I saw new eyes were watching me
***
Оба одновременно взялись за головы, сильно прикусив губы и закрыв глаза от слишком нетерпимой боли. И опять же стёрлись все разумные мысли (да и мысли вообще), как это произошло недавно. — Кенма? Тебя, может, к медсестре сводить? — увидев то, как зажмурился от мигрени парень и отошёл назад, взявшись за голову, испуганно спросила Удзуманэ-сенсей. — Оу, нет, — тихо сказал он, возразив. — Точно? Может воды? — слишком сильно взволновалась учительница. — Нет, спасибо, — коротко ответил Кенма. Пытаясь, как-то не замечать свою головную боль и тяжесть, он спросил. — Где мне можно сесть? — Ну, — неуверенно начала та. — Можешь возле… Куроо? Он сзади Мирай. Козуме удивленно приподнял бровь. А это вообще кто такие? И как он должен определить — кто это, не зная ничьих имён? Парень обвел взглядом всех «подозреваемых» Мирай и Куроо. А сам Тетсуро, чьё имя только что сказали сглотнул, с шоком посмотрев на учительницу, а затем и на Кенму. Он немного волновался перед парнем. Ведь Кенма — его соулмейт и это подтверждается. И что, это тот самый, кого били, кто вены режет, да и тот, от кого страдает Куроо всю жизнь? Зря Тетсуро вспоминал о нём сегодня утром, ой, как зря… Надо было промолчать, когда Бокуто и Акааши говорили о соулмейтах, надо было вообще н — А, это! Куроо — вот тот брюнет с гребнем. А Мирай — блондинка с хвостиками. Садись, в общем, назад, — сказала женщина. Козуме сразу же отшатнулся. Это тот самый парень, от кого у Кенмы произошла неприятная мигрень? Козуме, нервно сглотнув и приняв очередную судебную шутку, пошёл к своему постоянному месту, быстро отводя взгляд вниз. «Господи, лишь бы его не волновала эта штука с соулмейтами» — такое думал Козуме, садясь на место. «Господи, надеюсь, хоть со мной не будет суицида и ран» — такое думал Куроо, смотря на своего избранного. И пока Кенма шёл к своей парте, он и Тетсуро случайно опять же взглянули друг на друга. Сигнала не произошло, к облегчению обоих, однако от прошлого в голове было до сих пор мутно. Оба одновременно быстро отвели друг от друга глаза, смотря кто куда — Кенма на своё новое место, а Куроо на свой пенал. С началом уроков информация в голове Куроо еле укладывалась, ведь мыслям об уроках и места не было — их занимал Кенма. Пока Козуме что-то медленно писал в свою тетрадь, Куроо осматривал его всего. У Кенмы были длинноватые тёмные, как какие-то чернила и будто бы его голову покрывали не волосы, а очень тёмная тень. Его глаза не выражали никаких эмоций. Абсолютно. Он писал какие-то конспекты, явно улавливая каждое словечко из рассказа учителя. Его шею оголял чуть мятый, опущенный вниз подворотник и Тетсуро невольно думал о том, что было бы неплохо оставлять на этой шее засосы. И с другой стороны Тетсуро прекрасно знал, что на этой шее с другой стороны есть следы насилия, какие-то уже исчезнувшие засосы, какие-то исчезнувшие удушья. Козуме, пусть и знавший, что на него смотрит его соулмейт, он не смотрел на него в ответ. Однако, так он долго не продержался, чувствуя на себе безответный посторонний взгляд. Он посмотрел на Тетсуро в ответ, подняв голову. Он недовольно приподнял брови и на его лице читалось «Что?». После того, как Куроо, положив голову на руку, улыбнулся своей фирменной улыбкой, Кенма уже предположил, в каких целях хочет использовать его соулмейт. Он всю жизнь плевал на эту технику родственных душ, принимая то, что этот «подарок судьбы» не полюбит его никогда. Всё равно Козуме знал весь сценарий этой «идеальной» жизни: пару деньков поцелуются, потом займутся сексом, который даже воспоминаний приятных не