До смешного очевидно

«Интересно, вспоминает ли Старк о том, что произошло?» Питер невольно задавался этим вопросом, когда пересекался с Тони Старком. Заглядывая вот уже два утра подряд мельком к Питеру в палату и справляясь о его самочувствии, Старк был максимально нейтрально дружелюбен, прилагая, кажется, все усилия, чтоб делать вид, что ничего не произошло. В итоге Питеру очень быстро стало казаться, что для Старка и впрямь ничего не произошло. То есть не так: Старку было удобнее жить, забыв побыстрее, что между ними произошло. Но, может быть, хоть иногда… Конечно нет. У Старка были сотни более опытных девушек, зачем бы ему вспоминать неумелый отсос от навязчивого мальчишки, который поставил их обоих в крайне неловкое положение? Старк взрослый человек, и этот… сомнительный сексуальный опыт едва ли сильно ему запомнился или взволновал. Питер же, разумеется, вспоминал об этом постоянно, а учитывая, что он сидел на Базе со сломанной ногой и прорвой свободного времени, Питеру начинало казаться – у него скоро вскипят мозги. Прошло три дня после эпичного падения, показавшего полную его несостоятельность как Человека-паука. Да, об этом у Питера тоже было время подумать. Какой из него Мститель, если он даже по крышам скакать не может – без каких-либо нападений извне – не рискуя нанести себе увечья. То есть Тони, или тетя, должны были теперь волноваться не только из-за того, что Питеру наваляют преступники, но и из-за того, что он просто не справляется с прыжками на паутине. Тетя, к счастью, пребывала в счастливом неведении. Они позвонили ей вместе с полковником Роудсом из гостиной, сидя на удобном диване, так, чтоб у Мэй не было ни единого шанса заметить плачевного состояния ноги Питера, и насочиняли, что Питеру необходим очередной этап тренировок. А мистер Старк в отъезде, но передает привет. Мэй, похихикивая, спросила, кого ей ждать в следующий раз, когда Питера будут отпрашивать или возвращать домой – может, на чашку кофе к ним заскочит Вижн? Короче, хоть Мэй была взрослым человеком и вообще его тетей, кажется, обилие лиц из телеэкрана, внезапно перекочевавших в их жизнь, также выбивало ее из колеи. (Она определенно глупо хихикала, как девчонка, но быстро справилась с собой). Нога Питера практически не беспокоила. Медботы прогнозировали, что на полное восстановление уйдет что-то около недели. Ладно, это было действительно круто. Питер представить не мог, что кости могут срастаться с такой скоростью. Его кости. По рассказам Пятницы, раньше, в Башне, у них был полноценный медцентр с живым персоналом, но на Базе, при текущем положении вещей, то есть, при практически полном отсутствии жильцов, Старк не видел в этом особой необходимости. Питер уверил ИИ, что его вполне устраивает сервис от ботов. Не устраивала его только шина на ноге. От костылей Питер отказался – если честно, он был гораздо мобильнее, когда прыгал на одной левой, ну и, ладно, может быть, когда никто не видел, слегка опирался на правую ногу. Нога действительно практически не болела уже на второй день. Питер довольно быстро сбежал из палаты. Он оккупировал было свою любимую лаунж-зону, но теперь Тони был на месте - работал в мастерской. Когда он в первый раз поднялся по каким-то своим причинам и увидел жующего перед телевизором чипсы Питера, то ощутимо вздрогнул. Старк быстро взял себя в руки, но Питер все равно заметил. Прекрасно. Кажется, он нарушает душевное равновесие Старка, оттого что сидит над его мастерской и смотрит мультики. И мультики – тоже не лучшая идея, лишний раз напоминает, насколько Питер взрослый и вообще. Питер, съежившись, пробормотал что-то в духе добрутро, Старк преувеличенно бодро поздоровался и слинял на максимально возможной скорости. Впрочем, вернулся буквально от двери. - Как нога, Паучок? Уверен, что не слишком рано вылез из