Заложник своих сновидений

- Ты опять чем-то обеспокоен, ведь так? – интересуется Тэхён, а Чонгук выдыхает, отрывая лицо от чужой спины, чем и пользуется Тэхён, опрокидывая голову назад, на чонгуково плечо. - У тебя хорошо получается угадывать моё настроение. – вместо подтверждения отвечает он. - Это не так уж и сложно. – улыбается Тэхён, поворачивая голову влево и целуя младшего в щеку – Ну так в чем дело? Чонгук снова тяжело выдыхает и собирается с мыслями. - Просто… - это сложно объяснить… но… у меня плохое предчувствие. Вот уже давно. - И чем оно выражается? О чем ты беспокоишься? - Ты решил побыть моим личным психологом? – смеётся Чонгук. - Может быть. - Ну… - продолжает Чон – С каждым днём я все больше волнуюсь… из-за тебя. Это глупо... Но ты появляешься в моих снах каждую ночь вот уже больше двух лет. Два года и месяц. Это помешательство, и оно не ведёт ни к чему хорошему. Рано или поздно либо ты исчезнешь, либо я окончательно сойду с ума. Я не хочу ни того, ни другого, понимаешь? – Тэхён неуверенно кивает – У меня плохое предчувствие. – повторяет Чонгук – С каждым днём меня все больше паранойит. Мне кажется, что скоро все это кончится. Что я больше не увижу тебя, и у меня останется только тот рисунок над компьютером. – Чонгук в очередной раз тяжело выдыхает. - Может ты и прав. Рано или поздно любое психическое расстройство проходит. – грустно вздыхает Тэхён. - Именно. – кивает Чонгук. - Давай не будем думать об этом. Ты абсолютно прав, но не лучше ли наслаждаться моментом, пока есть возможность? И Чонгук наслаждается. Упивается каждой каплей в огромном океане: Лёгкими и нежными касаниями губ, страстными и горячими поцелуями, крепкими и такими теплыми объятиями, мягкими поглаживаниями, лёгкими дремами друг у друга на коленях, ниочемными разговорами, переплетениями пальцев, влюблёнными взглядами и всем тем, без чего Чонгуку уже невмоготу. Днём нехорошее предчувствие бередит душевные раны все сильнее и сильнее с каждым днём, раздирая его изнутри, а ночью исчезает, будто бы его и не было, растворяясь в чужом тепле как первый снег на солнце.

* * *

В конце ноября нормально жить становится невозможно. Ожидание и предчувствие чего-то ужасного просто съедают, не оставив от Чонгука ни единого кусочка. Это замечают все: одноклассники, подшучивающие о том, что Чонгук сел на наркоту (Чонгук согласен, он сел на наркотик в свой семнадцатый день рождения), учителя, разрешающие ему не отвечать на поставленные вопросы, думая что тот заболел, учитель вокала, когда Чон забывает слова песни, которую всегда пел без ошибок, хореограф, заметивший, что сегодня Чонгук будто не с той ноги встал. Даже Чимин, не видя лица своего друга, по голосу определяет, что с ним что-то не так. Чонгук скидывает вину на загруженность в школе, все же конец ноября, окончание учебного года не за горами. Чимин верит, желает Чонгуку как следует отдохнуть и выспаться. Да, спать, это как раз то, что ему сейчас нужно. Во сне тихо и так приятно. Все переживания снимает как рукой, и Чонгук с облегчением выдыхает, а когда его в очередной раз обнимают со спины (это стало традиционным приветствием), вообще забывает о плохих мыслях. - Ты не представляешь, как я устал. – посмеивается Чонгук, обхватывая руку на своих ребрах и притягивая Тэхёна к себе. - Подготовка к экзаменам? – интересуется последний, поправляя все так же каштановую челку, и переводя руки на чужую шею. - И она тоже. А ещё максимальная загрузка на вокале, танцах и тхэквондо. - Зато скоро к своему другу уедешь. С его новыми друзьями познакомишься, новых знакомых заведешь. Чонгук лишь улыбается в ответ, но думает, что не нужны ему никакие новые знакомые, лишь бы Тэхён не испарялся никуда. И плевать, что это – психическое расстройство, что его надо лечить, от него надо избавляться. Чонгук ни за что не расстанется с человеком, которого так сильно полюбил, пусть тот и воображаемый. - Пойдём на нашу крышу. – полушепотом зовёт Тэхён, переплетая свои пальцы с чужими и медленно направляясь через зазубренные Чонгуком до дыр улицы