Там, где матрёшки играют на балалайках

      Понедельник - день тяжелый. Особенно, когда торнадо событий неожиданно уносит тебя, подобно Элли, в далёкую и, хотелось бы верить, сказочную страну. Правда, баскетболисты в данной ситуации ощущали себя скорее Тотошкой: лохматые, голодные и абсолютно ни на что не влияющие.       12:00. Около центрального входа в терминал #1 аэропорта Нарита в ожидании своего тренера стояли семеро молодых людей. Хотя само их присутствие можно было только предполагать, потому что бесчисленное количество чемоданов, сумок и рюкзаков полностью скрывало спортсменов за собой. После услышанной вчера новости о срочной поездке практически в другую половину мира, баскетболисты долго обсуждали случившееся. Самым взволнованным был Кагами, который уже имел весьма основательное, как ему казалось, представление о России и её жителях. Ещё будучи ребенком, в Америке Тайга проживал рядом с чванливым, крикливым и до жути мнительным старым полковником, который терпеть не мог "этих чертовых коммунистов" с самой Холодной войны. Казалось, он был в курсе всех маломальских скандалов, политических склок и выпускаемых ток-шоу на тему непримиримости двух стран. Во время их трансляции все взрослые в округе закрывали детям уши, дабы те не понахватались занимательных словечек от выражавшего свое независимое, как сама Америка, мнение мужчины. И, несмотря на старания родителей, именно от мистера Ниддеркрякера Тайга, как, в прочем, и все жители ближайших двух кварталов, знал, что СССР и Россия, как следствие, - это давно забытое богом место, где по улицам бродят дикие животные, где вечная мерзлота, а суровые неотесанные варвары заманивают к себе медведей и держат их в качестве домашних питомцев. В остальное время русские пьют, шьют валенки, качают нефть и строят планы по завоеванию целого мира и США в частности. И именно поэтому близок тот час, когда на этот мерзлый ад будет сброшена атомная бомба во имя уничтожения вселенского зла.       Кагами не постеснялся поделиться имеющейся информацией, после чего спортсмены с лицами белее баскетбольной формы школы Ракузан в абсолютной тишине разошлись по домам, ощущая то ли холодок ужаса, то ли дыхание приближающейся смерти. Весь день и всю ночь каждый из них, будучи преисполненным оптимизма, собирал все необходимое, чтобы выжить. В итоге, японская баскетбольная команда стояла в аэропорту, укомплектованная так, что до неё, пожалуй, не дотягивала даже Мила Йовович со своей Обителью Зла. Ребята определенно смогли бы пережить два конца света и постапокалипсис между ними. Что они, как минимум, и планировали сделать.       И вот на горизонте появился тренер Айда. Расчесан, умыт и движется ровно. Надо признать, выглядел мужчина значительно лучше, чем вчера. Только вот... стоило ему бросить взгляд на бар, где как раз разгружали прибывшее со складов пиво, как Айда резко позеленел и молниеносно зажал ладонью рот, чтобы все-таки оставить свой завтрак при себе. Проходящий мимо тренера мальчик, оторвав руку от матери, подбежал и участливо протянул страдальцу бумажный пакетик. В этот момент ребята поняли, что не все так радужно, как показалось на первый взгляд. Общее состояние тренера было дружно оценено на троечку с плюсом. Искусство дипломатии - дело сложное и опасное. И Кагетора, как новичок, одержал победу с огромными потерями: способность адекватно воспринимать алкоголь была утрачена, как минимум, на несколько месяцев. А это означало только одно: если парни проиграют, то домой они уже не вернутся.       - Вы что, на показ мод собрались?! Откуда столько вещей? - немного оклемавшись и, тем не менее, запихнув пока не пригодившийся пакетик поближе, тренер подошел к команде и, кажется, просто обалдел от количества сумок и чемоданов. - Я, конечно, сказал собираться как следует, но не имел в виду брать с собой весь гардероб.       - А это всё наряды Кисе-куна, - простой как три копейки Куроко решил немного разрядить атмосферу. - Он же модель. Вдруг папарацци увидят его в другой стране где-нибудь в ресторане без костюма для коктейлей? Какой будет конфуз.       - Куроко-чии, ты что это такое гово...       - Именно! - подхватил Аомине, при этом пихая еле сдерживающего хохот Кагами в бок. - Представьте, если платочек в кармашке пиджака не будет подходить к цвету галстука? Разве можно допустить подобное! Поэтому Кисе, - Аомине махнул рукой в сторону всего багажа,- решил быть во всеоружии!       - Платочек в кармашке, говоришь... - дергающийся глаз Айды еще раз взглянул на мини-Фудзи из сумок, не замечая пунцового и пыхтящего Кисе и давящийся от смеха красно-синий дуэт.       - Кагетора-сан, не слушайте их, они врут! Только часть из этого - моя одежда!       - Кисе прав, - неожиданно присоединившийся к беседе Акаши тут же поймал полный благодарных слез взгляд ученика Кайджо,- разумеется, не всё из этого одежда. Половину багажа составляют его гели, кондиционеры и разного рода косметика.       Поколение Чудес уже дружно и откровенно ржало на заднем фоне, в то время как тренер Айда тщательно присматривался к жертве общего заговора.       - Акаши-чии, как ты мог! Вы все такие жестокие!       - Так вот в чем дело, - Кагетора просиял, как будто на него снизошло вековое озарение, - это все грим. Тогда, думаю, все в порядке...       Неожиданные сборы, практически бессонная ночь и совсем-не-вызванный-рассказом-Кагами-стресс сделали с командой свое грязное дело: ребята, скажем прямо, свежестью не пылали. Мурасакибаре, Акаши и Кисе пришлось особенно тяжело, так как сначала ребята добирались до Токио, а уже только потом до аэропорта. Именно поэтому тот же Мурасакибара в данный момент являлся яркой иллюстрацией к помеси фонарного столба, вампира и виды видавшей швабры. Другое дело, что Мурасакибаре было абсолютно все равно как на свой внешний вид, так и на все происходящее. Пока в его карманах есть зефирки, как бы он ни выглядел, он познал дзен. Акаши, в свою очередь, был опрятен и бодр. Но на то он и император, чтобы всегда выглядеть хорошо. Ну а Кисе... Кисе, к сожалению, императором не был, а имел лишь скромное звание фотомодели. Поэтому, несмотря на определенно приложенные усилия, клок волос на затылке все равно стоял торчком, а два мешка под глазами, в которые рано утром Рета сложил свои бодрость и хорошее настроение, пытались гармонировать синевой с золотой радужкой.       -... в конце концов, со всем этим, - Айда обвел рукой абсолютно обескураженное лицо легкого форварда, - явно надо что-то делать. На своих фотографиях-то ты куда симпатичнее, - и еще раз взглянув на весь багаж, добавил, - Теперь, кстати, понятно, почему.       БАМ!       Кажется, это оскорбленный, преданный всеми и непризнанный Кисе только что рухнул на самое дно бездны отчаяния и беспробудной депрессии. Кагетора все рассуждал о коварстве шоу-бизнеса, заставляющего фанатов отдавать свои деньги и любовь не кумирам, а их пудрам и кремам, в то время как плачущий Рета уже успел отползти аморфной массой в самый темный угол, где всерьез собирался провести остаток жизни.       За всей развернувшейся драмой ребята не заметили еще двоих наблюдателей, левая бровь одного из которых уже поднялась так высоко, что скрылась под козырьком фуражки.       - Эм-м... добрый день, ребятки. А это не вы, случайно, знакомые Коршунова, которых он ждет к себе в гости? - один из наблюдателей решил все-таки обратить на себя внимание немного отстраненно заданным вопросом. Пусть бровь уже и вернулась на место, но предполагаемые “знакомые” от этого менее чудаковато выглядеть не стали.       - Да, это мы. А вы, должно быть, Бедовский Игорь?- Айда, обернувшись, вышел вперед и сразу понял, что это те, о ком ещё утром ему написал Коршунов. ...в общем мужик с приросшей ко рту сигаретой, похожий больше на поддатого боцмана, чем на пилота. Друг мой хороший. Рядом с ним глист ошиваться будет, прилизанный очкарик такой, и тощий, что плюнь - переломится. Вот с ними и пересечетесь в Нарита. Домчат до Москвы в миг...       Читавший это утром Кагетора даже ухмыльнулся столь теплому отзыву Эдуарда Петровича о товарище, но посмотрев на подошедших в живую... Черт возьми! Да по этому описанию можно составлять фоторобот!       Напротив команды стояли двое. Первый, Игорь Юрьевич Бедовский. Еще в молодости, имея один бизнес, он крепко сдружился с Коршуновым, но в отличие от вернувшегося в Россию товарища, остался работать в Японии. Мужчине на вид было лет 45-50. Седые усы, перетекающие в бороду, и сигарета в углу рта, которая, как у Волка из “Ну, погоди!”, дымила и не требовала абсолютно никаких манипуляций руками, действительно делали его похожим на боцмана. Округлый живот, выпирающий из небрежно расстегнутого пиджака формы, и розовые пухлые щеки только дополняли образ. А хитрый, полный жажды к авантюрам взгляд давал понять, что скучать в небе не придется никому. Второй из стоявших, кажется, был полной противоположностью первого: худющий молодой японец с двойным стеклопакетом в очках и зачесанными набок волосами, блестящими от геля ярче Млечного пути. В отличие от своего старшего товарища, с одетой набекрень фуражкой и приспущенным галстуком, молодой человек был в максимально вычищенном костюме, застегнутом по всем правилам. От степени же выглаженности воротничка его рубашки окружающих даже подташнивало. Все в его позе сквозило тяжелой степенью социофобии. А подозрительная группа подростков, что загнала одного из своих в угол, предварительно спустив психическое состояние жертвы до отметки где-то между “Суицидальные намерения” и “Депрессивно-пассивное существование” , кажется, довела “тяжелую степень” до “крайне тяжелой”. Второй пилот опасливо прятался за широкой спиной своего наставника, в любую минуту готовый толкнуть его в качестве отвлекающего маневра в лапы этих живодеров и спасаться бегством.       - Да, так и есть. А это мой подопечный, Накамура Сора. Да ты выходи, не бойся, - отойдя в сторону и по-отечески похлопывая по плечу, Бедовский вытолкнул Сору вперед. - Ужасно стеснительный парень.       - Здравствуйте! - низко поклонившись и выкрикнув приветствие, второй пилот поспешил снова занять безопасную и стратегически выгодную позицию.       - Ну а вы, стало быть, Кагетора Айда со своими ребятишками? - получив в ответ кивок и осмотрев багаж, летчик весело добавил. - Смотрю, вы хорошо подготовились к поездке. Ну что, уже в предвкушении прилета в Россию?       “Ага... скорее, в ожидании неизбежного конца...” - пронеслось в головах подростков.       - Эм-м... Да-а-а. Что-то в этом роде, - Айда тоже немного усомнился в справедливости прозвучавших слов, но спорить не стал. - Не могли бы вы разъяснить, какой у нас план действий. Вы выделите нам свободные места в салоне? Ближайший рейс до Москвы только в пять вечера. Не слишком ли рано мы собрались?       - О нет, нет, нет. Мы с вами полетим не на пассажирском самолете, - кажется, все происходящее очень веселило неунывающего пилота и очень настораживало всех остальных. - Разве Коршунов вам не сказал? Мы отправимся в путь на грузовом самолете.       - На грузовом? - повисла минутная тишина. И все-таки стоило захватить с собой валерьянки. Сюрпризы-то все не заканчивались и не заканчивались.       - Ну-у, раньше он был военным, но... как бы правильно сказать... в общем, потом он попал к нам, и сейчас мы используем его для перевозки небольших грузов. Да вы не волнуйтесь! В этот раз коробок совсем не много, а из пассажиров лишь вы. Считайте, весь самолет только в вашем распоряжении. Ну, чем не первый класс! - и громкий хохот разнесся по терминалу.       - Да, действительно, роскошные условия, - и с озвученной загробным голосом Мидоримы фразой темная туча “господи-ну-почему-именно-мы” окончательно сформировалась над командой.       - А я про что! - непробиваемый весельчак полностью пропустил сарказм мимо ушей. - Да вы и не заметите, как пролетит время. Потом ещё не захотите с “Ракеты” уходить.       - С “Ракеты”? - молчавший до этого Акаши даже заинтересовался.       - Ну да. Так я называю свою ласточку! - гордости в прозвучавших словах было столько, что практически всех присутствующих придавило скепсисом чуть ли не насмерть.       - Подождите, - Кагами неожиданно приободрился, - то есть вы хотите сказать, что имя вашего самолета - “Ракета”?       - Всё верно!       - Эй, Куроко, ты же понимаешь, что это значит?! - глаза Кагами заблестели ярче рекламных вывесок Акихабары. - Бывший военный самолет по имени “Ракета”, полет на котором мы даже не заметим. Да мы полетим на истребителе!!!       Кто бы мог подумать, что когда-нибудь дедуктивные способности Тайги (о наличии которых никто и не подозревал) буквально с колен поднимут боевой дух лучшей баскетбольной команды страны. И вот уже ликующие спортсмены снова в строю и полностью готовы к встрече с новыми шутками юмора крайне остроумной в последнее время Судьбы.       Успевшие уже что-то обсудить во время морально-реабилитационного периода команды мужчины обернулись к ребятам:       - Ну, парни, берите вещи, и пойдем. Сейчас пройдем пару бюрократических постов и отправимся.       Баскетболисты с повышенным энтузиазмом начали хватать сумки и рюкзаки, а Кагетора, тем временем, поравнялся со старшим пилотом:       - Возможно, в самом начале я неправильно произнес ваше имя, извините.       - Да, акцент у тебя жуткий, но это ничего страшного. За пятнадцать лет как меня только не называли!       - Я не об этом! - Айда даже покраснел от стыда, но, прокашлявшись, продолжил. - Сегодня утром ваше имя Эдуард прислал мне сообщением. Но в конце текста почему-то назвал вас уже по-другому. Катастрофский, если не ошибаюсь. И, сказать по правде, я так не понял, какая же из фамилий ваша.       - Ах, вот в чем дело! Да не обращай внимания, это все Коршунов. Он ещё в молодости начал меня так называть. Говорит, что фамилии Бедовский недостаточно, чтобы описать все истории, которые со мной случаются! - и громкий заливистый смех снова разнесся по аэропорту.       Айда, не знающий русского, совершенно не понял каламбура с фамилиями... а жаль. Очень, очень жаль.       - Эй, Кисе-чин, мы уже уходим, - Мурасакибара, с ног до головы увешанный как своими, так и сумками Реты, подошел к эмо-углу, в который забился его товарищ. Стоит заметить, что Кисе там сидел уже не один: волевой и честнейший в своем роде (как он сам себя описал) мужчина, проигравший кучу денег на ставках в маджонг и сейчас бегущий в Корею от судебных приставов; 13-летняя девочка, которую неделю назад бросила “любовь всей её жизни”; выкрашенный в черно-розовый цвет панк, который, кажется, просто неудачно родился в этом “темном безрадостном мире”. И Рета. Обиженный жизнью страдалец. Самый несчастный из всех присутствующих. Что ж, первое заседание Анонимного клуба “Жертв Жестокого Мира И Несправедливой