***
Чонгук пересмотрел половину гардероба, прежде чем нашел «ту самую куртку» и подходящую рубашку. По ощущениям и с первого взгляда среда оказалась вполне дружелюбной, но по-прежнему ветреной и слякотной. Ох, стыдно перед Джином-хёном…так сглупить, так страшно оплошаться! Хотя, может еще и не очень плохо все. Когда зазвонил телефон, Чон едва не выронил его из рук, но потом ответил максимально уверенно: — Да, слушаю, — добавлять «хён» он не стал, делая вид, что вообще-то не всегда читает, кто ему там названивает с утра пораньше (ничего, что времени было почти час дня) — Я должен благодарить тебя за то, что ответил, бизнес-кролик? — хмыкнул Юнги, прижимая телефон к уху, пока завязывал шнурки на обуви. — Через четверть часа мне…нам нужно быть в Lotte, так что вытаскивайся из дома, я у подъезда буду ждать, — Мин, не дождавшись ответа, запихнул мобильник в карман, качая головой. Ишь ты, малой взрослеет на глазах прям. Кажется, у Юнги была патологическая любовь к паркам. На смену той темно-зеленой пришла черная, да еще и гигантским черепом на спине (он хочет напугать до смерти ту девушку?). Как выяснилось, лучше бы Чонгук успел рассмотреть Юнги еще на дне рождения Намджуна, и плевать, что было темно, чем сейчас, когда Мин скептически поджимал губы, чувствуя на себе взгляд младшего. Впрочем, сам Шуга тоже не отставал и детально разглядывал Чонгука, пытаясь найти положительное. Уши проколол. Мама разрешила, или стал бунтарем? Вообще-то Юнги ожидал младшего в шапке, шарфе и двух слоях одежды, а не в расстегнутой куртке и такого…источающего уверенность. Так не должно быть, и это странно. В свою очередь Чонгук заметил, что помимо ледяной ауры Юнги еще и бледный как по…как белый лист, и в сочетании с высветленными волосами его легко будет потерять зимой (он все равно не замерзнет), а еще он шепелявит, и, черт, это смешит. Пару раз парень не сдержался и, вспоминая это, хихикнул. — Тебя щекочут феи? Или эльфы, которым ты задолжал кучу золота? Айщ, у меня нехорошее предчувствие от этой встречи, — пожаловался Юнги, краем глаза наблюдая за Чонгуком. — Извини, хён, просто ты шепелявишь, и вот… Ай! — ощутимо прилетело по бедру ладонью, и желание смеяться исчезло. — Вы просто поговорите, и разойдетесь. Ты же сказал, что она переводиться собралась. Значит, переведется побыстрее. В любом случае, это только твой выбор. О, мы на месте, — Чонгук вышел на улицу первым, рассматривая прохожих, хоть не представлял, как выглядит эта Хёнсу. — Мда, поговорим. Просто. Плохо ты знаешь девушек, Чонгук-и, — Мин скривился, когда фигура впереди, заметив их, двинулась навстречу, а затем послышалось радостное «оппа!» Чонгук понял, что лучше бы он отказался и получил сполна вечером, на прогулке с собакой, чем слушал сейчас историю грустной любви Хёнсу и трагический разрыв с неким «подлецом», которого теперь черти носят. Если бы не постоянная болтовня, на которую Юнги отвечал редкими полуулыбками и смешками, можно было бы неплохо провести время. Так и было, почти, до сумерек они втроем (удивительно, но ощущения «третьего лишнего» не появлялось, сколько Чонгук не искал) исследовали Lotte, а когда вышли и оказались у лавочек, Хёнсу отвела Юнги подальше в сторону. На другой конец площадки, если быть точным. Чонгук сделал вид, что не заметил, и засел в телефоне, сообщая в личный чат Хосоку, что происходит что-то странное, и Юнги тревожится. Юнги тревожился. Он паниковал как никогда в жизни, он с трудом абстрагировался от ненужных подробностей жизни коллеги, едва ли не пытался сбежать к Чонгуку, чтобы поглазеть