За кадром

Таймлайн: Через несколько месяцев после событий «На виду у всех» Земо стойко молчал. Он уже перестал запоминать людей по ту сторону стекла — тех, кто пытался добиться от него хотя бы слова. Он позволил себе лишь на секунду торжествующе усмехнуться в лицо одному из них — забавному британцу Эверетту Россу — но это было несколько недель назад и казалось диким сном. Тот британец появлялся ещё несколько раз. Но больше не задавал вопросов. Земо молчал. Мёртвые не говорят, а он знал, что давно мёртв. Умер вместе со своей семьёй, просто судьба предоставила ему шанс отомстить самостоятельно за свою смерть прежде, чем найти покой. Мёртвым всё равно — и Земо не реагировал на разряды тока, не реагировал на вопросы, просто ждал, пока всё завершится окончательно. Ему нечего было терять. Его даже показывали прессе — тогда в глазах рябило от вспышек камер — но журналисты не добились ничего. Земо не знал, что потом написали в заголовках, по правде сказать, ему было всё равно. А потом его перевели на содержание в Ваканду. Такое решение зачитал ему в лицо сам Эверетт Росс, быть может, рассчитывая увидеть отголоски эмоций на лице преступника. Но спокойствие Земо с достоинством могло соперничать с неразговорчивыми вакандскими стражами. Их он тоже не различал — темнокожие, говорящие на чужом, резком языке, неспешные. Их шаги в тюремной тишине можно было услышать задолго до того, их лица появятся в окошке двери, но это было скорее вежливое приветствие-предупреждение. Вот и сейчас двое стражей появились на пороге его камеры и жестами потребовали следовать за собой. Очередной допрос? Земо не сопротивлялся. Комната, в которую его привели на этот раз, отличалась от обычных допросных камер. Во-первых, в ней преобладал бежевый цвет, и отсутствовало привычное фальшивое зеркало. Во-вторых, один из стражников указал ему на кресло, явно намекая, чтоб Земо его занял. В-третьих, напротив кресла в комнате стоял диван. Обычный диван, с подушками и круглыми подлокотниками, но он настолько не вписывался в тюремную обстановку, что Земо нахмурился. Фикус в углу он заметил последним. Фикус на Гельмута Земо не обратил никакого внимания. Даже листком не шелохнул: настолько он был безразличен к своим посетителям. Земо мог его понять: когда ты ростом под два метра и явно немолод, то сложно удивляться каждому встречному. Особенно если ты — растение. Намечался нестандартный допрос. В дверях появился Джеймс Барнс и невозмутимо направился к дивану. — Привет, Гельмут, — поздоровался он бодро и поставил перед ним стаканчик с кофе. — Будешь? Капучино с ирландским кремом. Земо его проигнорировал. — Ну как хочешь, — кивнул тот, совершенно не обидевшись. — Так вот, я помню, что задолжал тебе список изъянов Стива Роджерса, а свои обещания я теперь предпочитаю выполнять в полном объёме. Гельмут Земо чуть приподнял бровь. — Иначе они плохо для меня оборачиваются, — пояснил Джеймс. — К тому же, ты так старался выдать себя за психоаналитика доктора Бруссарда, который должен был бы допрашивать меня, но это так и не пригодилось. Так что второй шанс — ты, я и психоанализ. Достать тебе блокнот и ручку, чтоб всё выглядело по-настоящему? Земо качнул головой. Ручка могла бы стать оружием, но не против Зимнего Солдата. Это не значило, что он собирался отказываться от шанса, если он ему представится. Однако вестись на провокации Гельмут тоже не собирался. — Если что, в ящике стола точно было, но я не проверял, — поделился информацией Джеймс. — Итак, думаю, что тебе известен мой диагноз из профайла: множественное расстройство личности. Я — Джеймс, с Солдатом ты уже знаком, а с Баки ещё не пересекался. Но Баки накопил больше всего претензий к Стиву и, в общем-то, знает его дольше, чем мы с Солдатом вместе взятые, поэтому я уступлю ему первое слово. Нет возражений? Как говорит мой хороший друг: «Истории просятся быть рассказанными, а внимательные слушатели сейчас на вес