Сыворотка правды

      Я даже не знаю, радоваться мне или плакать. Скорее, второе, все-таки. Завтра суббота, мой рабочий день по графику, но мне дали выходной. Мне дали выходные на выходные, ура!       Крикнул бы я это «ура» в любой другой месяц…       Да, чтобы мои выходные выпадали на оба выходных дня — огромная редкость. И я обычно очень радуюсь этому. Но сейчас это меня ни черта не радовало. Во-первых, потому что мне нужно было отработать как можно больше часов, дабы моя зарплата была больше. Деньги мне сейчас просто необходимы, учитывая обстоятельства последних дней. А во-вторых, меня отпустили из-за того, что выручек нихера нет, план не выполняется, нечего мне торчать там. Работы нет, справятся и без меня. В такой угрюмой ситуации о премии можно только мечтать.       Я шел с работы домой в противоречивых чувствах, которые с каждым моим шагом становились все плачевнее.       Все-таки я бы действительно лучше поработал. Мне в любом случае делать нечего на выходных. Это раньше я радовался каждому выходному, потому что у меня был человек, с которым я был счастлив проводить каждую секунду своей жизни. А теперь что? Теперь у меня почти никого нет. Бора, Кун и мамочка, папочка и сестричка, с которыми я держу связь только по телефону.       С Борой мы не особо близки. У нее своя жизнь, свои друзья, парень. С парнем я ее знаком, да подружиться нам как-то не удалось, чтобы я мог присутствовать, когда они собираются компанией. Ее подружки… тоже так себе гуляночки выходят. Я, конечно, гей, но не полный пидорас, чтобы гулять с кучкой баб, которые обсуждают косметику, одежду и парней. А Бора и ее подруги именно такие — типичные девушки, скажем так. Мы с Борой в принципе подружились лишь за счет того, что она любит с каждым поболтать, вся на позитиве, дружелюбная, да хочет находиться в центре внимания. И не такого человека я бы хотел видеть рядом с собой, как близкого друга. Как минимум, потому что этот близкий друг не сможет быть мне таковым за счет того, что у него еще куча друзей, с которыми он должен провести время.       С Куном мы были лучшими друзьями в детстве, так как наши дома находились по соседству, пока он не переехал с родителями в Корею. То было еще в начале моей средней школы, поэтому, когда мы встретились здесь, в Корее, куда я приехал, дабы поступить в университет, особо сблизиться мы не смогли. Наша первая встреча была очень неловкой. Вроде были лучшими друзьями, но прошло столько лет, что нельзя с улыбкой на лице спросить: «Ну че? Как дела? Че вчера делал?». Я думаю, такие встречи самые неловкие. Когда ты знал о человеке все, но теперь — абсолютно ничего. Ты не можешь с ним познакомиться, как в первый раз, но и не можешь с ним общаться, словно не было этих лет разлуки. Теперь мы совсем другие люди, да никто друг другу. Именно что друзья детства, но не сейчас. И, опять же, у него был свой круг общения, у него появились новые близкие для него люди, поэтому я даже лезть в его жизнь не стал, понимая, что, скорее всего, я буду лишним теперь. Да и ему, и мне уже было ни горячо ни холодно от нашей встречи. Поэтому и я стал искать себе новых друзей по прибытии в Корею, новое общение.       «Вспомни… солнышко, вот и лучик», — проносится у меня в мыслях, когда, поднявшись на свой этаж, я застал короткостриженного брюнета, долбящегося в дверь моей квартиры.       — Алло, блять, Винвин! Ты там? Эй, открывай! — Кун настойчиво бился кулаками в дверь и орал на весь подъезд.       Прозвище Винвин я получил еще в детстве. Кстати, это Кун и придумал. Когда я жил в Китае, я занимался танцами. Учился в центральной академии танцев и закончил её с высшими баллами. Я занимал первые места во всех конкурсах, оттого меня и прозвали Винвин. Это быстро прижилось, все начали меня так называть, услышав пару-тройку раз, да я и сам привык. И даже когда приехал сюда, сколько меня не называла Бора и другие ребята по имени, я иногда даже не отзывался. Слишком привык, что меня называли все Винвин. Они посмеялись, но тоже начали меня так называть.       — Я здесь, перестань долбиться, — сказал я, отчего парень даже чуть вздрогнул, прежде чем повернуться.       — Ты хули не дома в такое время? — спрашивает парень, отходя от двери, дабы я открыл ее, что я, собственно, и делаю.       — Наверное, потому что у меня есть работа? И я работал? — я поворачиваю ключ в замке и прохожу внутрь квартиры, Кун следует за мной.       — А, бля, точно. Ты же у нас трудящийся мальчик, — с усмешкой говорит Кун, который до сих пор, в свой двадцать один год живет на попечение родителей. Ну, это его дело, так что я не буду лезть в это и упрекать его в чем-то.       — Ты чего пришел-то? — смотрю я на парня, присаживаясь на свою кровать.       