"Не гей" или как разбить традиционную ориентацию Джона в пух и прах

Когда Шерлок выбегает на улицу, то видит только удаляющийся свет фар: Джон уехал. — Такси! — детектив вскидывает руку, жестом останавливая машину, и немедленно запрыгивает в кэб. Шерлок выскакивает из машины ровно тогда, когда за Джоном захлопывается входная дверь в их квартиру 221в. Он бросает кэбмену деньги и, не ожидая сдачи, бросается вслед Уотсону: им нужно объясниться. Детектив на ходу сбрасывает пальто и большими шагами преодолевает ступеньки. — Джон, нам нужно поговорить, — громким голосом говорит он и обводит комнату пронзительным взглядом, пытаясь обнаружить Уотсона. Джон выходит из ванной и пытается как можно быстрее преодолеть расстояние до своей комнаты, но Холмс вовремя замечает его и перехватывает руку, не давая уйти от разговора. — Шерлок, я не хочу сейчас ни о чем говорить, — голос Джона звучит резко, но одновременно как-то… измученно, и на секунду детектив правда думает дать ему отдохнуть, но тут он встречается с этими чудесными серыми глазами и понимает, что не может больше ждать. — Джон. Уотсон пытается уйти, но детектив крепко прижимает его к стенке и, что странно, не встречает сопротивления. — Не гей, да? — голос Шерлока сочится сарказмом. — Отпусти меня, пожалуйста. По-хорошему, — едва сохраняя последние капли спокойствия, чеканит Уотсон. — Не гей, он, значит… Ага, как же. — Почти… — Я, значит, мучаюсь тут, не знаю как признаться в своих чувствах, а он оказывается гей еще тот! — срывается на крик Шерлок. — Бисексуал. — Бисексуал?! Да у тебя мужиков было в разы больше, чем женщин! — Ну знаешь, ты тоже не цветочек, — не выдерживает Джон. — Асексуал хренов он, на работе женат он! А мне, скажи на милость, что делать?! Может, я жить без тебя не могу! — Ты хотя бы знал, что я гей! — Что?! Когда это… Ты мне такого не говорил. — А что, ты думаешь, я имел ввиду, когда говорил, что «подружки — не моя сфера»?! — Черт бы тебя побрал, Шерлок! — Уотсон шумно выдыхает через нос. — К тебе или ко мне? — Ко мне ближе. И я, в отличие от тебя, не водил в свою комнату каждую встречную. — Когда водил, Шерлок? С тобой ни одна моя девушка не задерживалась здесь больше пяти минут. И вообще, скажи еще, что ты девственник. В квартире повисает тишина. — Шерлок? — Я не девственник, у меня был секс. Два раза, для определения моей ориентации. — Ну и… — Я уже сказал тебе, что предпочитаю мужчин, что еще? — Господи-боже-мой! Мы будем вообще сексом заниматься или так и останемся здесь стоять? — Я полагаю, что путем обычного умозаключения можно предположить, что, — договорить детективу не удается, потому что в следующий миг влажные губы накрывают его собственные и сильные руки уверенно толкают к дверям. В дверной проем они попадают только с третьего раза. Постоянно путаясь в ногах и судорожно цепляясь руками за стены, все еще не выпуская чужие губы из плена, Шерлок добирается до кровати и легко заваливается на спину, опрокидывая на себя мускулистое тело. Сильные руки крепко держат его узкие бедра, а горячие губы неспешно прокладывают по шее дорожку из поцелуев, заставляя вздрагивать от каждого опаляющего кожу прикосновения. Изо рта невольно вырывается протяжный стон, когда эти чудесные влажные губы обхватывают затвердевший сосок сквозь тонкую ткань рубашки. — Ммм, какой чувствительный, — сладко выдыхает Джон, обводит языком еще раз, с явным удовольствием наблюдая, как тело Шерлока пронзает дрожь, и начинает медленно расстегивать мелкие пуговицы. — Боже, Джон, ты можешь быстрее! Детектив сгорает от желания и сам начинает расстегивать рубашку, но руки совершенно не слушаются, потому что в этот момент его мозг занят Уотсоном, уже оголившим свой торс. В полутемной комнате, где из источников света только фонарь за окном, его тело выглядит еще более привлекательно (насколько это вообще возможно). — Включи свет, я хочу тебя видеть, — Шерлок не узнает свой голос: теперь он звучит низко и в нем отчетливо слышна хрипота. Джон повинуется