оставит, потом их родители заставят «парочку» устраивать свою свадьбу, потом начнется интерес к скучным передачам, ссоры, измены, «Кенма-я-нашла-вариант-получше-нам-надо-расстаться», выпивка дешёвого коньяка в местном баре, развод, жизнь в одиночестве и место на кладбище, за которым никто не будет следить, могила заростет сорняками, цветы на ней завянут и вообще его забудут. Так он думал и именно поэтому избегал свего соулмейта, не желая такой участи. Всё равно так было, есть и будет у всех парочек, смысла уже нет никакого. Такой он сделал вывод, смотря на своих родителей-алкоголиков-наркоманов-и-просто-ужасных-людей. Козуме повернулся в свою сторону, как будто ни в чём ни бывало, более не глядя на брюнета. Время уроков протекало будто бы вода сквозь пальцы. За это время Куроо так и не решился как-то взаимодействовать с соулмейтом. Он подумывал о записке, но эту мысль он быстро отбросил. На взгляды Кенма не откликался и более, поэтому даже сейчас, стоя у входа в школу и готовясь разойтись по домам, Куроо до сих пор корил себя за то, что не поговорил с брюнетом. — И ты так с ним и не поговорил? — обреченно спросил Котаро. Он с Акааши об этом узнали самые первые, поэтому теперь друзья выглядели как девочки, обсуждающие парней. Это было почти так. — Да, — опустил голову вниз Тетсуро, чувствуя чувство стыда за самого себя, грусти и какого-то отчаяния. — Болван, — заместо Бокуто ответил Акааши. Он не испытывал действительную злость на друга его парня. Ему было жалко и ничего более. — Ага, — мрачно ответил Тетсуро. Кажется, с приходом его соулмейта Куроо значительно поменялся. Ведь таким мрачным Куроо был только тогда, когда умерла его кошка. Далее он был веселым и ничего больше. Хотя, наверняка, это была показуха. Не узнаешь ведь никогда, что всеми желанный «смотри, это Куроо! Подойди к нему!» на самом деле испытывает на душе. Он никогда не показывал страдания напрямую, он отшучивался и продолжал смеяться, стараясь как-то оглушить свою душевную боль. — Хей-хей-хей, народ, не будьте такими мрачными! — Бокуто, чувствуя, что ситуация катится в отчаяние, решил как-то прибодрить обоих. — Ну ты болван, это-то понятно, но броКуроо, завтра подкатишь! У тебя еще год, ты еще успеешь подкатить к Козуме! Ещё увидишь, позвонишь и спросишь: а какие презервативы лучше? Кое-что из слов Бокуто действительно прибодрило брюнета, поэтому Куроо натянул улыбку и рассмеялся его шутке. Однако, кое-какая часть души была всё ещё незаполненной и оттуда так и веяло печалью и грустью. — Господи, — приложил ладонь Акааши к голове, медленно мотая головой. — За что мне этот соулмейт. Бокуто мимолетно чмокнул того в щеку, заставляя своего парня покраснеть до кончиков ушей. Куооо усмехнулся, смотря на них. — За это, — ухмыльнулся Котаро. — Тебя так никто, как я, чмокать не будет, целовать по утрам не будет, обнимать на уроках не бюудет, трахать не бу… — Бокуто-сан, завалитесь, пожалуйста, — пробормотал Акааши, закрывая руками своё красное лицо. — Ладно, — вздохнул Куроо, развернувшись. — Я потопал домой. — Ага! Пока, идиот, чтоб тебя машина сбила! — помахал ему рукой Бокуто. — Пока, бро, чтоб ты упал в люк, пока шёл! — улыбнувшись и уходя, помахал ему рукой Тетсуро.Hozier — In the woods somewhere
