Welcome to Almaty

Бека был прав. Солнце залило окно, мою комнату, свернулось комом сахарной ваты на моем одеяле. Тепло, жарко. Сказочно лень вставать. И можно не вставать, вот в чем сказка. Нельзя. Включил телефон. Впервые за пару суток. Куча сообщений, новинки в инстаграмм. Счастливый Витька на фоне счастливого Юри. «что может быть приятней, чем завтрак, который готовит для тебя любимый?». Угу. Кстати, о завтраке. Дверь в мою комнату закрыта, чего досель не наблюдалось. За дверью легкая музыка с женским вокалом. Отабек еще дома? На кухне. У окна, с большой кружкой (готов спорить на что угодно!) чая. - Зацени! – Саркастически цитирую Виктора. – Итак. Где мой завтрак? - В микроволновке. – поперхнувшийся чаем Бека уже откашлялся и, кажется, пришел в душевное равновесие. – Ты как вчера поставил греться плов, так там и оставил. Ешь на здоровье, все равно выкидывать. - Или ты не достаточно любимый, или не тот. Или Виктор не разбирается в завтраках. Я потопал умываться. Женский вокал сменился на что-то более роковое. К моему триумфальному возвращению на кухню грянул КиШ. - И ты возмущался разнообразием моих вопросов? – смотрю на Беку гневно. – В плейлисте бардак! Как можно такую кашу слушать? - Спокойно. – Отабек подвинул мне кружку чая. На столе появились колбаса сыр и лепешки. – Завтракай быстрей. Скоро выходить. Я провожу тебя почти до места, нам по пути. Хорошо, что ты со скейтбордистами подружился. - Угу. А что еще говорить? Могу я хоть недельку побыть обычным мальчиком? Парнем. Все эти подростки оказались старше, чем я подумал. Фигуристы в моем окружении выглядят старше, стараются так выглядеть, макияж, ответственность, проблемы, тренировки. Эти уличные ребята легкие словно ветер, совсем дети оказывается заканчивают школу или учатся в колледже. Несутся на своих скейтах не надевая масок взрослых. Тому же Батурину не нужно орать «я взрослый мужик». Он прыгает с Полиной через скакалку, катается на скейте, не стыдясь смотрит детские мультфильмы, но ему доверяют представлять колледж на городском празднике. И он может рассуждать о серьезных, взрослых вещах. Интересно, Виктор когда не дурачится такой же? Да. Но его ребячество слишком… не честное? Вот если быть такими как они. Легкими. Детьми. Я совершенно четко понял, что не смогу прыгнуть так же легко, как Батурин на скейте с перил. Или Полина на скакалке. Потому что за мной российское фигурное катание, Яков, Барановская, Виктор… Отабек. Смотрит на меня так… не пристально… тепло? - Ты доешь колбаску или оставишь умирать на колючем зечерствевшем хлебе? - Отабек со вздохом встал и принялся убирать со стола. – Для тебя, между прочим, хлеб покупал. Я люблю лепешки. Так о чем задумался? - О новой программе. Хочу побыть собой и посмотреть что получится. - Собой? Должно быть интересно. - Да. Нет. Я не правильно сказал. Уф. Отабек. Покажи мне жизнь в вашем городе я хочу воплотить ее на льду. - Я покажу тебе самое прекрасное, если не против. Грязь везде одинаковая. Гопота в подворотнях, нищета, приезжие харкающие на тротуар и кидающие мусор. Но для этого нужно доесть колбасу и выйти из дома. Это для начала. Собираюсь мгновенно. Вещей в чемодане не много, рассчитывал купить на месте, но вот уже сколько дней некогда. Впрочем, плевать. Отабек вывел на широкую улицу, по которой мы ехали на автобусе, и повел в низ, сопровождая комментариями почти каждое здание. Театр Оперы и Балета, пара школ, здесь жили великие люди, знаминитейшее кафе Акку, где зарождался Алматинский рок-н-ролл… у нас тоже каждое здание историческое! Я просто не знаю. Много их, чего голову забивать… позор. А ведь Отабек спрашивал, когда