палаты? – Старк снова разговаривал с ним затылком, отправившись к барной стойке и принявшись колдовать себе кофе. Питер зло посмотрел на его спину. Идеально прямую, как всегда. И одернул себя, чтоб не перевести взгляд и не начать пялиться на задницу Старка в спортивных штанах. Питеру сейчас хотелось позлиться, а не изнывать от возбуждения. То есть первым порывом Тони было сбежать, затем он вспомнил, что о Питере следует беспокоиться, Питер же гребанная травмированная принцесска, - переборол себя, заставил себя вернуться, и вот теперь интересуется самочувствием Питера, нервно пытаясь занять чем-то руки. И почему-то Питеру казалось, что раньше, до инцидента, Старк непременно попытался бы стянуть у него чипсы. - Ну, думаю, моей ноге все равно, где лежать – на диване или в палате, - Питер примостил ногу на подушку на журнальный столик, посчитав, что она находится примерно в том же положении, что и когда он сидит в больничной койке, подложив валик под шину. – Ой, Пятница бы меня не выпустила, если бы мне действительно был категорически показан постельный режим, вы же знаете. Мистер Старк, а… - Питеру слегка изменил голос, потому что ему было неловко, но он, черт возьми, заставит Тони к нему подойти. – А можно и мне кофе? - Да, конечно, - безропотно ответил Старк, беря вторую чашку. – Тебе какой? - Капучино, спасибо, - боже, почему, почему, почему это так неловко – просто разговаривать? Повисшее в комнате напряжение буквально можно было ножом резать. Питер, конечно, больше всего на свете хотел находиться рядом с Тони Старком всегда, но теперь, из-за того что все так сложилось – нелепо, непонятно, незавершенно, - Питеру хотелось в то же время провалиться куда-нибудь на другую сторону планеты. - И, кстати, если вы решите бросить в меня эту чашку, вместо того, чтоб принести – я даже с паучьей реакцией ее не поймаю, - уязвленно заметил Питер, потому что Старк, сделав кофе, так и застыл с чашкой у барной стойки, не решаясь приблизиться. - Ладно-ладно, упражняйся в остроумии, раз другие тренировки тебе пока противопоказаны, - натужно улыбнулся Старк, быстро подошел и поставил чашку на столик у ноги Питера, тут же отстранившись. – Все, я спросил, ты ответил, я пойду, куда шел. Пятница, кстати, действительно дает по поводу твоего состояния самые положительные прогнозы, что не может не радовать. Старк протараторил все это, пятясь к двери, и сбежал, успешно забыв приготовленный себе самому кофе. Питер так злился, что полдня почти не думал о Старке. То есть он полдня думал о том, что ну и пожалуйста, ну и не надо, раз Тони Старку так тяжело его видеть и приближаться к нему, то шел бы Старк к черту, не станет Питер о нем думать. - Что ж, парень, если ты сделал это, чтоб я был не единственным хромающим супергероем, я польщен, - шутил Роуди за обедом. Они оккупировали тот край протянувшегося через всю кухню стола, который был ближе к холодильнику, и непринужденно болтали. Питер действительно легко находил с Роудсом общий язык. Вернее, он задавал бесконечное количество вопросов, на которые полковнику было не в тягость отвечать. - В любом случае, Пит, спасибо. Возможно, это заставит Тони поменьше спрашивать, как я, в порядке ли я, как мое настроение, и он перенесет часть этих однообразных вопросов на тебя. Черт, я понял вдруг, что когда Старк достает своими идиотскими шутками и издевательствами, он и близко не так невыносим, как когда начинает с серьезной миной о тебе беспокоиться, - Роудс начал предложение, стремясь продолжить шутку, но закончил явно искренне и о наболевшем. Питер согласно рассмеялся, давясь тортом. Роуди ел стейк и ризотто, а Питеру хотелось исключительно заедать свое плохое настроение сладостями. Взрослые, кажется, в таком случае напиваются, но бары Базы, под завязку набитые алкоголем, оставляли Питера равнодушным. И, к