Welcome to Almaty

Утром тело отозвалось сладкой болью. Я потянулся не вставая, полноценные потягушки, как в далеком детстве. Мурлыкнул, свернулся поудобнее, под щеку подгреб подушку и встретился взглядом с Отабеком. Он сидит в кресле у книжного шкафа с книгой в руках и совершенно нечитаемым выражением лица. Даже глаза нечитаемые, словно невидящие, сквозь меня смотрят. - Эм, доброе утро. – Я улыбаюсь совершенно искренне. - Угу. - А в другом месте книги читать нельзя? - Неудобно. Прости, я тихонько. Ну и ладно. Я снова заснул, на этот раз, утонув в красочных сновидениях, и проснулся от телефонного звонка. - У? – спрашиваю у Якова, пусть рассказывает, пока проснусь… - Юра! - орет в трубку Мила, вместо относительно тихого Якова. – Яков, я с ним связалась! С ним всё в порядке! Всё, задохлик, нас не слушают. Рассказывай, вы уже целовались? Я швырнул телефон в стену. Попал по шторе, которая укрыла дырявую стену. Хм… когда я просыпался в прошлый раз, дырка в стене… тьфу… окно было открыто, прохладный ветер остужал кожу, но солнце разгоралось с пугающей скоростью. Сейчас в комнате уютный полумрак, из коридора льется странная музыка. Вокал необычный, мужской. Слова… «Мне бы сквозь сито весь этот костер, чтобы остались мы только вдвоем». Звонит мобилка. Надо же, не разбился. - Да? – всё таки музыка умиротворяющая, а по Миле я соскучилсь. - Да ну, ответил? - Мила, похоже, не верит своим ушам. – Юра не вешай трубку мне хоть для вида надо говорить! Яков не слушает, но смотрит. - Ну так говори, как Яков, как Гошка? – Мила тарабанит последние сплетни. Женщины… Я успеваю расслабиться, замечаю, что песня на кухне стоит на повторе. Не та спокойная, а новая, полная надрыва, словно вокалисту очень больно петь. Душе больно. Но слов не разобрать, Мила переорет любой вокал. – Юра! Как поживает Отабек? - Сама у него спрашивай. – Я надулся как хомячок, самому противно. Но блин! Ей Бека важней любимого меня. - Юрочка, он тебя обидел? Тебе не понравилось, как он целуется? «В том то и дело, что понравилось…» - проносится в голове, прежде чем вспыхивает ярость. - Мила, что ты несешь? Мы с Бекой друзья! Он меня пальцем не тронет без разрешения! - Но ты же разрешишь? - Мила! – Орет Яков, даже мне не по себе. Милин фырк и Яков забирает трубку. - Юра, всё в порядке? - Да. - Виктора прости. Он переживает за тебя, но не хочет показывать. Закатываю глаза. Беке разрешай целовать, Виктора прощай… что дальше? Кушай кашку, не таскай кота за хвост? Самое ужасное – я согласен на всё. Особенно разрешать Отабеку себя целовать. Он парень, мне должно быть противно. Он мой друг, друзья ТАК не целуются… тем более не успокаиваются потом в душе. С другой стороны подростковый возраст, гормоны и прочая лабуда, от чего организм штормит. Тут на кого угодно среагируешь, не только на теплого, родного, нежного, ласкового… - Ты меня слушаешь? – Яков повысил голос. - Что у тебя за пьянка была? Виктор говорит… - День рождения у друга Отабека, – правду говорить легко и приятно. Даже цитату из Булгакова вспомнил, препод по литре может мной гордиться. – Пили много, но не крепкие напитки. В клуб сходили, недалеко от дома, минут пять пешком. Яков, со мной все в порядке, правда. Не переживайте. Отабек серьёзный парень, друзья у него взрослые люди. Один даже в колледже преподает. - Зачем тогда ты Виктора доводишь? - Это же я. Он ждет такой реакции. Сам не знаю, Яков! Не хочу думать об этом. Здесь так интересно и много всего. Мы вчера купаться ездили с друзьями Отабека и целой группой пацанов из колледжа. В жизни так не отдыхал. - Я думал, ты у Отабека первый друг. Или единственный сейчас. - Нет. У него хорошие друзья. – Улыбаюсь сам себе, глядя в