Все ради нас

***

Когда Марко вернулся домой, на Земле уже был поздний вечер. По улице не ездили машины, во многих домах был выключен свет. И только звонкий голос Стар (которой в другой ситуации он бы сделал замечание) нарушал городской покой. — О мой бог, Марко, наконец-то я здесь! Наконец-то дома! — принцесса вприпрыжку неслась к дверям, размахивая палочкой. В юноше перемешалось несколько чувств: волшебный артефакт был новенький, но, зная взрывной и непредсказуемый нрав Баттерфляй, Диаз боялся, как бы она не разнесла несколько домов в округе; с другой стороны, он был безумно рад ее появлению. Словно все стало как раньше. Его переполняла и нежность, и ностальгия, и радость от возвращения домой (а так же нестерпимое желание помыться после того, как он провел несколько недель то в канализации, то в подземелье). Девушка уже беспрестанно нажимала на звонок и предвкушала, как они будут праздновать ее (пусть и временное) возвращение, а родители Марко мчались открывать дверь, зная — так нагло звонить могла только Стар Баттерфляй. И за всей этой радостной суматохой никто не заметил одной невысокой рогатой фигуры, прятавшейся за одним из деревьев. У Тома было очень много дел. Магические проблемы на Мьюни — а, значит, и в его королевстве тоже, — требовали его непосредственного участия. Это раздражало его, и, казалось бы, уже стоило остыть и начать сомневаться в правильности своих решений, но обида и злоба грызли его и не давали покоя. Он тысячу раз представлял, как он сделает это. Он уже был готов. Включился свет в комнате Марко, открылось окно. Сам юноша ушел в душ, а радостная принцесса выглянула из окна и блаженно вдыхала городской воздух, по которому она так соскучилась. Демон сидел в тени, наблюдал за ней и видел, что все ее существо источает неприкрытое счастье. «У тебя еще есть возможность все поменять, — шепнул внутренний голос, — ты уже пытался, почему бы не попробовать еще раз?» «Нет! — напуганный мелькнувшим сомнением, он ударил себя по голове. — Я слишком долго ждал! Слишком долго терпел! Я тоже заслуживаю этого счастья! А у меня его украли, слышишь? Марко Диаз у меня ее украл!» Голос ему больше ничего не ответил. Он настолько уверовал в то, что во всем виноват земной паренек, а не он сам, что любая иная мысль казалась бредом. Но он боялся. Боялся, что в самый последний момент передумает, не хватит сил и смелости. Ему казалось, что если он сможет совершить это, значит, он был прав. А еще он боялся думать, что будет потом. Открылось окно на кухне, во дворе запахло выпечкой. Было видно, как Марко что-то готовит, а Стар сидит рядом на кухонной столешнице, болтает ногами и от нетерпения грызет палочку. Но Том уже не смотрел на нее. Он здесь часто проводил время, изучая дом семьи Диаз: кто, во сколько, куда и когда уходит, когда приходит. Том знал, что у Марко есть привычка выносить мусор по вечерам. Он ждал этого момента с таким напряжением и возбуждением, что начало дымиться дерево, в которое он вцепился пальцами. — Дай, дай я понесу наверх! — Баттерфляй осторожно (насколько позволяла ее натура) взяла в руки большую миску с начос в соусе и понесла наверх. Марко снял с себя фартук, аккуратно сложил его в отведенный для этого ящик, собрал весь мусор и понес в бак, стоявший на улице. Как раз рядом с тем деревом, где прятался Том. Когда Диаз оказался совсем-совсем близко, демону показалось, что его выдаст сейчас его собственное сердцебиение или дыхание. Марко уже отряхивал руки и поворачивал назад, и в этот момент Том вышел из тени. Он взял его за левое плечо, резко развернул к себе, и прежде чем юноша успел как-то отреагировать, трёхглазый ударил горящим кулаком его по лицу. Так, что Диаз не успел ни крикнуть, ни охнуть — его просто вырубило, настолько неожиданным и сильным был удар. Землянин ничком упал на идеально подстриженный газон. Люсайтор, словно в состоянии аффекта, ударил его еще раз. И еще, и еще. На лице появились ожоги, запахло сгоревшим мясом, а Том уже ничего не соображал — он бил и бил, в надежде, что вот сейчас, еще момент, и ему станет легче, все поменяется, он будет со Стар! Но в душе ничего не изменилось. Стар очнулась лишь тогда, когда заметила, что она съела больше половины всех начос, пока смотрела телевизор и переписывалась с земными подругами. Принцесса решила, что ее до скрежета зубов опрятный и порядочный друг решил прибрать двор, и раздражительным тоном закричала в окно: — Ма-а-арко, ну где ты там? Ты что, решил двор уб… Она увидела костер на газоне. Ярко пылало оранжевое пламя, и до девушки донесся неясный ей запах, но смущало главное — на него умиротворенно смотрел Том. — Том, что ты здесь делаешь? И почему ты поджег газон, ты хоть знаешь, сколько времени тратит Марко на то, чтобы он выглядел идеально? О, ты не видел его, кстати? Она не стала дожидаться его ответа и прыгнула со второго этажа — благо, подросшие крылышки теперь позволяли делать приземление более мягким. Она