До смешного очевидно

- Я упаду в обморок, честно, - предупредил Питер пропавшим голосом, сидя на пятках, ерзая в огромной кровати Старка. Питер вертел в руках тюбик смазки, категорически не желая ничего пока что предпринимать, - и вдохновения ему эта вещь не прибавляла. Тони, сидевший рядом, облокотившись на подушки, со вздохом отложил планшет. До этого Старк – типа, в попытке постебаться, - взял гаджет, заявив, что успеет прочитать все последние новости, пока Питер заикается, думает, краснеет, мнется… - Окей, Пит, я в упор не могу понять твоих терзаний. М-м… Допустим, мне было бы шестнадцать лет, и… Дайте памяти, по ком я тогда фанател-то? Бессинджер, возможно? И вот если бы Бессинджер предложила дать мне в задницу, я бы завалил ее с энтузиазмом, вдохновением, многократно и не очень почтительно. Восторг явно пересилил бы во мне самоконтроль и здравый смысл. - Добавь к этому то, что ты вообще, ну, совсем, ничего не умел бы, боялся ее разочаровать и… Ну, в смысле представь, что ты не смазливый самоуверенный сынок миллиардера, у которого всегда все получается, и которому, кстати, дала бы Ким Бессинджер, а… я, - Питер пожал плечами, констатируя факт. Это было смешно – попытки Тони представить себя на месте Питера. Очевидно же, что Тони Старк был королем жизни в любом возрасте, и тупить, как Питер, даже при всем желании и старании – никогда бы не смог. Тони посмотрел на Питера напряженно, оценивающе, и – как будто – где-то в глубине его глаз зрело хорошо сдерживаемое нетерпение. - Солнышко. Ладно, допустим. Ты волнуешься, потому что ничего не умеешь. Так надо попробовать, разве нет? Как ты иначе предлагаешь разрулить эту проблему? Или, Питти, хочешь пойти потренироваться на ком-нибудь другом? – Тони колко обжег Питера взглядом. – Знаешь, меня бы это, пожалуй, расстроило. Даже обидело. Нет, я бы, конечно, не стал толкаться, кричать, сыпать необоснованными обвинениями, плакать и разыгрывать шекспировскую драму, но, будь уверен – меня бы это обидело. - Тони, можешь ты хоть когда-нибудь не издеваться?! – Питер с трудом сдержался, чтоб не швырнуть тюбик в Старка. Да стыдно, стыдно ему за свою сцену ревности – мог бы лишний раз не напоминать. Хотя, Питер теперь был счастлив, что ее устроил – если бы он, идиот распоследний, ничего не спросил, а продолжал до сих пор мазками щедрой фантазии рисовать в своем воображении подробности романа Роджерса и Старка, доводя себя до исступления, - это достигло бы высшей степени абсурда. Питер не понимал, зачем столько мучился, почему не заговорил о своих терзаниях раньше. - Нет, я не могу не издеваться, - Тони продолжал смотреть на Питера, как на забавное подопытное создание, которое вызывает горячий интерес, - пристально, препарирующе. – Чтоб ты знал, Питер, никто из моих пассий не выдерживал меня достаточно долго. Всякие попытки отношений заканчивались рано или поздно категорическими заявлениями, что: меня совершенно невозможно терпеть, со мной невозможно жить, со мной так сложно, что никакая психика не сдюжит, - и это еще если пропустить бедняжку Пеппер, которую в нагрузку к моему скверному характеру перманентно пытались убить. Так что не обольщайся, Питер, - никто не способен выдержать меня долго. - Слабаки, - фыркнул Питер, и Тони рассмеялся. Потом он резко подался к Питеру, схватил его за руку, притянул к себе, напряженно дыша, шаря по лицу Питера взглядом. - Пит, ты испытываешь мое терпение. Или это месть за то, что я сам тебя долго динамил? Так у меня были веские причины. Прием, Земля вызывает Питера, сегодня вечером я улетаю на саммит ООН, на котором будет выступать Т’Чалла, и буду торчать там три дня. Давай, может ты все же произведешь до вечера какие-нибудь телодвижения? Питер сглотнул, положил ладонь Тони на щеку и, поглаживая пальцами линию бородки, испуганно, отчаянно его поцеловал. - Тони, - выдохнул он в перерыве между соприкосновением их губ, - я так хочу, до ступора просто, я не… - Питер прикусил кончик языка Тони, пососал и снова продолжил, часто дыша: - Пообещай, что остановишь меня, если я буду делать что-то не так! - Ага, Марка призову, и будет у нас ролевая игра в костюмах, - Тони умудрялся целоваться и восхитительно-бархатно смеяться при этом – Питер чувствовал на своих собственных губах его смех. Питер, разозлившись совсем чуть-чуть, - он и так был на нервах, - схватил Тони за плечи, встряхнув, прижал его к спинке кровати вместе с подушкой. - Тони, я же серь-езно, - раздельно, звонко сказал Питер, борясь с желанием еще раз встряхнуть Старка, сильнее, конкретно приложить о стену, чтоб мозги на место встали, - ну а чего тот ржет?! Тони смотрел на Питера – ничуть не возмущенный бесцеремонным отношением к своей персоне, скорее даже… предвкушающий. Тони дернулся к Питеру, в порыве прикоснуться к его губам, но Питер на автомате все еще удерживал Старка прижатым к спинке - у того совершенно не получилось вырваться. В этот момент в глазах Тони снова промелькнуло горячее желание, даже восторг, и Питер тут же сам, рванувшись навстречу, поцеловал Старка – он не мог отказывать Тони, когда тот так откровенно чего-то хотел. Они целовались, Питер вжимался в тело Тони, отпустил его, поглаживал бицепсы, восхищаясь их идеальными линиями, игрой мышц под пальцами, снова прильнул, терся, прервал поцелуй, опустился ниже, принялся целовать шею, грудь, - а потом Тони вывернулся из-под него, повернулся спиной, прогнулся в пояснице, - блять-пиздец-невероятно, как он всегда идеально непередаваемо выгибал свою поясницу, - и Питер, глядя на ягодицы Тони, ощутил пугающее, непреодолимое головокружение, - ну, не то чтобы он действительно собирался упасть в обморок, - но был очень, очень близок к этому, - не от