***
Вечер того же дня
Дом Артаса
С лёгким усилием открываю деревянную дверь. Захожу в прихожую, что по совместительству служит гостиной. Снимаю обувь. Нахожу кровать и приземляюсь на неё с тихим вздохом облегчения. Рядом послышался стук табуретки — Каспар нашёл куда усадить своё седалище. День выдался насыщенным, особенно его вторая половина. Нужно было немного времени чтобы обдумать произошедшее, сделать выводы и подготовить новую порцию планов. «Ты не обманул» — Едва заметно скосил взгляд на Каспара, что сидел рядом на стуле. Да, Каспар действительно не обманул. Предводитель бродяг, — Граймс, — оказался личностью собранной, ответственной и адекватной. Что самое великолепное, людей он собрал себе под стать. К моему приходу у них уже была готова сводка по возможностям каждого человека, их предпочтения, интересы, требования и максимальные жертвы разного характера, на которые они были готовы пойти в обмен на протекцию. Разговор получился продуктивным, хоть сначала и не задался — Граймс, помимо всех своих хороших качеств, был ещё и знатным параноиком. Тоже хорошая черта характера. Его группа состояла из девяти женщин и всего пятерых мужчин, так что одно из главных требований заключалось в полном отсутствии сексуального насилия с моей стороны и со стороны моих людей. Разумеется, я его успокоил, показав уже во второй раз переписанный закон, по которому подобное насилие карается смертной казнью с предварительными пытками. На этом моменте едва заладившийся разговор вновь стал напряжённый. Причина заключалась именно в злосчастном списке законов, а точнее, в наказаниях. Предательство, воровство, злоупотребление полномочиями, насилие… кара всегда одна — мучительные пытки, а затем не менее мучительная смерть. Да, я усвоил урок, который мне преподали убитые рабы, и в полной мере осознал, что в жестоком мире нужно быть ещё жёстче. Однако сложно удержаться на грани и не перейти черту, которая отделяет рациональную жёсткость от бессмысленной жестокости. Даже хорошо, что я исчерпал лимит изменения законов — теперь, нужно будет либо ждать целый год, либо тратиться, а на последнее я пока не готов, ибо жадность не дремлет! К моей глубочайшей радости, ремесленники спокойно восприняли ужесточение правил и в качестве ещё более приятной неожиданности, они так же спокойно восприняли убийство паразитов, что отчаянно пытались маскироваться под людей. Когда они услышали об этой новости, на многих лицах читалось облегчение и подобие улыбок. Такая реакция разлилась бальзамом по моей исстрадавшейся душе. Отчасти благодаря отсутствию волнений среди моих оставшихся жителей, интеграция бродяг прошла легко и естественно. Они оказались неприхотливы и согласились жить по три человека в одном доме. На мои возражения, что места слишком мало и нужно сделать дополнительные расширения, они отмахнулись, аргументировав это тем, что им не впервой преодолевать бытовые тяготы нового мира, и такую мелочь, как тесные дома, они даже не заметят. Однако было в них и кое-что пугающее — амбиции и неумолимая тяга к развитию. Всего в группе выделялись трое солдат и один человек, который каким-то образом смог получить профессию Рыбака, а оставшиеся десять бродяг были в виде бесполезного балласта... и, о чудо! Они это понимали! Понимали, но ничего изменить не могли, так как на убийство были неспособны, — разве что в приступе паники, — а профессий Система им не давала. Имея в группе всего четыре бойца, включая самого себя, Граймс не рискнул основывать базу и предпочёл найти готовое поселение и влиться в него. Он понимал, что это рискованный ход, что велик шанс оказаться в рабских ошейниках, но с доступными силами защитить своих людей он тоже не мог, так что счёл риск оправданным. Каково же было его удивление, когда он читал свод правил, связанный с разделением на касту воинов и ремесленников. По его словам, это райские условия, на которые они даже не рассчитывали, а затем со смехом отметил, что пункт рабства бессмысленный, так как ни один идиот не захочет быть обузой всему поселению... Я со смехом рассказал историю убийства паразитов. Он посмеялся, оценил шутку. Потом я показал ему братскую могилу, которую усердно копал Каспар на пару с унылым Азазелем. После этого Граймс больше не смеялся. В его глазах вновь стала проглядывать опаска и откровенная паранойя, — боялся, что людей я убил по другим причинам, — однако он не решился озвучивать свои страхи и лишь заверил, что его люди такой херни творить не будут, что они жаждут развиваться, хотят быть полезными. В ответ Граймс получил мой скептический смешок, а в мыслях я его назвал наивным чудаком. Великая Система... я ещё никогда так не ошибался... Лишь узнав, что благодаря одной единственной постройке можно получить профессию, бродяги начали слёзно умолять построить хотя бы парочку! Взамен некоторые особы даже добровольно предлагали взять себя в качестве секс-рабынь, что ввергло бедного Граймса, да и меня тоже, в настоящий шок... Оставалось надеть на них длинные чёрные платья и заставить говорить: «Я жажду служить!..», и сходство с послушниками нежити стало бы стопроцентным. Я пообещал построить каждому по мастерской, благо что мы только вернулись с рейда и принесли с собой внушительную порцию опыта. К тому же я не был идиотом, чтобы