потолок. Зачем Отабеку нужен был я, если у него уже есть Лев и Ваня? В памяти всплыла фраза Льва. «Подумай о моём предложении». Интересно, о каком? - Другой разговор. Здоровье как? - Забыл уже про болезнь. - Отдыхай. В горы попросись, там потрясающие виды. Бывай! - До связи. Потягиваюсь с удовольствием. Кожа горит. Песня на повторе заканчивается и начинается вступление. Интересно. Крадусь из комнаты, вслушиваюсь в слова. «Я умею смотреть на тебя бесконечно Как на древнюю медь и бегущую воду. Я вдыхаю твой запах, когда нечем дышать и уже ненавижу свободу» - Доброе утро, - Отабек отставляет кружку и переключает песню. - Доброе, - отвечаю, наливая себе воды из крана. В Алматы в кране течет самая вкусная вода, чистая и холодная. – Зря переключил, мне понравилось. Это Кукрыниксы? - Нет. Сам не знаю, случайно нашёл. Пожимаю плечами и топаю умываться. «Просто нашёл». Отабек. Фан самых разнообразных направлений, с фонотекой достойной радиостанции, «просто нашёл» и пилит по кругу? Умываюсь, привычно закидываю ногу на стену, пока чищу зубы. Отражение недовольное и задумчивое. И что за предложение ему сделал Лев? - О чём задумался? – Отабек опирается о стену в коридоре. Надо было закрыть дверь в ванную комнату, но мне пофиг. - О Льве и о моей спине, - умываюсь, головой опускаясь под кран. Поднимаю голову. Вода стекает с волос. Отабек касается моих плеч. Вздрагиваю. Оборачиваюсь. Отабек отступает, но всё равно слишком близко. Пространство съедает очень уж большая ванна. - Сгорел. Нужно было сразу кремом мазать. Как мне искупить свою вину? - А ты подумай! – Улыбаюсь. Пугающие чувство, как тогда, когда напугал кацудона до слёз. Отабек не такой, не испугается. Думает. Я тоже думаю, чего хочу. Виктор поцеловал бы Кацудона. Кацудон тоже поцеловал бы Витьку. Я бы был не против такого искупления. Блин. Что со мной не так? - А что ты хочешь? Гррр… я подросток, я много чего хочу. И то, чего хотеть совсем не надо. Это Мила со своими провокациями. Разреши Отабеку… А он не просит! - Я в снежки играть хочу. Сказал и сам офигел от своего предложения. Лето на улице. Как мозг вообще сгенерировал такую идею? - Поехали, посмотрим как у нас со снегом в горах, - Отабек выходит, на ходу почесывая затылок, цепляя валяющийся в коридоре рюкзак. – Одевайся теплее, погода портится. - Хей! Я не завтракал!!! - Завтракай, - Отабек скрывается в своей комнате. Завтракаю. Одеваюсь. В голове каша, горящая кожа отвлекает. Уже на выходе из квартиры мне звонит Батурин. - Привет! Отвлекаю? Отабек рядом? - Да. - Поставь на громкую связь. – Ждет переключения, продолжает. – Юра, Отабек, приглашаю вас на небольшие посиделки в национальном духе. У меня сестра уехала, хата свободна. - Спасибо, воздержусь, - Отабек закрывает дверь и в задумчивости опирается на перила. – Батурин, вы завтра можете за Юрой присмотреть? - Можем и завтра потусить. Скину геолокацию. А с ночевкой можно? - Если захочет. - Супер! До завтра! Хорошо я поговорил! А меня спросить? Смотрю недовольно в спину Отабека, который уже добрался до своего байка. Молча занимаю свое место. Желание обижаться уходит. Куртка Беки жесткая, холодная, но я все равно прижимаюсь. Впервые мы едем не вниз, а вверх от дома. Отрешенно наблюдаю как город по сторонам от дороги становится все ниже, просторней и элитнее. Дома заканчиваются. Деревья и горы. Несколько раз мелькает река. Неширокая, горная, в белой пене как невеста. Затяжной серпантин, автобусная остановка. Бека тормозит байк на парковке. Спрыгиваю на асфальт, оглядываюсь. Охренеть! Воздух пропитан цветущими травами и еловым духом. Горы высоченные, никогда таких не видел. Каток Медео много выше. Я его узнал сразу, Яков много о нем рассказывал. Разворачиваюсь в сторону катка, что тут идти то? Минут за двадцать дойду! - Юра!