страха, или от чего там падают в обморок? – а от зашкаливающего возбуждения. Нет, вообще, это реально – вырубиться от того, что слишком возбужден? - Тони, - пискнул Питер, снова находя в складках простыни тюбик со смазкой, который он выронил во время слишком жарких поцелуев, - а ты… серьезно… когда у тебя в последний раз?.. – он смотрел на задницу Тони, ну и… на свой мучительно стоящий член, и что-то не очень… не представлял, как тот там поместится. Боже, что за тупые загоны? - Эм?.. – Тони, глядящий куда-то в стену над кроватью, насмехался. – Помимо нашего воображаемого романа с Роджерсом? Скажу честно, Питти, это было однозначно до того, как я стал Железным Человеком, и даже много, много раньше, в годы студенческой юности. И, выражаясь словами лучшего персонажа твоей любимой Игры Престолов: «Почти все это время я был пьян». - Черт, Тони, - Питер в порыве уткнулся лбом Тони в поясницу, даже не особенно смущаясь по этому поводу, - пусть будет его персональной заменой фейспалму. – Почему мы разговариваем сейчас об Игре Престолов? - Все еще считаешь, что те, кто не мог меня терпеть, - слабаки? – риторически фыркнул Тони. - Ох, блин, - Питеру было не до решения подобных дилемм. – Легче не стало. И… И как… Мне кажется, он туда не влезет! Боже. Убейся, Питер. Умри. Ты не мог сморозить большей глупости. - А, ну ладно, - Тони, стоя раком, совершенно невозможно прогнувшись в пояснице, пожал плечами. – Тогда хрен с ним, забудь, пойдем, позавтракаем яичницей с беконом, если дроны ее не сожгли. Стоило Тони податься назад, Питер непроизвольно сомкнул руки на его пояснице, не давая слезть с кровати. - Нет, - сипло сказал он. – Нет, нет, пожалуйста, - Питер навис над Тони, поцеловал в шею, вниз, по линии позвоночника, - отстранился, с опаской, подсознательно ожидая, что Тони сбежит, - но все же Питер выдавил смазку себе на ладонь, и аккуратно, медленно, не веря в происходящее, принялся проталкивать палец в задницу Тони. Это было… Господи, - как же возбуждающе! Когда не просто чувствуешь, а смотришь, наблюдаешь, близко, по-настоящему, как палец проникает… вот прямо туда… Охх, когда трахают тебя – ты-то этого не видишь. Питеру казалось, что все в его голове плавится, мысли путаются, разум вот-вот покинет нелепую Питерову черепушку, все его естество займет только вот эта вот картина: как палец погружается в анус Тони и выходит обратно, с каждым разом все легче, все глубже, и Тони, вцепившись руками в спинку кровати, выгибаясь, постанывая, как умеет только он, низко и будоражаще, начинает подаваться назад и насаживаться на палец Питера сам. - Я… сейчас… просто… или кончу, или совершенно навсегда сойду с ума, - прошептал Питер, кусая губы едва ли не до крови, надеясь, что хоть это поможет ему сдержаться. Тони невнятно выругался, не останавливаясь, тоже с трудом с паузами выдыхая слова, перемежая их стонами, выдал достаточно осмысленный монолог, что он конечно хотел бы посочувствовать Питеру, но не может, потому что эгоистичная скотина, а ему сейчас слишком хорошо, поэтому почему бы Питеру просто не заткнуться и не добавить второй палец. Питер схватился другой рукой за ягодицу Тони – чтоб не схватиться за собственный член, он до сих пор пытался не кончить, и подался ближе, и добавил второй палец, продвинул их, чувствуя, как плотно обхватывает пальцы плоть, глядя, как они исчезают глубже и глубже, ввел пальцы полностью, до основания, оттягивая ягодицу, чтоб лучше видеть, - никогда еще Питер не наблюдал ничего более охуительного, чем сейчас, пока двигал внутри Тони рукой, а Тони подавался навстречу, и темп их взаимонаправленных движений все ускорялся. И мозги у Питера все-таки отключились. Совсем. Он хотел туда. В эту восхитительную тугую плоть, чтоб член обхватило точно так же, как пальцы, и смотреть, как будет погружаться его собственный член, и смотреть на задницу Тони, на идеально выгнутую поясницу… Питер не смог бы заставить себя остановиться, даже если бы инопланетное вторжение началось прямо сейчас. Он вынул пальцы, и отверстие все еще оставалось открытым, - ох-блять, как же это выглядело, возбуждающе до дурноты, - Питер крепко вцепился обеими руками в ягодицы Тони, развел их, пристроился, поерзав на кровати, прикоснулся головкой к анусу и, задохнувшись, не в силах притормозить, чтоб спросить последнее «можно?», толкнулся внутрь Тони. О-боги-как-же-это-было… плотно. хорошо. обволакивающе. тепло. Член входил туго, и это… именно это было так классно! Вбиваться, постепенно, преодолевая сопротивление мышц, ощущая с каждым толчком их вокруг себя, все глубже, видя, как член погружается, как кольцо ануса сходится вокруг него, чувствовать эти судорожные ритмичные сжатия. Питер вначале задохнулся, кажется, какое-то время вообще не дышал, прислушиваясь к ощущениям, а потом, отпустив ягодицы Тони, скользнув руками выше, крепко вцепившись ему в поясницу, зафиксировал Старка и начал вбиваться в него беспорядочно – впрочем, уже через несколько толчков взяв определенный ритм – Питер не вполне соображал, что делает, правильнее было бы сказать, что он не соображал вообще ничего – тело двигалось на инстинктах, поддавшись какому-то первобытному алгоритму, исполняя простейший акт, воплощение подсознательных животных стремлений, - и то, что казалось невозможным, «я-не-знаю-как-правильно», вдруг стало совершенно просто и легко, Питер делал то, что делал, и охуительность испытываемых им ощущений достигала заоблачных высот, - никак не было возможным предаваться при этом рефлексии, сомнениям, - да что там, Питер почти не помнил, как его зовут. Питер двигался быстрее, быстрее, быстрее, господи, глубже, Тони стонал, Питеру было так тесно, плотно и на пределе, он так вцепился в спину