Корона для попрошайки

* * * Даарио знал, что это только на бумаге. Ради амбиций. Эта дорнийская принцесса ему не конкурентка, а вот её дядюшка мог бы быть… Ах да, ещё этот дотракиец. Который теперь должен быть не более, чем плохим воспоминанием, но тем не менее, казалось, он повсюду следует за ним тенью, и, похоже, они теперь вместе идут одной дорогой. * * * * - Ты волнуешься? – спросил Дрого, войдя в комнату к Визерису, который с минуты на минуту должен был её покинуть и произнести клятвы перед своей наречённой. Визерис хмыкнул. - С чего бы это? Это деловое соглашение. Тебе будет скучно? Это, знаешь ли, не дотракийская свадьба… - Зависит от того, убью ли я кого-нибудь после гулянки. Дорнийский представитель в ливрее вошёл и сказал, что уже пора. Визерис посмотрел на занавес, отделяющий его от толпы и от невесты, а потом снова посмотрел на Дрого. - Скажи это ещё раз. - Что сказать? - Назови меня так, как называл её. - Мою жену? – ухмылка на лице Дрого заставила Визериса пнуть его локтем, хотя тот сделал вид, что не заметил этого, и его улыбка смягчилась. - Моя луна и звёзды. Визерис жарко поцеловал Дрого и затем вышел из комнаты. * * * * Варис разглядывал чувственную невесту с чёрными волосами и оливковой кожей и её стройного жениха со светлой кожей и волосами оттенка белого золота. Ещё одна свадьба Мартеллов и Таргариенов. Этот союз снова возродился. Как и следовало. Он позволил Оберину Мартеллу доставить их через Узкое море к Визерису Таргариену, потому что это было лучшим вариантом. Когда он говорил, что Тирион единственная надежда Вестероса, он говорил это всерьёз. Но это не совсем правда, ведь так? Кому бы он и Тирион не выбрали оказывать поддержку, пока они могли быть полезны, они оставались всего лишь пешками на шахматной доске в этой большой игре. И правда в том, что юный правитель достиг бы этих берегов с ними или без них. У Тириона был невелик выбор, куда пойти. А Варису просто хотелось покинуть это место. Они могли бы исчезнуть даже тогда, когда достигли берегов Миэрина. Он полагал, Оберин Мартелл не стал бы их останавливать. Но тогда почему? Почему Варис убедил себя в том, что Визерис – это тот король, которому стоит присягнуть на верность? Только потому, что другие варианты себя исчерпали? Или может он просто поддержал будущего возможного короля потому, что думал, что в конце именно он и победит, только и всего? Он действительно верил, что Визерис одержит победу. Варис мог бы устроить ему «весёлую жизнь», если бы пошёл против него. Но мог ли он остановить его? Он так не думал. И даже не стал бы пытаться. Вопрос в том, что принесёт восход этого короля? Сулит ли он перемены? Или возврат к былым дням? Варис отметил честную игру, которую вёл юный Таргариен, управляя городами в пустыне. И он пока не понял, какой удел для себя видел Тирион здесь. Варис знавал отца Визериса, в отличие от Тириона, который в те годы был ещё ребёнком и жил в Кастерли Рок, пока его старший брат наблюдал и видел всё и принял единственно возможное решение. Варис замечал многое от Эйериса в Визерисе, больше, чем могло его обеспокоить. Но всё же, для Таргариена Визерис был почти сдержанным. Конечно, он не Рейгар. Но всё же, Рейгар и не показал себя хорошим лидером, разве что хорошим воином. А хорошие воины им и не нужны на троне. Роберт тому лучший пример. И люди с идеалами тоже не нужны, Нед Старк тому пример. Хотя и люди со слишком малым стремлением к высоким идеалам тоже не годятся. И пусть боги да хранят их, если Серсее удастся удержать на троне кого-то из её рода. Но за неимением лучшего, Варис ещё не знал, является ли Визерис правильным выбором. Варис ещё увидит. * * * * Визерис смотрел на свою жену в свете луны, когда