Сыворотка правды

      Я не интересовался у Куна, где будет данная, так называемая, туса. В клубе это будет, в частном доме, в квартире — мне похуй. И пусть я не строил никаких ожиданий по поводу места, в которое мы направлялись, увиденное все равно умудрилось меня разочаровать. Мне захотелось найти того пацана, который сказал, что это будет туса, да набить ему ебало за искажение информации.       Это был всего лишь очередной притон. Ничего нового, ничего удивительного, ничего хорошего. А единственная причина, по которой это можно было назвать тусой, потому что кто-то имел при себе ноутбук, на котором играла музыка. Витч-хаус. Как жаль, что не все понимают, что если на помойке включить музыку — это еще не тусовка.       Иногда мне кажется, что витч-хаус придумали растаманы, а каждый второй, кто слушает такую музыку, курит шмаль. Потому что в моем кругу все именно так. Да и я сам раньше понять эту музыку не мог. Об этих странных звуках имел мнение, какое имеет любая нормальная бабушка, услышь она любую песню данного жанра. Но все изменилось, когда я однажды накурился в подвале у одного чувака, а тот включил витч-хаус на своей мобиле. Мой разум будто вынесло нахуй, когда я сидел обдолбанный под эти биты. И мне это понравилось.       Выглядела эта однушка похуже Сыпры. Мало того, что никакого ремонта, такие же ободранные стены и полы, так и еще и полный срач в придачу. Мягко говоря, срач. В Сыпре хоть уборщица есть, надо же кому-то блевотину ежедневно убирать, а здесь за квартирой явно никто не следил. Все пыльное, в паутине, без особой мебели, а та, что есть — старая и ободранная; на полу повсюду валяются бутылки и окурки. Спасибо, что не иглы. Но глядя на эту квартиру, можно подумать, что она заброшена, а в ней просто решили потусить несколько нариков. Но такое маловероятно. Мы живем в мире, где нет ничего бесплатного, и все кому-то принадлежит.       Дверь нам открыл какой-то парень, даже не взглянув на нас. Открыл и, тут же развернувшись, ушел. Кажется, все присутствующие были обдолбаны настолько, что всем уже было на все насрать. Бесят такие. Сильно сомневаюсь, что в соседских квартирах творится тоже самое. А если бы это были соседи? Или менты, которых соседи уже вызвали? В Корее строго с травкой, тем более, с наркотой. Ты тут никак не отделаешься штрафом, а сидеть как-то не хочется. Мне жаль долбоебов, которые не думают о своей безопасности, хотя иногда я и сам бываю такой же.       Кстати, причина номер двести сорок восемь, по которой я ненавижу Куна — он выглядит как школьник. В Корее улицы патрулируются почти всегда, а по ночам особенно сильно. И частенько, когда мы шли с какой-нибудь вписки или что-то вроде, нас останавливали менты из-за этого придурка, спрашивая, а почему же он в такое позднее время еще не в кроватке и просили документы на проверку, либо пробивали по базе. По началу подобное было довольно сыкотно, ибо если я шел с вписки, значит, я обязательно прихватил с собой пару литров. Но потом уже даже привык, понимая, что у ментов нет права и необходимости проверять мои карманы просто так. Только решил, что лучше стоит взять в привычку таскать с собой капли для глаз, да научиться делать трезвый вид. У меня получается, у Куна не очень (причина номер двести сорок девять).       Только зайдя в квартиру, в нос тут же ударил жесткий запах шмали. По всей квартире стоял клуб дыма, причиной которому был десяток человек, что хапали на кухне, где, кстати, и был ноутбук с музыкой.       Что я там говорил про то, что я упаду в баре и буду там вискарь с яблочным соком хуярить? Я не был уже удивлен отсутствию бара. Может, когда куча пустых бутылок на полу там еще не валялись, тут был импровизированный бар, но сейчас точно нет. Я видел лишь две бутылки на столе, одна с водярой, вторая с коньяком, и то — обе открытые. Радует лишь, что сейчас они уже явно никому не нужные.       