Сжигая остатки разума

      Мало мне в жизни переживаний, теперь меня еще и будут мучить призраки прошлого, при чём не моего.       Катарина Берг. Что я знаю об этом человеке? Да, практически ничего. Я понятия не имею: сколько ей лет, чем она занимается, где училась, кем работает. Даже не знаю, как они познакомились с Биллом. Знаю лишь только то, что именно с ней у Каулитца сложились первые серьёзные отношения. Катарина — его первая любовь. Первая любовь? Вообще-то такого мне никто не говорил, это уже я додумала сама. Они встречались почти два года. За пару недель до годовщины на неё напали фанатки, избили её до неузнаваемости и бросили в одном из переулков Берлина недалеко от студии. Более того, они украли её телефон и выложили в сеть множество их совместных с Биллом фотографий. Девушку так сильно избили, что помимо множественных переломов, ушибов и сотрясения мозга, ей пришлось удалить травмированную почку.       В голове не укладывается, как такое вообще можно было сделать. Я еще могу понять, когда ярые поклонницы бьются в истерике, визжат, плачут или даже падают в обмороки при виде своих кумиров, но то, что сделали эти ненормальные, за гранью моего понимания. Кстати, виновниц так и не нашли, хотя на их поиски ушло немало средств и времени. Самое страшное — своего они добились: через несколько месяцев, когда Катарину выписали, пара рассталась. Вся эта история случилась в далёком 2010 году, после чего братья переехали в Лос-Анджелес.       Том тяжело опустился на стул, не выпуская из рук проклятое пригласительное. Снова пробежался глазами по напечатанным красивым шрифтом золотым строчкам. — Кто-нибудь знал, что они встречаются? — спросил он, оглядывая наших гостей.       Георг с Густавом обменялись встревоженными взглядами. — Мы узнали только, когда случайно встретили их в Берлине, — начал Георг. — Тогда, собственно, Йорг и сказал о помолвке и о том, что приглашает всех нас на свадьбу. — Да, на следующий день он подъехал к нам на студию, чтобы передать пригласительные, — закончил за друга Густав. — Я не понимаю, кто такая «та Катарина»? Что вообще здесь происходит? — подала голос Сюзанна. — Это бывшая Билла, — отозвался Георг. — Выходит, Билл станет когда-нибудь дядей детей своей бывшей? — спросила блондинка, на что её парень нахмурился и легонько пихнул девушку в бок. — Господи, — выдохнул Том, зажмурившись. — Она же теперь тоже станет Каулитц. Каулитц! Катарина, мать её, Калитц! — всплеснув руками, воскликнул Том.       Точно. Она действительно станет Каулитц, ведь Йорг — сын родного дяди близнецов. Его и назвали-то в честь отца Тома и Билла.       У меня словно дар речи пропал. Я тупо смотрела то на одного, то на другого, пытаясь сообразить, что мне теперь делать и нужно ли вообще что-то делать. Интересно, а невеста в курсе, что её звёздный бывший в списке приглашенных? И если да, то как она смотрит на это? И как Йорг собирается дальше общаться со своим кузеном после того, как женится на его бывшей девушке?       Да уж, иногда жизнь преподносит нам такие сюрпризы. Вот ты влюбляешься в девушку, вы начинаете встречаться, строить совместные планы на жизнь, всё у вас прекрасно, но внезапно сказке приходит конец, случается что-то такое, что заставляет разорвать ваши отношения, и вы их рвёте, оставляя друг друга в прошлом. Её больше нет в твоей жизни, вы давно не виделись, ты и думать перестал о ней, но внезапно она возвращается в твою жизнь, и в качестве кого — невестки! Подумать только, ты был уверен, что её больше нет в твоей жизни, а она стала членом твоей семьи. И что же, выходит, что теперь она будет присутствовать на всех семейных мероприятиях? Как-то всё это мне не очень по душе. — Ты как? — вырвав меня из раздумий, тихо спросила Сюзанна и дотронулась до моего плеча. — Понятия не имею, — рассеянно произнесла я. — Мне надо побыть одной, хотя бы минут десять. Я буду у себя в комнате, — медленно выйдя из кухни, я поднялась на второй этаж.       