За кадром

Таймлайн: Через несколько месяцев после событий фильма «Капитан Америка: Зимний Солдат» Баки просыпается со странным чувством. Что-то изменилось, что-то не так. Он не спешит открывать глаза и прислушивается — он в машине, автострада, мотор мерно гудит и очень тихо играет джаз. Ему тепло. Баки уже давно сдался и привык, что больше не имеет власти над своей судьбой, не знает, где окажется и что ему придётся сделать. Он не может вспомнить, когда в последний раз приходил в себя. Это всегда отслеживалось и пресекалось на корню. Иногда Баки успевал уловить образы из жизни Солдата, второго, которого создали подчиняться и служить, когда поняли, что сломанный Баки им не нужен. Но чаще всего Баки не доверял себе. От Бруклина в памяти остались только ошмётки образов. От самого Баки, в общем-то — не больше. Похоже, он уснул на переднем сиденье, и это выбивает его из колеи. Организация бы никогда не пустила Солдата поспать в машине, криокамера или жёсткий матрас, но не это. Нарушает функциональность, неэффективно, не по протоколу. Неправильность царапает изнутри, и Баки рискует открыть глаза. Он видит лес. Мелькают деревья, солнечный день (скорость примерно сорок миль в час — определяет он автоматически). Если резко выпрыгнуть из машины, повреждения не будут критическими, хотя Баки не против раз и навсегда оборвать свою жизнь. Тогда больше никто не погибнет от его рук. Проблема в том, что Баки слишком живуч. Ему это объяснили весьма доходчиво. Водитель — молодой мексиканец. Руководитель операции? Он из Организации или?.. Что он сделает, когда заметит: Баки не спит? Что он сделает, когда поймёт: Баки — не Зимний Солдат? Он это обязательно поймёт, и Баки страшно. Если он начнёт зачитывать Код, то Баки может попытаться атаковать (он слишком близко, высокая вероятность успеха). Может выпрыгнуть из машины, в лесу всегда найдётся способ выжить, а потом... Но, скорее всего, это очередная проверка, и все пути перехода давно просчитаны и перекрыты. И Баки некуда бежать. Не к кому. Он видит перед собой лицо. Стив? Ты умер, умер, умер! Воспоминание кажется свежим, мутным, чужим. Не его. Солдат видел Стива? Он жив? Баки вздрагивает, чем и привлекает внимание водителя. — Кошмары, бро? — его голос дружелюбен. Баки не знает, что ответить на это. Он загнано смотрит, пластины левой руки жужжат и перещёлкивают, выдавая его с головой. — Всё в порядке? — мужчина спрашивает и оборачивается. Стал ли б агент Организации интересоваться состоянием оружия с таким беспокойством? Солдата что, продали в частные руки? Что Баки пропустил? Водитель плавно снижает скорость. — Солдат? Баки хорошо усвоил, что врать на этот вопрос нельзя. — Нет, — он замирает, приготавливается. Код — и его опять не станет. — Хорошо, — кивает мужчина. — Меня зовут Луис, помнишь? Баки хочет покачать головой. Но что-то внутри твердит: ты можешь доверять этому парню, ты его знаешь. Он не причинит тебе вреда. Очередной протокол Организации или что-то новое? Баки в растерянности. — А тебя как зовут? — буднично и дружелюбно добавляет Луис. Очередная проверка? Память подкидывает формулу — Джеймс Баки Барнс, сто седьмой. — Баки, — в итоге он решается. Луис тепло улыбается. — О, Джеймс предупреждал, что такое может случиться, — он возвращается к дороге и позволяет легковушке обогнать тебя. — Сейчас 19 сентября 2014 года, штат Вашингтон, мы на трассе номер пять, через несколько часов доедем до Ванкувера. Мы планировали успеть на интересный хоккейный матч, а потом пару дней пошататься по местным достопримечательностям. Но если вдруг ты хочешь изменить планы — то без проблем. Это окончательно сбивает с толку. Никто уже давно не спрашивал Баки: а чего он хочет. Он осматривается и замечает карту Америки у себя в кармане. Разворачивает её, готовый в любой момент по приказу Луиса отбросить её от себя, но Луис