Я взял одну бутылку в руки и оценивающе посмотрел на нее, хотя на деле краем глаза наблюдал за присутствующими. Всем явно было плевать, что на меня, что на алкашку. Открывая бутылку, я начал осматривать присутствующих: то ли пьяная, то ли обдолбанная баба, сидящая на стуле возле раковины и затягивающаяся сигаретой; два пиздящих между собой чела, стоящих возле окна; в углу убитый обдолбыш; трое за столом, изредка перекидывающиеся некоторыми фразами, да передающие друг другу косяк. Весело, пиздец.       На кухне ловить было явно нечего, хотя я не уверен, что в этой помойке вообще есть, что ловить. Как бы то ни было, я решил забрать коньяк, да попробовать найти Куна. Думаю, там, где пристроился этот долбоеб, так или иначе, повеселее будет.       На самом деле, я чувствовал себя тут поприятнее, чем я обычно чувствую себя в Сыпре, пусть это и мой второй дом, в какой-то мере. Не так много людей, никто не смотрит на меня как на конченного мудозвона и главное — здесь просто любители. Даже глядя на этого обдолбыша, что сидел в углу, я мог сказать, что с ним еще не все потеряно. У ребят присутствовали колеса и травка, и это вполне себе неплохо. Намного лучше, чем то, что в любой момент можно зайти в толкан Сыпры и застать там ширяющегося.       Попутно отхлебывая коньяк, который, кажется, был даже не паленый, что удивляло и радовало, я вышел из кухни, изучая дальше происходящее. Вообще-то, изучать особо было нечего. Длинный и узкий коридор, в котором была куча людей, абсолютно однотипных. Картина стояла та же, что и на кухне: кто-то пиздит, кто-то курит, кто-то сидит убитый. Р-разнообразие.       Я направился в единственную в этой квартире комнату, которая была следом за кухней. Эта комната выглядела более живой во всех смыслах. Срач стоял более бытовой; присутствовали чьи-то вещи, местами была разбросана одежда, а на полу валялись не бутылки, а несколько кружек около кроватей. Одна из кружек была перевернута, а рядом с ней засохшее бурое пятно на полу. Какая жиза. Все время ставлю кружки около кровати, а по утрам переворачиваю их, отмывая оставшиеся пятна от кофе лишь через несколько дней.       Даже люди в комнате выглядели более живыми, может, потому что обдолбанных тут не было. Ну, думаю, это пока что. Компания ребят сидела на полу и играла в карты; Кун пиздел с каким-то парнем сидя на первом ярусе кровати. Возле стола стоял парень и делал треки [1]! Ох, нихуя.       Вот это мне нравится. Я презираю игловых, стараюсь избегать таблеток, пусть и баловался ими ранее, но ничего не имею против того, что можно нюхать и курить.       Но мне хотелось бы уточнить, что меня не стоит сравнивать с нариками из Сыпры. Я контролирую ситуацию.       Да, да. Все нарики так говорят. Но я действительно контролирую ситуацию. У меня есть голова на плечах, и я в разы адекватнее, чем эти долбоебы, что окружают меня. Если бы со мной все было бы так же хуево, я, как минимум, не был бы лучшим в универе, оке? Я всегда могу сослаться на это, когда мой ангелочек на плече начинает говорить мне: «бля, чувак, может не надо, а?».       Марихуана убивает клетки головного мозга, бла, бла, бла. Конечно, я завяжу тогда с ней, как только прочувствую, что чет я стал тупеть. Пока что не стал. Да и вообще, алкоголь убивает мозг куда быстрее, чем марихуана. Но что-то все у нас пьют, да еще и законно. Я в принципе считаю, что лучше бы ввели запрет на алкоголь, а травку легализовали. Я задумываюсь об этом каждый раз, когда вижу в говнище бухих, а от того, бушующих мужиков в Сыпре. Да и бабы иногда бывают похуже любых мужиков. Алкоголь вызывает выброс эндорфинов, от чего люди становятся, вот честно, ебнутыми. Их тянет на эмоции, на действия, на разборки, на крики и на кучу другой хуеты, которая чаще всего вызывает неприятности. А укуренные люди, они что? Концетрация каннабиноидов идет на координацию движения, от чего укурыши заторможенные и спокойные, как ленивцы. Тупые люди лучше ебнутых, как по мне. Их проще перетерпеть.       