они лежали в постели обнажёнными. На секунду ему показалось, что она уснула, но вот в её глазах отразился лунный свет. - Теперь, когда мы муж и жена, я должен быть честен с тобой, - начал он. – Если у тебя есть какие-то вопросы, задавай, и я отвечу на них искренне. И к какому бы решению ты ни пришла на основе этой искренности, я всегда буду относиться к тебе так, как и надлежит относиться к королеве, да и ты бы вряд ли позволила меньшее. - Почему твоя сестра и её муж пытались тебя убить? - Потому что я проявил к ней неуважение и угрожал ей. Не единожды. Но в ту ночь я был очень пьян и угрожал ей и её нерождённому ребёнку. - Хм, - она приподнялась на локте. Глядя на него не то, что в шоке или с отвращением, а скорее с интересом. – Почему ты просто не солгал об этом? - А кто сказал, что я не лгу? – Визерис улыбнулся ей, приятно отмечая её силу и отсутствие лести. - Но она тебя простила. И ты её простил, - добавила она вопросительно. - Я изменился. Снова наступила тишина. - Чего ты хочешь от этого мира? – спросила тогда Арианна. - Справедливости. Власти. Счастья. – Он сделал паузу. – Чего ты хочешь от этого мира? - Я думаю, всё то же самое, - она взглянула ему в глаза жёстко и безжалостно. – Я не стану врать тебе, я хочу быть королевой семи королевств. Меня не заставляли силой вступать в этот брак и не запугивали. Я знаю, что ты собираешься сделать. И я хочу этого. Я хочу быть самой влиятельной женщиной в Вестеросе. - Нет причин скрывать это от меня. Я уважаю твои стремления, пока они совпадают с моими. Он действительно их уважал. И он подумал, что она начинает ему нравиться. Чего он не сказал ей, так это то, что самой влиятельной женщиной Вестероса всегда будет оставаться его сестра. * * * * Они не нравились друг другу. Или нравились, сложно сказать. Слишком многое произошло. Их судьбы переплелись слишком сильно, благодаря человеку, которому они их посвятили. Они не могли оставить его, значит, они не могли оставить и друг друга. И в этом они ближе друг к другу, чем кто бы то ни было. Потому что, как бы они ни презирали друг друга, они оба чувствуют то же самое. Они оба вместе с ним по одним и тем же причинам. И они оба в одной и той же ловушке. И прямо сейчас им обоим одинаково больно. И они понимают чувства друг друга. И каждый из них стремился приблизиться к Визерису, насколько это возможно. Они больше не разрывали его между собой. Но всё равно, все действия казались такими естественными каждый раз, когда Визерис требовал этого от них. Объединения втроём, которое означало бы то, что они в этом все вместе. Выбора не было бы. Им пришлось бы принять это. И всё это казалось немного ненормальным, и в то же время нет, когда Дрого протянул руку к волосам Даарио, и тот последовал за движением слишком покорно. Самоуверенно даже тогда, когда позволял Дрого прикасаться к себе. За это он всегда ненавидел его. За эту уверенность. От осознания того, что Даарио позволил Визерису трахнуть себя, Дрого было по-прежнему неуютно. Но этот мужчина. Его способность отдавать себя. Он отдавался с такой бесцеремонностью, что ни стыд, ни сомнение не могли его коснуться. И когда Дрого поцеловал его, он вспомнил ту драку, казалось, полжизни прошло с тех пор. Когда он впервые проиграл. Когда этот мужчина чуть не убил его. Только Визерис его остановил. Дрого хмыкнул в поцелуе. Этот человек сильнее его. И он отдастся Дрого. Свидетельством тому была его ленивая улыбка и то, как он льнул к Дрого. Потакая. Неспешно. Дрого чувствовал, как они болезненно близки теперь. Потому что они оба знали, почему они делают это. Потому что Визериса здесь нет. Потому что они оба теряют его. Кусочек за кусочком. Не полностью. Не навсегда. Но они оба