Зайдя в спальню, я направилась к креслу Билла и плюхнулась в него, закрыв глаза. — Боже, что теперь будет? — спросила я вслух. — Лив? — внезапно я открыла глаза и увидела в дверях Тома. — Я знаю, что ты хочешь побыть одна и всё такое, но, зная тебя, скажу, что это плохая идея. — Что? Это еще почему? — не понимала я. — У тебя сейчас фантазия не на шутку разыграется. Я понимаю, что ситуация не из лёгких. — Я просто не понимаю его реакции, Том! — не дав договорить парню, воскликнула я. — Глядя на него, можно подумать, что он до сих пор сохнет по этой Катарине, — об этом было даже страшно думать. Я не переживу, если мои догадки подтвердятся. — О, Господи, Лив! — Том сел на корточки возле кресла и посмотрел на меня, как будто я сморозила какую-то невероятную глупость. — Ты сейчас серьёзно?       Я неуверенно пожала плечами. Я уже не знаю, что и думать. В голове каша какая-то. — Оливия, ты сумасшедшая, если думаешь, что Билл, как ты выразилась, сохнет по Катарине. Это полнейший бред! Ты прекрасно знаешь, что он любит тебя. Да, конечно, мой брат далеко не подарок, он много чего натворил, и я знаю, сколько всего тебе приходится с ним терпеть, но он ни разу не дал повода усомниться в искренности своих чувств к тебе. Если он и сохнет по кому-то, то только по тебе, дура ты слепая, — улыбнулся Том.       Я горько усмехнулась, качая головой. — Что, хочешь сказать, что я не прав? Ты вообще в курсе, что мне приходится переживать каждый раз, когда мы уезжаем в тур или просто куда-нибудь по работе без тебя? Он буквально сходит с ума от того, что ты не рядом. — Он сходит с ума, потому что его бесит, что он далеко и не может контролировать каждый мой шаг, — бесцветно произнесла я. — Нет, ну, ты точно дура. Он контролирует твои шаги не потому что он какой-то псих-тиран, у него просто какое-то… не знаю, маниакальное стремление заботиться о тебе. Ему спокойнее, когда он знает, где ты и с кем ты. Ты пойми, то, что произошло с Катариной, не осталось бесследным. Он просто боится. Каждый раз, когда ты не берёшь трубку или не отвечаешь на сообщение, он представляет, что с тобой что-то случилось, — после недолгой паузы Том продолжил. — Помнишь, два года назад, когда мы были в России, он звонил тебе, а ты не брала трубку, потому что занималась в зале с наушниками и просто не слышала? — Еще бы, такое забудешь, — ага, я помню, как он орал на меня, когда я перезвонила спустя пол часа. — Он звонил тебе без перерыва, нам уже пора было на сцену выходить, а он всё звонил и звонил. Я пытался ему тогда объяснить, что может быть масса причин, по которым ты не берёшь трубку. Мало ли, может, ты в душе, в кино или забыла дома телефон. Да, всякое может случиться, но Билл и слушать не хотел. «Том, пока я не дозвонюсь до неё, на сцену не выйду» — говорил он. Я тогда наорал на него, но ему было всё равно, Билл должен был услышать твой голос, убедиться, что с тобой всё в порядке. Мы вышли на сцену с сорокаминутным опозданием, потому что ты решила заняться спортом, а твой неадекватный парень не смог до тебя дозвониться и надумал себе всякой ерунды. Вы точно стоите друг друга, два параноика! — Я всё равно не понимаю… Ты же видел, как он расстроился! — не унималась я. — Лив, ради Бога, — взмолился парень, — Он не расстроился. Я не знаю, как тебе это объяснить. Да ты и не поймешь, наверное, у тебя нет этого груза прошлых отношений. Вот, смотри, если бы мне сейчас пришло приглашение на свадьбу моего, скажем, троюродного кузена Ганса и Рии, я бы еще хлеще отреагировал. И не потому, что у меня остались чувства к бывшей девушке, а просто потому что… ну, я не знаю! Я не знаю, как тебе это объяснить. Это как минимум неприятно и вообще… В общем, Лив, просто поверь мне, — выходя из себя, произнес Том. — Ну, допустим, — сдалась я, наконец, под напором старшего близнеца. — Куда он пошёл, как ты думаешь? — Я уверен, что он на студии. Так что, давай, вставай, надо ехать. Мы вас с Сюз закинем куда-нибудь по дороге, а сами поедем работать.       Я поднялась с кресла и нехотя поплелась за Томом. И хоть он всем своим видом пытался показать, что вся эта ситуация его не заботит и вообще не стоит каких-либо волнений, я видела, как сильно он переживает за брата.