мы гуляли по Питеру. А он вот знает. - Вот и пришли. – Бека остановился на перекрестке, таком же квадратном, как и все мною виденные. – Тебе вниз мимо кинотеатра, а потом под мост. Мне налево. – Замолчал, не уходя. И я молчу. Почему-то. Еще хочу Бекиных рассказов о городе. Вздохнул. – Кто нибудь из ребят точно пойдет на фестиваль. Ты с ними? Я правильно понял? - Да! Ты же тоже там будешь? Подойдешь к нам? - Я вам ручкой помашу, – усмехнулся, задумался. – А завтра… Пойдешь со мной? - Пойду. Завтра тоже фестиваль? Два дня? - Да. Все, иди к своей подопечной, охраняй девочку. Увидимся вечером. Ушел. Я тоже пошел, как только мой светофор позволил двигаться, а не пялиться на спину удаляющегося Беки. Так, где тут мост? Полина оказалась сногсшибательной. Во-первых, её еще вчера рыжие волосы теперь пылали алыми прядями, как живой огонь. Во-вторых, вырядилась девочка в самый обыкновенный комбез, как у строителей, только измазанный в ярких красках и майку. В третьих, майку эту майкой назвать можно с большой натяжкой. С такой же, как эта самая майка натянута на грудь. - Челюсть подбери! – Леха шибанул меня по плечу. – Все, Полли, передаю нашему чемпиону, постарайся не растлеть, Отабек нам голову оторвет. Я пошел на студию. До вечера! - А?! – охренел я. Полина ржала. Долго, Леша уже успел скрыться за поворотом. - Леша намекает, что Отабек ответственный за чемпиона мира, и нам крышка, если что-то случится. А ты, маленький и неподготовленный к среде дизайнеров - Подожди, я же не говорил что чемпион, откуда вы знаете? - А у Алтына может быть много друзей Юриев? Тем более Плисецких. Посмотрели в интернете, естественно. Ты тоже даешь! Скромный мальчик из России приехал к другу погостить. Охренеть! - А Леша куда пошел? - Как и собирался на студию местной радиостанции. У них там сегодня какой-то кипиш. Типа общемузыкальной тусни в преддверии фестиваля. Все. Теперь будь лапочкой, ничего не бойся, чувствуй себя как дома. Можно трогать и фотать. И я потерялся. Полина ловко маневрировала в людских потоках: то останавливаясь и обнимаясь с кем-то, то кланяясь, то пиная совсем уж близких знакомых. Это не считая прохожих и зрителей. Вся улица пешеходная, с двух сторон столики с товарами ручного изготовления. Мы с Полли даже монетку сами сделали на специальном монетном прессе. Родители с детьми, подростки. Всем хватает места. В мое личное пространство никто так и не влез, даже позлиться не получилось. Я вдруг ощутил себя совсем маленьким мальчиком, когда Полли с подругой умчалась таки в здание для подготовки к показу, а мне всучили ком сахарной ваты «доедай, мы не успеваем». Показ я смотрел из «зрительного зала». Фактически это оказался кусок все той же улицы с анфиладой ступеней разной ширины ведущих к зданию. Как модели не попадали? Модели были разные. От исторических платьев до современных вывертов высокой моды. Полина представила парочку потрясающих своей адекватностью костюмов. Я ожидал бешеного контраста красок или диких вывертов, а получил нечто воздушное и элегантное. И солнечное. Легкой, струящееся. Как сама Полина. Как зеленая листва, летящий пух тополей и солнце. Как все ребята. Но круче всех были модели исторических батыров! Эдакие казахские Ильи Муромцы. И модели подстать. Даже крупнее Отабека. С оружием. Я сфотался с настоящей дубиной, копьем и мечом. Спрятался за щит. Сфоткался с орлом. Или беркутом, так и не разобрался. Ха! Что там Юри со своим кимоно? У меня тааакие батыры вокруг! - Юра! Але! – Полина за рукав вытянула меня из толпы. – Нам пора! Да идем же!!! Нас Леша с Данияром ждут! Мы по той же улице с гуляющими горожанами отправились к