признавали, что ничто не будет прежним. Что не будет так, как было в Юнкае, в Миэрине и ещё до этого, о чём знал только Дрого. Может, ему будет легче, ведь ему пришлось делить Визериса намного раньше, после того, как он принадлежал только ему. Но может и нет. Нет сомнений, Визерис любит их обоих. Они не будут делить его с Арианной. Они будут делить его со всем Вестеросом. Его единственной истинной любовью, о которой он грезил со дня их встречи. Они пришли к единому мнению. Наконец-то. После всех разговоров, которые были чистой ложью. Но они оба знали тот глубинный голод Визериса, его ненасытность. Будет война. Это уже что-то. Они оба соскучились по битвам. Но после этого – а они оба знали, что это наступит – после этого они будут делить Визериса с семью королевствами. И их возлюбленный король-попрошайка, самый неистовый из неистовых, этот властитель, манипулятор, тёмный, жестокий и прекрасный, он обретёт свою судьбу. Своё призвание. Они приведут его к этому. И они останутся, потому что не смогут не остаться. Но он больше не будет им принадлежать. Они больше не будут ему нужны. И это тяжело принять. И Даарио, у которого в голове творилась та же неразбериха, что, возможно, и у него самого, потянул его на постель к себе, раздвинув ноги, чтобы Дрого уместился между ними. И следующие его мысли, как и все остальные, унёс поцелуй. И в этом, собственно, и есть цель этого действа. Лёгкий беззвучный смех исходил от Даарио, который одной рукой упёрся в грудь Дрого, не отталкивая, но удерживая его. Его рука была крепкой. На секунду Дрого повернулся и посмотрел на шёлковое темно-синее ночное небо за окном. Они оба здесь, в незнакомом мире. Так далеко от дома, что небо кажется единственным, что оставалось прежним. Когда он снова взглянул на мужчину под собой, то увидел, что Даарио тоже смотрит на ночное небо за окном. Их взгляды встретились на короткий миг, когда Даарио понял, что на него смотрят. Дрого лёг на него и накрыл его губы ещё одним поцелуем. У этой ночи много часов. И никто из них не хотел спать, зная, что Визерис где-то во дворце, но не с ними. Так что, если и небо оставалось единственным, что им знакомо здесь, так тому и быть. * * * * Серый Червь стоял на страже у комнаты, когда Визерис вышел из неё посреди ночи. - Друг мой, - лицо Визериса просветлело. - Мой король, - кивнул Серый Червь, улыбаясь в ответ. Визерис прислонился к закрытой двери, чтобы постоять с ним немного, по правде, у него не было конкретного направления в этой ночной прогулке. - Вестерос, да? - Кажется, так, - ответил Серый Червь. - Ты счастлив? – Он помолчал. – Ты бы хотел, чтобы я остался с тобой? - Я свободен, - просто сказал Серый Червь. – Если бы я не хотел идти с тобой, я бы не пошёл. - Да, но хотел бы ты, чтобы я остался? Просто если забыть о Вестеросе? – голос Тириона зазвенел у него в голове. Не ради него самого, а ради людей, которые, как он ожидал, последуют за ним и ради тех, кого не спрашивали. - Это не важно, чего хотелось бы мне. Я знаю, вы бы не смогли без этого. Тогда вам никогда не было бы покоя. - Я рад, что ты со мной, как бы там ни было. - Я рад быть с вами. * * * * Они вышли ко двору утром. Арианна под руку с ним, как и подобает королеве. Теперь он может признаться себе в том, что немного опасался того, что она будет ненавидеть или презирать его. Хотя это не должно было бы его беспокоить, это волновало его намного сильнее, чем то, что она могла не понравиться ему - это не беспокоило его вовсе. Но, что ж, возможно, ему стоит привыкнуть находиться среди людей, которым он нравится. Потому что в этом суть. Он мог бы разное рассказать о своей жизни, но одно он мог бы сказать наверняка. Он больше не одинок. У него были