За кадром

Таймлайн: Через три месяца после событий #ПометкиНаКарте Первое, о чём Баки думает, выныривая в реальность: он не в пути. Двигатель не мурчит под ухом, машина не дрожит, отсчитывая очередной километр. Нет, Баки лежит на чём-то мягком, скорее всего, диване, упираясь боком в мягкую спинку. Отель? Баки отделяет из общего фона отдельные звуки. Окна помещения выходят на шумную улицу: перекрёсток, машины послушно замирают перед светофором, а потом ускоряются дальше по своим делам. Дождь барабанит по крыше, значит, над ним нет ещё одного этажа, иначе звук шёл бы со стороны. Капли тяжёлые, уверенные, хаотичные… но если на них сосредоточиться, то потянет обратно в сон. Этажом ниже кто-то слушает современную музыку. Не громко, иначе б он обратил на неё внимание раньше, но звуки всё равно ощущаются лёгкой вибрацией. Кто-то хлопает дверью (не рядом, приглушённо, через стенку?) и скачет вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. В пролёте по пятнадцать ступенек, пролётов шесть, он на третьем этаже? Шаги затихают, вторая дверь хлопает уже совсем тихо, на секунду позволяя услышать уличный шум. Срабатывает холодильник. Апартаменты? Скрип кровати, мягкие шаги, дверь открывается, ещё одна дверь, шум воды. Луис? Утро. Баки открывает глаза. Окна завешены бежевыми шторами. Одно, дальнее, слегка приоткрыто: белый тюль колышется от ветра. Он не знает эту квартиру, но она выглядит почти жилой. Ещё не до конца обжитой, как будто в неё только-только заехали — со стульев не снята плёнка, на стеллаже часть полок пустует, на холодильнике не хватает… хлебницы. Баки моргает. Он знает эту квартиру, похоже, он сам её выбрал. Прикрытие снизу, три удобных пути отступления, обзор улицы, нелюбопытные соседи. Когда это было? Луис появляется из ванной, мокрые волосы забавно топорщатся, полотенце перекинуто через плечо. — Ну и погодка сегодня, бро, — сообщает он оптимистично. — Доброе утро, Баки. Он никогда не путает их. Он чувствует собеседника намного лучше, чем себя, бывает шумным, когда от тишины хочется выть или наоборот послушно молчит, когда слова излишни. Баки немного расслабляется: Луиса он уже знает, Луис не обработчик, не ГИДРА, просто хороший парень. — 5 февраля 2015, — говорит Луис, заглядывая в холодильник. Он достаёт молоко и тянется за хлопьями в верхний ящик. — Четверг. Баки кивает и выбирается из спальника. — Доброе утро, Луис, — одежда находится легко: аккуратная стопка на соседнем стуле. Баки жарит яичницу, пока Луис ест хлопья из жёлтой миски. Он хочет что-то сказать — Баки чувствует это — но Луис следует мудрому правилу: никаких серьёзных разговоров утром до первой чашки кофе и завтрака. Он ждёт. Баки заваривает себе зелёный чай. Потому что может. — Я решил задержаться в Сан-Франциско, — объявляет Луис. — Вечная дорога, конечно, круто, но я уже начал уставать. Баки кивает. Он прислушивается к себе: к той части, которая не совсем он. Джеймс, наверное, рядом, но почти неощутим. Он не хочет мешать, влиять… на что влиять? На тумбочке рядом с диваном — комплект ключей и бумажка. Баки подхватывает: на бумажке адрес, который сразу отпечатывается в памяти, теперь не пронесёт мимо. — Я не задержусь в этом городе надолго, — говорит Баки, а потом и сам понимает: да, не сможет. Луис улыбается. — Я знаю. Баки моет сковородку, выкидывает чаинки в мусорное ведро. Дождь стучит за окном. Как давно он?.. — Я могу прогуляться? — почему-то спрашивает он у Луиса, с трудом пытаясь понять: чего же всё-таки хочется? — Ты — свободный человек, — отзывается сожитель. Баки кивает. В это всё ещё не просто поверить. На улице прохладно, но не холодно. Баки знает, что такое настоящий холод, пробирающий до костей, но отгоняет от себя эти мысли. Прохожие спешат по своим делам, пытаются укрыться от дождя под зонтиками, но коварный ветер им мешает. На него не обращают внимания: он — невидимка. А Баки позволяет себе не думать о том, куда идти, просто изучает витрины, прохожих, этот мир. Он не сравнивает: просто знакомится и запоминает. Дождь пытается пробраться под одежду, но у Баки надёжная куртка. А вот ботинки всё же промокают, но… вряд ли у него получится заболеть. Он выходит к океану, смотрит, как беспокойные волны одна за другой накатываются на берег. Горизонт теряется в дымке дождя. Сан-Франциско окружён водой, как и другой город, где Баки вырос. В последний раз он был собой ещё в Сан-Диего: тот день выдался странным, но внезапно весёлым. Он почти забыл, как это — просыпаться там, где ты уснул. Другому жаль. Баки чувствует: тот бы отступил, как отступает сейчас, может быть, даже и глубже. Баки стряхивает капли с капюшона — это почти бесполезно — и поворачивает назад. Он мог бы убежать. Один. Оставить Луиса — он бы понял. Убедить себя, что так будет лучше. Хоть сейчас. Но можно и не спешить так сильно. Подготовить несколько комплектов документов — не только американских — пожить на одном месте больше двух суток (в большом городе можно спокойно затеряться на пару месяцев или лет). Баки обращает внимание на небольшой магазинчик. Скорее всего, его цепляет, что значения корейских слов на вывеске понятны, как на родном английском. Он оказывается в окружении розовых карандашей, милых тетрадок и рюкзаков в виде мишек. Покупает чёрный блокнот, даже нет — он спасает блокнот из этого розового безумия. Старый продавец ничего не говорит про то, что с Баки натекла вода, только желает хорошего дня и протягивает пакет с покупкой. Дождь теперь просто моросит. В голове у Баки возникает идея, и он сразу же приступает её воплощению: вспоминает нужный магазин и сворачивает направо. Ирония судьбы: второй любитель искусства в его жизни, а он всё ещё не чувствует, чем та картина с вазой и гладиолусами прекрасней корзины с виноградом. Но пейзаж — солнце в закате, море и скалы — нравится ему без всяких причин, поэтому Баки покупает его. И хлебницу в супермаркете напротив — пусть будет. Луис сидит за ноутбуком, уши закрыты наушниками, сосредоточен. В другую погоду он бы давно убежал с кем-нибудь общаться и переговариваться, но сегодня ему не хочется выбираться из дома. Луис любит тепло и солнце. Он подпрыгивает, чуть не оборвав наушники, и спешит помочь с продуктами. Баки проскальзывает в ванную — больше ради того, чтобы отогреться — и мельком бросает взгляд в сторону зеркала. Кто же я? Он не хочет думать. Луис готовит ужин на двоих (правда, порция Баки в четыре раза больше) и убегает проведать своё сокровище в автомастерской. Баки достаёт из пакета блокнот, смотрит на белый лист и выводит первое слово. На следующий день в блокноте будет заполнено уже пять страниц почерком, который лишь отдалённо похож на почерк Баки. Через пару недель потребуется новый блокнот. А Баки узнает большую часть ответов на свои вопросы.