Welcome to Almaty

Я проснулся рано! Пришлось постараться, вспомнить навыки ранних тренировок и времен, когда погибли родители, мама перестала будить в школу и… Короче, умею просыпаться в нужное время. Отабек обычно просыпается до десяти, «рано на работу» часам к семи, я проснулся в шесть. Уже солнечно, но шторы еще открыты, с гор льет холодный ветер, затапливая комнату. Вот же, вчера утром было не продохнуть как душно, сегодня понял для чего мне теплое одеяло. Минут через пять встал Отабек. Сворачиваюсь уютненько и жду, прикрыв глаза. Слушаю. Бека идет в туалет. В ванную комнату. Бека идет ко мне. Закрывает окно, задергивает шторы. Убирает мои волосы с лица, целует нежно, гладит по щеке. Сколько нежности, блин! Вздыхает, уходит. Дверь прикрывает, слышится музыка приглушенная и мягкая, сменяется динамичной с речитативом. Шумно выдыхаю. Я что, не дышал? Как Бека не запалил… Интересно, если я каждое утро просыпаюсь с закрытыми шторами, всё ли это время Бека так… нежничает со спящим мной? Зачем? Я же его не целовал, в то утро… Вспоминаю спящего героя и понимаю, что поцеловал бы, не будь так озадачен беседой с Яковом. Я бы с удовольствием погладил колючую по утрам щеку. Щелкнул бы в невозмутимый нос. Я бы… Что «Бы»? Вот он, герой Казахстана, лежит в нелепой позе, правая нога свисает с кровати. Склоняюсь, запускаю руки в волосы. Давно мечтал! Волосы у Беки жёсткие. Пахнут вездесущей мятой. Вся кожа Отабека пахнет мятой. На вкус… тоже мята. Целую закрытые глаза, ресницы щекочут губы. Целую нос. Я могу делать что хочу, а хочу целоваться. Не так нежно, как Бека себе позволяет, а всерьёз, кусаясь и оставляя засосы. Понимаю, что Бека уже проснулся, и смотрит на меня, но мне плевать, я кусаю ключицы и глажу плечи. Какое у Беки тело! Бека обнимает меня за талию и притягивает, ложусь сверху. Кожа горит, он горячий до невозможности. Так задохнуться можно. Мне этого и надо! Задохнуться в его объятиях, потому что Отабек уже обнимает, так крепко, я пошевелиться не могу. Мы целуемся, тремся как сумасшедшие, я… БЛЯ!!! Простыни скомканы, подушка на полу вместе с одеялом, я мокрый и перепачканный. Пиздец. Нельзя перед сном думать о всяких мужиках… Стоп. О мужиках можно, о бабах нельзя. Или это потому, что Бека не какой-то мужик или баба, а мой Бека. Какого вообще происходит со мной? В полном смятении прусь мыться. Чтобы отвлечься врубил составленный утром плейлист Беки. Пятниzzа, прям в точку. Моя Барселона. Та самая, в которой Бека предложил дружить. Да блин. Выбравшись из душа, звоню дедушке, он предлагает связаться по скайпу. Бекин ноут привычно валяется на барной стойке в гостиной, паролей отродясь не бывало (о чём я узнал из дружеской байки Льва под названием «как Лизка искала в почте Алтына письмо радиостанции, а нашла совсем другое»). Дедушка отвечает не сразу. Весь приглаженный и такой из себя… Общался с Катериной Павловной, старой знакомой, умотавшей в Благовещенск. Ясненько. Дедуля сплавил внучка казаху и решился на активные действия с мадамой. Ну-ну. - Твой кот убюдок! – дедушка ворчит, скрывая, как по мне соскучился. Знаю его. – У вас с котом характеры одинаковые! Не удивлюсь, если ты бедному мальчику кровь портишь, как твой Пуховский мне! Хватит. Загостился уже, домой пора возвращаться. - Я не хочу! – Я ужаснулся. Домой? Сейчас? Когда Лев зовет в таинственный Кольсай, Батурин с ребятами учат легкости и дружбе, Бека… Сводит меня с ума… - Чем занимаешься? В игрушки сутками играешь? - Не играю я с утками! Даже про телефон не вспоминаю, только утром, когда Яков звонит. Деда, представь, мне некогда! Рассказываю деду последние новости. Деда предложил мне приготовить пирожки, нехорошо с пустыми руками по гостям… Под чутким руководством я смог замесить тесто, справиться с начинками, напечь вполне себе вкусные пирожки. Попутно, разговаривая с дедушкой и отвечая на вопросы, порой отвлёкшись на стреляющее масло или разбившееся яйцо, а потому выбалтывая лишнее, я начал понимать, что чувствую к Отабеку. Верней, дедушка дал мне смелости признаться себе. Не фига это не дружба. Дедушка как-то по мудрому, снисходительно воспринял мои рассказы об Отабеке. «Был бы ты у меня девкой, отдал бы Отабеку не задумываясь, а теперь думать приходится, ты ж пацан, ещё и бестолковый" - резюмировал дедушка, а я нехило ошпарился маслом. Мы попрощались. Я грустно окинул взглядом срач… Готовить с дедушкой весело, а погром разбирать одному тоскливо. Скучно… Интересно, вот Мила, Виктор, Кацудон, даже Кристоф и Джей-Джей намекают на мою голубизну. Нет, они уверены в этом. А что будет, если они узнают про нас с Бекой. Вот офигеют! Хотя… что узнавать? Что у нас с Бекой? Дружба такая? Эх… разрешить ему, а он не просит… в голову медленно крадется мысль. Я не хочу её думать, но процесс необратим. Я сделаю вид, что определился с ориентацией и подтвержу все догадки. За одно развлекусь во время уборки. Надо