Тони, что тот в какой-то момент не удержался, перестал опираться на руки, упал на постель, щекой в подушку, еще больше прогнувшись в пояснице, - угол погружения Питера в этот момент стал настолько правильным и полным, он охнул, схватил Тони за плечо, вжал в кровать сильнее, и вбивался, часто-часто, по яйца, с влажными хлопками, выходил почти на всю длину и вбивался снова – было так удобно в этой позе, так глубоко, член выскальзывал и одним сильным движением проникал обратно, Питер видел это - сквозь пелену желания, застилавшую глаза, сквозь странный шум в голове. Тони скулил в подушку, и Питер отстраненно охуел – он никогда бы не подумал, что услышит, как скулит Тони Старк. От этих звуков его окончательно перемкнуло – Питер схватил Тони за бедра, приподнял, заставил подогнуть под себя колени, еще сильнее выпятив зад, и опустил обратно, снова вжимая за плечи в простынь – просто, черт, поставив Тони так, как Питеру захотелось. И снова вакуум в голове, полный улет, сильные поступательные движения, такие тесные горячие сокращения мышц вокруг члена, Питер продолжал и продолжал, скользил толчками внутрь, нависнув над Тони, достигнув максимальной степени проникновения. Он сам не ожидал, что сможет так долго, но это было слишком прекрасно, чтоб прекращать, у него снова, как всегда во время их секса, от каждого толчка взрывались звезды в голове, только теперь не Тони толкался в него, а Питер в Тони, и Тони сипло бормотал «пожалуйста», кажется. Питер, скользнув рукой по его шее, запустил пальцы Тони в волосы, приподнял его, подхватив второй рукой под грудь, притянул на себя, - Питер производил все движения по-прежнему бессознательно, утопая в вязком мареве собственного удовольствия, но он был уже почти, и хотел чтоб Тони тоже кончил, но не мог дотянуться до его члена, пока Тони лежал с подогнутыми под живот коленями, - поэтому Питер вздернул Тони на себя, продолжал трахать, крепко прижимая поперек груди, а другой рукой обхватил член Тони, начал сильно размашисто ему дрочить. Тони был, действительно, как кукла в его руках, а Питер и не понимал раньше, потому что раньше-то его всегда трахал Тони, - что может легко Старка поднимать, вертеть, менять положения, как будто тот пушинка, как будто он не весит ничего, совершенно не прилагая усилий. Питер сильно безудержно подбрасывал бедра, чувствовал горячую пульсацию члена Тони в своих руках, чувствовал тугой жар мышц Тони вокруг своего члена, Тони кончил, и Питер, ощутив его сперму на своем кулаке, кончил в тот же момент сам, и это было совершенно потрясающе – кончать там, внутри, в Тони. Какое-то время мысли так и не возвращались в голову Питера. Он сидел, прижимая к себе Старка, слышал собственное сердцебиение и гул в ушах, абсолютную пустоту сознания – просто было хорошо, и все, думать что-то более связное Питер в этот момент разучился. - О мать вашу чтоб меня, - простонал Тони, дрожащими руками уперся в колени Питера, буквально снял себя с его члена и рухнул обратно на кровать лицом в подушку. Питер смотрел на красивую подрагивающую спину Старка, на то, как тот лежит в полном изнеможении и вяло пытается обнять подушку, и пригладить на себе волосы, - все вместе, впрочем, не слишком успешно. И в голове Питера наконец что-то щелкнуло, способность анализировать окружающую действительность вернулась на место и Питер, обмирая, начал вдруг ДУМАТЬ. - Тони! – Питер кинулся к Старку, застыл над ним, не решаясь прикоснуться, протянув руку – ну не гладить же его по спине Питер собрался? И едва ли бы это спасло положение. – Тони, что я сделал?! Тони затрясся. Он конвульсивно содрогался всем телом, обняв подушку, издавая какие-то сдавленные звуки, и только несколько ударов сердца спустя, когда Питер внутренне похолодел – Тони оторвал от подушки голову, и Питер понял, что Старк безудержно ржет. - О, полагаю, Питер, ты меня выебал со всем возможным юношеским пылом, - с трудом выдохнул Тони, перемежая свои слова смехом. Питер, между тем, не мог бы поручиться, что это не истерика. - Ч-черт, - Тони продолжал ржать. – Ч-черт, что ж ты так, Пит, мне теперь придется брать вечером другой самолет. Тот, что с диванами. Не думаю, что вынесу многочасовой перелет в положении «сидя». Старк перевернулся на спину и распластался по кровати, прикусывая кулак, чтоб справиться со смехом. - Тони! Я сделал тебе больно? – Питер ерзал рядом со Старком на простынях, не решаясь его трогать, разрываясь от чувства вины, - Питер ведь именно этого и боялся! Что потеряет контроль над собой! Впервые за все то время, что Питер был в Тони влюблен, за все время, когда он трепетно перед ним преклонялся, благоговел, восторженно обмирал, - сейчас, когда Питер Тони трахал – он впервые за все время совершенно не думал о том, что чувствует Тони Старк. Ему настолько отшибло мозги, что Питер вообще ни о чем не думал. Весь мозг вытек в член, что называется. Придурок, придурок, жалкий не способный себя сдерживать идиот. - О, - Тони прикрыл лицо сгибом локтя, но все же посмотрел на Питера ехидно из-под руки. – Знаешь, Пит, это было мощно. Черт, так меня еще никто… - Прости меня, Тони! – Питер присел на пятки, виновато кусая губы. – Я… Когда… Это было так… - Питер запнулся. Мало того, что он разучился здраво мыслить – разговаривать он, кажется, разучился тоже. – Ох, когда я увидел тебя сзади, это было так возбуждающе, я как-то даже не предполагал, что, когда видишь все с такого ракурса, это настолько заводит. У меня отключилось самообладание, отказали все тормоза. Я же просил – останови меня, если что-то будет не так. О-о-о… - Питер потрясенно прикрыл рот ладонью. – Ты говорил «пожалуйста» - Тони, ты просил меня прекратить? Старк призадумался. Как будто бы