Судьбы” (Кисе, как президент клуба, еще работал над названием) было объявлено открытым. Кажется, девочка в своем розовом дневничке вела протокол. Хотя записывать толком было и нечего, так как после рассказа о себе каждый из членов пока еще немногочисленного клуба начинал либо громко рыдать, либо замолкал, при этом медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Вот и сейчас: девочка рисовала разбитые сердечки, мужчина плакал над заблокированными кредитками, парень вспоминал, вены на какой руке он резал в последний раз, а Кисе что-то бормотал себе под нос.       - Кисе-чин, это твои новые друзья? Ты чего там говоришь? - Мурасакибара, жуя батончик, наклонился к обнявшему коленки Рете.       - Я красивый, я красивый, я красивый, я красивый... - ни на секунду не прекращающаяся мантра просто обязана была убедить в неотразимости Кисе весь мир, - я красивый, я красивый, - Рета поднял опухшее лицо с красными глазами и текущими соплями на Мурасакибару и плаксиво повторил, - я красивый!       - Да-да, Кисе-чин, ты просто космос, - и, ухватив товарища за ногу, Ацуши поволок несопротивляющееся тело в сторону удаляющейся команды.       - Кажется, ты что-то говорил про истребитель, Кагами-кун, - Куроко и все остальные стояли на улице и смотрели на кхм... “Ракету”. Вокруг тишина. Для полноты картины не хватало лишь стрекотания сверчка.       - Ну, я подумал...       - Значит, больше не думай! Теперь это вредит не только тебе, но и всем остальным, - Мидориме никогда не было жалко комплементов для Кагами.       - Ах ты ж...       - Это, - снайпер, без зазрения совести снова перебив Тайгу, ткнул пальцем в самолет,- ни за что не пролетит такое расстояние.       - А ты думаешь, оно сможет взлететь, Мидорима-кун? - пожалуй, шок - единственное, что останавливало парней от открытой паники. “Ракета”, к сожалению, оказалась немного не такой, как ожидали ребята. Во-первых, это был не истребитель. Некоторые думали, что это и самолетом-то можно назвать с натяжкой. Во-вторых, “Ракете”, навскидку, было лет пятьдесят, некогда красная звезда на хвосте оставила от себя лишь окантовку, а обшивка в некоторых местах держалась на честном слове. Самолет сам по себе казался не то, чтобы небольшим, он был откровенно маленьким. На турбины - ни намека: на каждом крыле располагалось по два винта. К пассажирской двери приставлена стремянка. В общем, это был полный трындец.       - О, а я уже видел такой самолет, - Аомине, пыхтя и ругаясь, только-только смог догнать команду и посмотреть на воздушное судно. Капюшон толстовки Кисе, которого Мурасакибара волочил по всему аэропорту, так уж вышло, зажевало на последнем эскалаторе. Ацуши, Дайки и половина техподдержки Нарита пятнадцать минут отдирали его от движущейся лестницы под дикий визг и хрипы пострадавшего. В результате, злой как черт Аомине, который тянул ткань и одновременно пинал “безмозглого идиота”, просто оторвал капюшон от кофты и, матерясь, пошёл догонять команду. А Кисе, чуть не потерявший во время спасательной миссии половину волос и все нервные клетки, начал подозревать, что его кто-то проклял.       - Да, точно видел. На таком Бред Питт спасал мир в фильме, который я смотрел на прошлой неделе.       - То есть, ты хочешь сказать, что эта штука действительно способна летать на большие расстояния? - глас Мидоримы выразил всеобщее сомнение.       - Ну, в фильме он долетел от США до Ирака минут за пятнадцать.       - Что ж, это, несомненно, прибавляет оптимизма. Пойдемте внутрь, - и Акаши, возглавив не так, чтобы уж очень приободрившееся шествие, направился к самолету.       