Путь домой от школы был не слишком далеко, но и не слишком близко. Пока тот шёл домой, многие мысли наваливались на него, каждая с новой и более мощной силой. Так много он думал лишь перед сном, когда мысли и несбывшиеся мечты или планы дня наваливались на него или же он переваривал прожитый день. Но по пути домой, как сейчас, он не думал так много никогда. Сейчас он думал о своём соулмейте. О том, что его соулмейт не такой, каким Куроо его себе представлял. Он представлял себе какого-нибудь гастарбайтера с района, ввязывающийся с драки ещё с самого детства. Или замученную девушку, которую и бьют, и она сама себе приносла физический вред. Больше всего Куроо хотелось бы второй варант. А тут в его жизнь пришёл парень, который подходит всем параметрам «девушки» Куроо. Что ж, Куроо встретил его. Он надеялся на какую-нибудь счастливую реакцию, объятия, уже первый поцелуй и всё в этом роде. В его теле точно живёт тринадцатилетняя девочка, любящая сопливые истории о счастливой любви. Однако, это жизнь, а не жалкий сериал для девочек и уже ежу понятно, что романтики тут точно не будет. Чтобы попасть домой, Куроо нужно было пройти через парк, который вел к жилому кварталу, где и жил Куроо. Тетсуро всегда любил этот парк. Тут было спокойно, людей было мало (особенно по вечерам), а то и вообще не было. Он гулял тут редко, ведь вспоминал об этом месте только тогда, когда приходил сюда и только тогда, когда у него было настроение на уединение и какие-то мысли. Проходя мимо деревьев, за которыми, кстати говоря, была скамейка, которую, судя по всему, поставили для парочек для уединения, Куроо краем глаза заметил Кенму, сидящего на этой скамейке. Сначала он прошел мимо, а потом, поняв, что краем глаза он заметил уж очень знакомый силуэт и очертания фигуры, он отошел назад и резко остановился, посмотрев в сторону Козуме. Кенма мирно курил и вовсе не замечал Тетсуро. Сделав затяжку, парень пробормотал: — И что тебе? — Кенма даже не поднимал взгляд, смотря на грязный асфальт. Куроо немного отшатнулся, но не сходя с места, сказал: — Вообще-то я домой шёл, — сказал Тетсуро. — Ты что тут забыл? — Покурить, посидеть и хоть раз побыть в одиночестве забыл. — выдохнув очередной дым, сдерзил парень. — Иди домой. — Бля, Кенма, — Куроо прошел через ветки. — Почему ты мне грубишь? Ты же сам знаешь кто я. — Мой новый дноклассник, — выделив часть слова «дно», посмотрел на него Кенма. — Ещё напомню. Я твой соулмейт, — сказал Куроо. — И ты сам это знаешь. — Ну и соулмейт, да. И на что ты сейчас намекаешь? Чтобы сейчас я к тебе бросился в объятия, с бегу поцеловал в губы и мы зажили долго и счастливо? Хах, нет, — на последнем предложении Кенма притворно усмехнулся. «Хах, нет». Хах, нет. Хах. Нет. Эти слова пронеслись эхом в разуме Куроо и, как стрела, проткнули его сердце и заставили кричать его душу. Тот, кого он всегда хотел защитить просто-напросто, усмехнувшись, сказал ему «нет» прямо в лицо. И всё, это конец? Только-только всё началось, а теперь всё кончается так же быстро. Нет, кое-что щёлкнуло в голове Куроо. — Ты точно уверен в этом? — ухмыльнулся Куроо и, приобняв Козуме, прижал к себе и поцеловал в губы. На тот момент казалось, что сухие губы Куроо побили Кенму током. Пока что без языка. Но это пока что. Прошло всего лишь десять секунд на то, чтобы Козуме подумал, что время застыло. Когда Кенма наконец-то выпал из ступора, он с шоком отбежал от него, потирая губы. — Ну и как? Подумал над своим решением? — не прекращая улыбаться, говорил Куроо. — Даже так я ничего не отменяю, — Кенма снова принял безразличное лицо. — Пока. Надеюсь, не встретимся больше. Дальше Кенма еле слышно пробормотал «Хотя ты классно целуешься» и, чуть-чуть толкнув Тетсуро в плечо, пошёл в сторону дома. В любой другой момент бы Тетсуро его остановил. Но в этот не будет. Так ему показалось нужным. Пока что не нужно. Смотря уходящему смущенному Кенме вслед, Куроо подумал: «Это только начало, чтобы быть концом, Козуме Кенма».