badass, smartass

Скоро Паучок заходит следом, в одних трусах и с костюмом через плечо. Сидящая на кровати Гонсалес недоверчиво щурит глаза - она-то ожидала, что скромняга-гик будет стараться чем-то прикрыться. Но видимо, ему стесняться нечего. "Реально нечего", - отдаёт хозяйка комнаты должное телосложению гостя. - Не знаю, куда его деть, надо было сразу стянуть, а так теперь мокрый. Хорошо, что белью промокнуть не дал. - Боишься, что после сушилки твой спандекс все кишки из тебя выдавит? - Не думаю, но всё может быть… Да не, это слишком крутая ткань. - Такая крутая, что дала все раскурочить. Просто повесь на дверь и всё. Хотя я думала, что ты под свою трикошечку ничего не надеваешь. - Меня пугает, что ты об этом думаешь. - На бриджи, - швыряет оные ему в лицо Мишель. - Да у нас один размер! - Мои поздравления, лифчики главное мои не трогай. Садись, буду бинтовать. Или тебя лучше скотчем затянуть? В ход пошло всё: бинты, вата, пластыри. - У тебя круто получается! - Спасибо что заметил, - кисло ответила одноклассница, осваивая новый навык. - Замечать вообще твоя фишка. Закончив с манипуляциями, Гонсалес встаёт, берёт себе сухую одежду, собирает весь накопившийся мусор типа использованных ватных тампонов и криво отрезанных бинтов. Все медотходы она запихнула в мусорный пакет, не побрезговав закопать поглубже, потом кинула всю мокрую одежду сушить (понимая, как от нестиранной будет потом разить), надев взамен сухую, убрала из ванной иголки с нитками, чтоб потом лихорадочно не скакать, скрывая все улики. Когда девушка вернулась в комнату, Питер листал её Адама Смита. - Прости. - Да ладно, прочитанная тобой пара абзацев не испарится же. - Я за то, что препхался. Не знаю, о чём думал. Покрасоваться что ли хотел… Не вспомнил бы, что твоих нет дома, точно бы не сунулся. - Зассал? - Эй! - Я тебя сама пригласила. - Чего? - Ну, что родителей дома нет сегодня, я специально сказала. - Тебя ж об этом спрашивали. - Точнее я подвела разговор к тому вопросу. - Серьёзно? Я начинаю тебя бояться... - Поздно раздуплился, - садится она рядом. - У тебя тоже миленько, - оглядывается званый гость, словно что-то мешало ему это сделать, пока Гонсалес не было в комнате. А сейчас он ещё и пытался вывести разговор на нечто нейтральное, тем более что Мишель, судя по всему, ни капельки не злится. - Спасибо, - как по бумажке отвечает девушка. «Придумай что-нибудь, придумай». Его взгляд останавливается на стене и меняется. Мишель смотрит туда же и жалеет, что до шутеров слишком далеко, и она не могла залепить паутиной рисунки на стене. - Мишель? - Это… это… ,- впервые растерялась Гонсалес, - Мне было десять лет. На стене был коллаж из рисунков котиков, зайчиков и щенят акварелью в пастельных тонах. Их не стыдно было бы использовать как иллюстрации для детских книг или поздравительных открыток. - Десять?! Я и в двадцать так хорошо не научусь! Но чего ж так мило? - Лучше спросить, чего я их до сих пор не сожгла… Любовь к животным мне не чужда. - Кошмар. Не удивлюсь, если найду в твоём телефоне или на компе фотки котят и квоккв. - Сунешься в моё личное виртуальное пространство, я запихну всю шрапнель обратно. - Забыли. Теперь неугомонный взгляд Питера падает на скетчбук. - Тут ты страдальцев рисуешь? - Сейчас ты им точно станешь. - Можно? - Смотри, но подумай дважды, прежде чем говорить то, что мне не понравится, - невзначай кладёт она руку на бинты – чуть надавит и болевые ощущения гарантированы. Питер с интересом листает рисунки, а их автор смотрит на них же у него из-за спины. В какой-то момент у Мишель возникает противная ассоциация даже не с сорокалетней женатой парой, а с двадцатипятилетними гадкими влюблёнными утопающих в слюнявых мимими, где вообще всеми медиа сводится к эталону "смотреть на мир из-за чужого ХY-плеча". Эта мысль портит ей настроение, пинками согнать парня со своей кровати она не могла, раненый как-никак, потому поспешно пересаживается сама, плюхаясь напротив. Она могла задумываться о Питере. Но никогда не задумывалась о себе с ним. Тем более о них. Особенно в будущем времени, особенно в ооочень будущем времени. Она не знает, накой его позвала, не знала, что с ним будет делать. Обнимашки на всю ночь – чот как-то фу. Пить чай – тупо. Слушать о приключениях? Куда