***
Ратуша
Ринглар
Я сидел на странном стуле, в странной комнате, странного дома, что принадлежал странным людям. Я сидел и дрожал, смотрел на свои руки, всё ещё заляпанные кровью, вспоминал жуткий взгляд бесчисленных глаз, залитых всё той же кровью, вспоминал... и вновь дрожал. В деревню пришли странные люди. Красивые, сытые, с хорошим оружием и даже невиданной ранее бронёй. Ничего удивительного, очередные солдаты Архонта. Пришли за новыми рабами и живыми игрушками для мелкого ублюдка. Так все думали. И я так думал. И безмерно рад был, когда взяли только меня, — больного и слабого, — а не женщину какую аль ребёнка... их и так мало осталось после зимы. Но странности начались сразу же после выхода из деревни. Сначала мне показалось, что они просто молчаливы и потому мне не отвечают, но когда пришёл в себя и прислушался к их разговору, то сразу же понял — я их не понимаю. Мысль о том, что я добровольно сдался совершенно незнакомым солдатам или даже наёмникам, больно саданула по гордости. Дальше было хуже — мы в сторону границы шли, а затем и вовсе остановились возле прохода в Пустоши Мёртвых! Но детская страшилка так и осталась просто страшилкой, потому что ни в какую пустыню, наполненную мертвецами, я не попал. Во всяком случае, рвать меня на части вроде никто не собирался, чудовищ тоже не было, а встретила нас и вовсе ухоженная деревня, странный лес и незнакомые цветы. Место напоминало рассказы о далёких землях, которые мне ещё отец успел поведать. А вот дальше, моя уверенность, что всё обойдётся, изрядно пошатнулась. Один из таинственных воинов завёл меня в большой роскошный дом и запрокинул голову — с потолка медленно падал глаз! Я пытался сбежать, пытался подороже продать жизнь, но с каждой секундой силы покидали меня... а затем я очнулся в комнате, наполненной кровью и глазами. Рядом был тот самый воин. Он вновь заставил меня смотреть в гигантский глаз, и раздался в голове моей чей-то приятный и спокойный голос, обращающийся на привычном языке. Голос спрашивал, какое воспоминание я хочу запечатлеть и какой целостности... Я понятия не имел, о чём идёт речь, и к своему стыду, из-за страха не обращал внимания на жесты моего надзирателя, так что вспоминал всё без разбору. Воин был недоволен. С каждым разом его лицо выражало всё больше и больше злобы. А затем, когда я получил лёгкую оплеуху и сосредоточился на воине, то понял, что изображаемые им двадцать кругов — это смена дня и ночи, а три пальца — это третий вариант воспоминаний, то есть, частичной целостности... впервые в жизни я был благодарен отцу за то, что он заставлял меня по ночам учить счёт и даже что-то смог вбить в мою пустую голову. Получив желаемое, меня закинули в один из домов попроще и оставили одного. Еды или воды не дали. А жаль. Поесть бы не помешало... но не мне жаловаться. В другой ситуации уже бы стоял на коленях перед Ублюдком и выполнял его больные прихоти, насколько бы хватило моих жизненных соков. К тому же, люди в этой деревне вообще не проявляли злобы, презрения или надменности, хотя выглядели сытыми и довольными, так что были не обычными инолитами. Я до хруста сжал подгнившие зубы, не обращая внимания на боль. Мы бы тоже могли так жить... трудиться и наслаждаться своим трудом. Но родились там, где родились. И никто не поддержал начинания отца, его попытку изменить нашу жизнь. Даже я. «Теперь я тебя понимаю. — Обратился в пустоту, надеясь, что вечный дух предка услышит меня и поймёт искренность скорби. — Понимаю. Ты был прав. Нужно был бороться за себя...» С грохотом распахнулась дверь — она на большой скорости ударилась об косяк. Полетела обратно. Врезала по лицу зашедшего