Квартира у меня скромная, однокомнатная и в ней почти ничего нет. И кровать является единственным местом в комнате, куда можно присесть, не считая пола и прочей мебели, не предназначенной для того, чтобы на них находились задницы. Занимаюсь же я, в основном, на кухне, там стол побольше, да поудобнее для этого, так что таскать оттуда стулья в комнату я не вижу смысла. Я все же один живу, а мне и на кровати хорошо с ноутбуком валяться.       Первым делом после работы я привык принимать душ, но чтобы я это сделал, нужно выяснить, зачем пришел Кун, поскорее разобраться с этим и выпроводить его.       — Че у тебя с телефоном? — усаживается парень рядом со мной.       — О-о, — протянул я, — а ты еще не знаешь? Твой дружок-уебок еще не рассказал тебе о том, что испортил мне телефон? — наиграно вскинул я брови.       — Чего? — Кун явно недоумевал.       — Того, блять. Этот уебок, Юта, мой телефон в унитаз кинул.       — Чего? — снова повторил Кун. — Когда? Его не было вчера в Сыпре. Да и тебя тоже, вроде как, — Кун явно пытался сопоставить все, что знает, чтобы понять, как и когда это произошло.       — Он со мной в универе, оказывается, учится.       — Да ладно? Нихуя, — воскликнул Кун. — Вообще удивляюсь, как его с его-то характером не выставили еще из универа. Даже меня выставили, а его, ушлепка такого, нет, охуеть можно.       — Ничего удивительного. Если бы ты его в универе увидел, не узнал бы.       — В смысле?       — В смысле, он там красавчик, умничка, лапочка, тихоня и скромняша, — закатив глаза, перечислил я, после чего Кун начал откровенно ржать.       Похоже, эти двое тоже не особо близки, раз Кун этого не знал. А, может, Юта в Сыпре также старается не раскрывать свою вторую личность, равно как и старается делать это в универе. Кто его знает.       — Ты точно Юту видел? Юта лапочка, блять-ебать, Винвин, ты че городишь, — продолжал ржать парень.       — Я бы тоже подумал, что ошибся, если бы не то, что он чуть не придушил меня в туалете, а потом выкинул в него мой телефон.       — А, ну тогда да, это в его духе, — парень потихоньку успокаивался. — И че ты ему сказал, что он с тобой так?       — Спросил, хули ему от меня надо, только и всего.       — А с чего ты взял, что ему что-то от тебя надо? Ему редко вообще что-то от кого-то надо. Только от барменши в Сыпре пара литров [1], да и все, наверное.       — Я телефон в аудитории забыл, а он его вернуть хотел, судя по всему.       — Юта хотел вернуть телефон? Лол, теперь я снова сомневаюсь, что это был Юта. Юта бы не стал возвращать, он бы себе его заграбастал, я тебе сотку даю.       — Ну, блять, не знаю, чем я так отличился, что он мне телефон хотел вернуть… Я так думаю, что хотел. Не знаю. В любом случае, я просто встретил его в туалете, не мог понять, хули он ходит за мной, спросил его, а потом оказался в кабинке туалета, прижатый к стенке.       — О-о, и как тебе, понравилось?       — Не смешно, Кун. Он почти что душил меня и утопил мой телефон. Да я только и мечтал о таком, блять. Во снах видел.       — Ну, да. Юта вряд ли будет соответствовать парню твоей мечты. Он вообще вряд ли будет соответствовать парню мечты хоть кого-нибудь на этой планете, — парень по-дурацки улыбался. — Зато рэпчик у него пиздатый.       — Ага, допустим. Так че ты приперся-то?       — Как че? Собирайся, давай. Пошли в Сыпру!       — Нахуя? Че мне там делать?       Я, блять, скорее на помойке лучше переночую, чем пойду туда опять. Не, не, не, нахуй. Не пойду я туда ни в коем случае. Вот пусть Кун хоть на коленях стоит, не уломает никак. Это место, в котором я больше ни разу в жизни не появлюсь. Нахуй. Это. Дерьмо. Нет. Ни за что.       — Как минимум, бухать. Давай, сегодня я башляю. С меня бутылка водки, идет?       — Окей, — мигом соглашаюсь я.       Не, ну, а что? Лучшее в жизни — это халява.       Делать мне все равно нечего, не могу я упустить халявную бутылку водяры. Ну, никак, бля. Для меня алкоголь лучше любой сладости. У меня жизнь не сахар. Пять дней в неделю я рву жопу на парах и вдобавок шесть дней в неделю на работе, на которой туда-сюда бегаешь с двумя пятиминутными перерывами и одним получасовым. Я заебываюсь пиздецки. И радости никакой в жизни. Естественно, я хочу выпить и расслабиться, а тут еще и халява. Халява — это заебись.       Ну, да, говорил я себе пару секунд назад, что в Сыпру ни ногой... Ну и что? Первое впечатление бывает обманчиво. Не то место было, не то время. Может, сейчас лучше будет. То, что не я плачу за водку — уже лучше.       Даже кошелек брать не буду, чтоб наверняка. Телефона и так нет. Терять мне нечего. А если все же пожалею, что пошел туда, то просто сошлюсь на то, что я же ебанутый. Меня жизнь ничему не учит.       Так что погнали.       С Богом.