой. Кто-то кричит имя Куарежмы, потом Пепе, а затем раздается громкий смех, звон, грохот и проклятия, когда детали рассыпаются по столу, ускользая из-под пальцев. Для остальных все кажется нормальным. Но опять же, ни у кого мир не перевернулся вверх дном. Неймар молчит. И мысленно задается вопросом, на кой черт он вообще потащился сегодня работать. Где-то глубоко внутри он понимает, что нужно шевелиться. Сделать работу как можно быстрее. Без подноса он не получит денег, а без них нечего будет отправлять Рафаэлле. Все это было вбито в него, важность его работы — это то, через что Неймар проходит каждый день. И что он теперь делает? Ничего. Сидит, как долбаный бесполезный идиот. И ничего не делает. Конечно, разве это все вообще имеет хоть какое-то значение в долгосрочной перспективе? Ведь больше никто не выглядит встревоженным. Конечно, не все слышали, что сказал Дани, да даже если бы и слышали, большинству было бы плевать. Даже если бы Неймар взял на себя вину, они ведь в этом всем не участвовали. Но люди за его столом? Месси? Луис? Другие аргентинцы? Кажется никого из них не волнуют слова Дани, они не считают их важными. Никто вообще об этом не упоминает! Закрыв глаза, Неймар несколько раз глубоко вздыхает. Хотелось бы выйти наружу, вдохнуть свежего воздуха, а не сидеть в этом грязном подвале, в грязи и плесени. Но вместо этого Неймар сидит на жесткой скамейке, едва соображая. Мысли ходят по кругу, доводя до безумия. Он где-то читал, что первый признак шизы — разговор с самим собой. Второй — когда тебе отвечают. Если так и есть, то его крыша уже в пути, потому что он только и делает, что ведет безмолвные разговоры с самим собой, пытаясь преодолеть свое замешательство. И каждый раз Неймар возвращается к одной и той же мысли: почему никому нет дела? С другой стороны, почему бы и нет… В конце концов, слова касались не Рохо. Не Агуэро и не Маске. Не Лавесси, не Ди Марии, не Луиса. Луис будто слышит его мысли и пихает Неймара в бок, побуждая шевелиться. Пальцы Неймара двигаются словно в замедленной съемке, но он послушно начинает ими перебирать, хотя бы имитируя работу. Хреново имитируя. Он чувствует, как Луис с беспокойством смотрит на него. Но поделать с этим ничего нельзя. Он не осмеливается открыть рот, чтобы спросить Луиса о чем-либо. Или Рохо. Да и Месси тоже, если уж на то пошло. Не то чтобы Неймару хотелось — здесь, в мастерской, уж точно нет. Он, может, и придурок, но знает, что нельзя обсуждать свои дела там, где их могут услышать. Месси ему за такое спасибо не скажет. Месси… Несмотря на свои попытки сидеть на месте, Неймар не может удержаться и украдкой смотрит на Месси. Это все, что он может сделать. Не может закончить ни один гребаный поднос, но в состоянии время от времени смотреть на Месси. Который на него вообще внимания не обращает. Неймар завидует его самообладанию, ему такое и не снилось. Месси сидит напротив него, разбирая поднос за подносом, он выглядит так, будто делает это во сне. Нет никаких признаков того, что его беспокоят слова Дани. Закончив, Месси складывает подносы друг на друга, уносит, заменив их другими. Его шаги твердые и уверенные, сильные руки держат подносы без всяких проблем. Повседневная рутина уже глубоко укоренилась в нем, поскольку он занимался этим уже много лет, еще до Неймара, и это заметно. И все это время он наверняка чувствует взгляд Неймара — должен чувствовать его тяжесть, — но ни разу не поднимает голову. Не сводит глаз с подносов, игнорируя движение и болтовню вокруг. Он делает свою работу, пальцы летают над подносами без остановки. Неймар никогда его не поймет. Его собственные руки сжимают поднос, он пытается успокоиться и забыть о своей тревожности. Но нога под столом предательски трясется. Месси не должно быть все равно. Речь не о взгляде Неймара, а о