тому же, едва ли ему бы кто-нибудь разрешил. - Мне жаль, что я упал, на самом деле, - стушевался Питер. – Это, правда-правда, совершенно нелепая случайность. Я отлично умею управляться со своей паутиной, честно. Просто… там был виноват хлипкий подоконник. И неудачное стечение обстоятельств. Роуди покачал головой, становясь серьезным. - Нет, знаешь, я теперь понимаю. Тони, конечно, тысячу раз проклял себя за то, что вообще позвал меня в ту заварушку, но… Все мы осознаем, чем рискуем, когда надеваем свои костюмы. На самом деле, всегда существует шанс вообще не вернуться живым. И это точно не вина тех, кто рядом с нами. Только наше решение и только наша ответственность. Просто ты, Питер, малыш, и мы переживаем за тебя больше, чем за кого-либо другого. Не раздражайся слишком сильно на это. Питер отложил ложку, взял торт рукой и отправил в рот едва ли не половину куска, чтоб не начать огрызаться. Он уже был сыт по горло проблемами, которые возникают из-за его возраста. До этого Роудс очень долго бухтел, прежде чем согласиться поддержать легенду для тети Мэй. Роуди категорически заявил, что они со Старком вкрай охамели, потому что опекун имеет право знать, если его ребенок пострадал. Переубедить его смогли только долгие эмоциональные уговоры Питера, расписывавшего, какой вообще для тети стрессовой ситуацией является его супергеройство. Раньше ведь он скрывался, Мэй ни сном ни духом не знала, что племянник летает на паутине над городом, – и тогда все было значительно проще. Словом, проблема состояла в том, что остальные Мстители были взрослыми самостоятельными людьми, и что делать с Питером, насколько должна быть информирована его тетя, что является правильным в такой ситуации, - эти вопросы ставили в тупик по крайней мере полковника Роудса уж точно. У Питера язык чесался парировать, что Роуди в разговорах о тренировках и патрулировании Питера употребляет фразу «о чем вообще думал Старк, когда тебя позвал» куда более параноидально часто, чем сам Старк реплики о самочувствии Роудса. Питеру было плевать. Пусть даже Старк думал только о том, как создать превосходство в силе, если дело дойдет до мордобоя с Роджерсом. Это было счастливое для Питера стечение обстоятельств, и он даже почти не злился, хоть в этом был замешан Роджерс и их со Старком только им понятные сложные взаимоотношения. (Питеру наплевать. Питер придумывает хуйню, начитавшись статеек о том, что между Старком и Роджерсом был роман). После обеда Питер попрыгал в свою комнату, предварительно выудив из холодильника круассаны, пончики, взбитые сливки и еще кучу сладостей, сколько поместилось в руках. Раз Старка так напрягает его присутствие, то и ладно. У него в комнате кровать, телевизор, комп, планшет, ноутбук – все необходимые для жизни условия (кроме Тони Старка). Питер вполне проживет и так. Он целый день проводил в блаженном безделье. Заниматься научными проектами не было настроения, поэтому Питер ел и смотрел сериалы. Ну, еще он размышлял, как скоро исчезнет этот вакуум напряжения, возникавший при их со Старком встречах. Непременно, когда-нибудь исчезнет. Время вообще притупляет воспоминания, и уже очень скоро Тони Старк забудет, как Питер сидел на столе, и Тони, наклонившись к нему, дрочил ему и наблюдал, как Питер заходится в горячих стонах и всхлипах. И как потом Питер, не дав Тони отстраниться, упал перед ним на колени… Нет, точно, легко. Тони Старк взрослый, Тони Старк популярен, у Тони Старка чего только в жизни не было, он даже, почти наверняка, все очень смутно помнит, оттого что был пьян, - ему сейчас просто очень неловко, - снова из-за проклятого возраста Питера – но, со временем, если они оба усиленно будут делать вид, что ничего не было, - у Старка это пройдет. В конце концов, во время очередного витка своих повторяющихся рассуждений Роудс высказывал