мосту, забрали радостных парней. Как и предполагал Бека, мы поехали на автобусе. Как-то горожане изменились. Стало меньше детей, но больше интересных причесок и одежды. Из автобуса выгрузились самые интересные экземпляры, в том числе несколько европейцев (судя по языку). - Узнаешь, Юрец? – Леха развернул меня в сторону какого-то здания. – Там мы познакомились. - Академия наук? Выходит, мы почти дома? Может, я сбегаю домой поесть? И вы, наверное, можете со мной пойти. Борща еще пол кастрюли осталось… - Ну уж нет! – с хохотом из другого автобуса вывалились еще ребята из наших. – Скоро начало. - На что нам повар в компании? – ухмыльнулся Леха. – Сейчас Батурин чего нибудь привезет поесть. - А пока можно самсу поесть, – предложила девочка с татухой. Она пришла с тремя подругами, нам не знакомыми. – Самая вкусная самса Алматы готовится в подземных переходах на Абая. Это относится к достопримечательностям и нечего ржать! Я ржал. Нагло и безудержно как все остальные. Не понимаю почему ее слова показались смешными. Общее настроение, что ли? Короче, мы разделились. Большая часть пошла на фестиваль а самые отвественные (Леха), инициаторы (девушка с татухой) и «гости города» отправились за самсой. Вкусной, сытной и не дорогой. Денег, что оставил мне Отабек, хватило бы на пару десятков таких перекусов. Эх, я, чемпион мира, брезгливо ковыряющий пирожные в ресторанах Европы, с жадностью жую слоенный пирожок с мясом, приготовленный в антисанитарных условиях. И я счастлив! Потому что не нужно показывать свое мнение о еде, не нужно торопиться и думать. Нужно быстро доесть, успеть за всеми, глотнуть воды из общей бутылки и смотреть вокруг. На людей. Разных, от хиппи с исторических страниц до пожилых бабулек. Самые разные, молодые компаниями, семейные пары. Кто-то располагается на ступенях какого-то здания, кто-то на парапетах фонтанов. Гуляют по площади перед сценой. Общаются, поют, смотрят местный филиал ярмарки, покупают сувениры и снова общаются. Я впервые оказался в таком месте. Мы подошли ближе к сцене. Два экрана по бокам транслируют ролики о природе и истории страны. Я залип, любуясь волнами травяных полей, небесами озер, каньенами… - Ахой, народ! Папочка принес кушать! – Батурин с пакетами принялся угощать народ. Легкие вкусности, фрукты. Я взял крупное яблоко, когда над солнечной площадью прокатился гром. Раскатистый рокот грянул от огромного барабана на сцене. Еще и еще. Палками, больше похожими на биты, барабанщики лупили по барабанам размером в бочку. Я забыл о яблоке. Звук вибрировал в горле, ушах, легких, сердце. Даже без колонок, далеко от сцены. Я почувствовал всех людей и всю площадь в этом ритме. Ничего себе начало! Мне обещали этническую музыку! Ведущие коротенько поприветствовали публику на двух языках, даже аким города (мэр по вашему – шепнул кто-то мне в ухо – это круто считается) выступил с речью. На сцену вышла местная группа и жахнули такой хардкор! Кто-то пытался толковать про уникальную электродомбру, кто-то пел любимые казахские песни вместе с исполнителями. Я тоже что-то орал. Со всем, не слыша себя. Если на рок концертах так – хочу на рок концерт! Выступление группы закончилось как-то вдруг. По боковым экранам заструились ручьи, снова поля. Горы. Снежные пики, каток Медео, улицы города плошадь с людьми перед сценой. Среди прочих ошалевшый я сам с крупным яблоком в руке. И снова камера срывается выхватывая смеющуюся девушку, прыгающего на плечах отца ребенка, других людей, словно за камерой не просто оператор, а портрертист-психолог. Ведущий извинился за паузу между выступлениями, по техническим причинам. Группы разные, инструменты