словах Дани. Ему не должно быть все равно, возьмет ли Неймар вину на себя, так? Было бы несправедливо, возьми он на себя то, что случилось с чилийцами в душевой. Разве что Хара… Неймар вздрагивает, вспоминая, как повернулась его шея. Он виноват, и прекрасно знает, что это значит. Что бы там ни говорили Месси и Луис. Но Видаль? А Медель? Это определенно не было делом рук Неймара. Нет, Неймар слишком хорошо помнит, как блестящий нож Маске разрезал Видалю кожу… И получившееся в результате Красное море, расплескавшееся по полу, пока Неймар пытался не сблевать… Он иногда видит эти в своих кошмарах. Как и смерть Игуаина: багровый поток льется прямо ему на ноги… А Медель? Хотя Неймар не видел, как Ди Мария убил его, но прекрасно знал, кто несет за это ответственность. Месси тоже это знает. Месси… Нет. Лео. Дикая интимность этого имени вызывает в нем волну вожделения. Неймар прикусывает внутреннюю сторону щеки до такой силой, что на языке чувствуется кровь, заставляя его не реагировать. Из-за какого-то странного инстинкта, он облизывает губы и вспоминает шоколад, жар поцелуев Месси все еще горит внутри него. Горит, потому что они не закончили начатое. Потому что осталось лишь это — вкус, просто лишь вкус того, что могло бы быть… Это если он не возьмет на себя вину за три убийства. Или, может быть… Неймар делает паузу, перекатывая кусок металла между пальцами, продолжая пристально смотреть на Месси. Нога дергается так сильно, что пол под ним наверняка вибрирует. Медленно в голову Неймара вползает тупая мысль о том, что если он будет осужден за три убийства, то наверняка останется в тюрьме на более долгий срок. Вместо того, чтобы выйти, когда срок наказания подойдет к концу, вместо того, чтобы жить своей жизнью на свободе, вместо того, чтобы дышать свежим воздухом, видеть сестру… после всей этой истории с сеньором Сантосом… Он просто останется здесь. С Месси. Неймар медленно опускает деталь на поднос. До него наконец доходит, что, возможно, именно поэтому Месси не беспокоится. Поэтому ему плевать — он знает, что Неймар просто должен остаться здесь насовсем. И именно этого хочет Месси. Но как насчет того, чего хочет сам Неймар?

***

Когда они возвращаются в камеру Месси, между ним и Маскерано снова происходит безмолвный разговор. Неймар никогда, даже через миллион лет, не смог быть точно понять, о чем идет речь, поскольку диалог состоит лишь из незаметных взглядов и изменений выражений лиц. Поэтому ему ничего не остается, кроме как со вздохом опуститься на нижнюю койку. Может, это какой-то код, который они отрабатывали годами? Неймару хочется понять, это, блин, глупо и смешно, и он до сих пор не разобрался. Но видит, что в конце разговора Маске поворачивается к Лавесси и поднимает брови. Каким-то образом Лавесси все понимает без слов. — Немец сказал, что у него наконец есть розовые чернила, которые я хотел, — говорит он, подчеркивая слово «наконец» и постукивая себя по подбородку, будто это только что пришло ему в голову, словно ему подсказали. С преувеличенным восхищением Лавесси разглядывает свои татуировки на руках и пожимает плечами. — Знаю, мои тату потрясные, но я думаю, что на этой неделе могу позволить себе потратить немного своего драгоценного времени, чтобы начать новую. Неймар не понимает, о чем идет речь, но потом вспоминает, что Месси говорил о людях, рассказывающих Матсу разные вещи, и о том, как Немец отплатил Месси за помощь, став одним из его источников информации. Неймар никогда не поймет, как Лавесси понял это по взгляду пустых глаз Маске, но вполне логично, что они должны послать кого-то, чтобы выяснить, что узнал Немец. Делать вид, что хочешь новую татуировку — идеальное прикрытие. Хотя, конечно, это же Лавесси. Скорее всего, это будет настоящая татуировка, даже если началось все с фальшивого