Огурец или приключение с четырьмя Александрами

Жил-был на свете я. Ага, и жил, замечу, без скандальных выходок, сплетничания за спиной, но всему хорошему пришел конец. Я даже стих когда-нибудь напишу. Наступил всему конец, А причина — огурец. Стала жизнь — сплошной пипец! Спросите, как милый зеленопупырчатый овощь привел к Апокалипсису моего бытия? Очень просто! Один мелкий недоношеный придурок, что б Гринпис его побрал, называл себя никак иначе, но Огурцом, а от придурка-то и пошли все приключения. Помню как сейчас(забыть не дают кошмары) — явился на вечеринку. Перед Хэллоуином это было, и пати была костюмированная. Я, как главнейший нигилист, это проигнорировал. И был повод — за день до этого та, кого я любил, вернулась к бывшему парню. Да, да, тому самому, после ссоры с которым мы начали встречаться. Они расстались — я тут как тут, сестра моего друга — давний предел моих мечтаний, почему бы не утешить девушку? Самое время отбивать — после ссоры твоей пассии с половинкой! Я-то знаю это правило! Но оно не прокатило... Девушку я успел полюбить, а она — не успела разлюбить. Другого. Без претензий разошлись, ведь я сам напросился утешать, так что — получи фашист гранату. Но в итоге — на ее улице фейерверк, а на моей — траур по утраченной любви... Это было предисловием к дальнейшим событиям, главным героем которых является Огурчик. Если б знал, что из-за этой сволочи буду так страдать, зарекся вообще ходить на вечеринки!!! Дело к полночи, все изрядно подкушали, а особенно — подвыпили, я с ухмылкой наблюдал, как подхмелевший Дракула пьет набруденшафт с не менее пьяненьким Тутанхомоном, а рядом, под стулом подвывает "Напилася я пьяна..." Баба Яга. Я пришел с лучшим другом, сестра его как раз меня и бросила. Алекс пытался вернуть меня к жизни, вытащил развеяться. Но тут как-то забыл о праведном долге и смылся охмурять женский пол. А я, как идиот, смотрел на бесплатный цирк — Тутанхамон, Баба Яга и Дракула играли в бутылочку. Ох, это же было предзнаменование судьбы! Предостережение! Но я, тупоголовый, не понял, а зря... Выпало целоваться — ха! — Вампиру с усопшим правителем Египта, и эти двое пытались увильнуть от договора. "Мы ж парни!" Баба Яга не отступала: "Ну и что? Любви все твари покорны!!! Что Дракулы, что Туть... Тудутан.. Тудытьтвоюмать, кто так извратилась над бедным дитя, что дал такое имя? Короче, все могут любить, даже парни!" "И даже друг друга?" — захныкал Дракула — "Не хочу с ним лизаться!" "Надо, граф Дракула, надо!" — с этими словами гарная дивчина схватила парней за чубы и столкнула друг с другом лицами. Те даже замычать не успели, как их губы слились в смачном чмоке. Яга стояла довольная, все заржали, дурдом и сумасшествие на вечеринке набирали обороты. Я вытаращился на это зрелище и меня, трезвого, чуть не вывернуло. — Что за... — я выругался и вскочил, как ошпареный. К тому времени, под рукоплескание зрителей герои разошлись, да так, что теперь Яга их растаскивала. — Эй, а ну отцепитесь! Я тоже хочу! Но парни целовались с таким упоением и самоотдачей, что у всех прям челюсти отвисли. В довершение Дракула начал поглаживать Тута, и тому явно нравилось, он ответил страстными манипуляциями рук под рубашкой вампира. Толпа заорала, некоторые парочки( правдо, не однополые) тоже начали у всех на виду целоваться, ну и так далее... В довершение главные герои разврата свалились на пол и я, уходя, краем глаза заметил, что рука Тута уже между ног его новоиспеченного любовничка. Я был в шоке. Вечеринка грозила закончиться прилюдным совокуплением, и самое главное — кроме меня это поддерживали все! Большего разврата на публике я не видел. На тот момент не видел... Наивный! Знал бы, что ждет меня самого впереди! А пока я, выскочивший в парк, отходил в гамаке, среди растительности милого домика, ставшего рассадником извращения. Было прохладно, ночь колдовала, стояло угрожающее затишье. Я был один на улице. И это мне нравилось. Лишь я, темное неосвещенное небо над головой, звезды, звезные скопления, звездопад и чавканье в кустах.... Какая красота... Стоп, стоп, стоп! Перемот кадра! Какое еще чавканье? Из кустов?! А чавканье было явственным, к нему присоединилось урчание, будто собака что-то поедала. "Наверное, хозяйский пес шалит — обьедки с вечеринки облизывет" Я решил не отвлекаться от наслаждения природой, устремил взор своих бренных, но лучезарных глаз на такие же лучезарные, но вечные и бессмертные звезды... Как вдруг из кустов понеслось: "В траве си..