не шло. Она словно ставила эксперимент, забыв накидать вероятные желательные или возможные результаты. Но вместо того, чтоб посеять неразбериху в башке у Мишель, Питер притащил неразбериху с собой. Неразбериху требующую срочный решений, а не пустой движухи ради движухи. Мишель надо было решать реально существующую проблему и это позволило ей быть в своей тарелке. А заодно устаканиться и настроиться на дальнейший мирный лад. - Что случилось? Не по зубам противник? - Ну не совсем…, - и Пит начинает свой рассказ с подробным описанием всех трюков. Он жестикулировал, вскакивал, иногда даже демонстрировал, но потом болезненно поскуливал, доползая до кровати под искренний хохот Мишель. - Ну, вот и всё. Бабах и меня сметает… Снова тишина. Питеру неуютно под прямым взглядом Гонсалес, хотя за эти пару дней игры в молчанку, вот так, переглядывания наедине, без кучи посторонних – предел мечтаний. Паркер прибегает к старой тактике, шаря взглядом по комнате, натыкаясь на чашку с кукурузой, рядом видит упаковку бананового молока. Он скептически смотрит на Мишель, как бы спрашивая: «Серьёзно?». - Да, пищеварительная система спасибо мне не скажет, но вкусовые рецепторы в восторге. - Не думал что ты такая сладкоежка… Не вяжется разговор, да? - наконец сдаётся парень. - Ну, тогда и не болтай. - Просто смотреть друг на друга? – почему ж ему этот вариант не нравится, а? «Что с тобой, Питер Паркер, не так?». - Иногда ты подаёшь дельные идеи, - тянется она за скетчбуком. – Ты конечно не в кризисе, хотя ты так паникуешь по поводу того, что не очень хорош в общении с противоположном полом и скорее чувствуешь себя заложником ситуации, чем её разрулителем, как тебе мечталось. В любом случае, экспозиция многообещающая, можно рисовать. «Да понял я уже, понял, что в нашей паре, не смотри ни на что, гусар не я…». - Давай, в пол оборота… Да ссутулся, Аполлон ты несчастный, не напрягай спину. Сядь удобно. Она делает набросок, и уже переходит к более чётким уверенным контурам, когда видит, что Питер устал сидеть в одной позе, да и вообще устал. Он начинает морщиться, пытается незаметно перенести вес на руку. Ему или полностью позу сменить или вообще лучше лечь. - Ты не возражаешь? – берёт она мобильник и фоткает уже ничему не удивляющемуся Питера. – Потом дорисую. - Ого! Внесёшь моё фото в личное виртуальное пространство?! - Не волнуйся, будет не хватать памяти, удалю первым, в угоду котикам. - Да врёшь ты всё. Для фото Декларации Независимости расчистишь. - К чёрту её. Толку всё равно никакого… Ладно, переходишь к «тупому», главное не скатиться в «фу». - Чего-чего? - Чай, говорю, будешь, болезный? - Да, если можно. - Если нельзя, хлещи кофе. Он плетётся за ней на кухню. - В том ящике печенье, достань, - ставит девушка чайник на огонь и украдкой смотрит на гостя, и всё больше вспоминает отрывок из книги «Мужчины, которые ненавидят женщин». Казалось, ситуации другая, отношения между ними другие, повод визита другой, и она сама не испытывает той немой паники, что и Лисбет, когда у неё на кухне хозяйничал Блумквист. Но чем-то неестественным, отдающим сном это попахивало. Она впустила на свою территорию по сути левого чувака, с которым всего-то пару раз поцеловалась, пару лет потролила, ну разве что разок сделала марш бросок по ночной школе и городу, набила недругам рожи, попряталась от школьного охранника, одноклассников, да сонной тётушки. Вроде и немало, а вроде и недостаточно. Душно. Она открывает окно. Питер устало приваливается к кухонной тумбе. - Дерьмо всё это. Лучше бы тебе в больницу. - Срастётся. Не надо было сейчас то сальто пытаться делать, хорошо хоть шов не разошёлся. Мне надо просто отлежаться. Завтра, наверное, останусь дома. - Здравая мысль! Я поражена. Чайник кипит. Питер сам всё разливает, и садится на тумбу полностью, Мишель же усаживается на подоконник. Снова молчание. Гонсалес думает, как Питу добраться домой. Будь его сердобольная тётушка в командировке или у дальней подружайки, можно было бы спокойно оставить Паучка переночевать у себя. Сейчас он начнёт летать и снова где-то да потянет мышцы. А автобусы в такое время в его сторону даже не ходят. - Как собираешься доковылять домой? - Как и сюда. Без сальто и кувырков, просто на лианах. Как с тобой тогда. - Твоя