золота». Провокация, но с неясными целями. Впрочем, то, что ему сейчас расскажут, может оказаться полезным в дальнейшем. Знай врага лучше, чем самого себя. Джеймс подхватил свой кофе, отпил и улыбнулся. — До встречи, — и замер. Земо склонил голову и приготовился слушать. *** — …И ведь только на секунду отвлекусь — так он уже залез в очередную драку. А потом ходит такой довольный, нос разбит, руки в синяках, штаны разорвал. А Сара, это его мама — чудесная женщина, хоть и несчастная — ещё и глядит на меня укоризненно, мол, я не уследил. А как, чёрт возьми, за ним уследишь. Честное слово, у меня с младшими братьями и сестрой никогда не было таких проблем, как с одним Стивом Роджерсом… Земо забрал со столика кофе. К такому его жизнь точно не готовила… *** — …А ещё он никогда не слушает. Сказал ему, не наделай глупостей, пока я не вернусь из армии. Знаешь, Гельмут, сколько этот придурок продержался в разумном состоянии? Меньше суток! Провалился на шести медосмотрах, так нет бы, чтобы засесть в Нью-Йорке и создавать шедевры — нашёл себе какого-то еврея и пробрался на войну вместе с цирком и отрядом танцовщиц… и хоть бы одну пригласил на танцы в процессе, такой шанс! Земо понял, что одного кофе тут явно недостаточно. К счастью, Баки тоже это понимал. *** — …А военная стратегия… Сколько потом отчётов придумывал полковник Филлипс, рискуя попасть под военный трибунал, чтобы прикрыть методы работы Воющих Коммандос? И хоть бы раз тот ему спасибо за это сказал! Нет, результат был, и в целом впечатляющий, но… — Желание, — прервал Гельмут Земо монолог Баки. — Ты не дочитаешь до конца, — спокойным голосом предупредил его собеседник. Земо кивнул, уловив в серьёзном тоне, что: да, действительно ему не дадут закончить код до конца. Интересно, что Барнс приготовил — ток, усыпляющий газ, просто свернуть шею? Но попробовать стоило. Стоп, он нарушил свой обет молчания. Поддался на провокацию. Браво, Как-Ты-Там-Барнс. Можешь праздновать победу. Баки понимающе кивнул. — Не переживай, Солдату тоже предоставят слово. Ему есть, что добавить в этот список, и можешь поверить мне: немало. Земо и не сомневался, что у Солдата прилично накопилось претензий, и устроился в кресле с удобством. *** — …А потом взял и отсалютовал мне. Прямо во время боя! Выдал позицию своего снайпера, а если бы мы упустили врага в укрытии? Ты как военный стратег должен хорошо понимать, чем чреваты такие промахи. — Ты ему об этом рассказал? — спросил Гельмут, допивая второй стаканчик кофе. Молчать уже не было смысла — Гельмут признал свое поражение. Баки вздохнул. — Тогда — не успел. Думал отловить его, но пришла наводка на поезд, и Стив полностью погрузился в планирование новой операции. И я же уже говорил: он никогда не слушает… *** Солдат, сменивший Баки, не отличался словоохотливостью. Гельмут Земо нахмурился, не рискуя притронуться к папке, которую тот положил на журнальный столик перед ним. — Что это? — уточнил он аккуратно. — Рапорт от 16 декабря 2016 года, — ответил невозмутимо Солдат. И снова замолчал. Земо взял в руки папку, открыл и бегло выхватил отдельные строчки на родном языке. «Задание имеет склонность к саморазрушению… …не допускать Задание к пилотированию… …паркуется на территории базы Организации без соответствующего допуска… …позволяет эмоциональным привязанностям взять вверх, вплоть до риска провала собственной миссии… …спорит с Руководством и собственными кураторами… …ворует ночью пирожные из холодильной установки… …за такой акцент в русском Задание давно пора было ликвидировать… …разбрасывается дорогостоящим устаревшим оружием…» Земо вздохнул. Солдат смотрел и ждал. Земо принялся читать. *** Земо положил папку на стол. — Это всё? — Это то, что прошло цензуру, — ответил Солдат. — А что не прошло? — Гельмут склонил голову. — Русский матерный знаешь? — Солдат чуть подался вперёд. — У меня был экспресс-курс, так что в общих чертах, — подтвердил