мысль, что «прежде чем вручить тебе костюм, надо было посоветоваться со всеми, потому что вооружать ребенка – крайне сомнительная акция, и Старк, возможно, в это не вник, Старк всегда делает что хочет, ему, возможно, показалось перспективным создать костюм для мальчишки с такими удивительными способностями, но кто-нибудь более сознательный мог бы вправить мозги Старку и объяснить, что мальчишку, пусть даже с такими удивительными способностями, рановато втягивать в войны Мстителей». Питер из всего этого брюзжания вынес только мысль о том, что Старк всегда делает, что хочет. Значит, Питера он определенно не хотел. Ладно, случилось то, что случилось, в основном из-за напористости Питера и его идиотского поведения, а вовсе не из-за каких-то авансов со стороны Тони, но то, что случилось, Питер уж точно не забудет никогда. Ему, кажется, уже обломилось все, что могло обломиться, он как будто на секунду получил все, о чем только мечтал, чтоб тут же утратить это навсегда, - и, в общем, надо успокоиться, вздохнуть и пережить. Кому он врет. Выключи мозги, Питер, эта серия "Гравити Фолз" без навязчивых мыслей о Тони Старке будет гораздо интереснее. *** Вечером Питера постигло иррациональное желание выбраться на крышу. Не то чтобы крыша Базы нуждалась в присутствии Питера, и не то чтобы она была какой-то особенно высокой или интересной крышей, просто Питер привык в последнее время к высоте, полюбил ее – его успокаивало и радовало созерцание раскинувшегося под ногами мира. Питер нашел на кухне термочашку с крышкой, наполнил под завязку кофе, стащил из одной из гостиных клетчатый плед и отправился смотреть на звезды. Грустить, пить кофе, завернувшись в плед, и смотреть на звезды. Более идиотского девчачьего занятия невозможно было вообразить. Доступ на крышу Базы открыт и активно используется, там вертолетная площадка и оборудованная зона для приземлений Вижна, Железного человека, Сокола и прочих летающих-парящих, они могут, приземлившись, сразу войти в выведенный на крышу лифт. То есть Питеру достаточно просто подняться наверх, если доступ ему вдруг не заблокирует Пятница. Питер сделал максимально умильное лицо, нажимая на кнопку лифта, - хотя едва ли просяще-невинный взгляд подействует на ИИ, коль скоро та решит, что на крышу Паркеру нельзя. Двери прибывшего лифта разъехались. Внутри стоял, листая что-то в планшете, Тони. Он выглядел, как будто весь день проторчал в мастерской – в футболке и домашних спортивных штанах, местами испачканный, взъерошенный, явно забыв сегодня расчесаться и, кажется, с подпаленной левой бровью. Определенно. И со следами копоти на лице. Тони мельком вскинул глаза, как будто удивившись, что лифт остановился, но, увидев Питера, вернул на него взгляд, встрепенулся… Питеру показалось, Тони не знает что делать – то ли выскочить из лифта, то ли снова уткнуться в планшет. - Если вы сейчас выйдете, это будет выглядеть очень глупо, куда-то же вы ехали, - озвучил Питер свои мысли, быстро пропрыгав в лифт на здоровой ноге. Старк усмехнулся, оценив его прямолинейность, чуть посторонился, но планшет все же не убрал, снова принялся что-то там листать, – это избавляло его от необходимости диалога с Питером. Двери закрылись, лифт мягко тронулся вверх, - и тут Питера накрыло. Оказавшись в одном лифте с Тони, он только и мог, что снова прокручивать в голове то, что произошло. Неужели Тони совсем об этом не вспоминает? Вот он, так близко, только руку протяни. Такой… настоящий, живой, чуть вымотанный – Питер вдруг понял, что Тони-из-мастерской нравится ему гораздо больше, чем лощеный Тони в дорогих костюмах. От него пахло сейчас, точно, копотью, и самим Тони, и это сочетание ароматов показалось Питеру почему-то особенно крышесносным. И Питер... Питер прикасался губами к члену Тони, и слышал его стоны, и ощущал, как он