I got you on my mind

— Ну, как погуляли, хён? — Хосок, встретившийся со старшим через пару дней после «роковой» среды, интересовался, стоя на безопасном расстоянии от Юнги, чтобы не больно было. — Что тебе сказала Хёнсу? — по обыкновению младший позвал хёна к себе, потому что самому идти стало невозможно лень. Юнги быстро согласился, но с условием, что «еда с тебя». — Оказывается, она не знала, что я не по девочкам. В общем, прокляла меня. И ты, зараза, какого хрена не предупредил о том, что не я один с Булочкой гуляю?! — откровенно говоря, злился Мин только для проформы. Про Хёнсу он почти забыл, на работе вел себя как обычно, а она просто игнорировала. Невелика потеря, что уж там. Что касается прогулки с Булочкой и Чонгуком… Может быть, было даже неплохо. — Не переживай ты так. С проклятьем тоже живут, и причем успешно. Строят отношения, всё такое… — Чон подошел, причем зря — Юнги сразу же обвил его шею рукой, а другой начал лохматить макушку младшего, чтобы знал, как глумиться над хёном. Хосок ржал, потому что слишком хорошо знал Юнги, и понимал, когда он совершенно искренне зол, а когда притворяется, чтобы скрыть другие эмоции. В любом случае, он уже мысленно решил, что эта «случайная» прогулка тет-а-тет — первая, но не единственная. Хоуп относился к той категории людей, которые готовы отдать всё, что есть, ради блага близких людей. Из близких у Хосока — бабушка и Юнги, с бабушкой всё хорошо, а вот Мин… — Серьезно, каким же надо быть жучарой, чтобы так аккуратно подставить всё под свои мыслишки? — парень залез на диван с ногами (у Хосока диван мягче), обнял руками антистрессовую подушку-Кумамона, и вздохнул. За последние несколько недель Юнги испытывал много всяческих чувств, и они были такие разные, что его трауру не оставалось ни места, ни времени. Разве что ночь, когда Шуга просыпался в холодном поту, горестно осознавая, что спит один. Если бы не Хосок и его солнечность, Юнги бы просто похоронил себя в собственной квартире, под слоем пыли и безмолвия. Слишком всё было…тяжело. — Что, ты даже ни капельки не признаешь, что тебе понравилось? — Хосок сморщился как ребенок, откусивший по незнанию от лимона. — Ни на вону? Омо, Юнги, Чонгук не может быть настолько нехорошим. — Чон устроился в кресле, перебирая в руках телефон. Мнение хёна сейчас требовалось как никогда. От этого зависел, можно сказать, успех операции! И то, какой будет их следующая встреча. — Не то чтобы… Айщ, Хосок-и, ты на меня глянь? От меня за версту тянет холодом. Я удивился, когда Чонгук твердо пояснил, что с Булочкой гуляем мы оба. Ты бы видел… — неосторожно пропущенный вздох, и Хосок, заинтересованно вытаращив глаза, уставился на старшего. Что-что, простите? Это восхищение или звуковая галлюцинация? — Хён, ты сказку про Кая и Герду читал? Ты вообще конкретный Кай, а дома выкладываешь изо льда слово «вечность», ну или «идите к черту», — Чон молча перебрался на диван к Юнги и улегся головой на его колени. Ему — можно, ему разрешают. — Я понимаю…как тебе сейчас, но прошлое должно оставаться в прошлом, да? — младший зажмурился, когда почувствовал в волосах изящные минюнгины пальцы — приятно. — А если…он — твое будущее? — Хосок с надеждой взглянул на старшего, а тот пожал плечами, отрешенно смотря прямо перед собой. — Не знаю, Хосок. Я не умею общаться…по-хорошему, устраивать вот такие аукционы невиданной щедрости и доброты, после того, как сначала обижаю людей. Я ведь обижаю, — Юнги нахмурился, вспоминая не самые лестные высказывания в сторону Чонгука. — Ты не знаешь, а я — знаю! — Хоуп вдруг