идел ку...ку...кузнечик, совсем ка...ка...какагуречик". От неожиданности я чуть не вылетел из гамака! Какой еще "какагуречик"? А тем временем: "Зиии....зииии...зиленинький он был!" -Аааа! Я гневно затрепыхался на своем шатком ложе. Кто мешает мне наслаждаться природой и вечными звездами? Кто воет так ужасно и извращается над любимой песней моего детства?! — Эй! Эта песня — хит всех времен и народов! А ты опоганиваешь бестселлер! Я, одержимый пламенем гнева, встал. В тот момент я походил на памятник Ленину. С грозным взглядом, целеустремленный. Но из куста выглянула смазанная мордашка и поглядела на меня как на мешок с мусором... — Привет, дружище! — мявкнула малявка. Затем, неуклюже перебирая конечностями, в ореоле листьев и окурков, явилось на свет из растения. "Друг!" — еще раз взвизгнуло существо и с щенячьей радостью поползло ко мне. Идти нормально не могло и причину я опознал сразу. Во-первых — заплетающийся язык. Во-вторых — пары алкоголя и, наконец, — огурец. Я разозлился еще больше. "Друг" был взъерошеным пареньком и сжимал в руке зеленый огурец, в который говорил все свои речи, как в микрофон.Он подполз ко мне и уселся на асфальт, грустно тыкнувшись лицом в овощ и замолчал. Я уже собрался наорать или просто развернуться и гордо удалиться, как чудо-юдо промямлило со слезинкой на лице. — Меня никто не любит. Оно жалобно посмотрело на меня, как побитый собачонок, и захныкало. — Эй, а ну заткнись! — приказал я. — Няяяя.... Ме-меня ни-никто не любит, я так любил, а меня бросили! Бросили! Променяли! Я хочу вернуть, тебя вернуть, тебя ве-е-ернуть! Прости меня, вернись ко мне! Я люб...лю те... бя... Я страдальчески посмотрел на горе-любовничка. Парнишка был молодой, сомневаюсь, что совершеннолетний. А тут такие мучения, такая любовь. Куда уж мне, со своим потерянным смыслом жизни! Я сел на гамак, задумался. В ногах подвывал, как фоновое сопровождение, пацанчик. А у меня перед глазами под его слова проносились сцены моей любимой, ее прекрасные раскосые глаза, ее длинные волосы, как у русалки, бархатный голосок. О нет! Я сейчас не выдержу! К горлу подкатил комок, я приготовился расплакаться. Но в этот момент чьи — то сопли с неприятным звуком обрушились на мою штанину. — Аааа! Идиотина! Горе-любовничек высморкался о мои штаны!!! Я прибью эту сволочь! Я уже замахнулся, но в ту секунду жалобный писк остановил грубое действие. — Ни...ни бейте, пожалуйста. Я больше не буду. Любить! Ну что возьмешь с этого влюбленного несчастья? — Ты совсем идиот или как? — Я не идиот. Я огурец. — Чего? — Сегодня маскарад и я в костюме огурца! — гордо сообщило существо. Я вытаращился и вдруг заметил перекликающиеся цвета в образе. У идиота кроме зеленого огурца в руках была ярко-салатовая челка! Я подергал волосы — настоящие... Какой идиот будет краситься в зеленый цвет?! Позже я узнал, какой. Тот, которого я повстречал и пожалел. — Дядя, а можно еще раз высморкаться? — смущенно проговорило мое чучело. — Пошел нафиг! Убери руки! — ко мне кралась истерика. — Ладно... Значит, опять буду плакать... — он приосанился, настраиваясь, и затянул, — Ах, как я любил! Люби-и-и-ил! Ну вот, так мы и познакомились. Из бессвязных речей мальчишки я понял, что его зовут Александром. Алексом. Но у меня уже был друг с таким именем, лучший друг, и, дабы не грешить тавтологией, я решил обращаться к существу, клича его "Огурец". Существо было не против, как ни странно, даже очень за. — Макс, все уже разошлись! Ты чего в саду сидишь? — мой друг Алекс странно поглядел на меня и поющего о любви зеленоволосого парня. — А, ну я тогда поехал. Забери этого придурка. Он пьяный до ужаса и мыслит как бревно. То есть никак. Алекс почесал макушку, нахмурил брови, как женский голосок позвал:"А-а-александр! Ты где, милый? Отзовись!" — Эээ, я спешу. Пока! — А с этим что? — я испугался. — Макс, ты же на машине, трезвый? Отвези мелкого, а то все уехали, не будет же он на улице ночевать... — Я?! — мой голос уже кричал, с нотками полной истерии. Друг уже собирался смыться с какой-то красоткой