Тэгу. Они идут медленно, ни о чем не говорят, наслаждаясь тишиной и компанией друг друга, лёгким теплом, что идёт от чужой ладони. Первый заговаривает Тэхён, когда они уже сидят на крыше, укрываясь все тем же пледом, что и в прошлый раз. - Когда ты сказал, что устал, я думал, что тебя опять что-то беспокоит. - Не сейчас. – тихо выдыхает в ответ Чонгук – Не когда ты рядом со мной. Тэхён на это улыбается и тянется вперёд, требуя поцелуя. Поцелуй нежный и такой сладкий, что можно диабет заработать и ложиться под инсулиновую капельницу, после каждого соприкосновения языков. - Знаешь… я всегда знал, о своей «особенности», но никогда не мог представить её по-настоящему.- как-то туманно начинает Ким. - О чем ты? - не понимает Чонгук. - Ну… скажем так, я уже давно заметил, что девушки мне не нравятся. - Хочешь поговорить о нашей голубизне? – смеётся младший. - Может быть. Просто… я действительно никогда не мог представить, как это – любить парня. Я понимал, что я такой, но представить себя с парнем не получалось. - А я даже и не думал, что я такой. Просто… я изначально относился к этому вполне положительно, я знал, что мой друг – гей, но на себя эту роль не применял. Это все ты виноват! – в шутку обвиняет старшего Чонгук и начинает тыкать пальцем в бок. Тэхён тут же пускается в нападение, начиная сразу двумя руками тыкать Чонгука в ребра.Чонгук смеётся, тыкает в ответ, и в итоге валит Тэхёна на бетон, начиная яростно щекотать. Как и в прошлый раз, Тэхён смеется, надрывая живот, умоляет остановиться, но Чон продолжает перебирать пальцами чужие бока, пока у Тэхёна не остаётся сил даже на смех, и он не начинает беззвучно биться в конвульсиях. - Я снова выиграл. – смеётся Чонгук, наблюдая за лежащим под ним тяжело дышащим Тэхёном. В голову в очередной раз ударяют не самые чистые мысли, Чонгук смотрит на старшего, и в глазах темнеет от такого завораживающего вида и мелькают воспоминания того, как Чонгук спускает в ванну на образ Тэ в его голове. Когда же Тэхён сам переводит взгляд на Чонгука, смущается от такой интересной позиции и от пристального, горячего взгляда младшего. Они смотрят друг на друга, не сводя глаз, думая, наверное, об одном и том же. - Гук~и… - зовёт Тэхён, и Чонгука передёргивает: Тэхён ещё не обращался к нему настолько ласково. - М? - Ты когда-нибудь задумывался об отношениях между двумя парнями? – смущенно интересуется Ким. - Да… - скомкано отвечает Чонгук – Когда наблюдал за другом. Тэхён мнется, будто что-то обдумывая. - Интересно… как это… когда два парня занимаются любовью. – ещё более смущенно, затихая к концу предложения, проговаривает старший. Один не замечает, как краснеет второй, потому что краснеет сам. Они смотрят друг другу в глаза, хотят отвести взгляд от смущения, но не получается никак. Никто не помнит, как они оказались ближе к друг другу, как скромно и смущенно, боясь спугнуть друг друга, поцеловались в тот момент. Этот поцелуй выходит не таким, как все остальные, в нём они, кажется, не просто обмениваются всем, что чувствуют, а порождают новые чувства, ранее неизвестные им обоим, и хотят познать эти чувства вместе. Чонгук опускается ближе к разгоряченному телу хёна, почти целиком прижимая его к бетону. - Я хочу попробовать. – шепотом сообщает Тэхён в так сильно полюбившиеся губы, когда они нехотя разрывают поцелуй чтобы вздохнуть. - Ты помнишь, что мы все ещё во сне? – интересуется Чонгук, перед тем, как перейти ещё одну грань. - Да. Они снова целуются. Тэхён не терпит, он обхватывает руками чужую шею, а ногами обвивает поясницу, прижимаясь к младшему настолько, насколько это возможно. Младшему же сносит крышу от того, что он чувствует, стоит новой грани стереться за его спиной. Волна подростковых гормонов, ранее тщательно скрываемая обоими от окружающих и друг друга, взрывается, затуманивая голову и все тело. Губы младшего самовольно спускаются на щеку, проезжаются языком по скуле, пробуя её на вкус и впиваются в нежную кожу под ухом, оставляя яркую метку. Тэхён только Чонгука и плевать, что его вообще не существует