fuck you anyway

      С того поцелуя прошло две недели. Две недели Кенма избегал Куроо. Четырнадцать дней Куроо пытался к нему снова подойти, но ничего не выходило. Триста тридцать шесть часов Козуме незаметно тонул в своих сомнительных мыслях и чувствах по поводу Куроо. Двадцать тысяч и сто шестьдесят минут Куроо всё больше и больше понимал, что ему нравится Козуме. Один миллион, двести девять шестьсот секунд всё шло чёрт знает куда.       От любого разговора Кенма отходил и старался более не общаться с Тетсуро. Даже когда Бокуто звал Кенму (кстати говоря, тайно наблюдая за Тетсуро и не попадаясь тому на глаза, он уже успел запомнить Бокуто и Акааши), тот игнорировал его. Попался он только в первый раз, когда к нему подошёл Котаро. Это было тогда, когда Кенма забыл, что Бокуто это друг Куроо. А когда он дошёл до Куроо и Акааши, он вспомнил всё и спокойно, молча пошёл назад, про себя нервничая насчёт этого.       Но всё же. Все мысли Кенмы заполнял именно Куроо. Никогда Кенма прежде не думал о человеке настолько серьёзно, что каждую секунду он только и крутил его имя у себя в голове. Мысли были разные, но не запоминались никогда. В основном, он размышлял о том поцелуе, снова прокручивал сцену и немного для себя приукрашивал её, иногда невольно представляя ещё один такой же поцелуй в любом месте. Даже сам Кенма не знает, что он чувствует к Тетсуро. Он точно чувствовал страх к Куроо, ведь на его фоне Кенма смотрелся каким-то блеклым пятном, которое так и хотелось убрать. Но есть ещё какое-то чувство между любовью и неприязнью к Куроо. А этого, увы, Кенма уже не знал и точно определиться не мог.       Однако, эти мысли не могли заглушить голод, который буквально только что подступил к парню, поэтому сразу же после уроков Козуме направился в местный магазинчик, практически через дорогу от школы, надеясь купить какую-нибудь несерьезную закуску вроде пачки чипсов. Хотя бы это заглушало голод.       Он ничего не ел на обед, ведь на обеде на крыше он мог столкнуться с Куроо и его друзьями. Каких-то жалких хлопьев, которые уже были безвкусными с каким-то молоком, чей срок завтра истечёт было на весь день было недостаточно.       Уроки прошли быстро и скучно, так что Кенма Козуме и не заметил, что он только вошёл в магазин. Впрочем, обычный нормальный магазин, каких по всему городу тысячи, а то, наверное, и больше.       Зайдя в магазин, он прошёл дальше, направляясь в отдел всяких чипсов, быстро-растворимой лапши, газировок и прочих любимых многими подростками блюд. Кенма, увидев цены чипсов и сравнив их со своими деньгами, понял, что лучше купить быстро-растворимую лапшу. Он, пробегаясь глазами по полкам, где все эти вкусности и находились, неожиданно услышал:       «Хэй, я хочу чипсы!».       «Бокуто-сан, не нужно привлекать к себе лишнее внимание».       «Ну погнали за чипсами, че».       «Только давайте по-быстрому».       Нетрудно догадаться, что это были приближающиеся голоса Акааши, Бокуто, Куроо и… Какого-то ещё типа. Кенма не имел понятий, кто ещё был с ними, но он, чувствуя, что если он не уйдёт сейчас же, то его засекут, быстро выбежал из отдела и помчался на другой край магазина. Он оказался в отделе молочных и замороженных продуктов. Он, задыхаясь от бега, быстро забежал за морозилку. Однако, он не посмотрел заранее, куда он садится и с кем он садится.       Он быстро сел за морозилку и, только через несколько секунд, боковым зрением заметил слева сидящего парня. Кенма резко повернул голову в его сторону, явно не ожидая такого поворота событий. Это был веснушчатый парень, с темно-зелеными волосами, который грустно смотрел вниз, подпирая под себя колени. Кажется, парень даже сначала и не заметил Кенму. Но затем, веснушчатый, почувствовав на себе лишний взгляд, перевёл взгляд в сторону Кенмы. Парень слегка отшатнулся, отодвинувшись от него.        — Прости, ты меня напугал, — неуверенно пробормотал незнакомец, не решаясь взглянуть в глаза.        — Ты меня тоже, — спокойно сказал Козуме, посмотрев на парня, уже более внимательно оглядывая его.       Веснушки на щеках незнакомца очень хорошо шли ему. Тёмно-зелёные волосы в разные стороны и одинокая маленькая прядь, торчащая на его волоса — так и можно было описать этого парня. Ещё у него были оливковые глаза, на которых можно было прочитать, что он не очень уверенный в себе.        — Решил тоже сбежать от тех, кого не особо хочется видеть? — спросил парень Кенму, видимо, не желая оканчивать разговор.        — Мысли читаешь, — пробубнил Козуме, закивав.        — И я, — натянул улыбку парень, облокотившись на стенку морозилки, всё так же поджимая ноги к себе и немного обнимая их. Затем, тот взглянул на Кенму ещё раз и спросил, будто бы он ему что-то напомнил. — Стоп. Ты из старшей школы Дайсанохана? *        — Угу, — немного отшатнулся Козуме. Откуда он знает? Затем Кенма посмотрел на их одинаковую школьную форму и до него дошло. Ого, вот это совпадение. Хотя, магазин не так уж и далеко от школы, не увидеть тут кого-то из неё — вот что было реально удивительно.        — Знаешь Тетсуро Куроо?       От этого вопроса внутри Кенмы будто бы прошёл электрошок, а глаза округлились. Он поближе прижался спиной к морозильнику, сжав кулаки и он почувствовал, как что-то холодное будто бы обволакивает его шею сзади. Сначала наступила тишина в несколько секунд.        — Н-ну… Одноклассники. А что?        — Да? — встрепенулся он сразу. — У него нет отношений с кое-каким парнем-первогодкой? — последний вопрос он произнёс с ноткой горечи и отчаяния, даже подавленности, что Кенма легко почувствовал.       «С кем, блять?» — моментально пронеслись такие мысли в голове Козуме.       Кенма слышал душевные трески и скрипы сердца. Он даже сам не понял, откуда появилась такое покалывание в сердце. Что за первогодка и почему у него с Куроо должны быть отношения? Зачем тогда Куроо Кенма, если у него есть какой-то там парень на первом году? Может это просто сплетни, которым этот бедный парень верит? Но тогда зачем ему эта информация и зачем этот вопрос спрашивать у первого встречного? Может, он тайный поклонник Куроо? Чёрт, на Кенму навалилось так много вопросов, что он точно не сможет ответить на всех них сам. Самым больным вопросом для Кенмы был: «А что, если Куроо с первогодкой до меня встречались?».        — Э-эм, не знаю, я новенький. И зачем тебе это? — с громким скрипом в душе сказал Козуме.       Парень на кое-какое время замолчал, явно про себя слова и думая, как бы это правильно сказать. Или же, более удачную причину для вранья? Однако, через некоторое время он с дрожащим голосом выдал:        — Д-да интересно стало просто, — врёт. Кенма сразу же почувствовал это. Он, конечно, сам не любил, когда до него докапывались со всем, чем только можно, однако в этот раз нужно самому до кого-то докопаться.        — Ты слишком долго думал над причиной? — с ноткой сарказма скащал Козуме, чуть-чуть припугнув этим незнакомца.        — Нет. Просто… — тут он снова замялся и помедлил. А затем, тем-же дрожащим голосом выдал. — Мне стыдно это говорить. И… Вдруг ты что-то можешь сказать кому-то не то и…        — Если бы я мог сказать кому-то что-то не то — сейчас ты бы сидел один, смекаешь? — сделал Кенма жест «Think about it».        — Это странно, что мы незнакомцы, а я уже говорю тебе о таком, ведь я об этом никогда никому не говорил прежде. Но. Просто так случилось, что… — голос он сделал чуть тише, иногда оборачиваясь. — Я и этот первогодка, чьё имя Тсукишима Кей — соулмейты. И мы знакомы с самого детства. Он не знает, что мы соулмейты. А я — да. Он говорил, что он считает эту технику соулмейтов глупой, ведь, наверное, его соулмейт ещё не родился, а может и вообще скоро умрет от старости. И он говорил, что не хочет связывать свою жизнь с соулмейтом вообще. Тсукки…шима даже не догадывается, что я — его соулмейт, — закончил он. — И мне страшно. А вдруг, он догадается что мы соулмейты и возненавидит меня?        — Ты же знаешь, что такие вещи вскрываются рано или поздно? Не все соулмейты обязаны быть вместе, — с уверенностью выдал Козуме. — Если он тебя максимально ценит, то он не откажется от тебя. А если нет, то пошёл нахуй.        — Ну… — помедлил он. — Я не знаю, если честно. — опустил глаза вниз он. — Ценит… Вроде бы он мне и друг, а вроде… Он забывает о моём существовании, о том, когда я надолго ухожу и не возвращаюсь, как сейчас, холодно говорит со мной. И несмотря на всё это, я всё время с ним хожу, куда бы он ни шёл и он меня никогда не прогоняет.        — Токсик, ясно. Относись к нему так же, как он к тебе. Так вполне заслуженно. Какое тебе должно быть дело до такого, как он? Если он вдруг начнёт возмущаться, просто отвечай, как он обычно тебе отвечает — не всё ж тебе унижаться. Будь увереннее, если хочешь освободиться от чувств, которые душат тебя изнутри, — посмотрел ему в глаза Кенма.        — Н-но… Я-я… Не знаю. С одной стороны Тсу…кишима не назвал бы меня другом в присутствии других. А с другой… — что было с другой стороны — никто никогда не узнает.       В поле его бокового зрения попал… Акааши. Акааши спокойно пришёл сюда, кажется, даже не обращая внимания на обоих. Однако, факт спокойствия Акааши Кенму не усмирил. Он немного привстал, с готовностью в очередной раз уходить, но Кейджи, увидев это, сразу же сказал:        — Ты мне не сдался, можешь остаться, если хочешь, — даже не поднимая взгляда. Затем, заметив другого парня, Акааши присел. — Оу, Ямагучи, и тебе привет.        — Э-э-э, привет, Кейджи… — сказал Ямагучи (даже имени не нужно спрашивать), заметно напрягшись.        — А-м-м… Они знают, что я тут? — спросил Кенма, подхватив волнение от Ямагучи.        — Если бы знали, пришли бы не я, а они, — Акааши, оказывается, краток. Козуме видел это издали и теперь убедился в этом.        — Если это так, то ты спалил нас тем, что пришёл сюда, — недоверчиво смотрит на него парень.        — Не-а, я сказал, что пойду в другой отдел, а они меня даже, наверное, и не услышали, залипая на осьминогов, — равнодушно вздыхает Кейджи. — Странно, конечно, что трое школьников сидят на полу за отделом мороженого.        — Это точно, — расслабился Ямагучи, даже усмехнувшись.       Кенме сейчас более-менее понравился Акааши. Он счёл его самым адекватным среди его компании и его друзей. Он даже подумал, что Акааши даже немного похож на Кенму. Он был более-менее спокойным, не настырным и не приставучим. Он был серьёзным, как какая-то важная персона вроде министра.       «Лучше бы он мне был соулмейтом» — на мгновение такая странная мысль появилась в голове Кенмы, однако та быстро исчезла.        — Э-э-э, Акааши, а Тсукки…шима всё ещё с вами? — неуверенно спросил Ямагучи.        — Куда ж ему деваться, — Кейджи поковырялся в ногтях. — Кстати, он говорил о тебе.        — Что? — оживился Ямагучи сразу.        — О том, как ты куда-то пропал и это странно, — зевнул Акааши. — И о Кенме говорили.        — Даже спрашивать не хочу что, — врёт. Интересно.        — А как Куроо отреагировал на слова обо мне? — не унимался Ямагучи.        — Не волнуйся, уж точно не сказал «в жопу его, я тебя трахну», — эти слова заставили Кенму усмехнуться, а Ямагучи покраснеть.       Его ответ на это мы тоже никогда не узнаем, ведь нежданно-негаданно появились Куроо, Бокуто и, тот самый, судя по всему, Тсукишима.        — Ака-а-аши, не уходи от мен… Вот это прикол, — заметив Кенму, сказал Бокуто. Кенма и Ямагучи съёжились и обоим захотелось провалиться сквозь землю.        — Ямагучи, почему ты тут сидишь? — спросил Тсукишима. Козуме не приходилось видеть его прежде с ними. С первого взгляда он уже ему не понравился. Стало жалко Ямагучи — соулмейт, сразу видно, напыщенный и счастье с ним это лишь мечтания.        — Оу, Кенма, не ожидал тебя увидеть тут, — почесал затылок Тетсуро.       «Блять, сука, в рот ебал, еба-а-ать» — пронеслось моментально в голове Козуме. Куроо появился практически из ниоткуда и сказал это так неожиданно, что Кенма не зная что и делать, быстро встал и затрясся, смотря только на Куроо, как и тот на Кенму.        — Да, снова здравствуйте, Бокуто-сан, — спокойно сказал Акааши. Затем, тот незаметно скосил глаза на Ямагучи и Кенму. — Они уже уходят. Да?        — Ага, — пробормотал Кенма, кивнув Акааши. Козуме мысленно благодарил Акааши всеми громкими словами на свете. — Счастливо ос-ставаться. — он развернулся и быстро ушел. Куроо без слов пошёл за ним.        — Ага-ага, уходим, — нервно закивал Ямагучи, улыбаясь во весь рот от волнения. — Пока-пока!       Ямагучи бы тоже хотел развернуться и уйти за Кенмой, но только он пошёл, как его кто-то взял за запястье, останавливая.        — Куда? — это был Тсукишима.       Ямагучи покраснел и даже немного дрогнул от такого резкого прикосновения. Но оно показалось ему довольно приятным. Щёки невольно покраснели от таких мыслей.       «Если он вдруг начнёт возмущаться, просто отвечай, как он обычно тебе отвечает. Будь увереннее, если хочешь освободиться от чувств, которые душат тебя изнутри» — в голове Ямагучи пронесся совет Кенмы. Кое-что в голове Тадаши моментально щёлкнуло.        — Мне не охота таскаться за тобой хвостиком, я ухожу, — нехотя высвободил свою руку из руки Тсукишимы сказал Ямагучи.        — Ямагучи…        — Тс… Кей, — он вовремя подавил в себе слово, которое хотел сказать. Он, пытаясь сделать максимально суровый взгляд, на который он способен, посмотрел ему в глаза. — Пока. Встретимся в школе.       Тадаши же наконец-таки развернулся и ушёл быстрым шагом отсюда. Он был мысленно в шоке от самого себя, ведь он не думал, что он сможет так говорить кому-то. Он почувствовал адреналин внутри самого себя. Ведь так он никогда не делал. Это ему и нравилось и было стыдно. В глубине души своего он хотел извиниться перед Тсукки. Как думал Ямагучи, так поступать точно нельзя.       А сам же Кей… Был сильно удивлён. Как милый, добродушный и чистосердечный Ямагучи стал таким дерзким, прямолинейным и саркастичным за пару минут? А ещё Тсукишима был зол. Его злило это «Кей». Некогда сильно раздражающее «Тсукки» теперь так хотелось вернуть.       Между тем, Тетсуро кое-как всё-таки нагнал очень быстрого Кенму, который так и не успел отсюда свалить вовремя (а оставалось совсем чуть-чуть). Сейчас Козуме был готов проклинать магазин за то, что он не был таким маленьким, как думал Кенма. Неудачно подобранный Кенмой путь к выходу и стал причиной многочисленных матов в его голове.        — И с чего мы избегаем меня? — практически над ухом донесся голос Куроо.       Кенма дрогнул, не в состоянии думать или предпринимать какие-то решения прямо сейчас. Сейчас он чувствовал себя мышью, которую кошка держит в лапах. Сердце энергично забилось.        — С чего у тебя появилось какое-то серьёзное дело до меня? — взглянув на брюнета, Кенма попытался скрыть свой страх под привычной маской грубости и безразличия.        — С того, что мы соулмейты… — хотел что-то ещё сказать Куроо, но его перебил Кенма.        — Тебе ли не похуй, что мы соулмейты? Я для тебя просто очередная галочка в списке. Ты терпишь мою боль, да, — резко выбежал Кенма. — Уж сорян, я по другому не могу. Не лезь в мою жизнь, в ней и так куча дерьма. Когда-то ты о боли и не вспомнишь, обещаю.        — Я как раз хочу помочь тебе вылезть из этого дерьма, — посмотрел ему в глаза Тетсуро. — Я хочу, чтобы ты не страдал больше никогда и забыл о боли раньше, чем я.        — Я забуду о боли, когда сдохну, — закатил глаза Кенма с полным безразличием. Однако, в глубине души эти слова чуточку утеплили его и где-то там проснулась надежда. Это чувство было слишком мелким и незаметным, чтобы Кенма поддавался ему. — Моя жизнь это то, с чем лучше никому больше не связываться, кроме меня. Давай просто… Ты будешь жить как раньше и никто ни к кому лезть не будет.        — Думаешь, мне окей чувствовать твою боль? Я сейчас правда развернусь и уйду, зная, что в любой момент я могу тебя не увидеть за твоей партой? Если бы мне ты правда был не важен и был бы галкой, я бы тебя не остановил. Я не могу жить спокойно, когда тот, кто мне предначертан страдает и не подпускает к себе помощи. Кенма, пожалуйста.       Кенма совсем замялся с ответом. Он… Что? Кто-то кроме его сестры правда горит желанием помочь? Да такого не может быть. С другой стороны чувства к Куроо нарастали. Он переварил каждое слово Куроо в своей душе. Но из-за каши в его голове, он выдал совсем не тот ответ, который бы он хотел:        — В моей лодке только одно место. Если ты туда засядешь, — Козуме опустил голову. — Мы оба пойдём ко дну.       «Блять, что я только что сказал? Блять, сука, что это за тупизна?» — моментально произнес у себя в голове Кенма, стыдясь от сказанного им самим же.       Испытывая слишком сильное чувство стыда, Кенма пошёл в направление к выходу, чтобы пойти домой. Куроо не стал его останавливать. Как думал Кенма, Куроо не остановил его потому что он думал, что Куроо уже расхотел с ним общаться и вовсе считает его тупым. Однако, Тетсуро пробормотал:       «Так давай утонем вместе».