и яркий свет заливает комнату, предоставляя затуманенному взгляду еще больше деталей: влажный от выступившего пота лоб, расширенные зрачки, почти полностью затопившие серую радужку, розовый язык, украдкой скользящий по припухшим губам, темные напряженные соски, бледный шрам на золотистой коже. Уотсон замечает его взгляд и как-то странно затихает, но Шерлок тут же подхватывается, бросая рубашку в дальний угол и оставляет небольшой засос на ключице, сразу под которым располагается звездообразный шрам. Шерлок готов целовать его целую вечность, потому что он — часть Джона; деталь, делающая его еще более уникальным; живое свидетельство того, что он, Джон, — герой. И, кажется, невесомые поцелуи успокаивают бывшего военного доктора, потому что в следующий миг Холмс может ощущать расслабляющиеся под ним мышцы сильного тела. Оставив несколько пылающих меток на бледной шее детектива, Джон опускается на колени и высвобождает из тесного плена строгих брюк и серых боксеров чужой фаллос. Член Шерлока бледный, длинный и очень изящный, как он сам, и Уотсон обхватывает его у основания и несколько раз проводит рукой по стволу, наблюдая, как детектив опускает веки и от наслаждения приоткрывает рот. Розовая головка с каплей предэякулята сексуально поблескивает, и Джон аккуратно слизывает ее, пробуя на вкус. От такого простого действия детектив начинает дрожать, и Уотсон, недолго думая, заглатывает головку целиком. — Стой, стой, Джон! — Что-то не так? — Уотсон немедленно отстраняется. — Господи нет, я… Если ты не прекратишь, то я кончу прямо сейчас, Джон. Уотсон все понимает и поднимается с коленей, даря Шерлоку очередной страстный поцелуй, и быстро избавляется от всей оставшейся одежды. В постель они падают уже абсолютно обнаженными. Джон позволяет рукам детектива бродить по его спине, оставляя яркие полосы, пока сам он украшает красными засосами молочное поджарое тело. Шерлок очень отзывчив, потому что каждое прикосновение губами к нужному месту вызывает в нем бурю эмоций, током проходящих сквозь тело. — Джон, — всхлип. — Джон, не мучай меня. Шерлок начинает тереться пахом о бедро Уотсона, и тот переворачивает их на бок, запуская одну руку между тел, обхватывая сочащиеся смазкой члены, а вторую к ягодицам детектива. Горячие пальцы скользят по ложбинке и неспешно подбираются к плотно сжатому колечку мышц. — Смазка, — почти беззвучно хрипит Джон, и Шерлок кивает на прикроватную тумбочку. Влажные и скользкие от смазки пальцы приятно массируют сфинктер и, когда детективу удается расслабится, по очереди проникают во внутрь. Один. Неожиданно приятное чувство заполненности охватывает тело и разум. Два. Движения руки на членах становятся все быстрее и хаотичнее. Три. Глубокие гортанные стоны заполняют комнату, тело пронзает разрядом от прикосновения к заветной точке и белесая жидкость выплескивается на простыни, где-то отдаленно доносится его имя, но Шерлок уже ничего не слышит. Вокруг только белый туман. И Джон. Когда детектив приходит в себя, то Уотсон уже отдышался и выводит причудливые узоры на его бледной, усыпанной родинками спине. Это было превосходно, думается Шерлоку. Какая-то неожиданная легкость вдруг охватывает его тело, и недолго думая детектив произносит: — Джон, давай поженимся? — Ты… Это… Предложение? — Уотсон выглядит крайне растерянным, и детектив не понимает почему. — Да, я предлагаю тебе руку и сердце. — Шерлок, ты… уверен? Это такой ответственный шаг, и мы совсем немного вместе… Возможно, я не тот, кто тебе нужен. — Ты — это самое прекрасное, что может со мной быть, Джон, мы ведь так долго этого ждали, конечно, я уверен, — Шерлок заглядывает в эти удивительные глаза и в который раз поражается их глубине, в которой скрывается столько противоречивых чувств. — Джон? — Да, — с улыбкой выдыхает Уотсон. — Да, Шерлок, да. И двое любящих сердец соединяются в теплом и нежном поцелуе, и все им теперь будет нипочем. Потому что теперь они вместе. Вдвоем. Навсегда. P.S. Спасибо за помощь, сестренка. ДУ