- Отабек ловит меня за руку. – Нам в другую сторону. На канатку. Оборачиваюсь на станцию канатной дороги. Логично. Что на катке открытом делать летом? - Идём. Горы тут до неприличия обжитые, зато близко. Билеты, кабинка и мы взмываем над дорогой, в ущелье. Под нами деревья, каток, плотина. Это так красиво! Балдею от цветов! Синее небо и зеленые травы. Поляны на склонах иногда пестрят яркими цветами. Иногда склон соседней горы пушится ёлками. Высота такая, что на дне ущелья деревья кажутся крошечными. Дух захватывает, потому что стенки кабины прозрачные. Верчусь, стараясь ничего не упустить. А Отабек? Смотрит на меня, только на меня, всю дорогу. Я замечаю это боковым зрением. Что не так опять? У меня настолько дикий вид? А что поделать? Красиво же! Путь занял полчаса, не считая трех остановок. Уже на верху, я увидел девушек с селфипалкой и вспомнил про смартфон. Обычно по десять фоток в час, а тут и забыл совсем. Конечная станция расположилась на гребне, словно перекрывающем ущелья. Вправо и влево долины, прямо – Высоченная скалистая гора с белоснежной шапкой. - Пойдем, львенок, снег искать. Я иду за Отабеком по тропе, совершенно не глядя под ноги. Горы притягивают взгляд, впечатляют… Слов не хватает. Мне просто кажется что все остальное не важно. И воздух. В жизни такой не чувствовал. Вроде дышать тяжело, но очень вкусно. За поворотом выходим к снегу. На зеленой траве, которая здесь не выше щиколотки, искрится на солнце снег. Огромный пласт, я проваливаюсь в снег по колено, если останавливаюсь. Хорошо, что надел джинсы и рубашку, а на ногах кеды. Холодный ветер остужает кожу, снег морозит руки. Мы играем в снежки! Я бегаю и уворачиваюсь, хохочу, когда получается в Беку попасть, и ругаюсь, огребая снежком. Растягиваюсь в снегу, делая снежного ангела. Снег зернистый, как весной, мокрый. Рубаха промокает. - Вставай! - Не хочу! Сфоткай меня! - Готово, теперь вставай. Я выполняю просьбу, хотя не понятно, как он так быстро мог меня сфотать. Еще полсотни кадров меня любимого для инсты. Сам фотаю Бекин гордый профиль на фоне сине-серых стен скалистых гор по краям ущелья. Идем к озерцу, крохотному, стеклянному кусочку в камнях и траве. Словно не вода, а жидкий воздух. Вытягиваюсь на траве. - Не лежи на земле, она холодная. - Да ладно! – прохлада под горящей кожей. Кайф! – Бек с чего ты взял, что погода портится? Солнце, облачка белоснежные! - А когда мы приехали, их не было, - Отабек даже не присаживается рядом, стоит напряженный. Сколько же времени прошло? Солнце хоть и яркое, клонится к кромкам гор. – Нам пора возвращаться. Это горы, Юр, тут погода меняется очень быстро. Встаю, держась за протянутую руку. Бека идет быстро, но все равно в маленькое кафе «приют альпиниста» забегаем под дождём. Резко стемнело, холод страшный, как в Питере поздней осенью. В кафе всего пара человек, не считая девушки-бармена. В горах нам вообще никто не встретился. Тишина. Столики высокие, больше на стойки похожи, скамьи высокие. Я не сажусь, опираюсь о стену у огромного окна, столик в шаге за спиной. За окном, сквозь дождь, видно как тучи рвутся о гребень скалистой горы. Однажды видел шторм на финском заливе. Волны так разбивались о камни. Хорошо слышно вой ветра. - Юра, что тебя беспокоит? Оборачиваюсь. Бека опирается на высокий стол. Шаг от меня, голос очень тихий. Нас не услышат, несмотря на тишину в кафе. - Это из-за того, что было вчера? – Бека продолжает, но взгляд переводит на окно. Мне видно бьющуюся венку. – Прости. Больше не буду тебя целовать. За окном дождь превращается в снег. Не будет меня целовать. Угу. Эх… - Не