и недовольно шикал. — Ну что те, убудет? Глянь, он же, бедный, совсем того! Сделай доброе дело! И Алекс унес свою прекрасную спину в дальние края. — Эй! Куда везти? — крикнул вдогонку. От Огурчика адреса не добьешься! — По-моему он на Тенистой живет! В районе пиццерии "Фараон"! Алекс исчез, а я остался с малолетним алкашом на руках, которого еще предстояло транспортировать в мое авто. Я придумал круче — подогнал машину к проезду, почти к самому гамаку. И три оставшихся метра проволок этого изрядно подкушавшего хлопца под белы рученьки. Он мой должник по гроб! (Главно, что б не сдох от перепития по пути домой, надо, чтоб отплатил мне за доброту сердечную!) Итак, мы добрались до Тенистой. Вот пиццерия. Тормошу Огурца. — Где твой дом? Ноль реакции. Как бревно, а те не реагируют. Ну хорошо же, напросился! В салоне нашел бутылку минералки, открутил крышку — и на голову бревногуманоиду! Бревно зашевелилось — перешло в стадию активной жизнедеятельности. — Где дом? — Няаняа ня ня! — Что? Повтори, пожалуйста, более внятно. — Няня няа? — Я ТЕ ЩАС ПРИБЬЮ!!! — Номер тринадцать. Вот это другой разговор! Бревногуманоид еле перебирал ногами. Я шел следом, решил проконтролировать, раз уж взялся. Милый домишко, изгородь из живых растений, стиженного самшита. Уютный дворик, клумбы, аккуратные кустики. Все как у нормальных людей. Наивный я! У ненормальных всегда с виду все нормально, а как копнешь, — от ненормальности не удерешь! Свет выключен, дом погружен в храп, все ясненько! Стучу в двери. Ноль реакции. Опять стучу. Жду. Тем временем звук сзади заставляет обернуться. — О, черт! Что ты делаешь?!! — я заорал. Огурцу приспичило справить нужду, прямо сейчас. — Мелкий идиотина! Кто меня слушал? Он спокойненько отливал за кустиком, смущенно пряча противные мне глазки. Стесняется! Убил бы этого придурка! Я опять постучал. Опять ни ответа ни привета. Подождал. — Эй, ты скоро? Я обошел куст, не найдя чучело, и что увидел? Он лежал на траве, посапывая. Но самое страшное — без штанов! Точнее, штаны были, но спали до пят. Мать твою!!! Мать? А что если родители его сейчас увидят? Я кинулся к мальчишке, упал на колени и стал натягивать его брюки. Между прочим, трусы тоже! Какое унижение, хорошо хоть ночь,никто не видит! Улицу огласил стон. Потом еще один. — Да заткнись!!! — О да, не останавливайся.... — Чтоооо? меня чуть не хватил удар. Я пристукнул разоравшегося пьяного идиота, но тот взвыл. — О да! Как мне хорошо! Да, продолжай, да так, так! И что ему в пьяном бреду показалось? Надо стукнуть его еще раз. — ОООО! Этот звук заполнил, по-моему, весь город,настолько оглушительный! Я содрогнулся, заругался. — Я хочу тебя, я сейчас кончу! Я накинулся на него, повалился, держа одной рукой его сползающие трусы, другой пытаясь зажать его рот. Сзади кто-то меня ударил, больно. Я оглянулся. Тетка в ночнушке с веником. — Ты что делаешь с моим сыном?! — Я...я... Ничего! В кустах, у крыльца, с обнаженным мальцом, стонущим: "Я кончу, не останавливайся!", с рукой у него в штанах, я явно не претендовал быть просто его провожатым! Тетка же, с бигудями на голове, с расширенными,как у быка ноздрями, заверещала: — Извращенцы! Как вы посмели явиться сюда? Убирайся! — Мадам, ваш сын напился, я привез его домой, только и всего! — Убирайся! — Он пьян, вы же видите. — Убирайся! Во-о-о-он отсюда-а-а-а! — Но я просто вытаскивал его из кустов! Я не голубой! От этих слов лицо женщины перекосило. А от вопля мамаши, похоже, Огурец, очнулся. — Ма? — Пошел вон, как ты смел заявиться сюда? Огурец покраснел, замолчал. — Ваш сын не виноват в том, в чем вы его обвиняете! — меня взбесила несправедливость, как можно на месте матери не верить? Она же знает, что он никогда бы не сделал этого. — Убирайся! Видеть не хочу! Сын — позор нашей семьи. — Да что вы говорите?! — А вы, мистер, если не его любовник, так не защищайте извращенца. — О чем вы? — Уходите оба. Не видела сына полгода, еще столько же, а то и больше не увижу! Надеюсь! Женщина бросила презрительный взгляд и рывком бросилась к двери дома. Я оглянулся. Мальчишка сидел молча, но на лице было неописуемое словами, горестное страдание, он хоть и не плакал, но в глазах отразились слезы, которые струились сейчас в его душе. — Она меня никогда не простит...