***

      Мы уже минут сорок мариновались в жуткой пробке. Пробки, конечно, дело обычное для Лос-Анджелеса и я давно к этому привыкла, но, когда в машине стоит напряженная тишина, время тянется еще медленнее.       Уткнувшись лбом в окно, я лениво разглядывала пассажиров соседних машин: в синем «Volvo», кажется, отец отчитывает за что-то своего сына, видимо, тот наломал много дров, раз глава семейства буквально взрывается от ярости; рядом в зеленом «BMW» милая парочка, кажется, решила взять от этой пробки по максимуму, парень буквально вжал в сидение свою спутницу, я поспешила отвести взгляд и тут я обратила внимание на маленькую девчушку лет пяти в синем сарафане, сидящую в детском кресле серого «Ford», она смотрела прямо на меня, да еще и с таким злобным выражением лица, что я невольно нахмурилась. Чем я ей так не приглянулась? Мы продолжали друг друга сверлить взглядами, как вдруг она начала корчить всякие рожицы, на что я решила высунуть язык. Девчушка не осталась в долгу, она тоже показала мне язык и добавила к этому еще два средних пальчика. Ну, здорово. Сегодня просто ужасный день. Я шумно выдохнула, и в этот момент наша машина тронулась, оставив серый «Ford» с маленькой грубиянкой позади.       Тишину нарушил звук входящего сообщения, отчего все встрепенулись и проверили свои телефоны. А я-то уж надеялась, что это мне. Наивная. Сообщение пришло Тому. — Это Билл, он ждёт нас на студии, — ответил парень на мой немой вопрос.       Решаюсь написать ему. Знаю, что не вовремя. «Мог бы и мне написать.»       Ответ пришёл почти в ту же минуту. «Даже не начинай.»       Я громко цокнула языком и сунула телефон глубоко в сумку. Как же меня это достало. Снова посмотрев в окно, я увидела кофейню «Alfred», что невольно навело меня на воспоминания почти четырехлетней давности. Жара стояла невыносимая, хотелось залезть в гигантский холодильник и дожидаться там сезона дождей или что у них тут в Лос-Анджелесе. Говорят, в январе здесь достаточно прохладно, но сейчас май и впереди как минимум пол года адского пекла. Стараясь идти в тени, я направлялась вверх по широкой улице, с любопытством рассматривая витрины магазинов, кафе и разных забегаловок. «Самый вкусный холодный кофе только у нас» было аккуратно выведено белым мелом на черной доске. Вывеска над стеклянной дверью гласила «Городская Кофейня Alfred». Недолго думая, я зашла внутрь. Передо мной в очереди стоял только один парень с небрежным пучком тёмных волос. Было утро субботы, поэтому кроме нас никого в кофейне больше не было. — Мне, пожалуйста, два двойных американо. И как можно быстрее, я очень тороплюсь, — бросил он девушке в зелёной форме, протягивая купюры. Боже, горячий кофе в эту духоту!       Девушка как-то странно смотрела на парня, отчего-то сильно смущаясь и глупо хихикая. А с ней-то что не так? — Спасибо, сдачу оставьте себе, — с этими словами он взял кофе и направился к выходу, забыв на стойке свой телефон.       Парень был почти на выходе, когда всё еще смущающаяся бариста окликнула его: — Эй, Вы забыли свой телефон! Брюнет, ругнувшись, буквально подлетел за телефоном, но, видимо, на чём-то поскользнулся или чёрт знает, что там случилось, но удержать стаканчики он не смог, и всё их содержимое оказалось на мне, обжигая грудь и живот. Я взвизгнула от резкой боли, глаза парня наполнились диким ужасом, бариста закрыла ладошками лицо и, причитая что-то, вылетела из-за стойки, скрывшись на кухне. — Боже, прости! Прости, прости, прости, — лепетал парень, — я всё исправлю, оплачу! Боже, что же делать? — Спокойно, без паники, без паники, — шептала я, пытаясь успокоить себя и заодно брюнета, который не знал, с какой стороны ко мне подступиться и как мне можно помочь. — Нужно снять футболку! — внезапно крикнул он, отчего я подскочила на месте. — Что? — выдохнула я. Хотелось выть от дикой боли и я держалась из последних сил, чтобы не сделать этого. — Он прав! — крикнула бариста, подлетев к нам с кучей льда, обернутого в полотенце. Я ошарашено смотрела то на парня, то на девушку. — Снимай же! — взвизгнула бариста, — Иначе ожоги будут сильнее, — чуть спокойнее объяснила она. Девушка была права, я и сама знала, что при ожогах, первым делом нужно избавиться от мокрой горячей одежды. — Отвернись! — рявкнула я на ошарашенного парня, потянув за край футболки, чтобы снять её. Не хватало еще оголяться перед каким-то незнакомцем, облившим меня кипятком. — И это снимай, — указав на лифчик, сказала бариста. У меня брови полезли на лоб, но и тут девушка была права, поэтому я медленно сняла бюстгальтер. — Чёрт, всё так покраснело. — шептала девушка, прикладывая лёд к обожженной коже и забирая из моих рук мокрую одежду. Я зашипела от боли и больше не могла сдерживать слёз. На мои всхлипы развернулся парень. — Чёрт, надо срочно в больницу. Я всё оплачу, не переживай, всё будет хорошо, — тараторил парень, беря меня под локоть. — Я не выйду отсюда в таком виде! — крикнула я.