человека. Однако, странный воин, полностью закованный в идеальные доспехи из чёрного материала, казалось бы, и вовсе не почувствовал весьма сильного удара. От его ледяных, тёмно-синих глаз я почувствовал отголосок зимы и стужи. Массивная челюсть выглядела несуразно на аккуратном лице, а высокие и выпирающие скулы придавали ему хищные черты... не красавец. Скорее наоборот, урод какой-то. И это хорошо, значит, он точно не из аристо. «Ты главный в этой группе» — Вспомнил, что это именно он отдавал приказы своим солдатам. Однако, вопреки моим опасениям, вопреки готовности в следующую секунду почувствовать, как мне сломают рёбра, — просто чтобы сговорчивей был, — я услышал хриплый и доброжелательный голос: — Привет. — По-простому, едва-ли не по-дружески произнёс воин на привычном языке. — Ты как? Я не собирался верить в его улыбку и доброе отношение, так что вместо простого ответа, медленно опустился со стула и растянулся в глубоком поклоне. Я прижимался к полу грудью и уткнулся в него лицом, выражая покорность. — Здравствуйте. — Ответил я тихо и глухо. — Я хорошо себя чувствую. — Эм... Я ждал продолжения. Но вместо слов, слышал какую-то возню. Не выдержав, осторожно поднял взгляд: Местный глава растянулся в точно такой же позе!!! От немыслимого во всех смыслах зрелища, я почувствовал, как у меня рот открылся, а глаза чуть из орбит не вылетели! На место удивления пришёл страх, потому что воин тоже оторвал лицо от пола. Мы молча смотрели друг на друга. «Теперь точно в живых не оставят» — Вы типа так здороваетесь? — С сомнением произнёс... он. На лице проступили эмоции неприятия. — Не очень-то гигиенично. Что дальше надо делать? Мужик? Ау? Ты что, синий экран смерти словил? Я слышал, но не понимал, что мне говорят. Может из-за шока, а может из-за того, что половина слов были чужды. Помимо моей воли, вырвался вопрос: — Где мы? И кто вы? — О! Рестартнулся. — С энтузиазмом ответил странный человек, продолжая стоять в позе Подчинения. — Ты на планете Земля. Это другой мир. — Другой мир. — И вновь, я понял, что он сказал. Но не понял смысла сказанного. — И что дальше? — Ничего. Мы взяли тебя с собой, чтобы выучить ваш язык. — Я по-прежнему ничего не понимал, так что воин решил пояснить: — Те жуткие глаза, которые ты заполнял своими воспоминаниями. Я взял один из них и теперь знаю всё, что ты делал за последние двадцать дней. Скажу честно, ваша жизнь — дерьмо редкостное. А я с недавних пор в сортах дерьма разбираюсь, уж поверь. «Ты способен даже на такое?! И потратил... что-то потратил, чтобы получить воспоминания моих жалких двадцати дней жизни!?» — Я почувствовал подступающее отчаянье. За свою жизнь я не переживал, но в качестве расплаты, они могли прийти к родным... — Прошу! Молю вас! Только не троньте мою семью, со мной делайте что хотите! — Вновь со стуком прижал голову к полу и вытянулся сильнее прежнего. Напротив меня, послышался такой же стук... — Слушай, мужик, я ещё не до конца усвоил твои воспоминания, но что-то я не помню, чтобы ты так здоровался со своими друзьями. Надеюсь, это не какая-нибудь хрень, дескать, ты мне подчиняешься или что-то такое? «Ой...» — Понятно. Так, поднимайся. Поднимайся, етить тебя в корень! Поднялся. — Мы потом ещё поговорим, но пока могу гарантировать, что ни тебе, ни твоим близким с нашей стороны ничего не угрожает. Пока рано говорить, но я вообще хочу вас в свой мир перетянуть. Обещаю, что жизнь у нас будет намного лучше. — Жить... здесь? С вами?.. — Ну, сначала нужно провести всякие тесты, а то вдруг вы от болезней начнёте дохнуть... но, в целом, да. Хотелось бы. Мужик? Ты чегой-то на меня так смотришь? Эй?! Учти, я не из этих. Ну, ты понял...