В курении, будь то травки или просто сигарет — я не вижу ничего плохого. Считаю, что это то, с чем я могу в любой момент завязать, но только вот мне это нахуй не надо. Мне нравится это, так зачем? Оно никак не усугубляет мою жизнь, так и что? Здоровье? Мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть. Умру я завтра или через несколько десяток лет — да мне разницы вообще. У меня нет причины жить, нет мечты, нет стремления, нет представления о том, каким бы я хотел быть, чего бы хотел добиться — полное нихуя. Я просто живу тем, что есть и мне достаточно думать о будущем в том плане, что раз оно у меня есть, было бы неплохо, будь оно стабильным. Если конкретнее, я имею в виду стабильный заработок. Хули еще нужно в этой жизни, если не деньги? Моя улучшенная стипендия еще не заработок, но показатель того, что чет я да могу. А успехи в учебе — хоть какой показатель надежды на то, что в будущем у меня будет этот заработок. А если будущего не будет, ну и хули с того? Так почему я должен отказывать себе в том, что мне нравится, если для меня это не играет абсолютно никакой плохой роли?       А что касается кокса — я, как человек не глупый, понимаю, как люди подсаживаются на кокаин, да и на прочие вещества. Думаю, это понятно каждому, что жизнь каждого человека рутина и скучна. Мы каждый день просыпаемся, каждый день идем куда-то, что-то делаем. Разнообразия почти не бывает, а если учащать его, то это тоже станет обыденностью. И когда какой-то порошок, какая-то таблетка, какая-то самокрутка дают такие невероятные ощущения, которые не надоедают, естественно, ты захочешь чувствовать это постоянно. Эту расслабленность, эту эйфорию, эту бодрость, эту радость.       И, почему-то, когда я задумываюсь о том, как все это устроено, то я могу держать себя в руках. Я думаю о том, что нет, блять, я не дам этой хуйне взять надо мной верх.       Я вижу свою грань. Я никогда не доведу себя до той хуйни, до которой доводят себя люди, которых я ежедневно вижу в Сыпре. Нахуя самого себя же окунать в унитаз, доверху забитый дерьмом?       Человек сам решает, как далеко он хочет зайти. Человек сам решает, что ему делать, как ему жить. Он сам строит себе свою судьбу. И люди должны сами отвечать за свои поступки, а не ссылаться на все подряд, отрицая свою вину в происходящем. Может, я не прав. Но таково мое мнение, которое строится на том, чем и как живу я и окружающие меня люди.       И я презираю, когда говорят: «Относись к нему, как к больному человеку. Он наркозависим, это болезнь. Он не виноват, что попробовал один раз, и это сломало ему жизнь. Его надо лечить, он же болен». Он не болен, он просто долбоеб. Мы, блять, люди, а не животные с крохотными мозгами. Разумные люди, которые шевелят своими извилинами, прежде, чем что-то делать. И все эти нарики думали о том, что: «Да, блять. Я пойду и возьму себе еще дозу». Хотя могли бы принять и другое решение. И да, блять, я наслышан о вашей хуевой психологии, о ебаной зависимости, как и о блоках F10-F19 [2]. Но почему, блять, тогда я на следующий день, после того, как понюхаю кокс, не думаю о том, что нужно пойти и купить еще? Почему я думаю о том, что мне не стоит это делать, и не делаю это? Почему я могу себя контролировать, а другие нет? Чем они хуже меня? Они такие же разумные люди, блять. Ебаные представители вида homo, которые способны к абстрактному мышлению, речи, прямохождению и к прочей другой хуете.       Эти люди нарочно идут и портят себе жизни. Но нет, спасибо, я этого делать не собираюсь. Я могу позволить себе расслабиться и словить кайф время от времени, но это никогда не войдет у меня в привычку. Люди сами дают себе слабину и подсаживаются на эту хуету. Поэтому я и презираю людей. Они слабовольные.       И да, я тоже слабовольный временами, я тоже не исключение. Поэтому, как только я увидел белые дорожки на единственном в комнате столе, на меня непроизвольно натянулась улыбка. Я тут же направился к столу, как заметил, что там кокс. Встал рядом, попутно попивая коньяк, в ожидании, когда парень закончит.       — О-о, я смотрю, ты тоже нашел, что тебе по душе, — услышал я голос Куна, обратившего на меня внимание. Я проигнорировал его слова.       