тётя часто проверяет твоё наличие в комнате? - А что? - Можешь переконтоваться у меня. Не до самого утра, но пару часов хоть, чтоб дать твоей регенерации подействовать. - Было бы круто, но если Мэй заметит, что меня нет… - Твой Старк не может дать тебе какое-то оповещающее устройство? Кричалку там? Чтоб если нет и нет, дрыхни себе спокойно, а если спалила, сразу узнал и дул бы домой, и не сжигал ей нервы попусту. Потом бы как-то отмазывался, мол был у девушки, был у Нэда, пробрался на выставку. - Так про девушку будет враньём, да? Мишель виснет. Теперь она действительно чувствует ту панику, что и Саландер. - Мне показалось, я тебе понравился. Та молчит, как партизанка. - Ты меня целовала. А тот идёт в наступление. - С моей памятью всё в порядке, спасибо что спросил. - Мы могли бы вместе сходить в библиотеку, - выпаливает он. - Свидание ботаников? - Чего б и нет? Начали б с неё, позже ты бы пригласила меня на митинг, отстаивающий финансирование «Планирования семьи». - А потом будем читать друг другу постановления ВОЗ на ночь, - глумливым голосом отвечает та. - Делаешь вид, что играешь по моим правилам. Хочешь мне понравиться, притворяешься, что разделяешь мои заскоки. - Нет. Я просто хочу их принять. Хочу попытаться вникнуть в твои интересы. - Чтоб мне понравиться. - Что плохого? Я не пытаюсь запудрить твои мозги, вклиниться в доверие, сделать вид, что я один из вас или типа того, чтоб получить какие-то бонусы от тебя. Если мне что-то не нравится, я не буду делать вид, что это не так. Я искренне хочу разделить твои увлечения, а если мне не зайдёт, просто сойду с этой дистанции, но не буду капать тебе на мозги что б ты от чего-то своего отказалась. Мишель молча смотрела на него, скрестив руки на груди. - Слушай, я влез в твоё окно, не потому что в какой-то грёбанный день заметил какой-то там необычный цвет твоих глаз или мне понравилась часть твоей фигуры! – вдруг распалился Питер. – Я... тебе завидовал с начальных классов. - А вот это интересно. Он вдруг почувствовал, что только что натянувшаяся нить схлопнулась. Не обезвредил противопехотную мину, но хоть его действия не активировали её. Потому-то весь его накал сбавился, и он снова стушевался. - Просто… Я был мальчиком для битья. А ты… по сути мы же были с тобой похожи. Не выделялись габаритами, не поражали чужие сердечки и были, точнее являемся до сих пор, долбанными чудиками, но школа не была для тебя местом взбучки, потому что ты сама эту взбучку могла устроить. У тебя смелость дать отпор, я же надеялся как можно быстрее отползти. И сейчас… Я просто удачно пообнимался с пауком, вот и апгрейднулся. Отмотай всё назад и я снова тот же забитыш. Ты ж крута без всякой фигни. Ты абсолютно не зависишь от чужого мнения, ты… самодостаточна. Я вроде как тоже, но у тебя процентное содержание выше. Поэтому я здесь. - То есть ты ищешь во мне что-то похожее на себя. - Ага, - как-то кисло-саркастично и при этом отрешённо отвечает тот, - Знаешь как «Надо что-то вроде меня, но чтоб мне симпатизировало». Я не боюсь сильных девушек, я не хочу быть прекрасным принцем для слабой принцессы. И нет, это я говорю не потому, что хочу просто сказать то, что тебе бы понравилось. Даже если на самом деле я далеко не хреновый врун, то наверняка будет куча других получше. - Манипуляция. - Возможно. А про мысли я тогда точно правду сказал. Просто скажи: я тебе не нравлюсь или ты просто мне не веришь? - Если я скажу, что мне просто хм.. интересно с тобой, а тот поцелуй – просто хотела попробовать? - Скажу, что ты круто меня обломала. Но я в жизнь бы не решил, что ты ко мне что-то испытываешь, не начни ты целоваться. А пытаться подкатывать к тебе, если ты не заинтересована – пустое дело. Но я всё равно полез за тобой в школу, останавливался на площадках, а прятаться на пару от Мэй – намного веселее. Мне тоже было весело, и пробираться ползком и перебежками до моего дома тоже было круто. Я шёл с тобой и в угаре не мог подумать, что ты полезешь целоваться, и что я вообще когда-либо что-то там заколышу в твоей душе. Хочешь – будь мне товарищем. Если хочешь, я могу быть твоим другом, и не буду рыпаться. Не в обиду – любовь не центр жизни, я не буду плакаться о френдзоне. Я умею дружить с девчонками. - Но, тем не менее, ты завёл разговор