на пингвинчиков, но всё тщетно. Как он ни оттягивал время, как ни искал повода расстаться по-тихому, не удалось. Девушка усадила его на лавку, присаживаясь рядом и решительно вздыхая. Жидкий азот внутри Юнги затвердел намертво, и двигаться парень перестал, только моргал. — Оппа…то есть Юнги. Мы так давно знакомы с тобой. Работаем целых три года, представляешь? Это круто, и ты такой…взрослый, такой серьезный. Даже страшно иногда смотреть. В общем, я подумала…может, нам стоит начать встречаться?.. — Хёнсу улыбнулась, но потом улыбка с ее лица сползла как краска с холста — медленно и неохотно. — Ты… — Чего? Нам стоит начать что?.. Хёнсу, детка, ты в своем уме? Ты что, не знала, что я не по девочкам?.. — на звук громкого шлепка повернулся Чонгук, и вжал голову в плечи. — Прости, ну, прости, ты сто раз найдешь се… — после второго удара Юнги, на всякий случай, сжал запястья девушки в целях собственной безопасности. — Урод. Ты…как ты мог? Как ты…как ты мог?! — слезы капали на белоснежную курточку Хёнсу, оставляя некрасивые серые пятна, но руки-то были заняты. — Три года.я же думала…что мы. — Мы друзья. — в этом Юнги почему-то теперь сомневался. — Если нет…ты все равно собиралась уезжать! Не вини меня, я даже повода тебе не давал! — быть виновным ни за что Мин не хотел, и раздражался с каждым разом сильнее, пока девушка не вырвалась. — Засунь себе эту дружбу… — шмыгнув носом, Хёнсу сделала шаг назад, собираясь уходить. — И чтобы у тебя больше не встал никогда. Урод. — к счастью, в третий раз не ударила, но Юнги все-таки сел на лавку и потер ушибленную (дважды!) щеку, силясь вспомнить, вел ли себя как-то не так все эти три года. Или, может, она просто тупая? — Хён… — Юнги вздрогнул: он забыл, что пришел не один, и теперь рассматривал Чонгука, выглядя совершенно как жертва. — Я тут услышал…она так громко кричала… — Ну да. Короче, я теперь проклят и весь мой будущий род, которого не будет. Истеричка, мать ее. Я хотел ее ударить. Ты чего, испугался что ли? А.щека не болит, покраснеет только, но плевать. Офигеть, я еще и виноват остался. — Ты не по девочкам… — отчего-то шепотом произнес Чонгук. Не следовало спрашивать, нет, не сегодня, когда встреча еще не закончилась. — Алло? — Мин прищурился, и пощелкал пальцами перед лицом младшего. Глупенький. — Алло, это Сеульский детский сад? У вас утечка воспитанника. Чонгук, ты, может, и девушек голых не видел, раз тебя это удивляет? Я думал, что Хосок тебе уже все уши прожужжал про это, и мою «экс-любовь, которая кинула бедного Юнги», — Юнги скривился и поднялся с лавки. Нечего тут рассиживать, ему еще с Булочкой гулять. — Не прожужжал. Про такое сразу не говорят, если хочешь знать. И на бедного ты вообще не похож, если что, — Чонгук, нахмурившись, обогнал хёна и сразу же влез в подошедший автобус. Всю дорогу ехали молча: Чонгук обдумывал то, как им сейчас находиться вместе еще час, и что такого в нем нашла Хёнсу, раз так расстроилась? С другой стороны жалко ее не было, надо лучше выяснять информацию, чтобы потом не попадать в такие ситуации. Юнги так и не вспомнил, давал ли он повод влюбляться в себя, и если да, то какого хрена, и чем занимается Булочка, и лежит ли ключ от хосоковой квартиры на прежнем месте, и почему молчит Чонгук? Это бойкот, презрение или шок? Какой-то паршивый день. Парень вздохнул, дождался нужной остановки, и вышел на улицу, дожидаясь младшего. Ошибся немного — несмотря на Чонгука, его и ударили, и обозвали…в общем, не рассчитал. — Не самая радужная встреча получилась, но ты забудь, зуб даю, завтра же соберет