Парень, насладившись белым порошком, передал мне бумажку, без лишних слов. Уж не знаю, за чей счет я сейчас буду радоваться жизни, но спасибо этому чуваку.       Кокаин я употребляю крайне редко, поэтому одного трека мне более, чем хватает. Да, появляется желание, чтобы изведать еще, но сила воли у меня есть и я останавливаюсь на этом.       Сильнее свертываю бумажку, наклоняюсь к белым полосам, зажимаю ноздрю и потихоньку втягиваю второй ноздрей белый порошок.       Кайф. Самое подходящее слово. Первое, что ты испытываешь.       Ни что меня не бодрит так, как кокс. Резкий порыв энергии, чувствуется, что мысли сосредоточены, а я будто на шаг впереди планеты всей. Но при этом некое чувство эйфории, от чего жизнь кажется чуть лучше, чем она есть. И мое сосредоточение идет не на том, какие рядом долбоебы, а на том, что все пучком, можно отдыхать.       Это причина номер один, по которой я докатился до такой жизни.       Я начал пить и курить еще будучи подростком. Поначалу мне просто это нравилось, мне было весело. Это было моим разнообразием в жизни, от которой я был не в восторге, а это прибавляло красок. Я говорил себе это, но на деле фишка была просто в том, что запретный плод сладок.       Затем это надоело. Я понял, что мне это нахуй не надо. А вместе с этим начало приходить осознание того, что все люди мудаки и ловить с ними нечего. Компания ребят, с которыми я все время тусил, с которыми я прогнивал, вдруг начали казаться до жути тупыми. Сейчас уже уверенно говорю, что так и есть, что мне не казалось. Я считал их друзьями, а в один момент понял, что они мне никто, и они мне не нужны. Они пытались поддерживать со мной связь, но мне становилось все скучнее и скучнее, а наши встречи буквально выматывали меня. Они просто проебывали время и творили хуйню. Мне так не хотелось. Не то, чтобы мне хотелось чего-то конкретного, но мне точно не хотелось больше водиться с мудозвонами. Наедине с собой было гораздо приятнее и спокойнее. А со временем это начало касаться не только тех ребят. Это касалось уже всех людей. Все какие-то однотипные, глупые и долбоебы. За последние несколько лет я так и не встретил человека, который мог быть мне хоть как-то интересен.       К восемнадцати годам я понял, что не могу терпеть людей на трезвую голову. Бесят жутко. А мы живем в обществе, от людей не избавиться. Я понимаю, что да, я тоже не идеален, что нарциссизма у меня дохуя, но блять, ничего не могу поделать со своим отношением к другим, уж извините. Со своими чувствами вообще трудно что-то поделать, а это именно то, что я чувствую.       И хуй бы я ходил куда-то с Куном, если бы не пил и не накуривался. Только в опьянении окружающее не кажется мне таким дерьмом, и у меня даже есть желание проявлять какую-то инициативу по отношению к другим. Не могу сказать, что мне становится весело, но я думаю, что это типа не так уж и плохо все, может даже, очень ничего. Тут нормально. Вот примерно это и я и думаю сейчас.       Бутылку коньяка я оставил на столе. Сейчас у меня нет в ней необходимости. Я уже нашел и употребил кое-что поприятнее этого жжения в горле. Хотелось покурить. Нет, не шмаль, обычных сигарет. Я полез в карман джинсов за пачкой сигарет и зажигалкой, что всегда находились там.       Оперевшись о стену, я закурил. Меня начало будоражить от действий кокса. Любое сказанное присутствующими слово впивалось в мою голову; музыка, играющая с кухни начала отдаваться в голове с такой громкостью, словно плейлист включили в ней, а не там, на ноутбуке. Тело начало двигаться в такт музыке, и я не мог это сдержать. Странно, что я не слышу смеха Куна от этого действия, может, он тоже уже нашел себе занятие более веселое, чем разговорчики, ибо голоса его я тоже уже не слышал. Если он вообще еще тут. Я не смотрел. Я стоял с закрытыми глазами и всецело отдавался порошку.       Если под травкой я могу закрыть глаза, и меня начнет колбасить, то под коксом в моем теле был такой заряд энергии, что хотелось самому ее начать выплескивать из себя.       — Не хочешь присоединиться? — слышу я, и шестое чувство мне подсказывает, что и обращаются именно ко мне.       Я разлепляю веки и вижу, что да, на меня смотрит один из парней, играющих в карты. Собственно, а чем еще заняться-то на этой «тусовке»?       Я выкинул окурок себе под ноги, вдавив его носком ботинка и молча направился в этот круг игроков, да уселся с ними, показывая, что я в игре.       Сохранять свою привычную безразличность было довольно тяжело, потому что внутри меня не то, чтобы бушевала куча эмоций, а словно шило в жопе было. Гиперактивность так и перла, хотелось, чтобы игра поскорее началась, хотелось всех порвать в ней.       Во время игры мои мысли лились таким потоком, за которым нельзя было поспеть. Я придумывал какие-то непонятные самому себе тактики, какие-то логические цепочки составлял, как лучше сделать ход. Это чувство психологической высоты после кокса просто зашкаливает. Иногда действительно жалко, что оно длится всего около часа. Но, спасибо, я и так умен и неплох, так что, как-нибудь переживу.       Спустя очень короткое время я сосредоточился на игре так, что вообще перестал замечать происходящее вокруг себя. Видел лишь карты, был погружен в игру с головой до пят, так, что каждая извилина была задействована.       Так и проходил мой вечер. Вокруг все ходили обкуренные, бухущие, обдолбанные, что-то творили, но я просто сидел на полу и играл в карты с двумя парнями, для которых процесс игры, кажется, был таким же удовольствием, как и для меня.       И не знаю, сколько прошло времени, когда я вдруг начал слышать тихое и мучительное постанывание своего имени. Это было так тихо и протяжно, будто звучит эхо в голове.       — Ю-ю-ю-юта-а-а-а, — в какой-то момент я начал распознавать нотки знакомого голоса. Ебаный Кун зовет меня.       Я резко обернулся на парня, что должен был сидеть на кровати. Он действительно сидел там, и только взглянув на него, я понял, что пиздец. Он в край бзикнулся на колесах. Парень был в положении полусидя-полулежа, его глаза были закатаны настолько, что еле-еле можно было найти в них зрачки. Мне достаточно было взглянуть на него, чтобы понять, что он даже не в состоянии двинуться.       Я тяжело вздохнул, понимая, что сейчас пиздец будет мороки с этим долбоебом, но далее я просто отвернулся, решив, что для начала стоит доиграть партию. Как будто я в первый раз вижу обдолбанного Куна. Подождет.       Парень не переставал скулить, что люто действовало мне на нервы. Я понимал, что уже отошел от кокаина, что значит, я сижу тут и залипаю на карты уже точно больше часа. В голове промелькнула мысль сделать еще дорожку, но я быстро выкинул ее из головы. Да и я удивлюсь, если кокс еще остался.       Когда партия закончилась, я положил карты на пол и направился к кровати, на которой сидел Кун и какой-то парень с бабой.       — Ну, и чего тебе надо? — угрюмо спросил я, наклоняясь к парню и оценивая его вид.       — Стра-ано, — парень еле-еле говорил, растягивая слово.       — Чего?       — Страшно, — продолжал мямлить Кун. — Мине страсно… отсюда…       — Ты хочешь уйти отсюда?       — Да.       — Хуй на, блять. Отходи давай. Что ты принял?       — Знаю, — я не спешил вставлять свои пять копеек, а ждал, пока парень соберется и постарается сказать, что может. Я уже не первый раз видел его таким и особо не переживал. Это Кун, блять. Это нормально. — Не… не снаю…       А вот это, блять, нихуя не нормально. Долбоеб, блять. Я понимаю, что халява — это заебись, и все такое, но это не значит, что нужно совать в рот все, что тебе предлагают, блять. Но Куну похуй. Это же Кун. Который мыслит примерно так: «О, блять, колеса! Халявные колеса! Зачем мне узнавать, что это? Они же халявные, так зачем мне отказываться? Я должен употребить все, что могу, раз у меня есть такая возможность!». Это причина триста пятьдесят шесть, по которой этот долбоеб меня бесит. А я должен возиться с ним, блять. Потому что ему, сука, страшно.       — Ну, молодец, блять, — я уже собирался развернуться и отправиться на кухню, дабы покурить, но все-таки меня останавливали стоны Куна.       — Пожалуйста.       — Что, пожалуйста? Что, блять? Ты мне предлагаешь тебя в таком виде тащить до дома? А мама твоя как тебя встретит, а? Успокойся и жди, пока тебя отпустит. Не доебывай меня.       Я говорю это, но на деле задумываюсь. Если я правильно понимаю, к чему все ведет, то Куна действительно стоит отсюда увести. Я сам испытывал как-то страх под действием колес, и я никогда не забуду это чувство. Я был готов покончить с собой тогда. Это одна из причин, по которой теперь я стараюсь избегать таблеток. Это чувство словами нельзя передать, это можно лишь испытать на себе, да только такого даже врагу не пожелаешь. У человека начинается реальный психоз, паника, которая поведет на отчаянные поступки.       И пусть сейчас Кун не в состоянии двигаться, если он испытывает то моральное давление, которое испытывал я, или если к этому сейчас идет дело — я точно знаю, что подобное может свести с ума. И если ему будет спокойнее, если мы уйдем отсюда, то стоит уйти. Но какие варианты? Сидеть ему обдолбанному на лестничной площадке? На улице? Выставлять его, в таком состоянии, на всеобщее обозрение? Везти его домой, где мать его с распростертыми объятиями встретит в таком состоянии? Да, отличный план. О том, чтобы потащить его к себе я старался не думать. Я абсолютно не хочу тащить этого уебка к себе в таком состоянии и возиться с ним потом.       Как бы то не было, люди не стали бы употреблять наркоту, если бы она вводила их в такое параноическое состояние. Сейчас может быть лишь две причины того, почему Кун пришел к этому. Либо он переборщил с количеством колес, либо у него абстяга — состояние, когда действие наркоты уже заканчивается. И если это так, то он отойдет быстрее, чем мы покинем эту квартиру.       А если нет, то пиздец. Отойдет он нескоро, если вообще не вырубится.       — Тц, блять, — я цокнул от того, что во мне начинало играть волнение, что происходило крайне редко.       Ситуация на самом деле была хуевенькая. С одной стороны, мне и хочется забить на Куна хуй, но с другой, от малейших воспоминаний о том, как мне было хуево в такой момент, я понимал, что не могу бросить этого долбоеба. Но и что делать, конкретно не ебал. Ждать или тащить его куда?       — Вин, — кое-как проворочил три буквы Кун.       — Че?       — Винвин… посони.       Я стоял полминуты, хмурясь и пытаясь вникнуть в смысл этих неразборчивых слов, что доносились из его рта, про какую гребанную победу идет речь, то ли я услышал и что, блять, вообще? В конце концов, я допер, что он говорит о пидорке. Идея позвонить ему не казалось мне блестящей, но чем не вариант. Пока этот пидорок допрется до сюда, как раз, увидим, отойдет Кун или нет. И в независимости от исхода событий, пусть дальше и разбираются сами. Раз Кун посчитал это умной идеей, то пожалуйста. Мне проблем меньше — это самое главное.       Я молча начал рыскать по карманам Куна в поисках телефона, который нашелся быстро, как и номер пидараса в его контактах. Не отвечал тот долго, но как только он ответил, было понятно, отчего тот заставил ждать.       — Аа, — послышалось сонное сопение в трубку.       — Аа, блять. Просыпайся, сейчас же.       — Кун?       — Твой Кун сейчас в состоянии хуже некуда, и этот пиздюк будет тебе очень благодарен, если ты приедешь и заберешь его.       — Чего? — сонные люди как обдолбаные, вот честное слово.       — Того, блять. Что не понятно в моих словах?       — Где вы? — парень, кажется, все-таки начал приходить в себя и потихоньку размусоливать то, что я говорю.       Я продиктовал пидору адрес и сказал, чтобы он приезжал на такси. Тот недовольно что-то буркнул мне в ответ, но дал понять, что приедет. Какой хороший мальчик-то. Я бы вряд ли поехал. Я бы вообще не ответил на звонок.       — Приедет твой пидорок за тобой, — сказал я Куну и аккуратно засунул его телефон обратно в карман.       Осталось лишь ждать.       Я еще раз окинул Куна взглядом и тяжко вздохнул. Господи, за что этот долбоеб на меня свалился? Ну вот за что?