интереса. Лавесси ждет, не задаст ли ему кто-нибудь вопросов, и, не получив ни единого, немного теряет свою напускную веселость. — Вы могли бы сделать вид, что вам интересно! — обижено говорит он, пиная Ди Марию и хватая карты со стола. — Зачем вообще эти шарады, если вы свои роли исполнять не собираетесь? Стоящий в дверях Агуэро усмехается. — Не похоже, что камера прослушивалась, Почо. И это хорошо, хрен тебе, а не награды за игру. Это самое длинное предложение, что произнес Агуэро за последнее время. Неймар слабо надеется, что Агуэро больше на Месси не злится. — Мне будет интересно оценить конечный продукт, — говорит Ди Мария, забирая у него карты и быстро перетасовывая. — А пока закрой рот, ладно? Рохо смотрит на Месси и выдувает гигантский пузырь из жвачки. — Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — прямо спрашивает он, не утруждая себя притворством, как Лавесси. — Хочешь, чтобы я потребовал от Алвеса подробности? — Он кивает в сторону Неймара. — У этого все еще есть друзья в этом лагере, пусть они и прикидываются, что это не так. Дуглас и Адриано — очевиднее всего. И они могут быть более чем готовы выдать нам то, что нужно. Неймар качает головой. — Нет, — говорит он, и все взгляды тут же устремляются на него. Он чуть не прикусывает язык, когда осознает, что произнес это вслух, но потом решает, что сейчас, или никогда. Луис, сидящий на кровати, ободряюще кивает ему. — Я имею в виду… — бормочет Неймар, пытаясь игнорировать оказываемое на него давление, — я бы на это не рассчитывал. Они же боятся Дани. Они же… — он замолкает, не желая вспоминать, как они его бросили. — Может, я им еще нравлюсь, — говорит он, вспоминая подмигивания Марсело. — Но не настолько, чтобы они стали действовать за его спиной. Так что это не сработает. Разве что… Он думает о Рафе, но не произносит его имени, потому что не хочет привлекать лишнее внимание к тому, кто когда-то был его самым близким другом. — Его пацан, — говорит Маске, проследив за логикой Неймара. — Его красавчик в бандане. Рафинья, да? — Его взгляд холоден, даже когда он думает вслух, грубо почесывая лысый затылок. — Если у бразильцев и есть слабое место, то это он. — Маске рассматривает Неймара и вздергивает бровь, на случай, если смысл его слов непонятен. — Очевидно. И это не так. — Слабое место? — хмурится Неймар. — Я бы не назвал его слабым. Он прожил здесь достаточно долго, да? — Ему приходит в голову, что он отвечает Маске, хотя это последнее, чего ему хочется делать, но в то же время хочется быть полезным. В кои-то веки. И Маске, слава богу, не может убить его взглядом. По крайней мере, он думает, что не может. Но не совсем уверен… — Не так слаб он, как ты думаешь, Неймар, — усмехается Ди Мария, все еще лениво тасуя карты. — Конечно, он тощий и мелкий, но это вообще-то не имеет никакого важного значения. Не сомневайся, он здесь не просто так, как и все мы. — Он поднимает карту и делает вид, что перерезает Лавесси горло, при этом зловеще посмеиваясь. — Для этого мускулы не нужны. Лавесси отпихивает его руку и тоже смеется. Для убийц это смешно, так что ли? Неймар неловко переминается с ноги на ногу. — Также, как и большинство из нас, — поправляет Луис себе под нос, сжимая Неймару колено, по-видимому, от его имени демонстрируя раздражение. И хотя Неймар знает, что они расходятся во мнениях, кто на самом деле виновен в смерти Хары, он ценит поддержку. — Никогда не забывай об этом, — шепотом добавляет Луис. — Он их слабость, Ней, — объясняет Рохо, его голос прорывается сквозь смех Ди Марии и слова Луиса. — Потому что Алвес заботится о нем больше всех. — Он понимающе глядит на Неймара, выдувая пузырь жвачки. Его тон вроде бы похож на извинения, если такое вообще возможно. Но дело не в том, что речь о Дани или Рафе? Неймар не уверен. Рохо лопает