вещи и уволится. Истеричкой больше, истеричкой меньше. В общем, спасибо за компанию, и пока. Надо еще… — Нет, — Чонгук даже удивился тому, с какой уверенностью это произнес. — Нет, не пока. — В смысле? Хочешь спать на улице? Ладно, но мне нужно… — Нет. Нам нужно, — подчеркнул младший, направляясь к дому Хосока, чтобы не видеть выражение (шокированное) лица Юнги. — Погулять с Булочкой. Хосок-хён сказал и мне тоже, и это сюрприз. Та-дам. — Ты сейчас похож на брутальных парней из детективных дорам, честное слово, — вместо ожидаемого раздражения Юнги ответил смешками и улыбками, а в подъезде и вовсе рассмеялся, грозясь перебудить бдительных мамочек и чутких аджумм. — Такой «нет», я почти назвал тебя оппой, и еще немного — попросил бы понести на ручках!.. — Омо, хён, да тише ты, тише, спят же все! Я репетировал всю дорогу, мне страшно было! Айщ, какой вредный!..***
— Ну, и подсадил я ее разок, потому что стула не было. Может, случайно задел, где не нужно? — Юнги пытался выяснить, в какой момент его действия сочли за ухаживания, но Чонгук отметал уже третий вариант, держа собаку на руках. Время прогулки пришлось сократить, так как становилось холодно и темно. Булочке. Потому что они с хёном слегка потеряли счет времени за разговором и смешными теперь воспоминаниями от конфуза с Хёнсу. — Задел ее хрупкое сердце и широкую душу, хён, — намекая на третий размер девушки, согласился Чонгук, не сдерживая улыбки. Мин не расчленял кроликов, он смешил их до смерти, а потом запихивал в криокамеру на тысячелетия, а сам молодел от этого. — Ооо, эта широкая душа будет сниться мне в кошмарах! Придется вызывать тебя, чтобы ты спас меня! И, конечно, вот эту прелестную Булочку, — Юнги остановился, остановил младшего (благо они уже дошли), и чмокнул собаку в нос, радостно улыбаясь. Инцидент почти выветрился, от плохого настроения осталось всего ничего, благодаря Чонгуку. Хосоку, конечно, здорово влетит за такую подставу, но нельзя не признать, что рядом с этим мелким не так тяжело осознавать собственное одиночество. Как будто бы в нем снова нуждаются, будто бы он опять способен улыбаться искренне. — Окей, хён, я обязательно спасу тебя, как только завершу все свои кроличьи дела, — Чонгук кивнул и не смог скрыть умиления, когда наблюдал за нежностями Юнги и питомицы Хоупа. — Не переживай. Она всё забудет, и найдет себе кого-то другого. Неважно, кого ты любишь — парней или девушек, главное, чтобы это были искренние чувства, — Чон вручил собаку старшему, а затем поклонился. Все-таки уважение. — Надеюсь, что мы увидимся еще, и это не последняя наша прогулка! — краснея (боже, как хорошо, что уже темень), Чонгук спешно поправился: — Булочке нужно внимание! Я пошел, хён! Добрых снов! — так стремительно, как Чон сейчас, не ходят марафонские бегуны на Олимпиаде, и сдержать улыбку не получается. — Ага, спаситель. Откуда в тебе всё это только берется… Я думаю, что увидимся. Я бы...хотел, — Булочка подтверждающее тявкнула, ужасно радуясь тому, что человеки так хорошо провели с ней время. Даже почти не грустно, что ее Главный Человек уехал куда-то опять. Итог дня: один проклятый Юнги, одно разбитое (ненадолго) сердце, и один удивительный Чонгук в остатке. Интересно, проклятие сбудется и останется до смерти, или это брехня? Лучше бы, чтобы второе, потому что в противном случае, никакие гадалки не помогут. То, что напророчила женщина, сами звезды отменять побоятся. Как бы то ни было, кое-какие звезды могут потягаться даже с такими штучками. Звезды в глазах Чонгука. Пожалуйста, помоги. Я так не хочу умирать.