со всего мира, настройка звука и так далее. Но публику в паузах доверяют молодому, популярному диджею Бикей-хану. Диджей за пультом помахал рукой, не столько приветствуя, сколько заслоняясь от света софитов и заходящего уже солнца, несмотря на солнцезащитные очки в поллица. Уже так поздно? Ну да, фестиваль начался в пять. А я не заметил как пролетел день. Из колонок поплыла музыка. Ритмичная и плавная. Современная и этническая. Все не смешано, а переплетено, не различить что откуда. Подул прохладный ветер. Я словно полетел с музыкой и ветром. В небо, в медовый свет солнца, в сторону зеленых холмов с иглой телевышки. Так легко. Дышать легко и свободно. Двигаюсь медленно. Танцем не назвать, просто движения в музыке. Как не возможно стоять неподвижно в реке, не возможно лететь в потоке ветра, невозможно устоять в этой музыке. Солнце село. Пауза закончилась. По экранам поплыли Европейские улочки. Группа из Литвы. Веселое трио девушек и парни с музыкальными инструментами. Тут уж мы поржали и поплясали. И снова пауза и диджей Бикей-хан за пультом. Похолодало, поэтому он накинул на черную майку черную же куртку. Черную кожаную куртку Отабека. Которую он сегодня наспех схватил с вешалки и нес в руках. Крутку, которая пахнет бензином, приключениями и Отабеком. Бекой. Бикей, блять! Это просто записанное латиницей и неправильно прочитанное БЕКА!!! В эту паузу диджей поставил динамичную музыку и я почувствовал себя в ночном клубе. Темно, свет мерцает, движения такие же. осталось улучшить момент и поинтресоваться у Батурина: - А что за диджей, вы его знаете? - Конечно. На радио его миксы часто крутят. Иногда он подрабатывает корреспондентом и берет интервью у музыкантов в других странах. - А внешность? - Да без разницы. Мужик как мужик. А что, понравился? - Ага. Очень. Я поднял руку и помахал. Почему именно в этот момент Бека поднял руку и помахал публике? И снова группа. Из Турции. Пауза. Япония. Зазвонил телефон. Верней, завибрировал, звонка я не слышу. Советуют сесть, чтобы иметь возможность ответить. Виктор. Из Японии. Какое совпадение! - Юрио! Ало! Плохо слышно! Что за шум?! - Мы на концерте. – отвечаю максимально издевательским тоном. - Сдурел! У вас уже ночь! У тебя же режим! Ты хочешь мне проиграть?! - Чего хотел, старик?! – ору в трубку. Просто потому, что могу. - Мне Яков рассказал о твоем воспалении легких. Приезжай! В Японии хорошая медицина! Мы тебя вылечим! Уж точно не будешь по концертам больным шляться. - Поздно. Ты не мой тренер. Что хочу, то и делаю. - Юрио! На тебе надежда всей страны! - А я хочу просто жить! Осточертели все ваши соревнования, ответсвенности режимы! Хочу лететь! Жить! Кацудона своего воспитывай и лечи! А меня Отабек вылечит лучше всяких врачей! Я сбросил звонок и встал. Никто не слышал нашего разговора. Все увлеклись выступлением новой группы. Я посмотрел по сторонам. Кругом люди. Они не болеют за ту или иную группу, они просто слушают и смотрят. Группы не пытаются быть лучше, потому что они не соперники. Они выходят и показывают лучшее, что могут сделать с имеющимся набором нот и инструментов. У меня есть инструменты и набор фигур. Почему я пытаюсь этим доказать миру что круче? Из шкуры лезу. Окружающие требуют большего и большего. Даже Виктор. Ему плевать на меня как на человека или ученика. Он хочет фигуриста. Спортсмена, который гарантировано прыгнет четче любого иностранного фигуриста. Четче, правильней, но не легче. Хрен всем по морде поперек! Я буду кататься так, как играет группа на сцене, как миксует Бека за пультом. Чтобы просто смотрели, а не считали шаги в дорожке. - Опять задумался?! – громкий