в реальной жизни, Чонгук готов кланяться своему воображению, боготворя его за то, что оно придумало для него собственного бога, а ведь Чонгук был атеистом. С губ Тэхёна срывается первый шумный вздох, когда горячий язык обводит изнутри раковину, а зубы прикусывают мочку. Чонгук сам не понимает, откуда знает, что делать. Он делает все на уровне инстинктов, позволяя вести животному началу внутри себя. Руки сами хватаются за бока, сжимая их и поглаживая. Зубы прикусывают ключицу, оставляя ещё один след, идут ниже, пока не натыкаются на ворот футболки. Тэхён как чувствует: он тянется к чужому свитеру, стягивая его за края вверх. Чонгук помогает, поднимает руки, высвобождаясь из тёплой ткани, а затем делает то же самое с футболкой Тэхёна. Кожа к коже, и это так приятно, что хочется прижиматься друг к другу все сильнее. Тэхёновы затуманенные глаза застывают на крепком юном теле, отмечая, что оно, кажется, идеальное. Чонгуковы губы на его груди заставляют только сильнее выгибаться на встречу и дышать так, будто воздух на всей земле кончается. Ладони сминают кожу поясницы, а зубы сжимают сосок, и Тэхён сдавленно мычит, мечась по твёрдой поверхности и сжимая в пальцах темно-шоколадные пряди чонгукова затылка. Поцелуи укутывают всю шею и грудь и горят адским огнём, но этот огонь не сжигает, а греет и распаляет. - Быстро ты. – ухмыляется Чонгук ему в шею, и до Кима не сразу доходит, о чем говорит младший. Два возбуждения сталкиваются сильнее, чем раньше, Чонгук имитирует толчки, и от этого становится просто нереально круто и больно одновременно. Хочется содрать с себя лишнюю ткань, не усложняя и без того болезненное положение органа. А Чонгук либо чувствует желание партнера, либо ему самому в тягость – он тянется к чужой ширинке, не отдирая при этом своих губ от чужого тела, продолжая покрывать его своими отметинами. Замок поддается легко, и старший готов выть, когда джинсы выпускают его бедра, облегчая жизнь. Тэхён вновь притягивает Чонгука к себе, целует в губы неожиданно страстно и пошло, при этом расстёгивая теперь уже его, Чонгука, штаны. Чонгук быстро выбирается из ткани, отшвыривая её подальше, и хватает старшего за бедра, сжимая упругие мышцы и закидывая на старое положение, себе на спину. Он вновь начинает имитировать толчки, все сильнее сжимая пальцы на бедрах и яростнее кусая подбородок и кадык. Тэхён стонет каждый раз, когда чувствует через ткань боксеров твёрдый член, упирающийся ему между ягодиц, а Чонгука ведёт ещё сильнее, заставляя рычать, подобно дикому зверю. - Ты уверен? Потом я не смогу остановиться, Тэ. – шепчет ему Чонгук прямо в ухо, обжигая его горячим дыханием, и кусает за мочку. - Не останавливайся, пожалуйста! – чуть не умоляет Тэхён, стонет и гнется в спине, открывая разукрашенную кровавыми пятнами шею. Одна его рука цепляется за пряди, прижимая чужую голову к своему телу, а другая скребет ногтями по спине, оставляя красные полосы. Ноги в предвкушении мелко дрожат, и все тело ноет от возбуждения. Чонгук расценивает тэхёновы слова как подпись в документе о его принадлежности Чонгуку, он тянет вниз чужое бельё и слышит гулкий удар члена о живот Кима. Тэхён облегчённо выдыхает снова и тут же тянет руки к плоти, но Чонгук перехватывает их, закидывая обратно себе на плечи. Он тянет ладонь к лицу старшего, обводит пальцами щеку и снова целует, бережно и нежно, что совершенно не сочетается с заданным в данный момент настроем. Он отрывается от чужих губ и тут же проталкивает в рот Тэхёна два пальца, чуть отклоняясь назад и давая Тэхёну пространство. Тэхён на мгновение теряется, но до него тут же доходит, и он краснеет пуще прежнего, но обхватывает руками чужую кисть, пропуская в рот чужие пальцы. Он на мгновение вынимает пальцы обратно, целует собственное имя на чужом запястье, и снова берёт в рот. Чонгуку это кажется настолько интимным, что он сам принимается расцеловывать чужую меченую кисть. В чужом рту горячо и мокро, мягкий и скользкий язык обводит пальцы по кругу, губы обсасывают каждую фалангу, пошло хлюпая слюной при