Сыворотка правды

      Ненавижу выходные, ибо заняться вообще нечем. Единственная дельная вещь, которой я занимаюсь по выходным — сплю. Скажем так, высыпаюсь за все то время, что провел в Сыпре на неделе. А когда просыпаюсь, готов умереть от скуки. Провожу свой день за компьютером, чаще всего, тупо нихуя не делая. Ни тексты не пишу, ни занимаюсь разработкой чего-нибудь. Простое нихуя. Всем этим я и так занимаюсь, когда прихожу с универа. И в выходные я на подобное не настроен. Тупо убиваю время, может, накурюсь и посмотрю какой-нибудь фильм. Кстати, смотреть фильмы по накурке весело. Особенно, если фильм дерьмовый. Уверен, все хорошие рецензии на дерьмовые фильмы именно так и пишутся, ага.       Но сегодня мое утро (которое по выходным у меня начинается в обеденное время) началось иначе. Оно началось с того, что кто-то усиленно ломился в мою дверь. И есть только один человек, у которого недостает мозгов, чтоб он так делал. Ебаный Кун.       — Сука, иди нахуй, — говорю я, накидывая на лицо одеяло. Я понимаю, что услышан не буду, да и если бы был, мне бы это не помогло.       — Юта, блять, вставай! — раздаются еле слышные крики.       Как же я его ненавижу, блять. Меня и так соседи недолюбливают из-за наличия у меня дома музыкального центра с охуенными басами, который я очень люблю включать на полную громкость, а тут еще и этот мудила на весь подъезд орет, что мне его даже в комнате слышно.       — Уебок-сан, поднимай свою задницу с кровати и открой мне!       Сейчас я ему покажу, блять, какой я сан, сука.       Резко встаю с кровати и со злобным лицом направляюсь к двери. Не то чтобы я не выспался и зол оттого, что меня разбудили, я в принципе взбешен из-за присутствия этого пиздюка у меня дома. Я ненавижу, когда кто-то находится у меня дома. Это мое личное пространство, и присутствие в нем посторонних меня дико раздражает. Хотя, кроме Куна тут редко кто бывает. Крайне редко. Поэтому все смертные грехи я и приписываю этому уебку. Больше некому.       Только открыв дверь, парень тут же нахально проходит внутрь квартиры, что действует мне на нервы еще больше. Никаких манер, сука. Охуевший в край. Вот и я таким же буду.       Я мигом хватаю парня за шею, попутно толкнув ногой дверь, дабы та закрылась, и придавливаю его к стене.       — Че, блять, еще громче не мог орать?       — Ой, да ладно тебе, все привыкли уже, — спокойно отвечает парень, сам в то время привыкший к моим выходкам.       — Да ладно, сука, — я пинаю парня по ноге, не выдержав, и после этого отпускаю его, в то время как Кун издает в ответ непонятное охание и чуть хмурится.       После этого действия у меня почему-то проскакивает в голове пидорковое: «Тебе бы в больничку. В психушку».       Может, стоит попробовать держать себя в руках? А то еще окажется, что пидор прав, что мне в психушку надо. Я всегда знал, что я агрессивный распиздяй, но никогда не задумывался над причинами своей агрессии, да только фраза пидорка мне будто в голову засела. Но я же не больной, просто ублюдок.       — Разуйся, блять, — говорю я парню, что решил пройти дальше в квартиру.       — А-а-а, бля, — цокает он, пытаясь скинуть с себя кеды, не развязывая шнурки.       — Хули вообще приперся? — я скрестил руки на груди и посмотрел на парня, что все еще пытался разуться.       — Че ты вчера съебался так быстро?       Причина номер сто пятьдесят два, по которой я ненавижу Куна: он обожает отвечать вопросом на вопрос.       — А хули мне там делать?       — У меня вообще-то разговор к тебе был.       — Я че, блять, знал об этом? — парню удалось разуться без помощи рук, после чего он тут же посмотрел на меня с дурацкой улыбкой.       — Смотри, у меня носки разные.       Блять. Какой же он дебил. Какого хуя я еще не выставил его за порог? Какого хуя я общаюсь с ним?       — Смотри, мне похуй, — я развел руки в стороны. — Нахуй ты пришел? — повторяю я свой вопрос, на который парень не отвечает, а направляется в комнату.       Лишь когда он усаживается в кресло в моей скромной студенческой хате, то снова открывает свой рот.       — Не хочешь Винвину телефон подогнать?       — Че? — я изумительно поднял брови вверх. Телефончик пидору подогнать, нихуя себе, просьбы. Может, ему еще и хуй пососать? — С хуяли это?       — Ну, ты ему типа телефон сломал.       — И че?       — А то, что из-за тебя он теперь без телефона.       — И че? Это не мои проблемы.       — Он может подать на тебя в суд за порчу имущества, — тут мне захотелось очень и очень громко засмеяться. Как же, в суд он на меня подать может. Лол.       — Стой, стой, стой, подожди, — я сделал обеспокоенное лицо. — Я вспомнил! Мне похуй, чувак. Абсолютно насрать, понимаешь? И если ты хотел поговорить со мной насчет того, чтобы я подогнал пидору телефон, то можешь уебывать отсюда нахуй.       — Нет, еще одна тема есть. Серьезно, чувак, — парень вдруг встал с кресла и подошел к моему столу с выдвижными ящиками. Я догадывался, что он хочет сделать. — У тебя тут целая куча краденых телефонов, тебе что, трудно поделиться хоть одним? — парень открыл один из ящиков, где, конечно, была не куча, но несколько телефонов присутствовало.       — Да, трудно. С хуяли я должен делиться телефоном с каким-то пидором?       — С того хуя, что ты разъебал его телефон? — выходил со мной на спор парень.       — Повторюсь. И че, блять?       — Иди нахуй, Юта. Я возьму один, — парень достал телефон из ящика, чем начал меня выводить из себя.       Я встал с кровати и подошел к нему, схватив его за руку, в которой он держал телефон.       — Ты тупой, блять? Язык подзабыл или что? Мне похуй на проблемы этого пидора, — я выхватываю из его рук телефон.       — Я понимаю, что тебе похуй, — Кун изменился в лице. Не то чтобы он стал вдруг каким-то серьезным или угрожающим, не, все такой же долбоеб, но дурацкую улыбку с лица все-таки убрал. — Знаешь, я вообще был удивлен, что ты телефон ему тогда вернуть хотел. Юта, которого я знаю, этот телефон бы в этот же ящичек сложил, — кивает он на остальную парочку ворованных телефонов. — А тут, оказывается, мне один человек дословно передал, что ты в университете умничка, лапочка, тихоня и скромняша, — посмеивается он чуть после всего перечисленного. — Слушай, либо ты подгоняешь этому человеку телефон, поскольку его телефон ты сам же и сломал, либо, мне не составит труда упросить Винвина испортить твою репутацию. Или даже самому, наконец, сходить посмотреть на твой универ.       — Ага, только я потом вам обоим ебла разобью, — фыркаю я, хотя напрягся.       Сука. Вот он. Настоящий уебок Кун. Он же тоже мудила, как и я. Только по отношению ко мне никогда подобного не показывал, а тут вот оно как. За пидорка как стеной встает.       — Да ничего, заживет. А тебе еще сколько учиться? Год, два? Точно, год, вроде. Как раз, в этом году диплом защищать. Ох, преподаватели-то в восторге будут, когда в последний год узнают правду о тебе, о твоей ночной жизни. Например, фотографии увидят с вечеринки у Минхо, для которых у меня отдельный альбом на компьютере. Ох, сколько зачетных фоток с той вечеринки! Где ты блюешь, где ты обдолбанный и нагой в ванной лежишь…       — Уебок, — не даю я продолжить парню, отпускаю его руку и бросаю телефон на стол, а попутно с этим набираю у себя во рту как можно больше слюны, которая через пару мгновений летит прямо в лицо парня. Может у него и хватило смелости начать меня шантажировать, но с кулаками он на меня не полезет, в этом я уверен.       — Гандон, — процедил он сквозь зубы, после чего положил в карман телефон и направился в ванную.       