пузырь и быстро жует. — Если помнишь, мы именно из-за него тебя и взяли. Все было в том, чтобы держать своего пацана подальше от Энрике. Он — причина большинства поступков Алвеса сейчас. Они все из-за этого уязвимы. — Он пожимает плечами, как бы говоря: «что ты можешь поделать?», и оглядывается на Месси, ожидая указаний. И до Неймара медленно доходит, что речь идет о Месси. О том, как Месси… как чувства к нему могут привести к чему-то ужасному. — Алвес из-за своей привязанности стал придурком, — с отвращением говорит Агуэро, продолжая сверлить Месси взглядом, даже когда тот поворачивается к нему в ответ на очевидный удар. Доказывая, что между ними еще не все наладилось. — Это делает его еще более неуравновешенным. Мы используем это в наших интересах, — продолжает Агуэро, слегка высовываясь в коридор и поглядывая сначала в одну, а затем в другую сторону. Месси садится на свой стул, подметки ботинок царапают пол. Он берет карандаш. — В этом нет необходимости. — Его голос равнодушный. — Он рассказал нам все, что, по его мнению, он знает. Мы ничего не добьемся. И от него, и от его парней. — Он оглядывает камеру, окидывая взглядом своих сокамерников. — Немец расскажет все, что знает, но способа проследить до Неймара просто нет. Алвес не из тех, кому можно доверять. Это определенно не вопрос. Это утверждение, причем Месси намекает, что альтернативы нет. Особенно когда он достает листок бумаги, давая понять, что разговор окончен. Неймар сглатывает комок в горле. — Но почему… — пробует он сказать, запинаясь, когда темные глаза Месси смотрят на него. Как всегда, это свирепый взгляд, и на этот раз жар между ними угрожающе нарастает, поскольку Неймар оказывается неспособным разорвать связь. Его лицо горит, во рту пересохло, и он облизывает губы, сам того не желая. Месси тут же смотрит на его рот, чары рассеиваются, и Неймар наконец снова может дышать. — Зачем Дани нас предупреждать, если это неправда? — шепчет Неймар. Ему до сих пор больно от одного вида Дани, от того, каким веселым он сидел рядом. Он ненавидит, что Дани все еще имеет над ним власть, воспоминания о времени, проведенном рядом с кузеном, захлестывают его каждый раз, когда он думает, что почти освободился от них. И когда он думает о Рафе… Он пытался забыть Рафу и в значительной степени преуспел, но этот разговор будто повернул время вспять. Боль и предательство, глубокое и жгучее одиночество в моменты, когда Рафа отказывался с ним говорить… Почему мысль о Дани и Рафе до сих пор так глубоко ранит его? — Его не зря называют сумасшедшим Алвесом, Ней, — говорит Рохо, но он хмурится, будто сам задается этим же вопросом. — Но… — пытается возразить Неймар. — Закрой. Рот. — Агуэро откидывается назад, чтобы посмотреть на Неймара. — Ты только и делаешь, что задаешь идиотские вопросы о том, что уже обсуждалось! — шипит он. — Ты слышал хоть одно гребаное слово, сказанное Маркосом? Нет, конечно, не слышал, потому что никогда ни на что не обращаешь внимания, только плачешь, ноешь и ведешь себя как беспомощная сучка. — Кун! — странно строго говорит Рохо, когда Неймар, не ожидавший такой порции яда, наклоняется к Луису. Агуэро вздрагивает от голоса Рохо и поворачивается спиной, чтобы снова выглянуть в коридор. Раздается какой-то шум, Агуэро недовольно переминается с ноги на ногу, но в итоге возвращается на свое место, прислонившись к дверному косяку и игнорируя всех. Довольный Рохо пожимает плечами, глядя на Неймара, и лопает еще один пузырь. Его губы усеяны пятнышками от жвачки, и он цепляет их зубами. Ди Мария хихикает и аккуратно складывает карты в стопку. — Беспомощная сучка, — повторяет он со смешком, фыркая, когда Неймар бросает на него свирепый взгляд. — О, блин. Слишком смешно! — Ди Мария щелкает языком от удовольствия. Рохо делает паузу, снова воюя с