он, так же как Питер, не мог внятно и осознанно вспомнить события последнего получаса. - М-м… Нет, знаешь, я думаю, как бы там ни было, - я, скорее, просил тебя продолжать. – Потом Тони привстал с подушки, подался к Питеру, перехватил его за талию и, преодолевая невнятное сопротивление, прижал к себе, откидываясь на спину снова, почти силком заставляя Питера улечься у него на груди. – Так, отставить панику. Пит, тебе же нравится, когда я тебя имею сильно и глубоко? Ты просто обожаешь это, так что – что за сомнения на лице, почему наоборот должно быть по-другому? - Но, - Питер задохнулся, заворочался, (Тони нифига его не успокоил, так себе аргумент) - У меня высокий болевой порог, вообще-то! Я отлично это осознаю! Я могу приложиться о стену, приземлиться с кувырка на ноги, поймать запущенный в меня автомобиль… На мне синяки заживают в течение нескольких часов. Для других людей больнее то, что я не поморщившись переношу, и когда я вспоминаю себя до суперспособностей… - Питер с каждым словом все больше приходил в ужас, проматывая в голове, как он воспринимал мир, когда был обычным человеком, до какой степени он был уязвимее. Тони крепче прижал Питера к себе, поцеловал в макушку, заговорил веско, - и насколько бы Питер сильнее его ни был, от Старка все же исходила спокойная уверенность взрослого более опытного человека: - Питер, все хорошо. Я, наоборот, предполагал, что ты будешь мяться, тормозить, пытаться остановиться – ты же так трепетно ломался и обещал упасть в обморок. А ты выдал, в сущности, то, чего я от тебя хотел: ярко продемонстрировал свою, ха-х, суперсилу, и это реально был совершенно новый для меня опыт – вот уж не думал, что скажу такое на пятом десятке лет. Знаешь, похоже на то, как когда тебя связывают, - ты, фактически, парализован, позволяешь делать с собой партнеру, что он захочет, только тут никакого связывания не надо, я при всем желании не мог ни вывернуться, ни трепыхнуться, когда ты меня в постель вжал. Охх, ты из меня все мозги вытрахал, Питти. Поэтому сейчас избавь от своих терзаний – у меня и в башке, и во всем теле – просто желе. Все было кру-то. Давай полежим, - Тони успокаивающе размеренно поглаживал Питера по плечу. Впрочем, долго молчать Старк, конечно же, не мог, даже будучи совершенно заебанным. В прямом, а не метафорическом смысле этого слова. Он прижал Питера к себе, умиротворенно счастливо разглядывая его лицо, но уже через минуту заявил самодовольным тоном: - Значит, говоришь, созерцать меня сзади – восхитительное зрелище? Ну, согласись, Питти, это же совершенно здорово – трахать кого-то, и я молодец, что мне пришла в голову такая замечательная мысль. Как бы ты стал жить дальше, не попробовав это? Глупость же несусветная. - Это совершенно здорово, - согласно пробубнил Питер, прикасаясь губами к груди Тони, - не знаю, каково это – трахать кого-то, но это совершенно невозможно здорово – трахать тебя. *** Питер нервно перекатывался с пятки на носок, ожидая Тони Старка в холле Базы. Если площадка для вертолетов была на крыше, то взлетная полоса аэропорта находилась в отдалении от основного комплекса зданий, Тони должен был отвезти туда Хэппи (черт знает, почему не автопилот – может, Старку было скучно или хотелось доканать помощника нелепыми поручениями). Питер не то чтобы расстраивался – он взрослый мальчик, сможет прожить без Тони Старка три дня – если знает, что Тони Старк его любит и очень скоро вернется. Да и саммит ООН представлялся скорее чем-то скучным, чем чем-то опасным. Так что Питер дергался скорее от нетерпения – пребывание в холле в одиночестве совершенно не вдохновляло. Тони спустился по лестнице в сногсшибательном костюме и с диванной подушкой под мышкой. - Ну, я решил, что что-то дополнительно мягкое под задницей не помешает, несмотря на всю шикарность диванов в моем самолете, - пожал плечами Старк, наткнувшись на вопросительный взгляд Питера. - Прости, я пытаюсь не стебаться, но не получается, - без какого-либо сожаления широко усмехнулся Тони, видимо, оценив, как вытянулось у Питера лицо. Вот блин, а хотелось же просто, нормально, серьезно попрощаться, пожелав хорошего пути. Питер вместо этого мысленно пожелал себе терпения. - Ты реально чисто постебаться, или действительно не можешь сидеть? – промямлил Питер, стараясь не сорваться в пучину самобичевания. Отключить чувство вины. Это же типикал Тони Старк – за что Питер его и любит. Скучно и спокойно не будет никогда. - Я реально чисто постебаться, - подмигнул Тони, ласково взъерошив Питеру волосы. Они стояли друг напротив друга в пустом просторном холле, сквозь стеклянные двери было видно, что в здание направляется Хэппи, ждавший Старка у машины. Поэтому они просто стояли, соблюдая нейтральную дистанцию и нацепив на лица нейтральное выражение. - Слушай, Пит, ты смотался бы к тетушке в эти дни. А то, я уверен, Мэй думает, что мы взяли тебя в заложники и заставляем под дулом автомата говорить в скайп восторженные вещи. Серьезно, видеосвязь – это хорошо, но дома тоже надо появляться. Я не хочу, знаешь, испытывать терпение Мэй и злоупотреблять ее доверием. Тони поморщился от того, как это из собственных его уст прозвучало, про доверие, и злоупотреблять, - но о Мэй сейчас Старк говорил уже куда более легко, чем, допустим, неделей раньше. Питер был с ним совершенно согласен – когда на Базе нет Тони, Питеру тут не то чтобы медом намазано, а по тете он соскучился – то есть нет, он был неспособен скучать по ком-то, когда рядом находился Старк – чертов, чертов подростковый эгоизм, - но когда Тони уедет, Питер несомненно вспомнит, что соскучился по тете. Питер кивнул, улыбаясь. - Слышал, Хэппс? Отвезешь Паучка к тете, - вместо приветствия скомандовал