Когда ты вернешься

Salvatore Adamo — J’aime* Dario Marianelli — Elegy For Dunkirk**       Август 1939 года — февраль 1941 года              Молли действительно обратилась к нему, когда ей понадобилась помощь в перевозке некоторых из её вещей из Холборна в Степни.       После закрытия в 1939 году Ковент-Гардена (1) девушка решила, что балетная карьера, если Провидению будет угодно, подождет до лучших времен, а пока есть дела поважнее. Молли начала учиться на курсах медицинских сестер и, спустя некоторое время, приступила к работе в госпитале Святого Варфоломея.       Без балетных гонораров она более не могла позволить себе снимать квартиру в респектабельном районе, а потому была вынуждена сменить свою квартиру на крошечную комнатку в Ист-Энде.       Впрочем, для Шерлока жилищные условия Молли имели второстепенное значение. Пока существовало место, где она ждала его и куда он мог возвращаться, все остальное было не важно. Ему нужна была эта девушка, такова была правда, от которой он больше не пытался прятаться.       Даже знакомство с доктором Джоном Уотсоном, довольно скоро переросшее в крепкую дружбу, не уменьшило его потребности в обществе Молли. И по какой-то причине ему было важно, чтобы девушка была счастлива.       И Молли действительно была счастлива, пусть Шерлок и не был похож на галантного кавалера из романов, что так любила читать её бабушка. Более того, то, что в обществе принято было считать «хорошими манерами», Холмс находил смехотворной нелепостью и попросту игнорировал. Со времен несостоявшегося отъезда девушки в Австралию с труппой «Ballets Russes», он не дарил ей цветов и не делал комплиментов, но просто присутствуя в её жизни и время от времени привлекая её к участию в своих расследованиях, он спасал Молли от одиночества.       Иногда в жизни Молли случались и маленькие радости вроде того случая, когда Шерлок пригласил её в кино на «Ребекку» (2), потому что расследовал дело, связанное с финансовыми махинациями в кинотеатре «Одеон» (3) и хотел осмотреться на месте, под видом простого посетителя. А после сеанса Холмс повел девушку в находившийся неподалеку от кинотеатра ресторан и на удивление терпеливо выслушивал её восторженные отзывы о фильме.              — Молли, я уже понял, что вы считаете Лоуренса Оливье верхом совершенства. По-моему, это поняли даже люди, сидящие за соседними столиками, — посмеиваясь, заметил он.       — Ох, простите, я, должно быть, утомила вас своими восторгами, но согласитесь, что Лоуренс Оливье был невероятен в роли Максимиллина де Винтера. Наверное, — восхищенно произнесла Молли, — он самый красивый мужчина на земле.       — А разве этот титул принадлежит не мне? — усмехнувшись, спросил Шерлок.       — У вас третье место, — лукаво улыбнувшись, ответила девушка.       — Вот как? И у кого же второе?       — У Эррола Флинна (4).       — Представления не имею кто это, — заявил Шерлок, против воли чувствуя себя немного уязвленным. — Но, согласитесь, что по меньшей мере нелогично с вашей стороны любить меня, не находя при этом самым красивым.       — Любят ведь не за красоту, — мягко сказала Молли. — Будь это так, мне вовсе не на что было бы рассчитывать.       — О чем вы? — с недоумением спросил мужчина.       — Ну, я-то ведь красотой не отличаюсь, — ответила девушка.       — Кто вам сказал эту глупость?       — Вообще-то, вы, — пряча улыбку, напомнила Молли.       — Уверен, что никогда не говорил ничего подобного, — заявил Холмс. — Ваша внешность вполне может считаться привлекательной. Кроме того, вам вовсе не обязательно действительно быть самой красивой, достаточно того, чтобы так считал тот, кто вас любит.              Поскольку стоял теплый весенний вечер, Молли предложила немного прогуляться, тем более, что таким образом можно было хоть на немного оттянуть неизбежный момент расставания, а ей так не хотелось, чтобы этот чудесный день кончался.       Они не прошли и нескольких ярдов, когда Шерлок с досадой заметил идущего им навстречу Джона с его новой девушкой — с Мэри, кажется, так её звали. Впрочем, ему хватило легкого движения головы, чтобы Джон понял, что в данный момент Шерлок не желал обнаруживать их знакомство перед своей спутницей, а потому доктор Уотсон, подхватив под руку Мэри, с которой он как раз сегодня обручился, быстро прошел мимо.              — Ты придешь один? — уточнил доктор Уотсон, когда, спустя пару месяцев после той случайной встречи, он попросил Холмса быть его шафером на свадьбе. — Или нам следует ожидать, что ты появишься со спутницей?       — Разумеется, один, — заявил Шерлок. — Откуда вообще взялось это странное предположение о спутнице?       — Ну, я подумал, что ты мог бы прийти с той девушкой, с которой мы с Мэри видели тебя в тот вечер и, кстати, даже не пытайся делать вид, будто не понимаешь, о каком вечере идет речь, — посоветовал Джон. — Нам она показалась приятной.       — Вы видели её не дольше нескольких минут, — заметил Холмс.       — Иногда и нескольких минут бывает достаточно, чтобы составить представление о человеке, — сказал Уотсон.       В этом случае Джон действительно верил в то, что говорил. Он видел, какими глазами та девушка смотрела на его друга, которого сам доктор считал едва ли способным вызывать любовь подобного рода. Еще более интересное наблюдение сделала Мэри, которая, после того как Шерлок и его спутница прошли мимо, обернулась и какое-то время смотрела им вслед.       От её внимательного женского взгляда не укрылось ни то, как бережно Холмс поддерживал девушку за локоть, ни то, как он старался подстроить свои широкие шаги под коротенькие шажки невысокой девушки. Но особенно поразило Мэри то, как Шерлок слегка наклонялся к девушке всякий раз, когда та что-то говорила ему, и это со всей очевидностью свидетельствовало о том, что он не «фильтровал» её, он действительно её слушал. По мнению Мэри, это лучше любых слов доказывало, что якобы не способный на сантименты Шерлок Холмс не просто влюблен, но буквально боготворит эту крошечную девушку. А проницательности будущей жены доктор Уотсон доверял безоговорочно.       — Я приду один, — отрезал Шерлок, давая понять, что этот разговор окончен.       — Что ж, как знаешь, — вздохнув, согласился с решением друга доктор Уотсон.              Шерлок старательно избегал любых попыток объяснить хотя бы самому себе, почему он так упорствует в нежелании знакомить Молли с кем бы то ни было из своего окружения. Словно он опасался, будто такое знакомство неизбежно приведет к тому, что Молли научится смотреть на него критически и тогда он стремительно рухнет с того пьедестала, на который девушка возвела его. А потому Молли оставалась его тайной, посвящен в которую был только Майкрофт, но умение хранить тайны было частью работы Майкрофта, поэтому Шерлок был уверен, что и эту тайну старший брат сохранит. И, как оказалось впоследствии, уверенность его была ошибочной.              — Майкрофт сказал, что дела государственной важности потребовали его присутствия в Соединенных Штатах, а потому он не смог приехать домой на Рождество. Могу я узнать, что за обстоятельства непреодолимой силы помешали приехать к нам тебе, Шерлок? — осведомилась миссис Холмс, когда, спустя несколько дней после Рождества, он и Майкрофт все же приехали в родительский дом на запоздалый рождественский ужин.       — Я был у Джона с Мэри, — ответил Шерлок. — Они настаивали на том, чтобы я провел Рождество с ними.       — Едва ли это может быть правдой, — заметила миссис Холмс. — Миссис Уотсон была настолько внимательна, что прислала нам открытку с поздравлениями, также она сообщила, что намерена провести Рождество у своей кузины в Херефордшире, вместе с доктором Уотсоном, разумеется. Хочешь сказать, что ты тоже был в Херефордшире?       — Нет, — последовал быстрый ответ.       — Так где же ты все-таки был, дорогой? — спросила миссис Холмс.       — Надо полагать, праздновал Рождество со своей маленькой подружкой, — иронично произнес Майкрофт, прежде чем Шерлок успел дать хоть какой-нибудь ответ.       — Подружкой? — переспросила потрясенная до глубины души миссис Холмс. — То есть с настоящей живой девушкой?       — Мама! — возмущенно воскликнул Шерлок, чувствуя себя до странности неловко.       — И кто же она? — оживленно спросил, до этого момента занятый содержимым собственной тарелки, мистер Холмс.       — Вы знаете её под именем Мари Гардель, — сообщил Майкрофт, игнорируя испепеляющий взгляд младшего брата.       — Так, кажется, звали балерину, что совершенно изумительно танцевала партию Франчески да Римини в спектакле, на который ты водил нас пару лет назад, не так ли, Майкрофт? — спросила миссис Холмс.       — Именно так, — кивнул Майкрофт.       — Значит, она танцовщица, — заключила миссис Холмс.       — Была танцовщицей, — уточнил Майкрофт, — но с началом войны стала работать медсестрой в госпитале Святого Варфоломея.       — Более чем достойное занятие, — одобрительно кивнул мистер Холмс.       — А её бабка по отцовской линии состояла в отдаленном родстве с Четвинд-Толботами (5), — как бы между прочим заметил Майкрофт.       — О Майкрофт, тебе вовсе не обязательно быть таким снобом, — с добродушной усмешкой пожурил сына мистер Холмс.       — Вот именно, — поддержала мужа миссис Холмс. — Если эта девочка делает Шерлока счастливым, мне этого вполне достаточно.       — Если вы намерены и далее обсуждать меня так, словно меня здесь нет, то, полагаю, вы не особенно нуждаетесь в моем обществе, — вскочив из-за стола, заявил Шерлок, после чего покинул столовую и поспешил скрыться во флигеле, который еще в детстве приспособил под свое личное убежище, а в студенческие годы оборудовал под химическую лабораторию.              Лишь оказавшись в уединении флигеля и с наслаждением вдохнув терпкий дым первой за целый день сигареты, Шерлок позволил себе проанализировать собственную реакцию на то, как родители и Майкрофт интерпретировали его отношения с Молли.       Он действительно провел Рождество с девушкой и, пожалуй, это было его лучшее Рождество со времен детства. Они оба получили удовольствие от тех подарков, что приготовили друг для друга: Молли пришла в восторг от подаренной Шерлоком повести Толкина «Хоббит, или Туда и обратно» (6), а Шерлок по достоинству оценил труд Пауля Беккера «Симфония от Бетховена до Малера» (7), который Молли отыскала для него в одной из букинистических лавок.       Им удалось устроить роскошный ужин, благодаря корзинке с продуктами, присланной Молли из деревни родителями одного из её бывших пациентов — Ричарда Торндайка, в знак признательности за заботу и дружеское участие, не позволившие молодому летчику, лишившемуся в результате ранения зрения, погрузиться во мрак отчаяния и совершить непоправимую ошибку. Молли, заметившая, что Торндайк раз за разом буквально прогоняет ежедневно приходившую навестить его молодую девушку, сумела убедить летчика, что ему не следует из ложно понимаемого благородства пытаться оттолкнуть возлюбленную.       Шерлок помнил, как радовалась Молли, когда, спустя некоторое время после выписки Торндайка из госпиталя, получила из Йоркшира написанное женской рукой письмо, сообщавшее, что Ричард Торндайк обручился с мисс Мэдлин Локвуд.       В корзинке, присланной Торндайками, нашлись такие деликатесы как йоркширская ветчина, яблочный пирог, йоркширский утиный паштет, немного сыра Уэнслидейл и бутылочка яблочного сидра. А принесенные Шерлоком ароматные сладкие апельсины и коробка великолепного бельгийского шоколада (8) превратили ужин в настоящее пиршество.       Они замечательно провели время за дружеской беседой и ухитрились даже немного потанцевать в приглушенном свете камина, предварительно наглухо задрапировав крошечное окно, чтобы свет не проникал наружу.       Да, это действительно было лучшее Рождество в его жизни, признал Шерлок, но ведь Молли была его другом, а в том, чтобы получать удовольствие от общения с хорошим другом нет ничего предосудительного. Как и нет ничего необычного в том, чтобы беспокоиться о друге. Шерлок уже свыкся с постоянной тревогой, доходящей почти до паники в те моменты, когда он думал о девушке, которую от многочисленных подозрительных субъектов, промышляющих в Ист-Энде, отделяет лишь, отнюдь не казавшаяся неприступной, дверь её комнатки. Эта тревога становилась чуть менее острой в дни, вроде сегодняшнего, когда у Молли было ночное дежурство — в госпитале все любили милую, приветливую и скромную девушку и ни за что не дали бы её в обиду.       Что же до некоторых специфических реакций организма на близость девушки, то они легко объяснялись естественными физиологическими процессами, происходящими в организме любого здорового молодого мужчины, особенно в условиях затянувшегося периода воздержания. И придя наконец к выводу, что в его чувствах к Молли нет ничего мелодраматического, Шерлок смог уснуть спокойным сном, находясь в ладу с самим собой.              Утро он встретил в настолько добром расположении духа, что посчитал возможным присоединиться к родителям и Майкрофту за завтраком.       — Какой счет (9)? — входя в гостиную, бодро спросил Шерлок у родителей и брата, расположившихся у радиоприемника, по которому в это время обычно передавали выпуск новостей.       — Все настолько плохо? — уточнил он, не дождавшись ответа. — Почему у вас такие мрачные лица?       — Шерлок, дорогой, — всхлипнув, начала было миссис Холмс, но слезы помешали ей продолжить.       Чувствуя как кровь стынет в жилах, Шерлок перевел взгляд на отца, который тут же опустил глаза.       — Майк?.. — уже наверняка зная, что именно услышит, но вопреки всему отчаянно надеясь на чудо, одними губами произнес Шерлок.       — Вчера вечером был совершен массированный авианалет на Сити (10), немцы использовали зажигательные бомбы, почти треть района уничтожена, — бесцветным голосом сообщил Майкрофт, привычно принимая на себя самую трудную роль.       — Молли, — прошептал Шерлок и замер, не в силах более ни говорить, ни двигаться, ни, казалось, дышать.       — Собирайся, братец, — мягко сказал Майкрофт, осторожно дотрагиваясь до плеча брата. — Я отвезу тебя в Лондон.       — Спасибо, — тихо произнес Шерлок, выходя из оцепенения.       Майкрофт лишь кивнул в ответ, взглядом давая понять, что как бы то ни было, они были и остаются братьями, а это кое-что да значило.              После авианалета Сити производил удручающее впечатление — от огня пострадали Мургейт и Чипсайд, сильные повреждения получил Гилдхолл, а Патерностер-роу была почти полностью уничтожена. Работники Сити, обходя воронки и завалы, пытались добраться до своих контор, большая часть из которых теперь была превращена в руины. В воздухе повис удушающий запах гари.       Шерлок не помнил, как остановилась машина, не помнил, как добирался до госпиталя, машинально фиксируя картину разрушения, оставлявшую его странно безучастным. Ничто больше не имело смысла, если её нет, для него ничто не имело смысла. Словно мир разом лишился всех красок и звуков; будто в нем не осталось ни радости, ни надежды.       — Мистер Холмс? Неужели это вы? — услышал он нежный девичий голос.              И в тот же миг все вернулось.              В одно мгновение он преодолел разделявшее их расстояние и, остановившись в полушаге от девушки, окинул её долгим внимательным взглядом, стараясь не упустить ни одной детали: Молли выглядела уставшей и осунувшейся, её форменное платье определенно нуждалось в чистке, а строгая прическа безнадежно растрепалась, но все это не имело никакого значения. Она была жива, и только это было важно. Мучительное напряжение, в котором Шерлок находился все это время, стало ослабевать, заставляя мужчину дрожать всем телом. Осторожно протянув руку, он отвел от её лица выбившуюся прядь волос.       — Вы живы, — произнес Шерлок глухим от сдерживаемых эмоций голосом. — Слава богу, вы живы.       — Мисс Хупер, с вами все в порядке? — услышал он голос Майкрофта, прозвучавший непривычно тепло.       — Да, мистер Холмс, благодарю вас, все хорошо, — ответила девушка. — Все хорошо, — мягко повторила она, глядя в глаза Шерлока.              Погрузившись в Чертоги, Шерлок пропустил момент пробуждения Молли. Девушка села на постели и посмотрела на него слегка расфокусированным после сна взглядом.       — Я долго спала? — спросила она, смущенно улыбаясь.       — Три часа сорок семь минут, — ответил Шерлок, сверившись с часами.       — Спасибо, что остались, — тихо произнесла Молли. — С вами мне спокойно.       — Жаль, что я не могу быть рядом всегда и защищать вас постоянно, — сказал он, нежно проведя рукой по её щеке.       — Я этого и не жду, — улыбнулась Молли, наслаждаясь неожиданной лаской.       На несколько мгновений они замерли — давно возникшее между ними чувственное напряжение сейчас ощущалось особенно остро.       — Я убил человека, Молли, — неожиданно признался Шерлок, спустя какое-то время.       — Если вам пришлось так поступить, значит, этот человек был чудовищем и заслуживал смерти, — ни секунды не колеблясь, убежденно произнесла девушка.       — Вы правы, — кивнул Холмс. — Он действительно был чудовищем. И все же, когда я выстрелил, он был безоружен и не представлял прямой угрозы. Я убил человека при свидетелях, а это не может остаться безнаказанным.       — Но почему вы это сделали?       — Этот человек обладал информацией, которая могла бы очень сильно навредить миссис Уотсон. В прошлом миссис Уотсон совершила ошибку, а этому человеку каким-то образом стало известно об этой ошибке.       — Он шантажировал миссис Уотсон?       — Да, Молли. И не только её. У него было много жертв.       — Вас будут судить? Что вам грозит? — стараясь, чтобы в её голосе не проскальзывали панические нотки, спросила Молли.       — Меня уже судили, в некотором роде. И даже вынесли приговор, — горько усмехнувшись, ответил Шерлок.       — Что с вами сделают?       — Меня отправляют на континент. И, боюсь, у меня почти нет шансов вернуться с этого задания.       — Вы вернетесь, — пылко произнесла Молли. — Вы выполните задание и обязательно вернетесь.       — Нет, Молли, вам не следует питать иллюзий, — отрицательно покачав головой, сказал Шерлок. — Идет война, а я окажусь в самом её эпицентре.       — Я все равно буду верить, — упрямо заявила девушка.       — Говорят, что вера способна творить чудеса, — ласково усмехнувшись, произнес он. — И хотя сам я в чудеса не верю, но, может быть, ваша вера сотворит чудо для меня?       — Это ничего, мистер Холмс. Моей веры хватит на двоих, — горячо заверила Молли. — Когда вы уезжаете?       — Завтра днем.       — И вы позволили мне спать, — воскликнула она, — зная, что у нас осталось совсем немного времени?       — Вам необходимо было хоть немного отдохнуть, Молли, — мягко сказал Шерлок. — Но, боюсь, больше у нас действительно нет времени. Сегодня вечером миссис Хадсон — моя квартирная хозяйка, устраивает что-то вроде прощального обеда для моих друзей.       — О, я понимаю, — прошептала девушка, чувствуя, как по щекам потекли слезы. Мысль о том, что, возможно, именно сейчас она видит его в последний раз, разбивала ей сердце.       — В таком случае, — решительно начал Шерлок, — соберите те вещи, которые понадобятся вам сегодня. Все остальное завтра заберут люди Майкрофта. Пятнадцати минут вам будет достаточно на сборы?       — Вы хотите сказать, что я должна пойти с вами? — не решаясь поверить услышанному, спросила Молли.       — Ну, разумеется, — кивнул мужчина. — Молли, я же сказал, что сегодня вечером нас ждет прощальный обед в кругу друзей.       — Я думала, что я не в счет, — опустив голову, прошептала она.       — Вы важнее всех, — мягко сказал Шерлок, приподняв её за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. — К тому же, мне давно следовало познакомить вас с моими друзьями. Простите, что тянул с этим так долго.       — Все в порядке, — улыбнулась Молли.       — А теперь поторопитесь, и не забудьте взять самые необходимые вещи, — напомнил Холмс. — Сюда вы больше не вернетесь.       Мужчина поднялся с кровати и вышел из отгороженного ширмой уголка, давая девушке возможность одеться.       — Почему вы сказали, что я не вернусь сюда больше? — спросила Молли, выйдя из-за ширмы.       Шерлок не сразу ответил на её вопрос, позволив себе несколько мгновений полюбоваться девушкой. Молли надела свое лучшее платье из темно-красного тяжелого шелка с расклешенным подолом и черным отложным воротником, которое выгодно подчеркивало хрупкую фигурку девушки и её стройные ноги с изящными щиколотками. По старой балетной привычке Молли собрала волосы в классический гладкий пучок и именно такая прическа невероятно украшала её, подчеркивая нежную красоту милого лица и лучистые карие глаза.       — Молли, — заставив себя оторваться от созерцания, начал мужчин, — эта война потребует от нас консолидации всех имеющихся ресурсов — людских и материальных. Вероятно, через некоторое время здесь появятся солдаты, мобилизованные в колониях. И селиться они будут, разумеется, в самых бедных районах (11). Я не хочу, чтобы вы были здесь, когда это произойдёт, поэтому решил, что вам следует переехать в мою квартиру на Бейкер-стрит.       — Но почему? — удивленно спросила Молли. — Выходцы из колоний вполне могут оказаться милыми и хорошими людьми.       — Я вовсе не отрицаю того, что они именно таковыми и являются, — сказал Шерлок. — Но у них нет никаких причин испытывать симпатию к метрополии, которая использует их как пушечное мясо. Да и жители Ист-Энда едва ли обрадуются соседству выходцев из колоний.       — Вовсе не обязательно… — попыталась возразить девушка.       — Молли, пожалуйста, просто уступите мне, — мягко попросил Шерлок. — Даже если вы готовы рискнуть, то я не готов. Подумайте вот о чем: я не смогу как следует позаботиться о собственной безопасности, если постоянно буду беспокоиться о вас.       — Вы снова манипулируете мной, — улыбнувшись, заметила она.       — В данном случае, я делаю это в ваших же интересах, — парировал Шерлок.       — Хорошо, мистер Холмс, вы победили, — кивнула Молли.       — Спасибо, Молли, — с чувством сказал он. — Ну, а теперь вперед, на Бейкер-стрит, миссис Хадсон, должно быть, уже заждалась, а мне не хотелось бы выслушивать от неё упреки за опоздание.              Однако, несмотря на нежелание вызвать неудовольствие миссис Хадсон, у самого порога дома на Бейкер-стрит Шерлок вдруг остановился и замер в нерешительности.       — Молли, — неуверенно начал он. — Я решил, что будет правильно, если я представлю вас как мою невесту. Вас это ни к чему не обязывает, но мне так будет спокойнее. Став моей невестой, вы станете членом семьи, а Майкрофт сделает все возможное и даже сверх того, чтобы защитить членов семьи.       — Вы предлагаете мне фиктивную помолвку? — спросила девушка.       — Нет, Молли, я предлагаю вам по-настоящему стать моей невестой, но не хочу, чтобы вы считали себя связанной обязательствами, если вы встретите кого-то…       — Мистер Холмс, неужели вы так мало знаете меня? — звенящим от обиды голосом воскликнула Молли. — Неужели по-прежнему считаете юной глупышкой, которая с легкостью забудет вас, если подвернется кто-то получше или повыгоднее? По-вашему мои чувства столь поверхностны, что я отрекусь от них раньше, чем вы успеете пересечь Английский канал?       — Нет, Молли, конечно, нет, — быстро заверил её он. — Но думать о том, что я могу стать причиной ваших страданий… Это невыносимо.       — Я гораздо сильнее, чем выгляжу.       — Мне об этом прекрасно известно, — улыбнувшись, сказал Шерлок.       — И вы не станете причиной моих страданий. Вы вернетесь и будете счастливы, неважно, со мной или без меня, — убежденно сказала Молли. — Вот во что я буду верить, пока вы будете на войне. А если будете счастливы вы, то буду счастлива и я.       — Без вас у меня вряд ли получится быть счастливым, Молли, — признался Шерлок. — Разве вы этого еще не поняли? Для всех остальных это давно уже не тайна (12). Даже я это понял. При таком количестве свидетельств, вы не можете отрицать очевидного.       — Я не буду, — тихо сказала она. — И я тоже люблю вас, хотя вы об этом давно знаете.       — Значит вы согласны на помолвку?       — Только если она будет настоящей для нас обоих.       — Самой настоящей, — подчеркнуто серьезным тоном заверил её Холмс.       — Вы снова смеётесь надо мной.       — Я не смеюсь над вами, Молли, я просто хочу вас немного развеселить, — с ласковой усмешкой сказал Шерлок. — А теперь, давайте все же зайдем в дом.              — Миссис Хадсон, — обратился Шерлок к встретившей их у порога пожилой леди. — Позвольте представить вам мою невесту, мисс Молли Хупер.       — Здравствуйте, миссис Хадсон, — с приветливой улыбкой сказала Молли.       — О, дорогая, наконец-то Шерлок привел вас, я давно хотела с вами познакомиться, еще с того дня, когда мы столкнулись в зоопарке, — воскликнула пожилая женщина, заключая девушку в теплые объятия. Затем, чуть отстранившись, она пристально вгляделась в лицо Молли. — Но ведь вы Мари Гардель, — воскликнула миссис Хадсон. — Я видела вас, когда вы танцевали во «Франческе да Римини».       — Я была Мари Гардель в прошлой, довоенной жизни, — с легкой грустью сказала Молли. — Теперь я всего лишь Молли Хупер, скромная медсестра.       — И моя невеста, — напомнил Холмс, решивший, что церемонию представления пора завершить. — Миссис Хадсон, мы поднимемся наверх.       Оказавшись в квартире Шерлока, Молли начала с любопытством озираться по сторонам. Гостиная показалась девушке довольно просторной и уютной, хотя и несколько перегруженной обилием находившихся в ней вещей.       — Молли, — окликнул девушку Холмс, отвлекая её от созерцания. — Насколько мне известно, предложение руки и сердца должно завершаться надеванием кольца.       — Это вовсе не обязательно, — быстро сказала она.       — Это обязательно, — мягко возразил Шерлок и, завладев левой рукой девушки, надел на её безымянный палец узкое кольцо из потускневшего от времени золота с небольшим бриллиантом. — Моя мать дала мне это кольцо для вас, — сказал он. — Конечно, оно выглядит довольно скромно и, возможно, вы хотели бы новое кольцо…       — Это самое лучшее кольцо, — заверила его Молли, счастливо улыбаясь. — Я буду носить его с гордостью.              Молли понравились друзья Шерлока: и добродушный доктор Уотсон, и его милая жена Мэри, и веселый инспектор Лестрейд, и немного взбалмошная миссис Хадсон, а они, в свою очередь, были очарованы милой девушкой и от души поздравили друга с помолвкой. Вечер прошел в теплой дружеской атмосфере, и даже невозмутимый Майкрофт Холмс позволил себе немного расслабиться и искренне смеялся над шутками инспектора Лестрейда.              — Молли, — сказал Шерлок, после того, как, проводив гостей, они остались одни, — мне надо составить несколько письменных распоряжений. Вы найдете, чем занять себя, пока я буду занят?       — Я бы хотела воспользоваться ванной, — неуверенно произнесла девушка. — Если, конечно, можно.       — Теперь это ваш дом, вы можете делать все, что пожелаете.       Выйдя из ванной, Молли вернулась в гостиную и, расположившись у камина со щеткой и полотенцем, начала сушить волосы.       — Позвольте мне, — услышала она за спиной бархатный голос Шерлока.       Мужчина взял из её, вдруг ставших совершенно безвольными, рук щётку и начал аккуратно и нежно проводить ею по длинным волосам девушки.       — Ну, вот и всё, — наконец сказал он, откладывая щётку на каминную полку.       — Мистер Холмс, — робко начала девушка, обернувшись к нему и от волнения принимаясь нервно заламывать руки. — Я никогда не делала этого раньше и у меня нет совсем никакого опыта, но если вы хотите… Я все для вас сделаю, если вы хотите…       — Молли, вы не должны делать ничего из того, чего не хотите сами, — мягко сказал он. — Я не жду от вас никаких жертв.       — Какая же я глупая, — в смятении пробормотала Молли, опуская голову. — Я все неправильно поняла, как я могла подумать, что вы захотите меня.       — Молли, что вы себе опять навыдумывали? — ласково усмехнулся Шерлок, осторожно привлекая девушку к себе. — Вы ведь медсестра, значит, знакомы с особенностями мужской анатомии и физиологии. И, по-моему, как раз сейчас вы можете чувствовать весьма недвусмысленную реакцию моего тела на вашу близость.       — О… — тихо воскликнула Молли, и, залившись румянцем смущения, попыталась было отстраниться, но крепкие мужские объятия не позволили ей сделать это.       — Молли, посмотрите на меня, — глубоким низким голосом попросил мужчина.       Девушка подняла взгляд на его лицо и замерла, завороженная нежностью, которой светились его глаза.       Медленно, словно давая ей возможность в любой момент передумать, Шерлок склонился к Молли. Девушка закрыла глаза и в следующее мгновение почувствовала, как его губы прикоснулись к её губам в нежнейшем поцелуе. Чуть осмелев, Молли привстала на цыпочки и ответила на поцелуй, стараясь компенсировать отсутствие опыта пылким энтузиазмом.       — Надеюсь, у тебя не осталось больше никаких сомнений? — ласково спросил Шерлок, продолжая удерживать девушку в объятиях и после того, как поцелуй завершился.       — Мистер Холмс, я… — начала было девушка.       — Думаю, теперь ты можешь называть меня по имени, — мягко перебил её Шерлок.       — Шерлок, — нежно произнесла Молли, заставив мужчину вздрогнуть от того утонченного наслаждения, которое доставило ему звучание собственного имени из её уст.       — Молли, — хриплым голосом начал он, справившись с эмоциями, — я хочу все сделать правильно. Ты заслуживаешь того, чтобы все было сделано правильно — с венчанием в церкви, украшенной цветами, свадебным завтраком и настоящей первой брачной ночью, как бы старомодно это не звучало. Меньше всего я хочу, чтобы на память о сегодняшней ночи тебе остались боль и слезы.       — В таком случае, нам, вероятно, следует держать дистанцию, чтобы не подвергать друг друга напрасному искушению? — забавно сморщив нос, предположила Молли.       — Вообще-то, — сказал Шерлок, глядя на девушку смеющимися глазами. — Я думаю, что мы все же можем позволить себе до некоторой степени поддаться искушению, но… только в том случае, если ты этого хочешь.       — Да, да, да… — пылко прошептала Молли, пряча на его груди пунцовое от смущения лицо.              Едва рассвело достаточно для того, чтобы можно было раздвинуть шторы, не опасаясь нарушить режим светомаскировки, Шерлок отодвинул тяжелые портьеры и комната наполнилась неярким утренним светом.       Он вернулся к кровати и взглянул на спящую Молли: минувшей ночью Шерлок старался быть нежным и осторожным, но в какой-то момент страсть накрыла их обоих с такой силой, что он забыл о контроле и теперь на тонкой нежной коже девушки цвели багровые розы любви.       Прошлой ночью, прежде чем уснуть, крепко сжимая в объятиях Молли, Шерлок решил, что сделает все возможное и даже сверх того, чтобы вернуться к ней. Нельзя выиграть войну, если смирился с поражением. Теперь он это понимал. А любовь этой чудесной девушки пробуждала в нем желание жить и желание победить.              — Доброе утро, Молли, — ласково сказал Шерлок, когда она открыла глаза.       — Доброе утро, — отозвалась девушка, просияв счастливой улыбкой, которая заметно померкла, как только реальность наступившего дня окончательно рассеяла остатки чудесной ночи. — Тебе уже пора? — с тревогой спросила она.       — У нас есть еще немного времени, — нежно пригладив спутанные после сна волосы девушки, сказал мужчина.       — Почему на тебе офицерская форма? — спросила Молли, заметив, что Шерлок одет в форму армейского капитана.       — Майкрофт сказал, что так надо, — ответил он. — Все подробности мне сообщат на месте. Зато теперь я смогу посоперничать в твоих глазах с самим Эрролом Флинном, — шутливо сказал Шерлок, стараясь развеселить, погрустневшую от осознания скорой разлуки, девушку.       — Тебе не надо ни с кем соперничать. У тебя нет соперников и никогда не было, — пылко произнесла Молли.              Они провели утро, наслаждаясь каждой его минутой: после неспешного завтрака Шерлок сообщил Молли всё, что по его мнению ей следовало знать, включая информацию о ближайшем бомбоубежище.       — Это твои новые продуктовые карточки, — сказал он, протягивая ей книжечку с купонами. — Миссис Хадсон покажет тебе, в каком магазине ты сможешь их отоварить. И пообещай мне, что хотя бы половину продуктов ты оставишь себе, а не раздашь тем, кто, по-твоему, нуждается в них больше, чем ты.       Молли только кивнула, смущенно улыбаясь.       — Обещай мне еще одну вещь, Молли, — попросил Шерлок, привлекая девушку в свои объятия. — Если ситуация в городе станет совсем тяжелой, ты позволишь Майкрофту отвезти тебя к моим родителям.       — Обещаю, — тихо сказала она.              