жвачкой, после чего подходит к нему и шлепает по затылку. — Хватит уже. Когда охранники выходят в коридор, особого оживления не наблюдается. Скорее лишь в затылке покалывает, что говорит о приближающейся опасности. Неймар почти ждет, что громкий звук шагов по тюремному коридору заставит стены дрожать от надвигающейся гибели. Но вместе этого доносятся медленные, но уверенные размеренные шаги нескольких пар ботинок. Агуэро возвращается в камеру и бросает на Месси предупреждающий взгляд. Не то чтобы им нужно было каким-то образом готовиться, конечно… Месси откладывает карандаш и убирает бумаги в ящик, поворачивается к выходу, чтобы изобразить внимание. Маске прислоняется к столу рядом с ним. Лавесси и Ди Мария перестают играть в карты, а Агуэро убирает какой-то пакет в карман штанов, чем привлекает внимание Неймара. Аргентинец пугающе шевелит бровями, будто бросает вызов. Луис, который только что сел, кашляет и валится на кровать совсем рядом с ногами Неймара. Неймар принимает сидячее положение, пытаясь казаться беспечным, хотя на самом деле сердце вот-вот вылетит из груди. Он не думает, что когда-нибудь перестанет так реагировать на охранников, даже если знает, что большинство из них вполне дружны с Месси. Особенно после того, что они сделали с ним в первую ночь. Энрике, конечно, не на стороне Месси, и именно его самодовольное лицо первым появляется в камере. Он медленно постукивает дубинкой по ладони, будто ждет неприятностей — или напрашивается на них. Зидан и Мартино входят следом, оба кажутся напряженными и осторожными, что немного успокаивает, хотя их лица ничего не выражают. Энрике усмехается, оглядываясь по сторонам, словно ищет кого-то или что-то конкретное. Может быть, контрабанду. Но никто не говорит ни слова и не чувствует необходимости задавать вопросы. И он сам говорит, зачем пришел. — Я пришел сообщить, что в ближайшие пять-семь дней вы все будете переведены из этого учреждения, — спокойно говорит Энрике. — Вы получите официальное письменное уведомление сегодня, как и положено. Вы должны подписать эти формы, поставить дату и вернуть. Не для протокола, но вы можете с ними что хотите сделать, это ничего не изменит. Со стороны Месси и остальных нет никакой внешней реакции. Неймар же плохо скрывает свое потрясение. Он много чего представлял, но это? Что за игру ведет с ними Гвардиола? Луис, как и всегда, сжимает Неймару запястье, предупреждая, чтобы он молчал. — Ну и что? — фыркает Агуэро, скрестив руки на груди, от чего его бицепсы угрожающе вздуваются. Он покачивается вперед-назад, по-видимому, не беспокоясь, а может, и от волнения. — Да кому какое дело? Лавесси раскладывает карты веером и ворчит, недовольный тем, что ему сдали. — Знаете, а я бы не отказался сменить обстановку. Китай, может быть? — говорит он, сосредотачиваясь больше на картах, чем на охранниках. — Там наверняка будут лучше кормить. О, я возьму две, — продолжает он, бросив две карты Ди Марии и взяв две новые. — О, так гораздо лучше. — Или во Францию. Я слышал, что Париж хорош в это время, — вмешивается Ди Мария, бросая взгляд на остальных, после чего возвращаясь к Энрике. — Конечно, если нам дозволено выбрать. Мы должны голосовать? Опросить всех? Написать в ящик предложений? — он стучит по картам, выбирает три, сует их под колоду и берет три новых. — Город огней, любви и всего такого. Царит такая легкомысленная атмосфера, что Неймар чувствует, что готов вступить в разговор. — Я никогда там не был, — тихо говорит он, оживляясь при мысли о новом месте. Хуже, чем здесь, быть просто не может. И он начнет все заново, без призраков чилийцев, нависших над ним. Раньше он об этом не думал, но теперь идея ему нравится. Энрике улыбается, и улыбка эта не очень приятная. Да и не бывала она никогда приятной, на самом-то деле. Неймар хорошо