этом. Чонгуку зрелище более чем нравится, он вытягивает пальцы до середины и погружает обратно, проводя подушечками по основанию языка. Все это настолько пошло, что обоим не по себе, Тэхён продолжает сосать чужие пальцы старательно, будто и не пальцы вовсе. Чонгук тянет назад, толкает вперёд, Тэ послушно идёт навстречу головой, и вот это уже совсем не похоже на облизывание просто пальцев, Тэхён уверенно и пошло сосёт, как по настоящему пропуская пальцы за щеку и глубже в гортань. Чонгук в наглую трахает тэхёнов рот своими пальцами, проталкивая все глубже длинные фаланги и чувствуя, как в рвотном позыве сокращаются стенки у малого язычка. По губам старшего бежит слюна, и это ещё более пошло. Чон вынимает пальцы, вновь ближе придвигается и целует, по ходу слизывая капли с чужих губ. Они снова целуются. Чонгук тянет ладони вниз, сжимает ягодицы, после чего одна его рука скользит в ложбинку между ними, а дальше все как в тумане. Тэхён стонет, ему не комфортно, но он пытается сильнее насадиться на сразу два чужих пальца, оправдываясь тем, что быстрее привыкнет. Чонгук старается как можно безболезненнее растягивать, посыпает поцелуями чужое тело чтобы отвлечь, обходит кругом каждую найденную родинку, в особенности на носу. Тэхён сжимает в пальцах чужие волосы, от чего Чонгук шипит, но третий палец внутрь проталкивает. Тэхёну жарко, он ломится в пояснице, пытаясь избежать неприятных ощущений, трется членом о чужое бедро. Чонгука просить дважды не надо, свободной рукой он обхватывает возбуждённою плоть, размазывая по ней горячие капли смазки, и дрочит в такт с движениями своих пальцев. Ким толкается в чужую ладонь, молясь, чтобы не спустить прямо сейчас, потому что пальцы внутри него неожиданно начинают приносить колоссальное удовольствие, и ему кажется, что они, чонгуковы пальцы, всегда были созданы, чтобы так нагло его трахать. Когда рука на его члене останавливается, а пальцы покидают анус, Тэхён открывает глаза, непонимающе смотрит, но Чонгуковы губы в миллиметре от его забирают все внимание. Он витает в прострации и не сразу понимает, почему чувствует болезненные ощущения, а когда до него доходит, Чонгук уже яростно толкается внутрь, кусая за плечо и оставляя метки от зубов. Тэхён кричит с гарантией сорвать голос, елозит спиной на бетоне, а бедрами на чужом члене, который входит с каждым толчком все глубже, заставляя обоих сходить с ума. Тэхён, наверное, мазохист, вернее, он сам про себя так думает, ведь не может быть одновременно так больно и так хорошо. Но Чонгук доказывает обратное, рычит совсем уж по-звериному, попадает каждым толчком прямо в цель, и это просто верх блаженства. Кажется, они оба долго не продержатся, просто потому, что так великолепно не бывает. Чонгукова спина исцарапана, а шея искусана, тэхёново тело усыпано фиолетовыми звёздами. Они целуются горячо, жмутся друг к другу ещё сильнее, и от этого ещё горячее. - Чонгук~и… - неожиданно тихо, но так же горячо шепчет Тэхён в чонгуковы губы и в контраст с этим в них же громко стонет. Чонгук звереет в конец, хотя казалось, уже некуда. Его имя из уст Тэхёна – словно красная тряпка перед быком. Чонгук понимает, что умрёт, если не кончит сейчас. Он раздвигает чужие бедра шире и наваливается сильнее. Хлюпанья и шлепки кожи о кожу перекрывает тэхёново «Чонгууук!», и старший сотрясается крупной дрожью и марает животы, обмякая моментально в чужих руках. Чонгук рычит и кончает следом, прямо внутрь, и валится на измученное тело сверху. Тэхён тяжело дышит, гладит волосы на чужой макушке, так удобно устроившейся на его груди, и целует в лоб. -Тэ… Люблю тебя… - шепчет ему как в бреду Чон – Люблю! Его почему-то неожиданно сильно тянет в сон, и он мягко водит губами по чужой щеке, пытаясь растянуть момент перед тем, чтобы проснуться. - И я тебя… - слышит он в ответ, когда проваливается в темноту. Открывая глаза, Чонгук уже уверен, что увиденное его не обрадует. Тело жёстко ломит во всех местах. Первое, что бросается в глаза – не смятая кровать, а огромное и жирное пятно на боксерах. Заебись ночка.