wires

Брендон наблюдает. Это, похоже, становится его главным занятием — смотреть, замечая малейшие детали, выискивать изменения, любоваться. Переживать. Бояться. Заботиться. Он ступает ногами по холодному полу, чуть морщась, когда между пальцев оказывается песок, и останавливается только у окна, чтобы пробраться под легкую занавеску. За окном желтый диск едва поднялся над линией горизонта, только-только начал золотить светом песок. Брендон давно не ощущал такого всепоглощающего спокойствия, когда хочется втянуть воздух, заполнив им лёгкие до отказа, широко распахнутыми глазами посмотреть на мир, а потом улыбнуться. Вот так просто, улыбнуться новому дню. Он ведет плечами, отгоняя остатки сна, и смотрит на линию пляжа. Роуэн виднеется небольшой точкой где-то у воды. Это так странно видеть человека и думать, что вот оно — твоё настоящее и будущее. Пиздецки пугает то, насколько это кажется правильным. Его девочка. Теперь его девочка. Брендон наблюдает, как она нежится на солнце добрых пять минут, прежде чем, будто ощутив его взгляд, обернуться. Он не видит, но знает точно, что у неё на губах играет слабая улыбка «с добрым утром». Есть ещё одна — «ты такой засранец, но всё равно мой», или «горжусь тобой», или его любимая «я рядом». Иногда она зло поджимает губы, иногда сосредоточенно прикусывает нижнюю. Брендону нравится замечать эти крохотные изменения, складывая их в копилку памяти. — Звонил Шон, но я не стала тебя будить, — выдергивает из мыслей голос, и взгляд замирает на капельках воды, стекающих с её шеи вниз, под легкую рубашку. Смуглая кожа в контрасте с белой тканью, и хочется сейчас оказаться одной из солёных капель. — Когда ты успела выскользнуть? Я просыпался пару часов назад, ты ещё была у меня под боком. Роуэн жмёт плечами и щурится от ярких лучей. — Полчаса назад. С утра на пляже почти никого нет, ты многое упустил. — В следующий раз разбуди меня. — У меня сердца не хватает это сделать. Выходи сейчас, — тянет она последний слог и ставит руку у лба на манер козырька. Брендону одновременно хочется остаться на месте, довольствуясь ролью наблюдателя, и в то же время сгрести её в объятия. Ближе к себе. — А как же завтрак? — слабая попытка заманить в свои сети, встреченная лукавой улыбкой: — Позавтракаем позже. Выходи и догоняй. И возьми полотенце! — Эй! — кричит он вслед, глядя, как белая рубашка оказывается брошенной на песок, открывая вид на тонкую нить купальника и загорелую спину. Брендон усмехается, начиная стягивать собственную кофту, и отходит от своего обзорного пункта. — Могла бы подождать. Это опасно, так слепо следовать за кем-то; так стараться стать лучше. Влюбляться — то же самое, что жить у воды — всегда существует опасность прыгнуть вглубь и потерять желание возвращаться на сушу. Брендон уже прыгнул. Может, Роуэн не даст ему утонуть.