только предупредить стариков, чтобы не паниковали и поддержали игру. Дедушке сказал, что если меня искать будут- пусть не переживает. Якову рассказал чуть больше. Предупредил, что собираюсь подшутить над Милкой и просил подыграть. Теперь сама шутка. Звоню Миле. Она удивлена. Закатываю истерику, чуть переигрывая с непривычки. Тема истерики «Я его хочу! Разрешаю целовать, а он не хочет! Мила, как мужиков соблазнять? Хотя тебе откуда знать ты же по этой испанке сохнешь»… Она охренела. Я прям различаю в тишине по ту сторону телефона её охренение. Даже слов не находиться ответить мне. Кладу трубку. Теперь нужно быстро, пока она не оклемалась ввести в подобное состояние Виктора. Остальных фигуристов не трону, не настолько с ними близки. Итак, Виктор. Истерикой его не проймешь, нужно что-то подтверждающее мнение обо мне. Я капризный неуравновешенный ребенок? Звоню. Пьяным голосом изливаю душу. Как хочу Беку, сам удивляясь, что не особо-то и лгу. Интересуюсь, как там всё с мужиками. А потом мне окончательно сносит рамки и я делаю вид, будто не один в помещении. Якобы отшучиваюсь от кого-то. Потом постанываю. И выстонав имя «Ваня», якобы «роняю трубку», еще несколько секунд постанываю, под хлюпающие звуки (спасибо губке и стакану, мыть посуду теперь интереснее!) и сам даю отбой. Все это время Виктор молчит, лишь пару раз пытаясь что-то вякнуть типа «ты пьян», «где Алтын». Вытаскиваю симкарту, карты прогружены, сам найду ребят. Переодеваюсь, в комнате порядок и тишина. На столе оставляю тарелку с кучкой пирожков и записку. «Со мной всё хорошо». Что еще надо? До Батурина добрался без приключений. Алматинцы охотно подсказывают, если вдруг заблудился. Благо живет он в частном секторе, продавщица в киоске охотно подсказала где искать «парня со скейтом». У Батурина меня встретила Полина и еще пара девчушек. Парни подтянулись позже. Традиционное застолье меня поразило. Столики как у японцев низкие, сидеть полагается на коленях или вовсе лежать. Еда… Мне объяснили, что лагман, которым кормил меня Бека более обрусевший, а традиционный готовят с джусаем, редькой и бульоном… не понравилось мне, короче. Поэтому я переключился на лепешки с чаем. Лепешки пекли девушки при нас. И фиг бы с этим, но пекли в печке на улице!!! Глиняная такая херовина, в которую лепешку шлепают прям к стенке, а по центру огонь горит. Охренеть! Даже чай готовят по-другому. Его варят с молоком и солью. Батурин в свой набухал масла и выгреб все пенки, но глядя на меня, Полли организовала «облегченный» вариант. Вкусно. Чай с солью. Капец! Нашу сытую идиллию нарушил Леша. Он приперся весёлый и с коробкой спиртного. Вино, пиво, водка. Народу много, на все вкусы. Что странно, никто не напился. Ну то есть, я пару раз бухал с ребятами спортшколы, помню дни рождения двоюродных братьев, когда все были просто в говно. Тут другая история. Пьяные, да, но в адеквате. Играли в карты, бутылочку и крокодила. Пели под гитару, нагло эксплуатируя Лешку. В перекуры катались по двору на скейтах. Кайф. Какой кайф! Устав, я ненадолго выметаюсь подышать свежим воздухом. Дневная жара сменилась мягкой прохладой. Относительная тишина. В доме грохочет что-то из местной музыки. - Ты же не куришь? – Рядом пристраивается Леша. - Ничего, что я покурю? Хочу рассказать тебе историю, а в доме шумно. - Рассказывай. - Ты знаешь, я музыкой занимаюсь. Иногда на местной радиостанции подрабатываю. Ну там звук, то-сё по мелочи. Там у них и студия звукозаписывающая есть. Звонит мне вчера тамошний манагер. Так мол и так, завтра забегай, Бикейхан изволит чего-то с музыкой помагичить, просил подогнать ребят потолковей. Я своих собрал, утром с первым транспортом подтянулись на студию. Оказывается, Бикей там ведет утренний эфир! Прикинь! С ним такого уже полгода не случалось. Ладно, окей. Нас увидел, порадовался, меня узнал, прикинь! Ну давай мы писать ему музыку. Так себе, думал я, а он когда трек свел… Охренеть, короче, вот что значит талант! Мы за третий трек взялись, где-то к обеду время. Я как раз в стекляшке был, Бикей объяснял, почему я должен играть… да не важно. Тут Бикею звонок. Не знаю кто ему звонил, но то, что там мужик орал – это факт. Так орал… Обвинял Бикея, это факт. Бикей побледнел и рванул из студии с такой скоростью, что я даже не пытался догнать или задать вопрос, едва успел с парадки выйти. Он как раз спешил к байку, на ходу выясняя по телефону, цитирую: «Какого хрена, Ваня, прибью, сука!». Не знаешь, что случилось такого у знаменитого диджея и фигуриста, что его так накрыло? - Знаю… - Так что случилось? - Я… У Отабека случился я. Настроение резко подпортилось. Бека, конечно, увидел записку от меня и успокоился, но вот с Ваней получилось не хорошо. Выкрикивая первое попавшееся имя, самое распространенное в России, я не подумал про Ваню Лёвиного. Пиздец. - Ладно, не парься, поц, пойдем спать, утро вечера мудренее. Угу. Спать.