толкается в его горло, и чувствовал уверенные умелые движения его руки на своем члене, и прижимался лицом к его животу, - как он мог все это забыть, как мог не думать об этом, глядя на живого Тони Старка, уставшего, настоящего, наверняка уже давно не спавшего, здесь, так близко. - Вы… у… вас что-то случилось? Сгорело? Взорвалось? Вы в порядке? – пролепетал Питер, чувствуя, как его голос надрывается и дрожит. Он сглотнул, чтоб как-то взять себя в руки, но это вышло слишком громко. Тони исподлобья взглянул на Питера, и тут же прикрыл глаза. - Ради бога, мальчишка, прекрати выглядеть таким заведенным. Ты сейчас уронишь свою чашку, что бы там у тебя в ней ни было. Какого хрена ты так возмутительно себя ведешь, ничего в общем-то при этом не делая? – Тони говорил скороговоркой, смежив веки. Если ситуация была настолько неловкой, что заставляла зажмуриться Тони Старка – это, пожалуй, феноменально неловкая ситуация. - Я... – у Питера были плед, чашка, нелепая шина на ноге и ворох неприличных желаний в голове. – Да ничего я не делаю! – вскинулся он, чувствуя, что потеет, краснеет, а чашка в руке действительно заходится от мелкого тремора. Тони, сунув планшет под мышку, размеренно задышал, показывая, что пытается сохранять спокойствие, не разозлиться. Лифт, между тем, поднялся на крышу и тренькнул расходящимися дверьми, но ни Питер, ни Тони не торопились выходить, застыв в каком-то совместном ступоре. - Ну чего стоим? – ядовито процедил Тони (продолжая стоять). – Ох, Питер! – он подхватил Питера под локоть и буквально выволок из лифта, в то же время помогая ему не потерять равновесие. – Что ты вообще забыл на крыше? - Хотел посидеть попить кофе. Крыши – моя вотчина, вообще-то, - неуверенно сказал Питер, переминаясь с ноги на ногу, забывая, что на шину не стоит переносить вес. Лучше бы Тони его не трогал. Прикосновение точно не помогло Питеру выглядеть менее заведенным и – что там сказал Старк? – менее возмутительно себя вести. - Ну а мне нужно кое-что перебрать в механизме посадочной площадки, - пожал плечами Тони, все еще словно прикипев к месту. Он посмотрел на Питера, отвел взгляд, поспешно оглядел крышу, снова прикрыл глаза. – Или, может, потом, раз ты решил здесь окопаться. И Тони отвернулся, намереваясь вызвать лифт и уехать. - Убегаете? Вы ведете себя реально глупо! – крикнул Питер надломленным голосом. Тони замер спиной к Питеру, так и не утопив кнопку вызова. Его спина напряглась – Питер четко видел, как застыли мышцы под футболкой. Питеру до трясучки хотелось обнять Тони, прижавшись щекой к его спине. - Знаешь, в чем проблема? – заговорил Тони, все еще отворачиваясь. Голос Старка был напряжен до проскальзывающих звенящих нот. – В том, что я должен вести себя разумно, но меня выбил из колеи именно этот твой… да как сказать-то… щенячий детский восторг, совершенно неконтролируемое возбуждение, - я ведь тогда не смог бы оторвать тебя от себя, тебя просто переклинило, Паркер, - ты ведешь себя, ты смотришь, как будто… действительно хочешь меня до смерти, жить не сможешь, ха-ха, даже звучит пафосно и смешно. И это… заво… - Тони запнулся. – Словом, прекрати. Чушь какая-то, не понимаю, почему я на это повелся. Возьми себя в руки, Питер, потому что я, честно говоря, тоже не образец человека, который может отказывать себе или держать себя в руках. И почему я все время натыкаюсь на тебя? База, определенно, достаточно большой комплекс, чтоб здесь могли не пересекаться два человека. На крыше было тепло, сумеречно, и легкий ветерок ерошил взмокшие волосы Питера. Ласковые касания ветра хоть чуть-чуть помогли не задохнуться от переполнявших его чувств. Питер разжал локоть и выронил плед, а чашку… все еще продолжал сжимать в руке, боясь, что если наклонится поставить ее на пол – Тони Старк исчезнет, допустим. Он говорил настолько