Тони подошедшему Хэппи, - и обязательно вернешь обратно. А то знаю я твою скверную привычку игнорировать пацана. Хэппи недружелюбно покосился на Питера, пожав плечами. - Просто я, вроде, не водитель школьного автобуса, - кисло озвучил он свои претензии. – А зачем вам подушка, босс? - Упал в мастерской, зашиб копчик, - Тони невозмутимо пожал плечами. – На походке не сказывается, посмотри? Питеру очень хотелось закрыть лицо рукой и, ни на кого не глядя, убраться отсюда. Ужас, как Тони умудряется любые, даже самые нелепые жизненные ситуации воспринимать так спокойно, с долей то сарказма, то иронии. И вот обязательно ему делать, чтоб Питер в последние секунды перед их расставанием хотел сбежать? - Хорошо вам слетать, мистер Старк, - пропыхтел Питер. – Передавайте привет Т‘Чалле. Не знаю, какой из него король, но котик с когтями из него офигительный… Хэппи рядом закатил глаза, демонстрируя, как он относится к нелепым попыткам нелепых подростков шутить, а вот Тони рассмеялся. - Обязательно передам привет Человеку-кошке от Человека-паука. Надеюсь поскорее вернуться. Этот саммит сплошная скучная тягомотина. Просто, действительно, интересно узнать, какое заявление сделает Т’Чалла после того, как у них в стране-непонятно-где непонятно что происходило. По крайней мере, король жив, и Росс жив. Надеюсь, их не подменили, и они не клоны. Хотя, если Т’Чалла понесет совсем уж бред невозможный… - Тони болтал, но при этом скользил внимательным взглядом по лицу Питера, и Питер вдруг понял – Тони будет скучать. Они стояли, разговаривая ни о чем, рядом нетерпеливо переминался с ноги на ногу Хэппи, - но ни Тони, ни Питер не хотели расставаться, оттягивая момент, когда Старк направится к машине. Так глупо, и оба знают, что поездка эта неизбежна, что у другого есть куча дел, что жизнь продолжается, даже когда они не вместе, и тем не менее они будут друг по другу скучать – подсознательно, занимаясь другими важными вещами, и Питер понял вдруг, что это, хоть глупо, но совершенно правильно, важно и нужно. - Пока, Питер, - Тони ласково потрепал на прощание его по голове, и смотрел при этом совершенно серьезно. С любовью. *** Тони вернулся – сообщила Пятница, Питер вернулся от тети днем ранее, и теперь мчался в предвкушении в большую гостиную, где обычно собирались все Мстители – Питер вошел в дальнюю дверь, в то же время Тони вошел в помещение через главный вход, они на секунду замерли, глядя друг на друга – буквально, улыбнувшись друг другу взглядом, а потом Тони стремительно пошел вперед, но, не дойдя до Питера, свернул к кофе-машине и принялся над ней колдовать. Наверное, Старку с его критическим отношением к миру казалось абсолютно сопливым или до ужаса нелепым кинуться друг другу навстречу, обняться, - ладно, даже Питер был согласен, что это чересчур мелодраматично. Он сунул руки в карманы джинсов, заставив себя сдержаться. Не подойти, не обнять Тони со спины. Хотя очертания спины Старка выглядели так притягательно под дорогой тканью пиджака… Тони болтал, наливая две чашки кофе, затем поставил их на журнальный столик аккуратно, разогнулся, глядя на Питера радостно, но все так же продолжал болтать, соблюдая дистанцию. - Про заявление вакандцев ты, конечно, слышал. Я обескуражен и потрясен. Да не этим, пусть Т’Чалла проводит свою внешнюю политику, как душе угодно, его проблемы, если все рухнет. Люди, когда им что-то даешь, иногда, вместо того, чтоб быть благодарными, стремятся только урвать и отхватить побольше, не знаю, во что выльется новая потрясающая открытость Ваканды миру… Ну я, короче, под шумок и решил урвать - наладить связи с их Отделом разработок, и вообще всячески поддерживать этот новооткрываемый информационный центр Ваканды, полагаю, их технологии, да мои мозги… Но что-то пошло не так, - Тони заморгал потрясенно, и Питер понял, что Старк действительно несколько обескуражен – не только на словах. – Не смейся, Питер, меня заболтали. Я отдал принцессе наработки по щиту Капитана Америка. И даже, кажется, считаю это верным решением. А еще она сумела меня убедить, что, видите ли, круглая форма щита кажется ей недостаточно функциональной – что, простите?! – Тони потряс головой. Видимо, то, что его сумели переубедить, еще не значило, что Старк прекратит говниться по этому поводу. – Знаешь, Питер, - в глазах Тони промелькнуло выражение, которое появлялось, когда тот придумывал, как ему самому казалось, забавную шутку, и посмеивался внутренне, - когда-нибудь, когда я умру – женись на Шури Удаку. Она гениальна, не побоюсь этого слова, а еще красива, забавна, богата – твой типаж, но при этом умудряется не быть сволочью, а источать искренний позитив. Как вообще можно не быть сволочью, если ты достаточно умен, чтоб осознавать этот мир во всей его неприглядности? – Тони, заметив, что Питер все еще не визжит возмущенно, решил сменить характер подколов (а Питер всего-то стоял, смотрел на Тони, не мог налюбоваться и, в общем-то, пропускал его слова мимо ушей). – Впрочем, нет, забудь что я сказал немедленно, - Старк трагически взмахнул рукой. – Пожалеем девочку. Шури такая милая и хрупкая, а ты ведь тот еще маньяк… Питер рассмеялся. Не скованно, не натянуто, - чего, видимо, добивался Старк, - а искренне и счастливо. Тони сам был ребенком похлеще Питера в этом своем детски-жестоком стремлении достать окружающих, а затем наблюдать за их предсказуемой реакцией, которую он уже предвидел у себя в голове. И Питер, совершенно игнорируя его ничего, ничего не значащую болтовню – все же прекратил пересиливать себя, подошел к Тони, обхватил крепко-крепко, прижался, спрятав лицо у Старка на шее, чувствуя прикосновения его волос, вдыхая его запах, а потом отстранился, поднял