***

      Кенма молчаливо вошёл в квартиру, закрыв за собой дверь. И перед ним всё тот же пейзаж — едкий запах алкоголя, от которого так и хочется зажать нос, разбитые стеклянные бутылки, как украшения дизайна и где-то лежит чья-то засохшая рвота. Кенма не в бомжатнике — он дома, хотя в это так трудно поверить.       Кенма, идя к ванной комнате и обходя все разбитые пивные бутылки (это был для Козуме-младших целый ежедневный квест), услышал девчачий голос из двери, мимо которой он прошёл:        — К-Кенма, ты? — слабо и боязливо произнёс кто-то.       Козуме слабо улыбнулся уголком губ. Кажется, тут был не только он и «красота дизайна», а ещё и очень хорошо спрятавшаяся его младшая сестра.        — О, Маширо, ты тоже тут, — обернулся на дверь Кенма.       Маширо немного расслабилась в лице. Что ж, такое ей удавалось делать редко, ведь несмотря на её возраст (двенадцать лет маловато для всего этого пиздеца) она понимала уже намного больше об этой жизни, чем многи в свои двадцать.        — Никто не приходил? — спросил брат.        — Нет. Утром, правда, когда ты ушёл в школу, сюда приходили какие-то мамины и папины друзья. Один из них сказал, что я обязана выйти за него замуж, когда вырасту, — сказала Маширо, более широко приоткрывая дверь.       Маширо Козуме выглядела как худощавая девочка, с чёрными волосами, практически как у Кенмы. Её волосы достигали спины и именно поэтому многие в ее новом классе считали ее какой-нибудь распущенной. Также, её глаза имели медный оттенок и её взгляд исподлобья точно напоминал взгляд Кенмы. В свои двенадцать она была не той, кем ей стоило родиться с самого начала.        — Ой, блять, — закатил глаза Кенма. При сестре он не стеснялся мата. Грубо, так? Нет, уже не грубо, более привычно для обоих. Ведь и сама Маширо материлась не хуже брата. — Увижу — въебу, наверное.        — Я с тобой. Зайдешь в комнату? — спросила та.        — Пока что я в ванную. Позже зайду, — сказал Кенма, вспомнив свои планы, как только он зайдёт домой.        — Угу, — утвердительно промычала Маширо, закрыв дверь.       Кенма знал столько о своей младшей сестре, сколько она не знала о нём. Она не знала, что Кенма встретил своего соулмейта и то, что Козуме давно промышляет мазохизмом. А если бы и узнала — вряд ли бы стала останавливать, скорее пошла бы за ним, ведь как никто, она понимала своего брата.       Сразу зайдя в ванную, Кенма запер дверь и облокатился об неё, закрывая своё лицо руками. На него навалилось то, что было недавно в магазине. Ему просто хотели помочь, хотели вытащить его из всего этого дерьма. А он наговорил ему всякий бред. Чёрт. Его точно возненавидели. Как сейчас, ему никогда не было стыдно за свои слова.       «Я плачу» — подумал он, почувствовав как глаза наполняются слезами. — «Чёрт».       Как безразличие могло превратиться в кучу эмоций? Как же так случилось, что ненависть переросла в обвинение самого себя? Как же так это всё случилось? Как же Тетсуро Куроо хотел ему помочь, когда он всю жизнь был никому не нужен?       Рука автоматом потянулась к шкафчику около Кенмы. Из нужной полки он быстро достал лезвие и, разорвав упаковку, ударил им по своему запястью. Кровь потекла сразу же и образовалась новая рана на недавно единственном целом месте на руке. Однако, это было не больно. Совсем. Несмотря на то, что алая жидкость уже стекала по полу, он чувствовал небольшую щекотку. В первые разы было больно. Потом боль постепенно исчезала и исчезала. Сейчас было больнее на душе, чем на запястье.       Глядя на новую рану, Кенма задумался:       «И всё же, надо перед ним извиниться».