смотрела на своего бывшего, видела его отрешенный и злой взгляд, и неясная тревога не давала ей покоя. — Стар, — Том пытался скрыть дрожь в голосе, — я хочу поговорить с тобой. Я хочу предложить тебе снова встречаться. Я очень много думал о нашем расставании, и… — Ни к какому выводу ты не пришел! — рассерженно перебила его волшебница, оглядываясь по сторонам. — Потуши костер, здесь нельзя разводить огонь! — Стар, я очень скучал по тебе! — в его голосе прослеживались истерические нотки. — Прошу, вернись ко мне! Иначе, все это было напрасно! — Подожди, — слух резануло последнее предложение, — что именно было напрасно?! — Слушай, не торопись… — Том, где Марко?! Что с тобой случилось вообще?! Том отошел на шаг и погасил пламя. Он отрешенно смотрел на свою любовь, дожидался, когда летний ночной ветер унесет весь дым и запах. Он хотел, чтобы она видела, как далеко он готов зайти ради их (несуществующей) любви. Демоническое пламя гораздо горячее обычного, земного. Но даже оно не успело испепелить тело Марко до конца. Свет фонарей осветил черный, едва дымящийся скелет. Баттерфляй охватило смятение, потом — страх, затем — отчаяние. Слезы покатились по ее детским щекам, а горло скрутил болезненный спазм. Ужас и боль охватили все ее тело, что она могла, лишь содрогаясь в немых рыданиях, шепотом спросить: — Том… Зачем ты это сделал? Зачем?! — Он украл меня у тебя! — закричал в ответ демон. — У меня была возможность снова сделать нас счастливыми, а он взял и украл это! Украл тебя у меня! —…Что? — только и смогла выдавить из себя девушка. В ее голове не могло уложиться происходящее. «Все это — из-за расставания? Он сжег Марко из-за того, что мы с ним расстались?!» — она рассеянно посмотрела на Тома и инстинктивно отодвинулась назад. Крепко сжала палочку в руке. — Так ты будешь со мной встречаться? — демон подошел к ней, по пути раздавив ребра Марко ногой. Это было большой ошибкой. Сердечки на щеках волшебницы засияли золотым свечением, но прежде чем она выставила руку перед собой, он вырвал у нее палочку и кинул далеко в сторону, а испуганную волшебницу схватил за ее красивые волосы — которые он безумно обожал — приподнял за них и старался не смотреть прямо ей в глаза. — Ты не представляешь, какого это — быть отвергнутым, Стар! Смотреть, как человек, которого ты обожаешь больше всех на свете, поворачивается к тебе спиной! Неужели, ты не можешь понять, что я чувствую?! Она машинально схватилась за его руку, чтобы все давление не приходилось на одни волосы. Он кричал на нее, его гнев перемешались с истерикой и отчаянным желанием доказать правоту в первую очередь самому себе. А Стар Баттерфляй просто рыдала, видя на траве черное пятно, где лежал ее горячо любимый друг. В какой-то момент их взгляды пересеклись. И Том увидел в ее глазах то, чего боялся больше всего. Отвращение. — Ах, ты вот как, — глухо сказал он и бросил ее на землю, — какая же ты глупая Би-Флай. Почему ты не можешь принять мою любовь? Почему мы просто не можем быть счастливы, как это было раньше? «Он сошел с ума, — крутилось в голове у оцепеневшей Стар, — он просто бредит. Надо медленно двигаться в сторону палочки. Надо звать на помощь.» Девушка медленно потянулась рукой к палочке, но демон наступил на кисть ногой, причинив ей адскую боль еще и ожогом. Баттерфляй закричала, но он сжал ей рот. Он смотрел на свою любовь, и все больше гнев вытесняла убийственная мысль. Он проиграл. — Прости, Стар, — спокойно шепнул он, — я уверен, что мы могли быть счастливы. Но ты такая упрямая, как и всегда. Ты все испортила. Он убрал ногу, перехватил ее руки своей левой, а над горлом занес огненный нож. Предсмертный крик Стар разбудил крепко спавших и еще ничего не подозревавших родителей Марко. Но было уже поздно. В доме загорелся свет, сильнее завыл ночной ветер, который будто гнал убийцу отсюда прочь. Том стоял и смотрел на то, что он натворил, и, к ужасу своему, не чувствовал никакого облегчения, к которому так стремился. Внутри было так глухо и пусто, что не хотелось даже плакать над трупом человека, которого он так любил. Прежде чем родители открыли дверь и выбежали во двор, он уже открыл портал в другое измерение. Он шел к обрыву, пошатываясь и не видя ничего под своими ногами. На Земле нет такого высокого обрыва, как этот, и не даром он назывался Смертельным — сюда приходили умирать отчаявшиеся волшебники, демоны, чудовища. Все те, кому была недоступна простая смерть. Том боялся ответственности за содеянное. Он опять бежал, как бежал от мысли, что виноват во всем только он сам. Только теперь уже нельзя было что-то исправить, как и нельзя было вернуться назад. Морские волны бились о скалы. Они тысячелетиями бились о них, разрушали каменистую породу. Они были, есть и будут. Это постоянство умиротворяло Тома и усыпляло его страх и мысли о следующем действе. На фоне этих вечных волн все стало вдруг таким мелким, незначительным. Он сделал свой последний шаг.