Welcome to Almaty

      Оказывается, чужие руки на лице могут быть приятными. Если они теплые, если гладят чуть касаясь, если не будят.       Теплая рука коснулась щеки, убрала челку с лица. Вот спасибо, из-за челки на лице я и проснулся, но не открыл глаза, умничка. Теперь ловлю кайф. Поворачиваю голову, словно в глубоком сне, подставляя шею и ухо. Бека (это же он? Правда?) послушно гладит шею и за ухом. Оу, мур-мур-мур… стоп. Я парень. Взрослый. Мне плевать на такие ласки.       Шорох шагов. Шелест ткани, в комнате стало темнее. Закрыл шторы. Шаги из комнаты. Закрыл дверь.       Я распахиваю глаза и сажусь. Щеки горят, организм требует продолжения. А что, собственно произошло? Ну убрал челку, ну погладил. Бывает. Шторы вот закрыл. Спокойней, дышать глубже. Попить бы чего…. На стойке бокал вина, россыпь таблеток и кувшин воды. Попил. Успокоился, плюхнулся обратно. Фух…. Чего только спросонок не будоражит. Свернулся в своем логове между одеялом-подушкой и целым миром. Нет. Маленькая гостиная комнатка не весь мир. Барьер… Буферная зона между раковинкой спального места и враждебным миром. Уже не сон, еще не шумная квартира. Не звучит музыка, не тикают… не текут часы. Десять утра на мобильном… спать…       Звонок. Полдень. Входящий от Якова.       - Добрый день.       - Угу. Ты разбудил меня старик.       - Совсем режим забросил.       - Я болею! – Покашлял для убедительности. Хотя вчера совсем про кашель не вспоминал.       - Давай, понемногу восстанавливайся. В четверг к врачу сходишь, мой друг все устроил. Свяжись с ним. Телефон смской скину.       - Хорошо. – Надо бы нагрубить, но как-то лень…       - Отабек хорошо на тебя влияет. Еще бы Виктора не доводил – цены бы тебе не было.       - А он тут при чем? – Я все же вспылил. Этот мужик слишком меня обидел, выбрав Кацудон, а теперь заботится.       - Он переживает. Ты вчера на концерте был? А Виктор на уши всех поднял, до кого дотянулся. Не пугай его больше. И отдыхай. Много не пей, Отабеку не надоедай. И скромней себя веди, не позорь меня.       - Что? Да я Беку только ночью вижу! И утром чуть-чуть… Все, пока.       Я бросил трубку, сердито уставившись на книжную полку. Книги под суровым взглядом не загорелись и исчезать не пожелали.       Бесит все. Гррр… Распахиваю дверь в коридор с целью высказать Беке все, что думаю о Викторе, навязчивой заботе и звонках чуть свет по полудню.       Сегодня Бека слушает джаз. Сам хозяин квартиры в душе. Голова побаливает, тело ноет, напоминая о последствиях бронхита. Кофе попить бы. Интересно, у Беки есть кофе? Есть. Набухал себе чашку растворимого кофейку, молоко, которое бека в чай льет ведрами, сахар… устроился на столе, чтобы обзор на улицу лучше. Небо пронзительно синее, облака легкой паутинкой или перьями, почти невесомые росчерки. Красотища.       - Чем так вкусно пахнет? – Бека вышел на кухню, промокая голову полотенцем, в шортах и босиком. Какой он гармоничный! Вот у меня слишком тонкая талия, ноги худосочные, а он… Гармоничный! – Юра, не сиди на столе, пожалуйста. Просил же уже.       - Да что тут такого?       - Просто не сиди. – Отабек поднял меня за талию и пересадил на подоконник. Охренеть! – Кофе пьешь? Хорошая мысль. Погода изменится ночью, самое время для кофе.       - А ты его пьешь? Я думал, банка случайно осталась от первых владельцев квартиры! Мне пришлось отвоевывать его у пауков! Они орали и предъявляли документы, я читал, все сходится! Три поколения пауков выросло на этой банке! И я бы не посягнул, но под слоем пыли удалось отрыть вполне приемлемый срок годности. До завтра кофе совершенно съедобный.       - С осени не вспоминал о нем. – Отабек потянулся, сделав по пути пару легких наклонов. Даже Витька не может похвастаться таким рельефом. Тем более так неосознанно.       - А… - Я судорожно сгреб мысли. – Почему с осени?       - Потому что просто-так кофе пью в кофейнях, а дома только весной и осенью. Давление пляшет. Сегодня жарко будет, а ночью опять ливень. Вот увидишь.       - Странные у вас представления о погоде.       - Нормальные. Ты завтракать будешь?       - А есть что?       Бека пожал плечами и открыл сковороду (*пояснения для Белки: у некоторых извращенцев-ежей на сковородках крышки. Ежик думает что у многих на сковородках крышки*). Дикая смесь остатков плова, колбасы, овощей, сыра и яйца… Вкуснотища! Вредная, калорийная, охренительная вкуснотища! Не знаю, что там себе навыдумывал Виктор про завтрак от любимого, но Бека готовит круче любого Кацудона, уверен!       - Какие планы? – Отабек устроился за столом, на своем стуле у окна ничуть не смущаясь моего присутствия рядом, на подоконнике. Ну и ладно. Мне не мешает.       - Не знаю. Вечером на Спирит, а пока… Потянешь меня? Надо бы начать нагрузки, хоть чуть-чуть.        - Хорошо. Позанимаемся, отдохнем и немного погуляем. Отличное расписание дня. Я рассчитываю прожить в таком режиме хоть пару недель.       - Нам не дадут. – Я почувствовал в собственных словах пророческую обреченность.       - А мы постараемся.       Нам не дали. Пока я неспешно разминался, Бека уныло общался по телефону. На казахском. Я плюхнулся на пол разложив ноги в сторону как дети, когда им мячик катят. Я видел такую картинку в детской больнице. А куда еще могли упрятать меня, после того, как Мила, рыдая на груди симпатичного фельдшера скорой, заявила «Спасите солнышко! Он мне как сестренка!» Угу…       Нехотя, не спеша, перебираю пальцами по полу. Кисти на пальцах уходят, руки, корпус…       - Что за звук? – Бека отвлекся и фыркнул. - Словно ёжик топает. Тянись нормально, для тебя это ерунда.       - Мне лень.       Бац! Бека положил руку мне на поясницу и я лег носом в пол.       - Цены таким в ОМОНе нет! – рыкнул я, хотя ушиб нос не сильно.       - Сам дернулся. Ты чего меня боишься? – Я прогнулся под горячими руками, когда Бека погладил спину. – Это нормально? Мышцы напряжены, не хватает чтобы ты спину сорвал.       - Ерунда. – Я постараюсь говорить максимально сурово. Ну хотя бы обиженно. Главное не мурлыкать. – С моей растяжкой это удобная поза для чтения и отдыха…       Рот пришлось зажать рукой, потому что Бека добрался до плеч и шеи. Блин… приподнялся на локтях и с трудом вывернул ноги в другую позу типа «я растягиваюсь, ты не заметил?»       - Я ухожу. – Бека убрал руки.       - Я понял.       - Пойдешь со мной?       - Я? - Я вывернулся так резко, что упал бы, не будь на полу.       - Ты. Собирайся. – Бека вышел, но снова заглянул в комнату. – Форма одежды приличная. Не шорты.       - Это куда мы так? – Почти мгновенно влетел в джинсы и задумался. В рубашке жарко и западло, пара маек уже требуют стирку… Хм…       - На местную почту под названием «Агашка», переводится как «дядя». – Бека кинул мне майку, в которой я приехал, уже чистую и почти не мятую. Когда успел постирушки устроить? Вот же женушка незаменима. – Мамочка решила что я умираю с голоду, навещать такого большого мальчика когда тут гости – стесняется. Так что с дядей передала сухпаек. Он как раз приехал в город по делам.       - Гречку, консервы, соль и спички?       - Пол барана! Или ногу, как минимум. Двадцать первый век, а мне мясо агашка из аула возит. Позор.       Я почувствовал, что улыбаюсь до ушей. Отабек смутился – именно так можно перевести все эти словесные маневры. А что тут такого? Ну передали родственники немного мяса, и что? Мне вон дедушка пирожки таскает на тренировку. А они калорийные! Ах эти словесные баталии между дедом и Барановской…. «вы что, там сплошные канцерогены!» «Это хорошо, веселее переваривать будет».       Фактически сухое «я ухожу» в исполнении Бекой обернулось прогулкой по городу на байке. По жаркому, солнечному, утопающему в зелени, многолюдному городу. Довольно долгой прогулкой. Мы заехали в частный сектор. Бека загнал байк во двор. А запах то… Короче, дядя приехал давно, а свою часть барана пустил на шашлык…. Вкусный! Вкусный-превкусный шашлык! С пивом! Домой меня Бека уволакивал силой. В одной руке пакет, в другой рюкзак и я на спине. Мировой народ живет в Казахстане! Агашка ваще крутой мужик!       - Спать? – спросил Отабек, сгружая в коридоре свое богатство. А именно рюкзак, мясо и меня. Я же богатство? - Можешь больше не притворяться пьяным, я оценил.       - Супер! – я волоком потащил мясо на кухню. – Спать некогда. Будем готовить ужин.       - А концерт? - Бека бережно встал между мной и столом, на который я с таким усилием взгромоздил пакет.       - Концерт… Это хорошо. Идем на концерт. Но потом ужин!       Бека смеялся. Правда! Мягко так, не громко и с удовольствием. Приобнял меня за плечи, подтолкнул в коридор. Базара нет, уже обуваюсь. Долго, что ли, кроссовки натянуть? И не пьян я, слегка навеселе. С Витьком и Юркой мы вон как отжигали. Тем более, что жара спала и ветерок свежий. Горизонт четко очерчен черной линией. «Будет дождь» - сказал Бека и в свой рюкзак закинул пару зонтов. Так что хорошо на улице, свежо, сумерки легкие, на сцене невероятно нежная музыка струится и окутывает. Бека такой теплый, за спиной, уютно так обнимает, еще и голову на плечо мне положил. Как же хорошо!       В перерыве нашлись скейтбордисты. На следующем перерыве нас нашла казахстанская фигуристка Мэри с подругами. Естественно все перезнакомились. а почему? потому что новый диджей в паузах не такой охренительный как мой Бикей-хан, который вот он, рядышком. Еще один перерыв и уже Лиза с друзьями (в которых легко опознали вчерашнюю литовскую группу). Под Канадские скрипки отплясывала уже приличная толпа моих новых знакомых. Опьянения не осталось, только безудержное веселье от звука, танцев, людей. Пошел дождь, косой ливень. традиционно холодный. Последние аккорды слились с громом.       Мокрая как мышь Мэри повисла на моей шее, крича в ухо:       - Прикинь, это первый раз за историю фестиваля, чтобы дождь пошел!       - Поэтому за тобой приехал папа! - Отабек лучезарно улыбнулся, убирая телефон. – Топай вниз по Ленина, он тебя подберет. Остальным помощь нужна в доставке домой?       Общий гомон можно разобрать как «не, чувак, мы сами!». Эх, спать совсем не хочется. Еще бы погулять, но дождь…       - Зонты не понадобились. – Я попытался перепрыгнуть через поток воды перед нашим домом. Бека спокойно пошел вброд. Воды по колено. Чего это я, в самом деле? Куда мокрее?       - В такой дождь от зонтов нет толку. Ветер почти горизонтальный и… Электричества, конечно, нет.       В фойе нас встретил охранник с фонариком. Хотел проводить, но Бека уже включил свой на мобильном и спокойно утопал по лестнице. Что ему, фигуристу, какая-то лестница? А мне…. К квартире я дополз задыхаясь от кашля. Чуть ли не рвотные спазмы. Гадость, блядь!       - В душ бегом. Воду погорячей. Я сейчас. – Бека очень быстро двигается по квартире, я с трудом стягиваю мокрые тряпки в коридоре. Иду на теплый огонек свечи.       - Они чайные, но обычно хватает на пару часов. – С трудом понимаю что бека говорит о свечах. – На, пей!       - Сдурел?! - В стакане обычная вода, холодная. Стуча зубами пью. Кашель, офигеть(!), сбился. То есть, я понимаю, что неосторожный вдох и новый приступ готов, но уже нет спазмов и можно хоть как-то существовать.       - Нет, не душ. – Бека, отодвинув меня, повысил температуру душа. Сыпанул пару горстей соли, судя по запаху, с какими-то хвойными добавками. – Садись, ванна наберется – выключай. Смотри, чтобы пар шел. Дверь не закрывай, если что – зови.       Угу. Что «если что»?       «Если что» постучалось в легкие минут через пять. Мужественный Отабек примчался на мои «кх-кх» бокалом вина. Через десять минут я смог расслабиться. Еще через двадцать минут я таки выключил воду. Свечи, тепло, тени и золото. И тишина. Слышно как шуршит дождь где-то бесконечно далеко….       Движение? Что…       - Тихо, все хорошо, спи…       Бека… Все хорошо. Тепло.