В это время Айда, который не услышал удивительных познаний Аомине в кинематографе с участием Бреда Питта, помчался догонять Бедовского:       - Послушайте, а мы точно долетим? Самолет выглядит, - “выглядит так, как будто развалится прямо на взлетной полосе” хотелось сказать тренеру, но что-то в глазах Игоря Юрьевича заставило его перефразировать мысль, - не очень новым.       - Разумеется, долетим! Не волнуйся, моя “Ракета” спокойно совершит и тысячу, и десять тысяч полетов. ***       Что ж, видимо, полет команды оказался десять тысяч первым, потому что в начале третьего часа её пребывания в небе проблемы таки начались.       Сидящие все это время как на иголках и ожидающие очередную подлянку баскетболисты только-только стали расслабляться, как вдруг самолет начало дико трясти. Груз заходил ходуном по салону, а стекла опасно затрещали.       - О, а вот и попутный ветерок! - усевшись поудобней, довольно пробасил Бедовский.       - “Попутный ветерок”?! Да мы как будто попали в смерч! Что происходит?! - Кагетора, который сидел к открытой двери кабины ближе всех, не хуже Росомахи цеплялся за трясущиеся стены когтями, и, кое-как пробравшись к пилотам, пытался перекричать грохот от катающихся по салону коробок.       - Всё в полном порядке. В данный момент мы находимся в небольшой зоне турбулентности. При переходе с территории моря на материк такое нередко случается. Пожалуйста, вернитесь на свое место, - вытирающий льющийся градом пот Сора определенно пытался вселить в Айду уверенность... но получалось у него почему-то не очень.       - А что это за дым с правой стороны идет? - не обращающий абсолютно никакого внимания на происходящее и спокойно смотрящий в окошко Мурасакибара задал вопрос как бы невзначай. И, несмотря на стоящий шум, этот вопрос услышали все.       - Игорь-сан, датчики, - тренер буквально видел, как от лица смотрящего на панель Соры отливает остаток краски, - это двигатель.       В это время, не слушающий заикающегося подопечного Бедовский, встав коленками на кресло, смотрел в иллюминатор:       - Ох ты ж, да мы горим! Кажется, старушке, несмотря на погоду, стало немного жарко. Ну, она у меня всегда была дамой с горячим нравом! - как он не свалился с кресла от хохота, осталось загадкой.       “Господи, пора вызывать врачей! Что не так с этим русским?!” - подумал каждый японец, находящийся в самолете.       - Как вы можете смеяться в такой ситуации?! Один из двигателей горит, а нас трясет как школьника на выпускном! Что нам делать? - лишь понимание того, что Бедовсикий является единственным шансом хоть как-то выбраться из этой ситуации, держало руки Айды на приличном расстоянии от шеи пилота.       - Что нам делать? Хвататься за что-нибудь покрепче и смотреть в оба. Именно так и начинаются настоящие приключения, так что не пропусти всё веселье! - и, спрыгнув всей нелегкой массой обратно в кресло, Игорь Юрьевич с улыбкой до ушей поправил фуражку и вцепился в штурвал.       Тем временем, в салоне до всех потихоньку начал доходить смысл происходящего. Державшийся до этого обеими руками за сидение Кисе резко подскочил с места и, рискуя упасть и быть задавленным летающими вещами, помчался к своему багажу.       - Кисе-кун, что ты делаешь? Сядь, пожалуйста, на место. Это может быть опасно. - Куроко, насмерть привязавший себя всеми имеющимися ремнями к месту, чётко повторял все движения трясущегося как муха на ветру самолета. Казалось, если призрачного игрока и можно отодрать, то только вместе с сидением.       Уже подползая к своему чемодану, успевший свалиться Кисе неуклюже повернулся в сторону товарища:       - Куроко-чии, неужели ты не понимаешь? Это конец! Мы все здесь умрем! Я, - отчаянный рывок и звук открывающейся молнии, - я не могу допустить, чтобы мой труп нашли в таком виде! Где мой костюм! - и неподходящие под описание “костюм” вещи полетели в разные стороны.       - Об этом не стоит волноваться, Кисе-кун. Ведь если мы разобьемся, то уже будет не важно, во что был одет твой труп. Потому что от него ничего не останется. В лучшем случае тебя будут собирать по кусочкам, - и совершенно спокойно посмотрев на застывшего и находящегося на грани истерики Рету, добавил, - как пазл.       После этих слов тело модели, не выдержав жестокости услышанного, ничком рухнуло за чемодан и начало подвывать где-то ближе к хвосту самолета.       - Заткнись, Кисе! Тоже мне проблема - умереть в драной кофте! Вот я умру, так и не взяв официальный реванш у Кагами! - Аомине, вцепившись руками в волосы, медленно впадал в отчаяние.       - Ха, да даже если бы мы умерли через сто лет, ты бы все равно не отыгрался. Потому что я надирал бы твой зад снова и снова! - самодовольству Кагами не было предела.       - Что?! Не смеши меня. Все знают, что на Зимнем Кубке тебе просто повезло, - Аомине вскочил с места и хотел было занять позу “уверенного-в-себе-мужика”, но при текущих обстоятельствах вышла скорее балерина на доске для серфинга. - Да ты боишься еще раз встретиться со мной на площадке, потому что знаешь, что я разнесу тебя! Вот и рад помереть сейчас.       - Что ты сказал?! - поза “уверенного-в-себе-мужика” провалилась и у Кагами. В итоге, оба тяжелых форварда, вцепившись друг к другу в плечи, начали кружить пьяное танго по трясущемуся салону.       - Да я раздавлю тебя, даже не входя в Зону! - крин самолета в сторону и резкое па левой ногой.       - Можно подумать, это возможно! - скользящая навстречу коробка и уходящий от удара поворот Аомине вокруг корпуса Тайги.       - Для тебя может и невозможно, гангуро! - резкий крин вправо и почти грациозный арабеск в исполнении Кагами.       - Да я заставлю тебя рыдать, как младенца! - синхронное глубокое плие во избежание столкновения с железной перемычкой. Быстрый подъем. Косая дорожка шагов к левому борту. Неожиданная воздушная яма. Окончательная потеря равновесия и... финальный прогиб Кагами в спине на левой руке устоявшего Аомине. Занавес. Доедавший в этот момент нетронутые запасы конфет Мурасакибара даже изменился в лице.       В свободную правую руку аса Поколения Чудес с верхней полки упал баскетбольный мяч. Взгляды обоих партнеров, всё еще находящихся в позиции, сначала переместились на мяч, потом резко встретились:       - Решено! Определим, кто лучший, прямо сейчас! - хором прокричали парни и, вернувшись в вертикальное положение, начали готовиться к последней игре.       - Я умру среди идиотов, - наблюдавший за полным яростной страсти танцем Мидорима отходил от смеси шока, отвращения и обреченности. А, взглянув на свой сегодняшний талисман - зонт-трость - приуныл окончательно. Поначалу все было даже хорошо. Да, турбулентность. Да, падаем. Да, нет парашюта. Но его вера в магию звезд помогла ему! Ну и что с того, что никто до этого не пикировал на зонте с высоты в девять тысяч метров?! Все когда-нибудь с кого-нибудь начинается. В любом случае, у него намного больше шансов выжить, чем у всех остальных. Так было ровно до того момента, пока со стороны выхода не загорелся один из двигателей. Вместе с винтом синем пламенем горели и надежды Мидоримы войти в историю если не как чудесным образом спасенный последователь гороскопов, то хотя бы как японская версия Мери Поппинс. В том, что едкий дым повредит его летательный аппарат, Шинтаро даже не сомневался. В итоге, все, что ему оставалось - это дожидаться смерти в компании непроходимых дебилов.       - Вы совсем идиоты?! Нашли время развлекаться! Быстро отдали мяч! - тренер Айда отчего-то не последовал совету Бедовского наслаждаться начинающимися приключениями и решил проверить обстановку в салоне. Не зря. Бросив взгляд в конец самолета, Кагетора сразу увидел макушку Кисе где-то среди чемоданов; Мурасакибару, склонившегося над своей сумкой и при каждой особенно сильной встряске (думая, что она фатальная) запихивающего как можно больше конфет в рот; и двоих пришибленных, что решили сыграть в баскетбол. Куроко, с головы до колен обмотанного ремнями безопасности и вместе с самолетом болтающего ногами из стороны в сторону, он даже не заметил. Впрочем, как и всегда.       Буквально пролетев свой путь до звезд местной дискотеки, Айда отобрал мяч у Аомине и было направился обратно... Но, споткнувшись о попавшую под ноги коробку, упал и выпустил мяч из рук. Оранжевый снаряд, отскочив от пола, ударился в соседнюю стену. Затем в потолок. Набирая скорость, просвистел в миллиметре от головы Куроко и, чудом не разбив стекло, отрекошетил от иллюминатора в сторону открытой двери кабины пилота, где на первой космической влетел Бедовскому прямо в затылок. После чего не успевший даже крякнуть от неожиданности летчик со всего размаху рухнул лицом на панель управления. И больше не поднялся.       Секунда на осознание произошедшего.       - Твою мать! - Айда, подскочив с пола, помчался к пострадавшему мимо обалдевших подростков. Накамура уже вовсю пытался привести наставника в чувства, но безрезультатно. Самолет стало трясти еще больше.       - Эй-эй, давайте, приходите в себя, - взявший инициативу в свои руки Кагетора начал лупить Бедовского по щекам, - сейчас нельзя вырубаться! У вас есть тут аптечка или какие-нибудь лекарства? - уже обращаясь к Соре, добавил тренер.       - Нет. Ничего нет! - чуть не плача, ответил второй пилот. - Это конец!       - В каком это смысле? - Айда сменил тактику и уже обмахивал пострадавшего своим сложенным бумажным пакетиком.       - Двигатель почти отказал. Мы уже начали терять высоту. Игорь-сан, несмотря на все свои странности, очень хороший пилот. Он может посадить самолет куда угодно: хоть на гору, хоть на воду. Он... Он... - бледнея и задыхаясь от настоящего приступа панической атаки, Сора выкрикнул, - он был нашей единственной надеждой!       Всех прошиб холодный пот. Пассажиры поняли, что шутки кончились. Нарастающий истерический гул пресек тихий и размеренный голос Акаши:       - Всем заткнуться.       Встав со своего места, капитан, несмотря на дикую тряску, спокойно прошел в кабину пилотов и остановился рядом с Сорой.       - Ни я, ни кто-либо ещё не собирается умирать в этом самолете. Как далеко от нас находится ближайший город, где мы могли бы совершить посадку?       - В... В... - Сора так сильно нервничал, что кроме полувздохов-полувсхлипов ничего не мог из себя выдавить. Резко вырвав бумажный пакетик из рук тренера, Акаши сунул его под нос пилоту:       - Дышите в пакет!       Направив свои судорожные вздохи в пакетик, через полминуты Накамура смог говорить:       - Через пятнадцать минут мы будем пролетать над Владивостоком.       - Самолет продержится до этого времени?       - Ес... ес...       - В пакет!       - Если получить сейчас выделенную полосу в аэропорту и начать снижение, то у нас был бы шанс приземлиться, - еще спустя двадцать секунд и десять вздохов раздался гулкий ответ.       - Хорошо, это нам подходит. Вы сможете посадить самолет и довезти нас живыми до Владивостока.       - Я не уверен, что у меня получится...       - Это был не вопрос, - спокойный и тихий голос прозвучал с такой интонацией, что все поежились. - Вы сделаете это.       - Есть! - чуть ли не отдал честь Сора и развернулся к рации. - Прием, диспетчер, прием. Требуется полоса...