голову, заглядывая Тони в глаза жадно, голодно, счастливо, впитывая его, улыбаясь, нелепо-осоловело улыбаясь от того, что Старк снова рядом, сказал – потому что только одно в словах Старка Питера возмутило: - Вот еще, Тони, что за глупости ты говоришь, это же совершенно очевидно – ты не умрешь никогда. *** Лето подходило к концу, через три дня Питеру надо было отправиться в школу. Базу он покидал уже завтра. В последнюю неделю перед учебным годом они с Тони не то чтобы затрахали друг друга, но были очень, очень близки к этому. Питер железобетонно знал, что видеться они будут, что он станет возвращаться на Базу каждые выходные, как пообещал Тони – и вообще, проблема ли расстояние длиною в Нью-Йорк, если ты обладаешь мобильностью Железного Человека или Человека-паука? Так что Питер был скорее преисполнен надежд и предвкушения – он начнет снова патрулировать улицы, будние дни станут протекать весело, незаметно, насыщенно, а в выходные Питер превратится в самого счастливого человека на свете – но все же, все же, несмотря на эти логичные аргументы и стремление принять неизбежное ровно и спокойно, - в последнюю неделю они с Тони занимались сексом больше, говорили больше, проводили вместе больше времени, даже Роуди уже не удивлялся, натыкаясь на них в компании друг друга, и добродушно советовал Старку Питера усыновить. (Тони вполне удавалось удержать при этом лицо, не беситься, – он был слишком умиротворен, чтоб цепляться к словам). Вообще, насколько Питер мог судить, общаясь с полковником, - тот принял дружбу Питера со Старком как нечто разумеющееся, придя к собственным выводам, что Тони стал более открыт к Паучку после вылазки в лаборатории террористов, когда тот чуть не задохнулся в коридоре, - Роудс решил: Старк, терзаясь чувством вины, стал более внимателен к Питеру – что в общем, как признал Роуди в разговоре, в итоге пошло всем на пользу. (И Питер до сих пор в такие моменты испытывал желание прикрыть рукой лицо – он, откровенно говоря, наверное, справлялся с собой еще хуже, чем Старк). Словом, это был последний день Питера на Базе этим долгим, насыщенным, самым лучшим в его жизни невозможным летом, и Питер, будучи на взводе, бесцельно слонялся по залам и коридорам, не в силах занять себя какой-либо деятельностью. - Оу! – удивился он, зайдя в столовую и застав там Наташу Романову. – Оу, вы блондинка, - удивился Питер еще больше, как только Романову рассмотрел. – Вам идет, - поспешно добавил Питер. Ему, если честно, больше нравилась рыжая Наташа, а сейчас у нее вместе с волосами не слишком выигрышно посветлели брови – но Питер, следуя своему скромному опыту, был уверен, что если девушка решила сменить имидж – смену имиджа нужно исключительно хвалить. Тем более если девушка исключительно опасна и непредсказуема. Наташа, стоявшая, прислонившись к столешнице, хлебавшая кофе, приветственно помахала Питеру рукой, а потом этой же рукой махнула уже другим образом, показывая, что на свой новый цвет волос ей в общем-то наплевать. - Не парься с комплиментами, Паучок, это сделано не для того, чтоб «мне шло», а для новой миссии в целях конспирации, - Наташа улыбалась Питеру очень дружелюбно, тепло, максимально пытаясь сгладить неловкость, могущую возникнуть между едва знакомыми людьми, тем более когда один из них не слишком другого жаловал – Питер не сомневался, что Наташа помнила, как он огрызался на нее в первый визит шпионки на Базу, стремясь защитить Старка. Сейчас Питер был слишком счастлив, чтоб держать на Романову злость – он вообще так любил всех в последнее время, так снисходительно принимал несовершенства людей и мира – просто удивительно. К тому же, в конечном итоге, кажется, отношения Наташи со Старком были куда теплее, чем могло показаться на первый взгляд, - просто оба являлись слишком ершистыми личностями, чтоб открыто это демонстрировать. - О, ну, если это сделано, чтоб измениться до неузнаваемости, то вам нужно придумать что-то еще – а то вы пока что выглядите, как Наташа Романова, покрашенная в блондинку, - Питер вернул ей дружелюбную улыбку, подошел ближе и присел на край обеденного стола – напротив Наташи, сидящей на кухонной стойке. Романова рассмеялась, перегнулась через разделяющее их пространство, ласково потрепала Питера по голове. Да чего они все? - набычился Питер – Питер же не щенок, у каждого вызывающий непреодолимое желание его погладить. - Тебе скоро в школу, да, Питер? Скучно, наверное, сидеть на уроках после всего этого? – Наташа повела взглядом, стремясь очертить пространство Базы, изобразила сочувствие на лице, с удовольствием сделала еще пару глотков кофе, - вроде бы, она была не против праздно поболтать. Питер пожал плечами. Он твердо решил, что не должен демонстрировать, насколько не хочет возвращаться в свою повседневную подростковую жизнь. - Оу, ну, мистер Старк пригласил меня появляться здесь по выходным, ну, там, тренироваться, а вечерами, вы знаете, я бываю Человеком-пауком, поэтому, вы правы, несколько часов в школе – самое скучное, но их вполне можно стерпеть. К тому же, я люблю учиться, - Питер тараторил – никак он не мог избавиться от привычки восторженно поспешно болтать в присутствии Мстителей, и это тем более бросалось в глаза на фоне всегда сдержанной отстраненной Наташи. - А, да, - Наташа на мгновение задумалась. – Роуди говорил, что вы со Старком подружились, наш гений в тебе души не чает, - Романова недоверчиво фыркнула в чашку. – Кто бы мог представить… Донести, что ли, до Пеппер, что, оказывается, Тони Старк вполне любит детей и, когда хочет, может находить с ними общий язык – может, это заставит ее переосмыслить… - Не надо! – резковато выпалил Питер, прежде, чем успел себя остановить. Отсутствующие