молчит. Карта вся исчиркана карандашом. Почему-то условные обозначения Баки понятны интуитивно. Крестик — город, который они объехали стороной. Галочка — там, где побывали. Восклицательный знак — в этом месте что-то случилось, что-то привлекло его внимание. Баки смотрит на восклицательный знак рядом с Чикаго и вспоминает уличного музыканта. Тот играл на скрипке, немного фальшиво, но эмоционально, от души. Кажется, вся мелочь, что была тогда в карманах у Баки, перекочевала в его потрёпанный футляр. Стоп. Это был не Баки. Но и не Солдат, Солдат не был создан, чтоб ценить искусство. Баки заворожено водит пальцем по карте, бумага шершавая, смятая, настоящая, и за каждой пометкой какое-то воспоминание, ощущение, эмоция, знание. Вкус латте с ореховым сиропом, пушистый кот, мурчащий от поглаживания на коленях, волны океана, окатывающие брызгами, внезапный поворот сюжета на экране ноутбука, когда за окном отеля грохотала непогода. В Кентуки они подобрали забавную девочку-автостопщицу с табличкой «Куда-нибудь подальше отсюда», и она с Луисом обменялась сотнями историй, которые Баки уютно было слушать, пока она не попрощалась и не растворилась где-то в Канзасе. В Портленде Луис таскал его по художественным галереям, а Баки кивал и запоминал. В противовес воспоминаниям Солдата среди них больше хороших, чем плохих. Словно специально пытался доказать, посмотри, Баки, мир не так плох, существуют не только задания и криокамера. В мире много интересного, неисследованного, красивого. Закат над Тихим океаном, ярко-зелёный торт или салют в честь Дня Независимости. Баки вспоминает. Джеймс Барнс. Лучше просто Джеймс, без фамилии. Баки не знает, как бы он отнёсся, если тот выбрал бы себе имя Баки. — Стив Роджерс жив? — Баки сворачивает карту и убирает обратно в карман. — Его разморозили в 2011 году, годом позже он возглавил Мстителей, это такая команда супергероев, ну там: Железный Человек, Халк, Соколиный Глаз, Чёрная Вдова, — от Зимнего Солдата приходит образ: «рыжая смертоносная дама». — И отразили нашествие инопланетян в Нью-Йорке. Ты представляешь, огромный портал в никуда над Нью-Йорком! Жаль, что пропустил, хотя, наверное, это опасно очень… но всё равно жаль. — Он всегда задирал противников в несколько раз сильнее себя, — говорит Баки. — Видимо, этого упрямца ничего не исправит. Луис смеётся. — Если хочешь, можем развернуться и махнуть в Нью-Йорк. Поищем его в Бруклине, он знаменитость, наверняка я найду того, кто знает того, кто общается с тем, кто в курсе, где живет Капитан Америка, в какой спортзал ходит и в каких кафе пьёт кофе. Это предложение. Луис серьёзен. Как вообще Джеймс вышел на это существо? А, да, тот сам к нему подошёл в музее. Баки думает. С одной стороны старая привычка защищать этого засранца выползает из уголков сознания. Но с другой, Капитан Америка всегда на виду, всегда на сцене, а значит, не те люди могут подобраться к нему, перехватить контроль и приказать убить лучшего друга. И Солдат сделает это. Это сломает Баки полностью. А Стив не будет защищаться. Он не защищался. Стив в безопасности, пока Баки от него далеко. Да и примет ли Стив то, что от Баки осталось? Примет ли Баки сам себя? — Нет, — отвечает Баки. — Вы… мы собирались ещё тайно пробраться на съёмочную площадку Сверхъестественного. Не будем менять план. Луис опять смеётся и хлопает его по плечу. Баки даже не отшатывается. — Это будет круто, — в его голосе оптимизм просто зашкаливает. Баки откидывается на сиденье и чувствует себя уставшим. Слишком много эмоций, слишком много воспоминаний. Деревья продолжают мелькать за окном фургончика — это успокаивает. Неправильность при ближайшем рассмотрении оказывается ощущением безопасности. То, чего у Баки не было уже давно, возможно, никогда. Он жмёт на кнопку радиоприёмника, и джаз играет громче. Фургончик продолжает свой путь.