про девушку. - Ну, извини, что к тебе всё же меня влечёт чуточку сильнее, чем к Неду. - Тебя к нему влечёт? – гаденько прыскает Гонсалес. Питер хватает прихватку-рукавицу и в шутку кидает в девушку. - Ты ужасной подругой будешь. - Но буду. - Да? Она протягивает руку, сжатую в кулак. Питер в ответ дотрагивается своими костяшками до её. Паника уходит. У обоих. - Подойди. - Чего? - Иди сюда. Питер подходит ближе, пытаясь выпрямиться. Гонсалес быстро хватает его за шею, заставляя согнуться, при этом лицо паука оказывается на уровне её. Мишель подтягивает его к себе поближе, обнимая. - Ляпнешь, что я твоя девушка – запихну твои шутера туда, куда тебе не понравится. - Понял. - Не понял. Мы не встречаемся. Мне просто нравится тебя обнимать. - Объясни, чем дружба с частыми обнимашками с вкраплением поцелуев отличается от встречаний? - Отличается. Паркер нихрена не понимал, но пока Гонсалес прижимает его к себе, и вопросы можно отодвинуть до следующего раза. В голове же Мишель щёлкает: «Минут пять обжимаемся – ситуация «фу». Дальше только дно». - Отлепись. - Хорошо же стоим. - Живо, кыш. Паркер нехотя отстраняется, опираясь на подоконник. - Допил? - Почти. - Тогда бери чашку и ложись. Я не хочу объяснять пришедшим с вечеринки на утро родителям, что у нас на полу делает полуголый парень, - выключает она свет в кухне. - Социальный эксперимент – на него и на фразу: «Во имя науки» что угодно можно свалить. Тебе так точно. - А тебе? - Не с Мэй, - усмехается он, заваливаясь на кровать спиной кверху. – А жаль… Мне б пару часиков, и был бы как новенький. Гонсалес ложится с размаху рядом, читая книжку, будто Спайди тут и нет. Он устало моргает, глядя на девушку. Это зрелище так успокаивающе. Питер тоже не думал о каком-то там будущем, не думал, каково будет смотреть на неё лет через десять. Будет ли она вообще рядом, не найдёт ли он себе другое место для отлёжки, а она не начнёт закрывать окна наглухо, чтоб всякие Паркеры не лезли. Он просто ловил момент, засыпая. С предательской мыслью в сонном мозгу: «Только десять минуточек», Мишель выключает лампу, кладёт книгу на грудь и тоже отрубается. Проснувшись, Питер обнаружил Мишель, пускающую слюнки на его плечо. Рука Гонсалес лежала на его пояснице. Паркер нашёл это очень милым, но у проснувшейся Мишель было иное мнение о ситуации. - Твою мать! Питер! – указывает она на окно. Он подскакивает, ожидая увидеть за стеклом минимум всю городскую мафию верхом на Читаури, и во главе всего это – Зимний Солдат. Но там было нечто похлеще – светлеющее небо. - Мне пиндец. - К-комбо, - только и говорит подскочившая к окну Мишель, смотря вниз. – Мои предки приехали. Сиди тут, - она кидается в ванную, вспомнив про чашку, заодно отпихивая ногой душевую занавеску с перекладиной к стене. Она хватает свои сушащиеся вещи, закидывая в комнату, срывает с двери костюм – Питер в явном ступоре. – Одевайся, ну ё-моё! – гневно шипит она. Потом бежит на кухню мыть чашку. Главное отбить запах водки. Свою чашку с недопитым чаем опустошает, чтоб в глаза сильно не бросилось. «Надеюсь, они ломанутся отсыпаться, а не в кухню… Или хотя бы не будут присматриваться, какие чашки кому-то приспичило мыть за последние пять минут». Она закрывает окно в кухне и забегает в комнату, закрывая дверь как раз за минуту до того, как во входной двери начинает поворачиваться ключ – минусы жизни на первых этажах. Костюм как раз «натянулся». - Круто. Ты как? - Как новенький. Говорил, надо просто отлежаться, - это был больше похоже на свист, чем на голос. – Может даже и при… - Сиди дома, - выпихивает она его в окно. Да так рьяно, что он реально выпал. К счастью ни пикнув. Успел выкинуть нить, зависнув в полуметре от земли, а потом рванул вверх. Решив не рисковать, провожая взглядом отдаляющую в горизонт точку на паутинке, девушка бросается к кровати. Приняв удобную позу, она пытается уснуть. Дверь тихо открывается, но спаливать уже некого. По поводу занавески, Мишель спихнёт всё на банально падение и попытку его задержать путём хватания сразу за перекладину. «Шалость удалась… Полевая операция тоже». Сам Питер залез в комнату, быстро переоделся в пижаму и пошёл на разведку. Мэй спокойно посапывала в кровати. Ничего не указывало на то, что она полночи не находила себе места.