невозможные вещи, что казался горячечной галлюцинацией Питера. - Вы сказали – это заводит? – потрясенным шепотом переспросил Питер и все-таки, не сводя глаз со спины Тони, неловко покачнувшись на одной ноге, поставил чашку на пол. - Так, я пошел, - Тони сделал последний, отделявший его от дверей лифта шаг, и принялся многократно щелкать по кнопке вызова. Питер шагнул следом, совершенно забыв про свою ногу, вцепился Тони в плечо и заставил его развернуться. Движение получилось столь резким, что Тони выронил из подмышки планшет. Тот, впрочем, не разбился. - Мистер Старк, я совершенно точно умру, если вы никогда больше ко мне не прикоснетесь… - Так, Питер, я попросил прекратить, а не десятикратно усилить этот фарс… - Я не могу жить, я ничего не могу делать, у меня все валится из рук, я только думаю и думаю о том что случилось, я хочу еще, я точно умру от расстройства или рассеянности, я упал с крыши, я даже быть Человеком-пауком нормально не могу, пожалуйста! - О, значит ты все-таки из-за этого упал с крыши? – Тони перехватил Питера за запястье, стремясь скинуть его руку. – И ты считаешь, что у тебя нет никакой психотравмы? - У меня психотравма из-за того, что между нами ничего нет, а не из-за того, что между нами что-то было! – Питер орал сейчас Тони в лицо гораздо более обиженно и отчаянно, чем тогда, когда Старк отбирал у него костюм после приключения на пароме. Тони побледнел и, кажется, не очень понимал, что ему делать. Он все еще не мог всерьез применить к Питеру силу. Двери лифта, не уехавшего с крыши, уже какое-то время назад открылись, Тони попытался было просочиться в лифт, не уронив при этом Питера, опасно балансировавшего на больной и здоровой ногах. Тут Питер вспомнил, что у него сломана нога, и – ну, возможно, это было совсем чуточку умышленно, - буквально упал на Тони, прижав его к стене возле дверей лифта. - Твою… - начал было ругаться Тони, но запнулся. Питер потерся о его ногу. И действительно буквально повис на нем, и дышал прямо в губы, горячечно, часто и жадно, и умоляюще заглядывал в лицо. Тони был так красив – когда был растерян, и слегка зол, и так близко, все эмоции, и смятение на выразительном лице делали его только более привлекательным, Питер снова утратил над собой контроль, и вот теперь он точно вел себя совершенно возмутительно. А еще Питер смутно осознавал, что ситуация для Тони патовая. Он не может его оттолкнуть, или ударить, или наорать, чтоб потом не начать себя корить, что был слишком жесток с мальчишкой, - так, кажется? Если Питер правильно понял манеру самоедства Старка. Ну и пусть, напридумывали себе всякой хуйни с возрастом, тупые взрослые, и по поводу детей и оружия тоже – лучше бы переживали о детях, которые действительно растут и существуют на войне, а не за Питера, который уже давно для себя все решил. Интересно, а ему что-нибудь будет за домогательства до взрослого? Боже, о чем он думает, о чем думает? Ладно, возможно, Питер совсем чуть-чуть боится этого предупреждающе-острого, запрещающего взгляда Старка. А еще он возбужден от этого взгляда до дрожи в коленках. - Паркер, ты не посмеешь, - тихо-тихо сказал Тони. Без злости в голосе, скорее удивленно. Питеру показалось, что где-то за гранью своих дурацких установок Тони хочет, чтоб он посмел. Или Питер слишком хотел за них обоих. - Я вот, правда, умру, если не посмею, - так же тихо ответил Питер, потому что голос пропал, потянулся вперед и поцеловал Тони. Тони не отвечал, по крайней мере отвечал не так, как тогда, когда был дезориентирован после взрыва, и Питер вцепился в него, запустил руку в волосы, впился пальцами другой руки в спину, чувствуя напряжение, сопротивление Тони, сам переплел их языки, неумело засовывая свой язык в чужой рот, покусывал за губу, снова напирал, - если Тони не ответит так, как он умеет, Питер точно