переменился, сверкнули огоньки в глазах, и вот перед Мином уже сидит сваха всея Республики Корея — Чон Хосок. — Нет ничего непоправимого, пока ты здесь, — парень кинул взгляд на часы. Почти девять, ничего еще страшного. — Я позвоню ему. Позвоню и узнаю, что он думает. А потом скажу, подойти к моему дому, а ты выйдешь раньше, будто вышел от себя, и я тоже тебя позвал. Поругаете меня, потому что «я уже сплю», а Булочка — тем более, и всё! Такой, казалось бы, по-детски простой, но гениальный способ ненавязчиво столкнуть их с Чонгуком лбами еще раз, удивил Юнги. Мин вникал, не произнося ни слова, прикидывал, нужно ли ему это вообще, считал убытки и прибыль. По убыткам было еще много — груда поломанного внутри и засыпанного снегом с императорской щедростью. По прибыли — крошечный тлеющий уголек, накрытый стеклянным колпаком, как та красивая роза из известного мультфильма. Он согласился, потому что становиться чудовищем хотелось меньше, чем встретиться с Чонгуком и сказать ему. — Чонгук-и! Неужели ты спишь, Лунный кролик? — Хосок приказал Юнги жестом молчать, а сам включил телефон на громкую связь. — Я тут по дому хожу, поэтому говорю через динамик, ничего? Удобно? Хотел кое-что спросить у тебя! Чонгук, который тайно и во второй раз пробовал напеть любимую песню, едва не скинул гаджет на пол, нажал на кнопку принятия вызова…а вот поставить на паузу свой кавер не успел, поэтому Хосок (и не только) смог услышать «we don’t talk anymore, like we used to do…», напетое до мурашек грустно и…сексуально? — Извини, извини, хён, я чуть-чуть занят, но уже нет! — младший покашлял, закрыл рабочее окно компьютера, и пересел на кровать. С английским у него было просто дрянь, но он пытался это исправить. Частично с помощью Намджуна, который сейчас помогал Джину в отеле, и был занят. — Айгу, Гук-и, почему ты не говорил, что поешь как ангелочек? — рассмеялся Хосок, переводя взгляд «ты слышал это, сладенький» на Юнги. — Ты не рассказал мне, как погулял с Булочкой. Как всё прошло? Ты выжил? — Если говорить в общем, то, конечно выжил. Юнги-хён…ты только не говори ему, но Юнги-хён, оказывается, веселый не только с твоей собакой. Всё нормально прошло, только…эта девушка…наговорила гадостей. Хён, а что ты хотел-то? — Чонгук, покраснев до кончиков ушей, с злорадством посмотрел на компьютер. Выдал, позорно выдал себя. — Коротко говоря, мне нужно, чтобы ты сейчас подошел к моему подъезду. Тепло оденься, ветер. Жду, жду, очень жду! — не позволив младшему ответить, Хосок отключил звонок, и выразительно глянул на Юнги. — Ну, одевайся и вали, не забывай только повозникать там насчет врунишки меня. Кстати, если не поленитесь, и дойдете до реки, то обязательно купи рамён в лавке, вкуснотища! — последние слова напутствия Хосок договаривал, выталкивая Юнги на лестничную площадку, и всовывая ему в карман около 15 000 вон. — Спа… — завязывать шнурок на кроссовке пришлось уже на улице, чтобы Чонгук не успел прийти первым. Действительно, не успел, и удивленно хлопал глазами на расстегнутую парку старшего, на его безобразно не прикрытую ничем шею (ветер и вправду был), на озадаченное лицо. — Привет…хён… — как и положено, Чонгук согнулся в поклоне, а за это время Юнги успел перестать быть только проснувшимся бельком, и громко высказал мнение насчет Хосока и «ах, какой хороший». — Ну? Где виновник? — Мину не составляло труда вжиться в роль человека, который не в курсе событий, так что Чонгук даже посочувствовал. Детское «Kakao Talk» вывело из оцепенения, и все стало ясно, когда Шуга замахнулся телефоном в угол дома. — Говорит, спатеньки