брови Наташи в изумлении поползли вверх. Питер в панике заморгал – черт, что он несет? Как объяснить эту внезапную немотивированную реплику? - Я… Э-э… Я… - заблеял Питер, и чем больше он терялся, с тем большим недоумением Наташа на него смотрела. – Я не ребенок, я имею в виду! – наконец осенило Питера, он попытался вложить в слова максимально возможную обиду и подростковый протест. – Со мной есть, о чем поговорить! Это я, ну, заикаюсь и мямлю, потому что это же вы, вживую, - (пусть лучше Наташа думает, что Питер передергивает на нее, как на самую прекрасную из первоначального состава часть Мстителей, чем заподозрит, что у Питера что-то не так с мыслью о возможном примирении Старка и Поттс). – А как мистер Старк относится к маленьким орущим детям, которым я, повторяю, не являюсь, - Питер так старательно изображал вселенскую обиду, что ему хотелось ржать, - я понятия не имею! Наташе самой, кажется, хотелось рассмеяться ничуть не меньше Питера. На лицо Романовой упорно пробивалось незамутненное умиление, которое она пыталась скрыть, чтоб не показать вспылившему мальчику, что она – ну – относится к нему несерьезно. Наташа отставила чашку на столешницу, примирительно выставила вперед руки. - Ладно, ладно, взрослый парень, - Романова все же не могла сдержать улыбку. – Старк отлично ладит с молодежью, и едва ли – с вопящими младенцами, остановимся на таком определении, не станем углубляться в данный вопрос. - Ага, - Питер благодарно кивнул. – Я, пожалуй, пойду, - (серьезно, если он еще пару раз так проколется – ему придется убить Наташу Романову?). – Успешной вам миссии, мисс Романофф. - Эй, если что – со мной вполне можно общаться! Я не кусаюсь и не метаю в людей кухонные ножи, кто бы там что ни говорил! – весело прокричала шпионка Питеру вслед. Питер полуобернулся, а Наташа продолжила уже более спокойно, почти без смеха: - Хорошего тебе учебного года, Питер Паркер. Пусть он будет легким, счастливым и познавательным. - О, я в этом не сомневаюсь, - теперь Питер улыбнулся ей совершенно искренне. Разумеется, это будет потрясающий год. Самый лучший. В этом году Питера любит Тони Старк – потому этот год обязан быть счастливее всех предыдущих лет жизни Питера вместе взятых. Питер смотрел на светлую стрижку Наташи Романовой, уходя, и думал, что ей в конце концов идет, и пусть ей повезет – к чему бы она ни стремилась, пусть все будут счастливы, вся их вращающаяся в холодной тьме космоса голубая живая планета, Нью-Йорк, шумно и спешно ныряющий из лета в осень суетливыми толпами своих горожан, - Питер приветствовал эту осень, приветствовал учебный год, приветствовал каждый новый день, ждал только лучшего, познавая удивительную очевидную истину, что мир невероятно прекрасен, а люди хороши и добры – когда ты взаимно влюблен. *** - Питер, вылазь из-под стола, - Тони пытался звучать строго, что было сложно, когда тебе только что сделали старательный долгий минет. – Хэппи ждет уже полчаса. Ну же, ты ведешь себя… Мы ведем себя как идиоты, ты такими темпами никогда не уедешь. Питер вынырнул между столом, креслом и Тони, положил подбородок на колено Старка, пьяно посмотрел на него сверху вниз. - Ага, да, я случайно. Мы же уже практически дошли до двери… Питер бессовестно врал – в сторону двери у них продвигаться упорно не получалось. Хэппи ждал Питера в холле, вещи были собраны, все слова сказаны, все позы испробованы – они с Тони в эту ночь трахались так, что у Питера до сих пор голова кружилась от слишком большого количества оргазмов. И вот Питеру давно уже надо было с присущей ему неуклюжестью укладывать свой рюкзак в багажник, выбешивая слишком долгой возней Хэппи, - но по дороге в холл Тони вспомнил, что ему что-то нужно в кабинете, они зашли, - и в итоге Тони оказался в том самом кресле, в котором Питер – кажется, вечность назад – впервые отсосал пьяному Старку, - а Питер, отсосав Тони снова, счастливо сидел у его ног, положив подбородок Старку на колено, - и понимания, что ему надо подниматься и куда-то идти – в глазах Питера не присутствовало. Тони взял Питера за подбородок, заставил поднять голову, мягко поглаживая пальцами лицо. - Питер, ты едешь домой. Припоминаешь? - Да помню я, помню! Я это всю неделю помню! Чертова школа! – вспылил Питер, попытался выбраться из-под стола и стукнулся головой. Тони рассмеялся. В его глазах помимо нежности и умиления плескалась печаль, а также зрелое осознание, что хоть кто-то из них должен вести себя по-взрослому. - Питер, ты конечно можешь остаться здесь, - мягко подколол Тони. – Но, вынужден предупредить – мне нравятся умные мальчики. Со средним образованием, хотя бы. А также любознательные активные мальчики, которые не считают нормальным всю оставшуюся жизнь просидеть на одной Базе… Питер скорчил обиженную рожицу и из-под стола все-таки вылез, принявшись приводить одежду в порядок. - Я-то надеялся, мистер Старк, что вам нравится один конкретный мальчик, - в тон Тони вернул издевку он. И попытался сделать максимально трагическое лицо – чтоб Тони проникся, и хоть иногда все-таки думал, что говорит. Тони встал, чуть не споткнулся из-за сползающих брюк, выругался, застегнул их, подошел к Питеру, приобнял его за плечи, крепко быстро поцеловал. - Я люблю одного конкретного мальчика, несмотря на то, что он сейчас испытывает терпение одного конкретного Хэппи, опаздывает и тормозит. Или наоборот, проявляет излишнюю инициативу, - Тони сыто, мечтательно улыбнулся. – Честно говоря, я затащил тебя в кабинет, Питер, чтоб еще раз поцеловаться на прощание, потому что дальше будет холл, Роуди, Хэппи… (Перед этим они поцеловались на прощание уже раз десять) …но что-то мы увлеклись. Питер просиял – счастливо и растроганно – потянулся