- Посмотри, я почти голая! — Успокойся, ладно? У меня в машине есть футболка, наденешь её. Нам сейчас главное успеть попасть ко врачу вовремя, — медленно говорил он, глядя на меня своими большущими от страха карими глазами.       Мне кажется, что в тот момент он испугался сильнее меня. Только вот он боялся не за мои ожоги, а за свой, как выяснилось позже, звёздный зад.       Поблагодарив девушку за оказанную помощь и взяв у неё из рук мою одежду, парень приобнял меня за плечи и быстро повёл к выходу.       Брюнет обходительно открыл мне заднюю дверь машины. Я быстро села и, не успела дверь закрыться, как на меня уставился с переднего сидения какой-то зализанный блондин в тёмных очках. — Какого хера? — спросил он, приспуская очки, чтобы, видимо, получше меня разглядеть. Я сильнее прижала к себе полотенце со льдом, который вовсю таял.       В этот момент в машину сел Том и нервно начал заводить машину. — Билл, я случайно облил её кипятком. Нужно срочно в больницу, — объяснил он блондину, а затем повернувшись ко мне, спросил, — Как тебя зовут хоть? — Оливия, — всхлипнув, ответила я. Парень кивнул и представился Томом.       Зализанный недовольно цокнул и начал говорить на немецком языке, который я изучала в своей гимназии, поэтому понять, о чем говорили парни не составило никакого труда. — Что за дерьмо, Том? Нас уже заждались, а тут эта девка. Еще не хватало, чтобы она на тебя в суд подала. Опять проблем не оберёмся, как тогда. — Тогда я оттолкнул фанатку, пытающуюся вырвать мне дреды, не сравнивай, — нервно закурив, ответил брюнет.       Фанатка, вырывающая дреды Тому? Кто они такие вообще? Я даже забыла о ноющей боли, пытаясь вспомнить, видела ли я этих парней когда-нибудь по телевизору, в интернете или на афишах, развешанных повсюду. Однозначно, нет. В Индии они вряд ли популярны, раз я их не узнала, а в Америке я всего пару месяцев. Может быть, они футболисты? Хотя зализанного блондина трудно представить на поле гоняющим мяч. Он скорее похож на модель или актёра. Наверное, они голливудские актёры. — Бл*ть, да какая разница? Как и тогда, сейчас придётся отвалить этой девице нехилую сумму за то, чтобы не трепалась нигде о случившемся. Если она подаст в суд, то нам пиз*ец, — процедил блондин.       Его явно очень волновал факт огласки инцидента, как будто от этого зависела вся его звёздная карьера. Кто же они, чёрт возьми? И почему они думают, что я подам в суд? Том ведь совершенно случайно налетел на меня со своим кофе. Бред какой-то. — Ты уверен, что это случайность? — не унимался Билл, — Может, она специально всё подстроила? Вдруг она одна из тех психованных, что кидаются под машины богачей? — что за дикость он несёт?       Тут я решила, что стоит всё-таки прервать сей диалог, пока зализанного совсем не унесло в мир фантазий. Не нравится он мне. — Я дико извиняюсь, но, если вы хотите посекретничать, то вам стоит выбрать какой-нибудь другой язык. Например, французский, его я совсем не понимаю, — как можно спокойнее проговорила я. Парни переглянулись и одновременно посмотрели на меня с нескрываемым удивлением. Я же не стала ждать их ответа и продолжила говорить: — Я ни в коем случае не собираюсь подавать в суд, с чего вы взяли это? Том случайно пролил на меня кофе, вот и всё. Единственное, что меня сейчас беспокоит — это не останутся ли на моём теле шрамы от ожогов, — сказав это, я представила множество ожогов на груди и животе, отчего снова начала плакать. Не хватало мне еще изуродованного тела. — Перестань реветь, неужели так больно? — спросил раздраженно блондин. — Хочешь на себе проверить? — огрызнулась я и, не дождавшись ответа, обратилась к брюнету, — Том, ты обещал мне дать футболку. — Точно! Посмотри, там сзади должно быть что-то.       Найдя огромную футболку песочного цвета, я поспешила накинуть её на себя. Лёд почти весь растаял, поэтому выглядела я крайне глупо в большой футболке и мокрых насквозь джинсовых шортах.       По дороге Том позвонил какому-то Джону, который оказался их близким другом, а по совместительству врачом частной практики, который с удовольствием решил помочь друзьям, приняв меня сегодня без записи и вне очереди в своей личной клинике. Параллельно с этим Билл говорил по телефону с каким-то Альфредом, отменяя все сегодняшние дела на студии. Наверное, парни всё-таки музыканты или продюсеры.       Припарковавшись у больницы, мы все втроём вышли и направились к доктору Джону, давшему Тому слово, что всё обойдется и он сделает всё, чтобы никаких шрамов не осталось.