ложится. Попросил купить рамён, а то утром умрет и вообще, погода все равно шепчет. Что она ему шепчет, мать его.?! Говнюк. Вот бы зашел сейчас, но подниматься не хочу. Ты как — домой пойдешь, или со мной сходишь? — Юнги явно требовалась кирка, чтобы выдолбить дружелюбие из замерзшего внутри. — Я схожу, мне не сложно, только… — Чонгук, как умный ребенок, надел теплый свитер, да еще и шарф, который сейчас он начал усердно повязывать на шею хёна. — Мне тепло, но тебе нельзя болеть, правда? — Спасибо… — приглушенно из-за шарфа поблагодарил Юнги, и неспешно пошагал в сторону реки. Он слышал (да и видел), как там красиво по ночам. Там часто собираются парочки, потому что романтично до ужаса, но они ведь с Чонгуком…просто за рамёном идут. Это поздний ужин. Главное Хосоку не забыть купить, а то будет канючить. Чонгуков шарф («мама вязала») пах домом и корицей, а тепло приятно расплывалось по телу, растапливая ледники. Пока парни шли, Чонгук смотрел по сторонам, покручивая пуговицы на рукавах своей куртки, а Юнги думал, как лучше сказать. Чтобы выглядело по-хорошему, искренне. Надо еще и смелости набраться ведь. — О, вот и тот магазинчик. Хосок сказал, что там вкусно, ты будешь? — смущенный младший кивнул, стесняясь, что не взял с собой деньги (он же не планировал идти гулять вот так стихийно и вдруг), и негромко обещая вернуть вскоре, на что Юнги, зайдя внутрь, бросил «все равно это не мои деньги, так что даже не переживай», и купил три пачки рамёна, высказывая пожелание заварить и взять с собой. Уже на улице, выбрав самую удобную (они все были одинаковые, но отсюда вид лучше) лавочку, Юнги расположился, помог донести рамён Чонгуку, и улыбнулся, глядя на их дымящиеся тарелки. — Я ел так однажды. Давным-давно, но помню, что это был самый вкусный рамён в мире. Вообще…неважно, что ты ешь и где, важно — с кем, — как показалось Мину, он улыбнулся чуть добрее, чем Годзилла, но Чонгук согласно кивнул, и пожелал приятного аппетита. Младший чувствовал себя хорошо. Хён был другим, чем его все видели, но знали это немногие, и Чонгук гордился, что входит в этот небольшой список. — Хён. — спустя несколько минут молчаливого ужина подал голос Чон. — Ты ведь наврал, да? Что пришел из дома. Хосок звонил только мне, правда? — на самом деле Чонгук предположил от балды, но удивительно попал в точку. Юнги, смутившись, перевел взгляд на реку: Ханган отражала яркую иллюминацию города, по мостам ездили машины, издалека слышалась музыка. Врать не хотелось.  — Ага, — кивнул он, откладывая в сторону палочки, а Чонгук охнул, чем вызвал недоумение со стороны старшего. — Ты…обманщик. Просто наугад спросил? — Юнги не выглядел злым, скорее раздосадованным. — Как я мог так опростоволоситься… айщ! Просто… — парень повернулся лицом к Чонгуку, устанавливая зрительный контакт. — Я хотел извиниться, но не мог найти повод. Я заведомо плохо думал о тебе, не разобравшись в сути. Ведь…самого главного глазами не увидишь, и… — Зорко одно лишь сердце, хён, — улыбнулся Чонгук, — Я читал эту книгу. Когда кончился рамён, тарелки были составлены на землю, рамён для Хосока одиноко лежал в пакете рядом, а Юнги, пододвинувшись к младшему (ветер с реки не щадил никого), потрепал его по волосам. — Хорошая сегодня ночь, — произнес Мин, отмечая, что профиль у Чонгука едва ли не идеальный. — Такая же хорошая, как люди в ней, — вторил Чонгук, устремляя взгляд на безмолвную гладь воды. Похоже, у термина «чудо реки Хан» есть и другое значение, совсем не относящееся к экономике? И если не видно ни зги, позволь тебя за руку взять.