Я немного постоял, попытавшись успокоиться. Каков уебок-то и как метко в цель зарядил.       Ладно. Ладно, попытайся подумать о другом, Юта, давай. Завтрак. Нужно приготовить завтрак.       Я направился на кухню, хотя попутно все равно пытался понять, почему же Кун так доебался-то до меня с этим телефоном для пидорка, что даже позволил себе на меня рот открыть со своим глупым шантажом. Он же тоже придурковатый, сможет осуществить что захочет, если захочет.       — О, а на меня приготовишь? — послышался голос Куна, вернувшегося из ванной.       — О, а нахуй не пойдешь? — фыркаю я, разбивая яйца в миску. Хотелось бы одно еще об голову этого мудака разбить, да жалко яйца переводить на него.       — Пока еще нет, нужно еще одну тему обсудить.       — Так начинай, — я может и жалуюсь на скуку по выходным, но парня видеть лишний раз не хотел, отчего сейчас мечтал, чтобы он поскорее съебался и оставил меня в покое.       — Короче, такая тема, — первые слова меня уже не впечатлили никак. Я чувствовал, что будет хуйня какая-то. От Куна вообще только хуйню и можно ожидать. — На днях с пацаном познакомился, у него варик [1] на половину стоимости дешевле, чем в Сыпре.       — Понятно, блять.       Слушать парня дальше я не собирался, потому что знаком с его долбоебизмом, и после этих слов точно убедился, что ничего дельного не будет. И я говорю сейчас о долбоебизме высшего уровня, а не о его придурковатостом характере.       Для примера, я не раз был свидетелем того, как этот придурок с краснющими обдолбанными глазами подходил на остановке к людям и спрашивал: «Есть ли «помощь»?», подразумевая под этим, что ему срочно нужно достать где-нибудь варик. И хуй объяснишь ему, что если этот чел с остановки выглядит неформально, это вовсе не значит, что он обязательно банчит [2]. Так и сесть можно, с такой-то осторожностью.       Многие, когда накуренные, становятся параноиками и подсаживаются на палево, опасаясь даже того, что глаза краснеют, что может их спалить. Но не Кун. Когда Кун накурен, его долбоебизм возрастает в десятки раз, из-за чего я вообще не люблю хапать [3] с ним.       Да, в Сыпре наценка приличная, а брать шмаль в других местах иногда бывает запарно да не всегда возможно, но лучше так, чем связываться с какими-то левыми торгашами. Как минимум, потому что это небезопасно. А то, что они берут на полцены дешевле, попахивает наебаловом.       — Да нет же! — Кун отчаянно начал возмущаться. — Я уже брал у него, у него нормас тема!       — Молодец, можешь и дальше брать. Мне не надо.       — Как хочешь, — я даже удивился тому, как быстро Кун успокоился, но оказалось, тут загвоздка в другом. — Этот парень сегодня позвал меня на тусу к себе, пошли со мной.       — Нет.       — Ну, хён, пошли.       Ненавижу, когда этот уебок называет меня хёном. Если Кун использует обращение, значит, он включил режим подлизывания, отчего хочется уебать ему, чтобы он отъебался от меня навсегда.       — Нет. Съебывай нахуй вообще, — до сути он дошел, я его услышал, можно и нахуй послать.       — Я не хочу идти один.       — А я вообще не хочу идти, так почему я должен под тебя подстраиваться? Пидорка вон своего возьми.       — Ему там не понравится.       — О, а в Сыпре ему понравилось? Не думаю, только тебя это как-то не волновало. Мне похуй, кого ты будешь брать с собой, но это буду не я, окей? Пиздуй давай, дай пожрать спокойно, — я уже заканчивал с приготовлением завтрака и видеть перед собой Куна во время своей трапезы никак не желал.       — Пожалуйста.       Начинается. Вначале Кун подлизывается, потом включает вежливость и мольбу, немного пытается уговаривать, но надолго его не хватает, и он начинает выходить из себя и злиться, чуть ли не ставя меня перед фактом.       — Нахуй, — я указываю пальцем одной руки на выход из кухни, а второй рукой продолжаю перемешивать лопаткой свой завтрак на сковороде.       — Юта-а, ну сходи туда со мной. Тебе все равно заняться нечем, как будто бы я не знаю.       — Там мне тоже будет нечем заняться.       — Парень пообещал, что там будет пиздато. Там будет бар. Халявное бухло, Юта! Не? Не катит? — парень все еще надеялся увидеть инициативу с моей стороны, но нет, не впечатляло.       — Я никогда не приду на такую тусу, парень.       А если и приду, то упаду в баре       И буду там вискарь с яблочным соком хуярить.       Какие-то клоуны на сцене что-то пиздят там,       Я награжу их своим фирменным надменным взглядом.       Преисполненным ядом и желчью презрения,       А лучше вообще даже не буду на них смотреть.       Я лучше дома посижу,       И на диване полежу.       Зачем мне это пати,       Ведь у меня так много других, клевых занятий [4].       — Сука, заебал, — пошло дело, пошло. — Пошли, блять.       — Нахуй, Кун. Тебе давно пора нахуй.       — Я зайду за тобой вечером. Будь готов к восьми, — парень встал со стула и направился к выходу из кухни.       Все, как я и говорил. Я знаю весь этот сюжет наперед. А еще я все-таки пойду туда. Что к этому все придет, я тоже понимал изначально. Все уговоры Куна всегда этим заканчиваются. Сейчас у меня нет на это ни малейшего желания, но вечером я буду просто подыхать от скуки, из-за чего не пошлю Куна нахуй, когда он придет, а соберусь и молча пойду с ним. Каждый раз одно и тоже. Это тоже некая стабильность моей жизни.       Я выключил плиту и направился в коридор, дабы закрыть дверь за парнем, который обувался. Парень сидя расшнуровывал (да-да, именно расшнуровывая, чего он не сделал, когда разувался) ботинки, а я решил все же спросить то, что меня интересовало.       — Хули ты так печешься об этом пидоре?       Кун был дружелюбным, в отличие от меня, но он тоже был эгоистом, это я прекрасно знал. Долбоебом и мудаком, которому откровенно поебать на проблемы других, если только ему не выгодно их решение. И сейчас мне действительно было очень любопытно, хули Кун решил даже поугрожать мне ради этого несчастного сыкла-пидорка.       — Я вовсе не пекусь о нем, — не поднимая взгляда, ответил парень. — Просто, — он на секунду задумался, — мы с ним были лучшими друзьями в детстве, вся хуйня. Это очень много значило для меня тогда. Сейчас мы снова сошлись, и мне не хочется, чтобы мы напрочь разорвали наше общение из-за того, что я тусуюсь с мудаками вроде тебя.       О как. Мне даже стало непривычно слышать подобное от Куна. Вау, Кун волнуется о сохранении отношений с кем-то, нихуя ж себе. Это что-то новенькое.       Кун сам по себе та еще прилипала. Именно поэтому мы с ним и общаемся. Но на самом деле, ему похуй. Он зависим от общения с людьми, но никто конкретный ему не нужен. И я тоже, пусть ко мне он и липнет больше всех. Просто среди его круга общения я тот, кого он знает дольше всех. Ну и, видимо, теперь еще этот пидорок. Только странно, что я не слышал о нем ничего раньше.       Если я вдруг пошлю Куна раз и навсегда или свалю обратно в Японию, ему будет ни горячо ни холодно. Он тут же найдет себе другого человека, до которого будет доебываться. И я так не думаю, я уверен в этом. Поэтому слышать подобное от Куна мне странно и удивительно. Но, наверное, это здорово иметь кого-то или что-то из прошлого, из детства, когда все было таким прекрасным, чистым и невинным. Понимать, что это никогда не будет таким, но хранить эти воспоминания, поддерживая связь с главной частью их. Я могу это понять. И мне даже немного жаль, что у меня нет ничего подобного. Возможно, я и стал таким уебаном, потому что у меня не было ничего хорошего в детстве, о чем я мог бы думать с улыбкой на лице и хранить это.       — Сегодня в восемь, — напоминает парень, поднимаясь.       — Пиздуй давай.