к Тони – горячо, жадно, глубоко, мокро (да не плакал Питер, даже не собирался, не было на щеках никаких слез) целуя Старка на прощание. Последний долгий поцелуй – а потом все-таки надо будет оторваться, дойти до двери – не сложнее же это, в конце концов, чем победить Стервятника?! *** - Тебя будет не хватать, Питер, - улыбался Роуди, а Питер с радостью отмечал, как теперь свободно и легко ходит полковник, вполне освоившись с в очередной раз доработанными Старком протезами. – Целую неделю, подумать только. Нет, серьезно, мы будем скучать. Или ты не заглянешь на выходных? Школа, друзья, вечеринки, девчонки, - это, конечно, веселее, чем компания агрессивных взрослых, регулярно пытающихся на тренировках тебя поколотить. Питер улыбался, то и дело переводил взгляд с Роуди на Тони, будучи совершенно не в состоянии остроумно отвечать. - Я обязательно приеду на следующих выходных, - просто сказал Питер. Снова улыбнулся. Снова заморгал, посмотрел на Тони, Роуди, Вижна, - на Тони и снова на Тони, Питер не мог заставить себя не глазеть на Старка, когда тот был поблизости – взгляд непроизвольно соскальзывал, плыл, искал Тони вопреки всем усилиям Питера. Вообще, Питер совершенно не хотел покидать всех этих людей. И не людей тоже. - Пока, Пятница, - поднял голову Питер, соображая, с кем еще не попрощался. – Присматривай за мистером Старком. - Пока, Питер Паркер. Не надо плакать. Видимых следов слез не наблюдаю, но никак по-другому не могу интерпретировать изменение в модуляциях твоего голоса… - ехидно отозвался женский голос из-под потолка. - Ну Пятница!!! Все рассмеялись. И совершенно одновременно – Тони и Роуди – потянулись успокаивающе потрепать Питера по голове. *** Питер шел следом за Хэппи по аллее к автомобилю. Неловко, как и ожидалось, забросив рюкзак на заднее сиденье, Питер выпрямился, придерживая дверь, еще раз окинул территорию Базы взглядом. Солнце сияло по-летнему тепло, ярко, живо, купая в своих лучах зеленые газоны, слепяще рассеиваясь, бликуя на хроме, стекле и пластике геометрически правильных строений. Питер любил это место. Питер вдохнул полной грудью, улыбаясь, преисполненный юношеским восторгом, беззаботностью, выплескивающим сквозь все его естество счастьем, преисполненный любовью – чистой, огромной, первой. В стенах этого комплекса, этим летом, Питер добился человека, о котором мечтал, - вопреки всем обстоятельствам, преградам, вопреки очевидной невозможности того, чтоб они были вместе. Это было самое изматывающее, болезненное, но в конце концов прекрасное, что с Питером когда-либо происходило. Он выдохся и переродился, все преодолел, он просто не верил, что в жизни может быть что-то сложнее, чем получить Тони Старка. Теперь все должно было стать просто, ровно и легко, как радость, как дыхание, с каждым днем все полнее и лучше. Ведь именно так бывает, когда герой преодолевает все преграды, завершает приключения, - а он, Человек-паук, как говорят, герой, - наступает постоянный, ничем не омраченный, обязательный счастливый конец. Питер повернулся, радостно улыбнулся Хэппи Хогану, игнорируя хмурое неудовольствие на его лице. Питер чувствовал себя так, как и должно, когда ты влюблен и тебе шестнадцать, - никогда позже, люди, гоняясь за ускользающим отзвуком юности, не могут вернуть отголосок былого чувства: Питер чувствовал себя восторженным, окрыленным, неунывающим, дерзким, всесильным и каждой клеточкой тела живым. *** Вечером Тони Старк, сидя у себя в кабинете, болтая одной рукой виски со льдом в стакане, пальцами другой вертел управляемую голограмму – снимок видео с дрона в Лондоне, который засек Тора, в тот день, когда Бог Грома делал нелепые селфи с фанатками, - часом позже Громовержец поднимался на крыльцо старинного дома, - и сколько же видео с камер, дронов, телефонов случайных прохожих пришлось перелопатить Тони и Пятнице, чтоб обнаружить этот кадр. Тор исчез за дверью дома 177-а по Бликер-стрит. Тони смотрел на тусклую табличку с адресом, испытывая зарождающийся азарт смутного предчувствия. Хоть какие-то зацепки. Старк резко опрокинул в себя виски, ухмыльнулся. - Пятница, что думаешь? По-прежнему утверждаешь, что информации о владельцах нет? Надо бы нанести этому никому визит. Тони чувствовал мандраж предвкушения СОБЫТИЙ. Тони чувствовал ответы на вопросы совсем рядом, витающие в воздухе невысказанным обещанием. Развязка близилась. В последние дни Тони был человеком абсолютно счастливым, но, определенно, надо было стряхнуть с себя дурной восторг убаюкивающего счастья и снова стать человеком, поступающим правильно. Старк улыбнулся – невесело и совсем безрадостно, хищной улыбкой жажды действия, означающей только, что он видит, осознает и принимает единственно верный путь. Потом Тони Старк вспомнит, что незадолго до того, как мир рухнул к чертям, - он почти целый месяц был восторженно искренне счастлив. Это счастье всего стоило. *** В далеком космосе, холодном, пронизанном осколками-лучами бледного света звезд, усыпанного бусинами планет, среди которых вращался голубой обитаемый шар Земли, в вечной мгле, безбрежном пространстве, подавляющем, устрашающем своим величием, вспарывая безвоздушную пучину мироздания, пересекая световые годы, степенно плыл огромный корабль Таноса. Непреодолимо, царственно, уверенно. Приближая Безумного Титана к тому, чего он жаждал больше всего. На опережение, юрко, незаметно, копьем, брошенным в цель, не имеющим права промахнуться, намерением, общим стремлением, не могущим не успеть, мчался к Земле Милано Стражей Галактики с Тором на борту. Развязка близилась. *** Питер, сидя на крыше в костюме Человека-паука, смотрел на звезды и улыбался. Мальчику казалось – Вселенная улыбается ему в ответ.