Земо. Солдат впервые улыбнулся. И дополнил рапорт, уже не стесняясь в выражениях. *** — И самое главное, уже от меня, — Джеймс вольготно разлёгся на диване и играл с листвой фикуса. — Стив никогда не моет за собой кофе-машину! Не, ну действительно, я подбирал правильную модель, выбрал лучшее по параметрам, заказал на команду, потому что кофе утром — это невероятно важно. Неужели так сложно промыть всё за собой? Я даже прицепил инструкцию на пяти языках, а Кэсси нарисовала маленькие пиктограммы для тех, кто не умеет читать. И ведь Стив-то не признаётся, что это он. Но я-то знаю: Сэм чистит сам, он воспитанный, иногда даже чистит за этим байкером, когда я не успеваю. Меня тоже можно понять, у меня всего одна рука, я не жалуюсь, просто… неудобно! Я вынес это на неофициальное собрание, Стив молчал как партизан, а Скотт попытался взять вину на себя. Но я ему не верю, во-первых, Скотт умеет читать, во-вторых, он умеет чинить кофе-машину — он же инженер — и не заинтересован в её поломке, а в-третьих, Скотт пьёт чай и ничего кроме чая; может быть, в душе он считает себя британцем, не знаю, не спрашивал. Плюс, он сам мне рассказал о своём отношении к Капитану Америке, когда перебрал с алкоголем на четвёртое июля, поэтому ничем другим, как выгораживанием кумира я его действия объяснить не могу. Надо бы его от этого отучить. — А раньше как с этим справлялись? — Не знаю. Клинт поведал по секрету, что проблема с кофе-машиной появилась ещё на Базе Мстителей. Не представляю: как Старк терпел такую дикость?.. *** — И как ты его всё ещё выдерживаешь? — Земо заканчивал считать листья фикуса. Их было где-то около пяти сотен, за исключением скрытых от взора Гельмута. — От Стива не убежишь далеко, вечно отыскивает, — пожаловался Барнс за всех троих. — Да и привыкаешь быстро, при всех его изъянах, парень-то он неплохой. Последнее соковианец не мог поддержать достаточно искренне. Хотя… теперь, если он увидит Стива Роджерса, он в первую очередь вспомнит ту историю про разорванные штаны и кота. Или про случай с коровой на фронте. Или про Бурбон и мятную пиццу. Или про то, что тот принципиально сидит с аккаунта Сэма и не заводит свой, что привело к ряду неловких ситуаций. Земо с ужасом осознал: Барнс всё-таки добился своего. Ненавидеть Стива Роджерса больше не получалось. (Оставался ещё Старк, но Старк — это не самый надёжный вариант, как показал пример Алой Ведьмы). *** — Ты выложишь эти видеоматериалы на своём канале? — спросил Земо, рисуя в найденном блокноте абстрактные символы. Он не спрашивал: шла ли съёмка. Однозначно, за ними наблюдали с самого начала. Вопрос только — кто. Раньше Земо бы не интересовался этим вопросом. — Если дашь разрешение, то да, — Джеймс вернулся в сидячее положение. — Если ты против, то сказанное в этой комнате не уйдёт дальше моей команды техподдержки, а им можно доверять. Значит, выбор за Гельмутом. — Сколько у тебя сейчас подписчиков на канале? — уточнил он у блоггера. — Около восьми миллионов, — ответил Барнс. Среди абстрактных рисунков случайно проглядывались глаза. Идеально синие, так как у Земо имелась только синяя шариковая ручка. Глаза — были единственным изъяном, который Гельмут смог обнаружить самостоятельно. Барнс же знал их практически все. Лишить несколько миллионов человек такого знания? Нет. Это месть, от которой Земо не может отказаться. Пусть мир увидит всю правду о Капитане Америке вне капиталистической пропаганды. — Выкладывай, — постановил Гельмут. — Спасибо, — кивнул Джеймс. Допрос подошёл к концу: это не было сказано вслух, но ощущалось интуитивно. Джеймс поднялся с дивана и добавил: — Спасибо за возможность высказаться, вроде даже легче стало. Я, может быть, ещё появлюсь на горизонте. Это прозвучало как новое обещание. — Ты знаешь, где меня найти, — кивнул Гельмут Земо. *** — И? — Луис замер в ожидании ответа. — Он сказал: «Да», — сообщил Джеймс Барнс. — Отлично! Курт, Аннита, работаем!