в этом дело, - оторвать взгляд от снега сложно, смотрю в серую непогоду со снегом. – Мне интересно, что ты ответишь на предложение Льва. - Фух, Юр, не пугай меня! – Отабек улыбается так, что щемит где-то внутри. – Моё решение зависит от тебя. Как ты относишься к геям? - Я к ним не отношусь! – выдаю на рефлексах. Улыбка сползает с лица Беки. Блин, вот я долбодятел! – Бек, у меня Витька пидор, кацудон ваще питух! А я с ними знаешь сколько жил? Да блин! Пока геи не трахаются за бумажной стеной от голодного подростка – мне ваще на них пофиг! - Замерз? - А? - Поехали домой, - Бека поднимает рюкзак, но заметив моё недовольное лицо, добавляет: - Есть хочу, а тут кроме кофе поживиться нечем. Жаль. Я бы навсегда остался в этом деревянном домике на гребне горы, между скал, снега и обрыва над далеким городом. В кабинке холодно. Дождь бьет по прозрачным стенкам. Прижимаюсь к Беке, он умный, он в куртке. Приобнимает меня, укрывая курткой. - Бек, - смотрю вперед, собираясь с силами. – Мне очень понравилось с тобой целоваться, не переживай. Ты же знаешь меня. Если что - по морде дам без разговоров. - Учту. Мы молчим. Мне страшно и хочется поцелуя. Ну мы же все равно едем в замкнутой кабинке, ничего за потоками воды не видно. Скучно. Почему бы не развлечься? Блин, о чём я думаю? Бека слегка наклоняется и целует меня в скулу. Я оборачиваюсь, подставляю губы. Бека нежно целует. Мягко. Тепло. Слишком мало. Его пальцы касаются лица, шеи. Я… Бля, что происходит то? - Дай мне… - Бека шепчет мне в губы, не открывая глаз. - Трахнуть меня? - По морде дай! - Бека наконец отстраняется и отворачивается. – Твои слова иногда крепче оплевух. Бека трет руками лицо, очевидно, пытаясь прийти в себя. Я хватаю воздух и облизываюсь. Ощущение с губ не проходит. Теплое покалывание. Себя не чувствую… Остановка для пересадки на второй отрезок пути. Здесь отличный вид со смотровой площадки. Пара фоток сквозь дождь. На фото у меня шалый взгляд и красные губы. Такое точно нельзя выкладывать в сеть. На следующем отрезке пути дождя уже нет. Внизу нас встречает мокрый мотоцикл. Бека ворчит, вытирая тряпкой сидение, а я любуюсь окрестностями. В голове пусто. Теперь главное не думать, что нельзя целоваться с друзьями так, что за предложение сделал Лев и как моё отношение к геям повлияет на принятие Бекой решения. Устраиваюсь на байке за Бекой. Он и так не самый агрессивный водитель, а на мокрой после дождя дороге вообще едет со скоростью аргентинского ленивца… Быть может, Беке важно моё мнение о геях, потому что Лев гей? Окей. Что мог предложить гей Лев Отабеку, что стало важно, как Бекин друг воспринимает геев? Только встречаться. Брррр… Что за девчачьи рассуждения? Лев же с Ваней… Они старые друзья, живут потому что так удобно? И если Бека захочет встречаться, ему должно быть фиолетово на моё мнение. Тогда зачем меня целовать? А чтоб это всё под копыта стада бизонов! И посоветоваться не с кем: Мила засмеёт, а Витя при первом «мяу» о поцелуях из Беки коньками нарезку настрогает. Бека паркуется неожиданно. - Тут супермаркет. После вечеринки дома жрать нечего. И соус для твоей жареной шкурки, - Бека выдерживает паузу и поясняет, - Крем после загара. Мы гуляем вдоль полок, Бека не спеша загружает тележку. - А что с предложением Льва? Ты согласишься? - Соглашусь, раз уж тебя геи не смущают. - Не смущают, - фыркаю, отходя в сторону косметики. Тут целая витрина с солнцезащитными кремами, тут и от загара должны быть. – Мне твоя дружба дороже любых предрассудков… Бека скрывается за поворотом, а я пытаюсь найти нужный крем. Что ж их так много? Из-за поворота выходит Бека и Лев, проходят мимо, оживленно болтая. Оба с тележками. Я