отказываться от горящих энтузиазмом будущих мастеров профессий, что в перспективе стократ окупят вложенные в них ресурсы. От постельных услуг вежливо отказался. По разным причинам. Потому что это шло в конфликт с одним из моих правил, а я что-то зачастил их нарушать. Потому что девушки предлагали это вынужденно, а не по желанию. Потому что я создал бы не слишком привлекательный образ падкого на разврат лидера. Нет ничего плохого в отношениях, семье, детях и дальше по списку. Банальный блуд тоже не выглядел в моих глазах как что-то чудовищное... но будь моя воля, вообще запретил бы на ближайшие полгода всякие отношения, пусть это и вызвало бы у людей непонимание или даже злость. Из-за постоянного напряжения, как физического, так и психического, люди, и, в частности, воины, были бы постоянно на взводе или даже близки к психозу. Стрессовая ситуация заставила бы работать их в бешеном темпе: ремесленники полностью бы погружались в свои изыскания, а солдаты выплёскивали напряжение на бедных мутантов. Но я не рискнул проверять стойкость людей. И без того слишком много лиха они хлебнули, а ещё столько же предстоит в будущем. «Да, нельзя лишать их маленьких житейских радостей. Стресс-стрессом, но вдруг и правда с ума сойдут? И что мне тогда делать? Как приводить в норму озверевших воинов, что будут возбуждаться от расчленения мутантов? Или ремесленников, что... даже думать не хочу!» Помотылял головой, прогоняя проступивший перед глазами образ кузнеца, который лобызает кожаные меха. Только сейчас я понял, что всё это время смотрел в потолок не моргая. Но не это меня удивило. Удивительным было то, что потолок тоже смотрел на меня не моргая. — Азазель. Свали с потолка. — Пошёл... нахер... Это был своеобразный триггер для начала нашей дружеской игры: наделай дырок в ближнем своём. Я начал выстреливать жгутами плоти из своего тела, а Азазель уклоняться. Этим мы прокачивали мой Корусс, а Азазель оттачивал своё «Мерцание» — основную способность, благодаря которой он и мог прыгать по теням. — Завтра в рейд? — А надо? — На автомате продолжаю атаковать резвящегося Азазеля и подсчитывать в уме сколько ещё опыта понадобится на улучшение мастерских. И на укрепление. До них так руки и не дотянулись. — Конечно! Будто я не знаю, сколько опыта жрут все эти причуды. А что, ты не хочешь? — Нет... Я только за. Просто мне кажется, что мои люди уже достаточно сильны, чтобы идти отдельной группой в рейд. — Ты уверен? — Я же сказал — «кажется». Но почему бы не послать их вырезать маленькие деревушки? У них в группе есть хороший сенсор, он сможет определить количество мутантов. Если тех будет меньше, чем должно быть, то они отступят, потому что риск нарваться на «босса» не оправдан. — Понятно, уверен, что ты рассказал им всё, что знаем мы сами. Это уже неплохая помощь. Расскажи нам кто-нибудь о подводных камнях, о различиях тварей, их тактиках и прочих нюансах, то сберегли бы кучу нервов. Бойцов Граймса тоже пошлёшь? — Сначала проинспектирую, а потом пошлю. Даже самого Граймса. У него все воины пятые-седьмые уровни; как раз впишутся в мою группу. — Моя задница чует неприятности. Ты говоришь о наших подчинённых. Но не говоришь о нас самих... то есть, согласно твоему плану, сейчас при деле будут все, кроме нас. Это значит... — Повернулся ко мне ухом и начал подмахивать ладонью, предлагая раскрыть секрет. — Это значит, что отправляемся в город. Азазель вылетел в окно. Попытался. Его тщедушное тело врезалось в закрытые деревянные ставни и лужицей расползлось по полу. Добивать не стал. — КХ?! ЧТО?! — Каспар тоже растерял свою привычную напускную весёлость. — Артас! Одумайся! Мы еле смогли убить одного сильного мутанта, в городе нас в клочья порвут! — Я уверен, что ты почувствовал нечто неестественное сегодня утром. — Я был уверен, что все ощутили эффект, будто тебя выворачивают наизнанку, а потом вправляют обратно. — Разве в тебе не поселилась странная уверенность в приближающейся буре? — Да, но это не повод... — Это именно он, — прервал я зарождающуюся дискуссию, — грядёт буря, ужасная, сметающая всё на своём пути, и я не собираюсь оставаться обычным статистом! — Артас, мы ведь не знаем, сколько нам отпущено времени, может... — Неважно! — вновь прервал я собеседника, чувствуя, как лицо невольно искажается в оскале. — Скоро нам станет очень весело, Каспар... ОЧЕНЬ весело! Я просто хочу быть готовым, и если мы не сможем убить каких-то там мутантов, то можно хоть сейчас вешаться. С какого-то хрена я окончательно потерял контроль над мимикой и лицо начало корчиться в странных гримасах. — Знаешь, ты и раньше выглядел как псих, но сейчас у тебя вид конкретно поехавшего, — Каспар с опаской прокомментировал мои отчаянные попытки удержать не слушающиеся лицевые мышцы. — Тебе бы отдохнуть пару деньков... — В нашей команде никогда не было главного, и каждый сам решает, что делать. Если не хотите, я могу пойти один. — Это... Ни к чему... — Азазель вновь появился перед нами, выплыв из маленькой тени, которая ютилась в углу комнаты. — Я отправлюсь с тобой... И уверен... что Каспар тоже... Не так ли? — А и чёрт с вами! — всё же сдался пройдоха под нашим напором. — Конечно, я с вами! На этом разговор и затух, а я, уже начав злиться, принялся руками приводить лицо в нормальное положение...