помнит ту скользкую ухмылку, которую он выдал Рафинье в прачечной. — О нет, извини, я оговорился. Не все из вас будут переведены. Это вызывает реакцию у Луиса, который впивается ногтями Неймару в ногу. Ему приходится ущипнуть друга, чтобы боль прекратилась. — Хватит! — А, да, еще раз. Серхио Леонель Агуэро дель Кастильо, Анхель Фабиан Ди Мария, Эсекьель Иван Лавесси, Хавьер Алехандро Маскерано, Лионель Андрес Месси Куччиттини и Фаустино Маркос Альберто Рохо, — перечисляет Энрике, будто заучил список наизусть. Он поворачивается к каждому, чье имя произносит. — Только они, — говорит он, переводя взгляд на Неймара. — Ты, конечно, останешься здесь. Маленькая птичка принесла мне на хвосте, что ты, возможно, причастен к трем недавним убийствам. За его спиной Мартино неловко переминается с ноги на ногу, а Зидан удивленно приподнимает бровь. — Гвардиола сказал, что есть свидетель, — со смешком признается Энрике. — Значит, расследование все-таки будет. Может, не таким сухим, как было сначала. И те, кто участвуют в расследовании, не могут быть переведены. Это простая процедура, вы ведь понимаете? — спрашивает он извиняющимся тоном, но выглядит Энрике при этом совсем иначе. Слова будто висят в воздухе. Напряжение нарастает. — Но… я… — пытается протестовать Неймар. Страх волной начинает накрывать его. Дрожь ползет по коже, выступает пот. Слова Дани звенят у него в ушах, и он почти готов вырвать руку из хватки Луиса. Свидетель? Какой свидетель? Кто мог видеть, что произошло? Не может быть никакого свидетеля. Или может? — Не волнуйся. Я полагаю, ты не совсем будешь один, — продолжает Энрике, злобно глядя на Луиса. — Каннибал тоже останется. По разным причинам. — Его губы кривятся. — В основном потому, что у нас не хватило на него возможностей. — Похоже, он действительно гордится собой. — Конечно, никто не знает, как долго вы оба здесь продержитесь, когда ваши, — он машет в сторону остальных, — друзья уедут. Его желудок дергается, когда Неймар нервно смотрит через камеру на Месси. Месси ничего не говорит. — Честно говоря, — говорит Энрике, ухмыляясь и облизывая губы, — я не могу ждать. — Он почти шепчет, но его все равно слышно. — Я не могу дождаться, когда ты останешься один и попросишь помочь тебе. — В его тоне звучит насмешка, и Неймар вспоминает, как поймал Энрике на приставании к Роберто. — Как же нам будет весело! Я дам тебе подсказку: большую часть времени ты проведешь на коленях. Зидан откашливается. — Энрике, — предостерегающе произносит он, как бы напоминая, что пора заканчивать. — Это если Гвардиола не избавится от тебя первым, — говорит Энрике, пожимая плечами. Он все еще улыбается, глядя на Неймара, практически раздевая его глазами. — У него могут быть свои планы на тебя. Я точно не знаю. Посмотрим, да? Все должно быть сделано правильно, ты же понимаешь. В общем. — Это забавно, — наконец тянет Месси, разглядывая свои ногти, будто ему скучно. Неймар вздрагивает от облегчения, когда Энрике поворачивает голову и издает долгий раздраженный вздох. Не издай хоть кто-то звук, Неймара наверняка бы вывернуло прямо на койку. И он не знает, что будет дальше, но всяко лучше не чувствовать на себе взгляд Энрике. — Что, Месси? — выплевывает Энрике. — Тебе смешно? Не могу понять, почему. Твой маленький мир вот-вот перевернется, — говорит он, скрестив руки на груди. — Ты думаешь, что будешь жить легко, когда выберешься отсюда? О, нет, они отправят тебя в место, где охрана намного лучше. Там у них гораздо меньше правил, если ты понимаешь, о чем я. Но не волнуйся. Я замолвил за тебя словечко перед кое-кем из моих приятелей. И убедился, что они знают, как о тебе позаботиться. Месси только улыбается, поднимая глаза, чтобы встретиться взглядом с Энрике. Энрике хмурится. — О, теперь ты молчишь? Ну-ка поясни, что тут смешного? — Он