офигеваю. - Красивая пара? – Ваня касается моего плеча. Надеюсь, моего подпрыгивания от неожиданности он не увидел. – Ты тоже таким вырастешь, как Лев. Высоким и красивым. И таким же беспомощным. Разбираться в элементарных косметических средствах это по пидорски, а зависеть от женщин при покупке обычных кремов – это так мужественно! Ваня достал совсем с другой полки тубу крема. Покачал головой, подавая мне. Подходим к нашим тележечникам. Ваня по пути как бы невзначай интересуется: - Вы ужинали уже? - Нет. - Тогда приглашаю к нам. Я сегодня кукси приготовил, да блин, соевый соус закончился, а Лев уже затарился своим любимым вином. - Я за! – видимо слишком громко соглашаюсь, Бека оборачивается и хмурится. – Бек мы же пойдем на ужин? - Пойдем, - Отабек устало вздыхает. – Ненадолго, мне завтра на работу. Мы расплачиваемся на кассе и прощаемся, чтобы спустя час звонить в двери типовой советской квартиры. У Вани со Львом оказалось по-домашнему уютно. Как и у Беки, на полу везде ковры, но при этом всюду цветы и фотографии. На кухне с десяток фоток пришпилены магнитами. - Это действующий вернисаж, - Лев чуть сдвигает меня с дороги, чтобы пройти на балкон и тащит туда же Беку. – Фотографии которые в данный момент нравятся Ване настолько, что сил нет их убрать в альбом. Лев закрывает балконную дверь и звуки отрезает от нас пластиком. Опираюсь попой на стол, удобная высота, и любуюсь фотками. Лев на байке. Лев за барной стойкой с микшером и куском льда в зубах. Лев с Бекой ржут. Сам Ваня со Львом. Группа Ваниных мальчишек. Марго в милом платьице как в японских мультиках. Бека и я… То самое фото, ради которого я прыгал в воде. Россыпь алмазных капель, сияние, словно крылья. Я в руках Отабека. Мы смотрим друг на друга с таким обожанием… Вот это фото не только выкладывать нельзя, его вообще прятать нужно, а то и уничтожить. - Нравится? – Ваня потянул фотку мне. – Дарю, я себе еще напечатаю. И не сиди на столе, пока Алтын тебя не прибил… - Ваня запнулся, поймав мой взгляд. – Или уже? - Вань, дай номер Марго, а? - Чтобы Алтын прибил уже меня? Нет, дорогой Юрочка, между тобой и Марго слишком много недовольных, чтобы я рисковал. Спроси что-нибудь попроще. - Ты знаешь, что за предложение сделал Лев Беке? – спросил и замер. Для Вани может быть болезненной эта тема, но лучше узнать от него, чем от Беки. - Знаю. Мы на Кольсай собрались на неделю. С вами веселее, но Бека боится, что наше поведение слишком развратно для твоего неокрепшего сознания. Лёвка уговаривает ехать. На, приборы расставляй, кушать будем. Я дурак. Типичный подросток с бабской логикой. Что мне мешало спросить у Беки? Боялся узнать, что Бека гей, но я ему не нужен? ПФ! Если и так, мы же друзья! Как же всё просто! - Ваня ты волшебник! – Выбравшийся с балкона Лев чмокнул Ваню в щёку и плюхнулся за стол. – Три минуты, а хмурый ребенок уже сияет как юбилейный стольник. Что ты сделал? Пообещал ему Отабека в собственном соку? Или номер той девочки дал? - Я что самоубийца? Лучше вина налей за тяжкий труд! Бека молча устроился рядом со мной, пододвинул тарелку с… наверное это и есть кукси. Мелкая лапша в коричневом бульоне с кучей овощей и мяса. Даже омлетик японский, соломкой покрошенный попался. - Вообще, кукси корейское блюдо. У меня мама кореянка, так что с детства готовлю. А у Льва корни немецкие. А ты чисто русский? Как-то завязался разговор. Под вкусное вино и еще более вкусное кукси я расслабился и начал клевать носом. Домой шли с Бекой молча, но совсем по-другому. Я успокоился, Бека это почувствовал и тоже успокоился. Это и есть умиротворение. Вот только… спать хочу. День пролетел, а я не заметил. Что же в этом городе время летит так быстро?