А когда пришло время прощаться, они вместе вышли из дома. Шерлок сразу заметил, ожидавший его, черный роллс-ройс Майкрофта и поприветствовал брата легким кивком головы, зная, что тот наблюдает за ним из салона автомобиля.       — Пора, Молли, — шепнул он крепко прижавшейся к нему девушке.       — Обещай, что вернешься, — попросила она, поднимая на него блестящие от слез глаза.       — Я вернусь, Молли, обязательно вернусь, — твердо сказал он, стирая слезы с её побледневших щек.       — Я так старалась быть сильной и не плакать, но не справилась, — тихо призналась она, пряча лицо на его груди.       — Все правильно, Молли, — ласково сказал Шерлок. — Девушка должна плакать, провожая своего солдата на войну, чтобы он знал, что ему есть ради чего возвращаться.       — Должна тебя предупредить, — улыбаясь сквозь слезы, сказала Молли. — Что когда ты вернешься, я снова буду плакать. Но уже от счастья.       — Так и будет, Молли, так и будет, — крепко обняв девушку, пообещал Шерлок.       И на бесконечно долгий миг они замерли в объятиях друг друга — отважный благородный солдат и хрупкая нежная балерина.               _____________________________________________________________________________ * Песня Сальваторе Адамо является анахронизмом по отношению ко времени действия этой истории, но «J’aime» («Я люблю») — это красивая песня и отчасти именно благодаря ей Молли в этой истории стала балериной (а те, кто любит сказки Андерсена так же как и я, наверняка заметили влияние сказки «Стойкий оловянный солдатик»))). Кроме того, песня является чем-то вроде намека на то, что в итоге все сложилось хорошо, потому что Шерлок и Молли могли услышать эту песню только в том случае, если бы дожили до времени её появления, т.е. до 1965 года. ** Конечно, ко времени действия концовки этой части Дюнкеркская эвакуация была уже состоявшимся событием, но музыка из фильма «Искупление» показалось мне подходящей по настроению, к тому же, сама эта история началась благодаря фильму Кристофера Нолана «Дюнкерк». (1) В период Второй мировой войны холл Ковент-Гардена использовался как танцевальный зал, возрождение театра началось лишь в 1945 году. (2) «Ребекка» — экранизация одноименного романа Дафны Дюморье, снятая Альфредом Хичкоком в 1940 году с Лоуренсом Оливье и Джоан Фонтейн в главных ролях. (3) Лондонский кинотеатр «Одеон» был открыт в 1937 году. (4) Эррол Флинн (1909 — 1959) — голливудский актер и кинозвезда 1930-х и 1940-х годов. На момент действия моей истории уже прошли с грандиозным успехом такие фильмы с его участием как «Одиссея капитана Блада» (1935) и «Стрелы Робин Гуда» (1938). (5) Четвинд-Толбот — фамилия графов Шрусбери с середины XIX века; их резиденция находится в графстве Стаффордшир. (6) Повесть Джона Р.Р. Толкина «Хоббит, или Туда и обратно» была опубликована в 1937 году. (7) Работа немецкого дирижера, музыковеда, историка и композитора Пауля Беккера (1882 — 1937) «Симфония от Бетховена до Малера» вышла в 1918 году. (8) Несмотря на введенное с 8 января 1940 года нормирование, в сельской местности продукты можно было купить без карточек. Апельсины продавались только детям, но параллельно с системой снабжения существовал также рынок, на котором можно было купить нормируемые и труднодоступные продукты, но уже совсем по другой цене, нежели в магазинах системы снабжения, разумеется. (9) В описываемый период национальный радиоканал (BBC) открывал выпуск новостей сообщением о сбитых самолётах Люфтваффе (германских военно-воздушных сил) и Королевских ВВС. Эту сводку британцы называли «счет матча». (10) Речь идет о самом разрушительном налете, произошедшем 29 декабря 1940 года; в результате бомбардировок и вызванного ими пожара была уничтожена почти треть лондонского Сити. (11) Во Второй мировой войне участвовали выходцы из британских колоний в Восточной (Кения, Уганда и т.д.), Западной (Гамбия, Нигерия и т.д.) и Южной (Родезия) Африке, Вест-Индии, Британской Индии и т.д. Корме того, после войны в Великобритании ощущалась острая нехватка рабочих рук и власти страны поощряли иммиграцию из колоний (см. Закон о британском гражданстве 1948 г.). Селились мигранты преимущественно в Ист-Энде и Ноттингеме, местные жители действительно не были рады такому соседству, поэтому стали появляться банды подростков, так называемых «Teddy boys», которые нападали на чернокожих. В общем, если предположить, что гениальный Шерлок мог все это предвидеть, то забрать Молли из Ист-Энда — весьма здравая идея. (12) Аллюзия на пьесу Оскара Уайльда «Идеальный муж» (момент, где Мейбл Чилтерн признается Артуру Горингу: «Если бы вы хоть чуточку были умнее — хоть самую капельку, — вы давно бы знали, что я вас обожаю. Все в Лондоне знают, кроме вас» и т.д.).