прищуривается и смотрит на Месси, пытаясь понять его. — Все отлично. Ты больше не будешь моей проблемой. Получишь то, что тебе причитается. Запомни мои слова. Улыбка Месси не меняется. И Энрике выглядит сбитым с толку. В итоге, бросив еще один мрачный взгляд в сторону Неймара, он выходит из камеры, бормоча себе под нос какие-то гадости и сжимая дубинку так, будто завтра вообще не наступит. Но его походка быстрая, волнение заставляет его ускорить шаг, как будто он почувствует себя лучше, как только удалится от Месси. Мартино и Зидан переглядываются и пожимают плечами. — Ничего удивительного. Они уберут тебя и начнут все сначала, — говорит Зидан, засовывая большие пальцы за пояс штанов. Кожа ремня скрипит, а пряжка позвякивает. — У меня есть подозрение, что ты что-то знаешь об этом, Месси. Я не буду спрашивать, что, и тебе лучше не говорить мне. Месси не отвечает, хотя и кивает в знак согласия. В глазах Маске что-то блестит, когда он переводит взгляд с Зидана на Мартино. И у Неймара опять чувство, что он пропустил еще один безмолвный разговор. Но ему есть, над чем еще беспокоиться. Потому что, если слова Энрике правда, и это случится — тогда все чертовски плохо. И молчание всех людей в мире не спасет его. Если аргентинцы оставят его… Если Лео его бросит… Нет, если Лео у него отнимут… И он останется с Энрике… Неймар содрогается от отвращения. Он чувствует, что теряет сознание, паника захлестывает его, заставляя закрыть глаза. Он все еще чувствует руку Луиса и сосредотачивается на этом, чтобы полностью не потеряться. Он втягивает воздух и выдыхает до тех пор, пока не может снова открыть глаза. Зидана тоже нет. И Мартино собирается уйти, но напоследок долго смотрит на Неймара — что-то нечитаемое в его глазах пугает бразильца до чертиков. — Я бы подготовился к самому худшему, — прямо говорит он, после чего уходит. Агуэро дожидается, пока стихнет стук ботинок, а затем вытаскивает из-за пояса штанов пакет с купюрами. — Скатертью дорога, — бормочет он, доставая из пакета таблетку и пихая ее в рот, а затем убирая пакет обратно. — Ненавижу этого козла. — Какого именно? — язвит Лавесси, обмахиваясь картами, лениво проглядывая их и кидая Ди Марии. — Ты чуть не убил меня своими рассказами про Город Огней. Хотя я чуть не сдох со смеху. — Его легкая усмешка успокаивает нервы Неймара, но стальной взгляд Маске заставляет его сердце снова дрогнуть. — Тут что-то не то, — говорит Маске Месси, растерянно почесывая затылок. — Что-то не то… — он выглядит поразительно нерешительным. Для него все происходящее не очень хорошо. — Свидетелей нет, — спокойно говорит Месси. — Это чушь собачья. Мне плевать на слова Алвеса, и мне все равно, что говорит Энрике. — Он задумчиво умолкает. — Но ты прав. Что-то изменилось. Я думаю… — он смотрит на дверь. — Но не с Энрике. Он принял все именно так, как мы и предполагали. — А ты не волнуешься? — выпаливает Неймар. Он провел достаточно времени в этой самой камере, окруженный этими людьми, и научился молчать, когда говорит Месси. Но он не может молчать, когда речь о таких важных вещах. И в данный момент просто не должен! Он должен уметь говорить все, что захочет, когда они остаются наедине. — Я про перевод. Месси даже не смотрит на него, не глядя на пустой дверной проем. — Нет, — просто говорит он. Месси снова выглядит сделанным из камня, веселье, заметное на его лице во время разговора Энрике, исчезло. Его лицо снова пустое, как и всегда. — А как же то, что он сказал? — напирает Неймар. — Не о чилийцах, конечно, но… что ты отправишься в более… охраняемое место. Где им больше сходит с рук. — Неймар не говорит «ты уезжаешь без меня» или «ты оставляешь меня с Энрике», но он отчаянно хочет произнести именно это. Месси пожимает плечами. Неймар не сдерживается и выходит из себя, скидывает руку