окрик Отабека вывел меня из состояния какого-то транса. Бека стоит рядом, буквально за два человека до меня. Куртка в руке, очки в нагрудном кармане. Совсем другой. Надо же. – Последнее выступление. Я обещал проводить одну леди, пойдешь со мной или останешься с ребятами? Я обернулся на Батурина. Тот махнул. Типа «вали давай». Я отвалил. Бека дождался, пока я к нему проберусь, взял за руку и пошел по диагонали от сцены. Но чуть стало свободней, свернул к фонтанам. Остановился у стайки девиц. Покрутился и так, и так. - Хей, Отабек! - окликнула одна девушка. Хрупкая, светленькая., с косичкой на левое плечо. – Почему тренировки прогуливаешь? Тэн в гневе! - Мэри! Вот так встреча! – Искренне удивился Отабек, словно не он тут пару минут пытался привлечь внимание. – С тренером я договорюсь, ты же знаешь. А ты сейчас куда? Домой? Пойдем провожу. Песня последняя, я видел треклист. - Да ладно! Тут не далеко! Мы с девчонками… - Вот именно, что не далеко. Нам по пути. Идем. - Отабек… Ну еще рано же! - Смотри, кто у меня есть! Отабек чуть ли не за шкирку, как кролика, вытащил меня из-за спины на освещенное место перед стайкой девушек. - Ой, Плисецкий! – Ахнули девицы красавицы. Бля… Знаю я это «ой». После него мою шкурку с боем отбивают у фанаток… - Нравится? Идем домой. - Пока, девочки, до завтра! – Тут же согласилась Мэри, ревниво созерцая мои мучения. Её подружки уже успели со мной пофотаться. И полапать. Блин. Гр… а так вечер классно начинался. Впору вспомнить, почему я ненавижу людей. - Мэри Ваховски, Казахстанская фигуристка, подает большие надежды, - представил мне Отабек, когда мы чуть отошли, и стало потише. – Мы с одним тренером работаем. - Так вот почему пропал чемпион Казахстана? Тебя порабатил российский колонизатор? Это ничего. Такому можно. Юра, владей и пользуйся! А ты с нами тренироваться будешь? - Нет. Я болею. – Огрызнулся я. Ой, зря…. - Что?!! – Леди на концерте хорошо разработала голос и крик получился… спрошу завтра у ребят, они явно слышали. – Отабек! Срочно в больницу! У моего дяди знакомый главврач в БСМПэ. Все будет хорошо! Ты не можешь бросить спорт! На тебя же весь мир смотрит. - Я сам вылечу. – Вздохнул Бека. – Всего лишь бронхит. - Ясно. Ты заразил гостя. Тэн говорил, чтобы ты со своим бронхитом к фигуристам не приближался? - Я здоров, Мэри. Юру прислали к нам в сухой климат. В России этим летом повсеместный Петербург. - Хорошо. Тебе доверяю. – Мэри стала серьезной, откинув преувеличенно-фанатичный тон. – Юра, как тебе наш город? - Норм. - А как концерт? Когда Отабек миксует, такое чувство, что музыка затапливает как вода. - Мне показалось похожим на ветер. Музыка, как ветер, смешалась с людьми, проникла в каждого и улетела в горы. – поправил я Мэри, пытаясь уложить свои чувства в слова. - А как тебе БабаЗулу? А… Мы шли всего десять минут. До перекрестка вверх и направо до перекрестка. Когда фигуристка развернулась на носочках и счастливо побежала к подъезду, я увидел сумку. Два принта на сумке. Флаг Казахстана и флаг «ангелы Юрио». Ничего себе ребята размахнулись. Я так скоро окажусь в их руках. Уже почти. - Прости, тренер просил присмотреть за Мэри. – Отабек свернул вниз. – У девочки главная проблема – не соблюдение режима. Спит потом на тренировках. Всё, Юра, спать. Ты завтра с утра гулять? - Нет, кажется, все собирались «отсыпаться». Что это значит? - То же, что ты мог подумать. Все будут спать. И мы будем спать. - Одобряю. И широко зевнул. Потому как уже полночь, Отабек даже не включил музыку и не вспомнил об ужине. А я едва дополз до подушки. Достоевского даже не трогал. Посмотрел на книгу со своей подушки и уснул.