пойдет прямо сейчас спрыгнет с крыши без костюма, счастливо оставаться, мистер Старк. Питер втерся своей ногой между ног Тони, и почувствовал, что тот возбужден, и все равно напряжен, как застывшая статуя. - Я вас так люблю. Ну пожалуйста, - буквально продышал Питер в рот Тони. И снова приник к его губам. Старк, вжимавшийся до того в стену, оторвал от стены руки, подхватил Питера – он был все же сильным, и уверенным, и взрослым, - с восторгом почувствовал Питер, - и Старк поцеловал его по-настоящему. Они переплелись, схлестнулись, Тони сплетал их языки совершенно правильно, так, как только пытался Питер, Тони придерживал его за затылок совершенно правильно, позволяя себе вести, контролировать и углублять поцелуй, Тони проходился языком по зубам Питера, и снова как-то касался его нёба, и отстранялся, давая Питеру жарко дышать, и все это Тони делал порывом, голодно и сильно, как человек, умирающий от жажды и жадно пьющий воду, и хотя он контролировал этот поцелуй, по его рваным требовательным движениям можно было понять, что себя Тони плохо контролирует. Руки Питера жили отдельной жизнью. Он бессовестно задрал на Тони футболку, оглаживал его пресс, чувствовал мышцы, перемещал ладони на поясницу, отслеживал линию позвоночника, гладил под лопатками, снова потянулся руками вперед, к животу… Все закончилось, когда Питер вцепился в резинку спортивных штанов Старка и попытался их спустить. Старк подхватил Питера под локти, как-то на секунду оторвал от себя и от земли и, проволочив ногами, словно куклу, толкнул Питера на валявшийся на полу плед. - Нет. Даже и не думай. Нет и нет. Тони отступил к лифту, который… Снова был закрыт. Тони, все еще стоя лицом к Питеру, - наблюдая, видимо, за ним, чтоб тот чего-нибудь не отмочил, - нащупал и нажал кнопку. - Пятница, если лифт не приедет сию секунду, я тебя, честное слово, сотру, - процедил Тони сквозь зубы. Питер, во-первых, из-за ноги не смог сразу же вскочить с пола, чувствуя себя как жук, перевернутый кверху лапками, а во-вторых… Когда Тони толкнул его на плед, воображение Питера нарисовало ему столько горячейших сценариев того, что сейчас произойдет, - Питер не сразу смог въехать в разочаровывавшую действительность. - Да ладно! – завопил он, когда увидел, что Тони заскочил в только начавший раззевать пасть лифт. - Оставите меня тут дрочить под открытым небом?! Тони, ну пожалуйста! Опять? Будете бегать и призывать костюм? Выгоните? Сколько можно?! Питер наконец неловко вскочил на ноги. Тони шагнул из лифта вперед и сунул руку между створками, не дав дверям до конца закрыться. - Ничего, посидишь, кофе попьешь, ты же этого хотел, - голос Старка звучал не слишком доброжелательно, но смотрел он теперь в лицо Питера, насмешливо и зло. – Мне надо подумать. У меня, определенно, полный душевный раздрай, если я не могу отделаться от мальчишки. Или не хочу. Или я уже не знаю, чего хочу, и меня все достало. Или кто тут еще незрелый, если меня несет, как в далекой юности, и хочется сделать то, чего нельзя, а потом вертеть, прости, на хую мнение остальных, твердить, что мне все равно, и в ответ на все упреки насмехаться. У меня, кажется, обострение всех скверных черт, Паркер, и дело не в тебе. Дело в том, что все стало почти хорошо, а потом резко стало сильно хреново. Так что я еду вниз, а ты стой, где стоишь. И подумай… не над своим – над моим поведением. Может, поостережешься таки связываться с таким… редкостным гадом. Тони вырвал руку из створок, лифт закрылся. Питер стоял, балансируя на одной ноге. Он вспомнил слышанную где-то фразу «дрочить и плакать» - хотелось и того, и другого, и выть от обиды, и не только своей, а выть от обиды за Тони перед Тони, и ругаться на чем свет стоит. - Охуеть, - выдохнул Питер, наклонился за стоящей неподалеку термочашкой и снова приземлился на клетчатый плед.