Луиса, который все еще старается его успокоить. — Значит, тебе все равно! — резко вскрикивает он, чувствуя, как гнев кипит под кожей, ища выхода. Вероятно, не такого. Это не выход, не время и не место… но как же иначе. И теперь Неймар прекрасно осознает, что времени у него нет. — Разве я это сказал? — предостерегающе спрашивает Месси. Опять эта холодность, мрачность в голосе и лед в глазах… — Ты никогда ничего не говоришь, — тихо говорит Неймар, отчаянно желая, чтобы они остались вдвоем. Все иначе в такие моменты, Месси тогда показывает свою другую сторону — личную. Но при всех, Неймар знает, Месси никогда не опустит свои барьеры. Он чувствует тяжесть присутствия всех, кто смотрит и слушает этот… чем бы он ни был. Конечно, его слова — так себе аргумент, но выбора нет. В любом случае, этот разговор должен быть между ними, подальше от нетерпеливых ушей и любопытных лиц. Лео не стал бы с ним так разговаривать. — Ней, — зовет Луис, но его хватка не такая уж крепкая. Скорее мягкая и успокаивающая, будто он пытается помочь, но не знает, как. Может, это жалость. Может, это потому, что он знает, что Неймар своим напором все только испортит. И Неймару нужно послушаться, ведь Луис хорошо знает Месси. Очевидно, лучше, чем Неймару довелось. — Уже поздно, может, тебе лучше вернуться к себе и поспать? Я пойду с тобой. Это не самое худшее предложение, что он слышал. И понятно теперь, что с Месси разговора не получится. — Да, уже поздно, — говорит Лавесси, притворно зевая и потягиваясь. Он пинает Ди Марию, который вздыхает и передразнивает его. Убрав карты, они уходят. Неймар считает, что они уже стали достаточно хорошими друзьями, чтобы все понять и уйти, тем самым разрядив ситуацию. Но лучше ему не становится. Агуэро смеется, но ничего не говорит. Конечно, это Неймару не на пользу, но, можеть, на пользу Месси. Агуэро следует за Лавесси и Ди Марией, не глядя по сторонам, разве что на Рохо. Возможно, его ресницы дрогнули, но Неймар не может сказать наверняка. Луис помогает Неймару встать. И Неймару правда нужна помощь. Он стоит на дрожащих ногах, нервная дрожь смешивается с угасающим адреналином от разговора с Энрике, но он умудряется справиться с этим, ему даже удается дойти до двери камеры следом за Рохо. Ему необязательно идти с провожатыми, но в некотором смысле приятно иметь дополнительную охрану. А затем… Месси ловит Неймара за локоть. Все происходит так быстро, что Неймар даже не замечает его движения, не слышит, как он движется по полу. — Что?.. — Неймар задыхается, настолько шокированный, что почти вырывается из захвата и бросается вперед. Луис ждет в нескольких шагах, и Рохо удивленно смотрит на него. Но они отворачиваются, стоит Месси посмотреть в их сторону. Пальцы Месси грубо впиваются Неймару в локоть, удерживая его так крепко, что наверняка останутся синяки. А Месси не отпускает его. Держит, держит так, как хочет, целую долгую минуту. Заставляя Неймара посмотреть ему в глаза. — Ты мне доверяешь? — спрашивает Месси, шагая дальше в пространство Неймара, обжигая кожу горячим дыханием. Неймар нерешительно смотрит на него. — Ты мне доверяешь? — жарко повторяет Месси, притягивая Неймара вплотную к себе, пока они не становятся невозможно близко, тело к телу. Неймару приходится смотреть на него сверху вниз, но видит сверкающие глаза, жар в его взгляде. Холод исчез, остался лишь огонь. В его глазах, на губах, во всем существе. И Неймар не знает, что говорить, столкнувшись с такой убийственной силой. — Да… — выдыхает он, наполовину желая этого, но другая половина кричит и жаждет броситься на Месси. Неймар хочет сгореть. Это все, чего он хотел: чтобы Месси проявил хоть какие-то эмоции. Месси опускает его локоть. — Хорошо, — говорит он, проводя большим пальцем по щеке Неймара. — Помни об этом. Иди. И Неймар уходит.