люди, которым он был небезразличен, которые любили его, хоть он к этому никогда и не стремился. Даже когда ему было всего лишь семь, отец уже научил его тому, что быть любимым – туманная перспектива для него. Он подумал, не утратил ли он хватку теперь, когда стал более человечным и люди увидели в нём что-то большее, чем непостоянство и угрозу. Но он мог только посмеяться своим мыслям в душе. Нет, такого никогда не случится. Несмотря на то, что он любил всех людей, собравшихся в этой комнате, это не погасило его обжигающей, разрушительной ненависти, которую он копил всю жизнь. Потому что несмотря на преходящее счастье, которое он теперь ощущал, он всё ещё чувствовал это. То, что он сделал в Браавосе, не было таким уж катарсисом, это было необходимостью, но тот, кто бы мог помыслить, что это символическое возмездие смоет все те раны, нанесенные ему ранее, просто дурачил сам себя. Он подошёл к своим друзьям и семье, ожидающим его присутствия из правил дипломатического этикета. Его сестра. Его любовники. Его друзья. И те люди, по поводу которых он ещё не был уверен. И Серый Червь прав. У него не было выбора. И как бы ошеломлён он ни был, он быстро оправится – всегда так делал. И эта война только его. Он заслужил её. Он заслужил наконец обрести покой, когда это всё закончится. И будь он проклят, если не даст своим врагам насладиться каждой её секундой. * * * * - Ты должна остаться здесь, - сказал ей Визерис. Она бесстрастно посмотрела на него. - Разве королева не должна быть со своим королём? Не думай, что я не знаю о твоих любовниках, так что если это попытка… Визерис фыркнул. - Мне всё равно, знаешь ли ты о моих любовниках. Я думал, мы уже прошли тот этап и не притворяемся, что это был брак по любви. Я говорю о войне, моя королева. И она приближается. - Эта война – такая же месть за моих родных, как и за твоих. - Ты потеряла твою тётю и кузенов, которых никогда не знала. Поверь мне, это не то же самое. И ты ничего не знаешь о войне. И поле брани будет не в Дорне, тебе лучше оставаться здесь. - Твоя сестра едет с тобой. Ты не беспокоишься за неё? - Моя сестра видала и похуже. И это также и её война. - Да, я понимаю. Оберин рассказывал о том, как ты рос. Но… - Ты понимаешь? – спросил Визерис. – Что именно? Ты когда-нибудь голодала? Хотя бы день? - Нет. - Видела, как умирают родные? - Нет. - Тогда ты не понимаешь, - его голос смягчился. – Но ты и не обязана. Достаточно того, что это понимаю я. И поэтому ты останешься здесь. Война, которая наступит, будет уродливой и жестокой. Нет нужды в том, чтобы мы оба были привычны к этому, когда достигнем трона. * * * * Они наблюдали закат над океаном, отдыхая на широком балконе, примыкающем к спальням Визериса. Может быть, сейчас немного рановато для вина, но это никогда не беспокоило ни его, ни Тириона. Завтра они покинут Дорн. Прямо сейчас делаются последние приготовления: корабли нагружены провизией и дорнийскими солдатами, среди которых и змейки, настоявшие на своём участии. - Вот мы и здесь, - сказал Тирион. – Мы официально в Вестеросе. Отсюда нам путь только на Север. Ты вступил в большую игру. Тебе страшно? Визерис улыбнулся и покачал головой. - Нет. Больше нет, только на короткие мгновения, в которых он не признался бы и себе. Он никогда не боялся битвы (хотя он никогда в ней и не участвовал). - Только идиоты и безумцы не боялись бы того, что грядёт. - Да. Да, я бы тоже так сказал, - он широко улыбнулся. - Ты сам сказал, что я близок к тому, чтобы достичь того, чего хочу так давно, с тех пор, как узнал, что значит хотеть. Я не боюсь этой войны. Я предвкушаю её. Я не знаю, что будет. Может быть, придёт день, и я скажу, что цена была слишком высока. Но не сегодня.