Семья

Отец снова вернулся из Италии. Это было понятно по крикам, которые слышны уже на входе. Они опять из-за чего-то ссорились. Когда я тихо открываю двери, разуваюсь и подхожу к кухне, к моим ногам падает тарелка с едой, которую смахнули со стола. — Как ты не понимаешь, что я не могу приезжать чаще? — повышал голос отец. Он сильно похудел с прошлого приезда. — В семье творится хаос, у меня слишком много дел, чтобы мотаться туда-сюда! — Мы тоже твоя семья! — также громко отвечала мама. Она заметила меня и решила выложить отцу мои проблемы с учёбой. — Оценки твоего сына хуже всех в школе! Ты бы об этом подумал! Я вжал голову в плечи под гневным взглядом отца. Он будто прожигал меня насквозь. Я чувствовал злобу и презрение в нём и пытался сфокусировать взгляд на осколках тарелки и рисе под моими ногами. Конечно, он ненавидит меня! Ведь все его проблемы связаны с моим отказом от должности босса Вонголы в прошлом году. Я не хотел связываться с мафией, ведь это я — Никчёмный Тсуна, слабый и трусливый Тсуна, который вечно всё портит. — Показывай, — приказал отец. Я не мог сопротивляться, иначе он снова изобьёт меня. В прошлый раз я неделю не ходил в школу. Рука медленно вытащила из сумки недавние тесты по-японскому и физике, результаты которых были до смешного низкими. Я с замиранием сердца ждал последствий. Вена на лбу отца вздулась, не предвещая ничего хорошего. Но, вопреки моим ожиданиям, отец спокойно положил листы на стол и поднял на меня глаза. И я не смог прочесть в них совершенно ничего. Что меня ждёт? Я должен был знать, к чему стоит готовиться! Но он продолжал молчать, оттягивая момент моего избиения. — Тсуна, — отец поднялся со стула, и я рефлекторно сделал шаг назад. Инстинкты самосохранения ещё не подводили меня. — Не бойся ты, просто скажи, что это за знаки. Он указал пальцем на какие-то закорючки в тесте по математике. Они были несколько раз зачёркнуты красной пастой, как и всё остальное на листе. Делать было нечего, и я подошёл ближе и наклонился к столу. Не успел я найти нужную строчку, как мою голову впечатало в стол большой отцовской рукой. Он сжал на затылке мои волосы и несколько раз ударил меня о деревянную поверхность. Когда рука ослабила хватку, я просто упал на пол как тряпичная кукла. — Это же элементарная математика! — кричал он мне в ухо, буквально тыча в нос листом. Я мало что соображал после трёх ударов о стол. Кажется, из носа капала кровь — на листе появились алые кляксы. — Дорогой, может, не стоит заходить так далеко? — подала голос мать. Отец лишь отмахнулся от неё. — Этот шкет не захотел вступать в мафию, а теперь ещё и отказывается учиться! — он пнул меня с такой силой, что я отлетел к стене. Одно ребро точно сломал. Я вдруг подумал, что не будь меня, всем было бы гораздо легче. Я ведь сплошное разочарование, не приношу никому пользы, от меня одни проблемы и неприятности. Я посмотрел на рубашку, которая была закапана кровью, и захотел исчезнуть из этой комнаты. Превратиться в газ и развеяться по Вселенной. На секунду, кажется, даже получилось. Наверное, просто отключился. Меня рывком вернули в реальность, поставив на ноги. Я медленно поднимаю глаза и вижу занесённый над своим лицом огромный кулак отца. Где-то на заднем фоне испуганное лицо матери, она что-то говорит. Сильная боль приносит с собой темноту. Наверное, я потерял сознание… Пришёл в себя я уже в больнице. Голова ужасно болела, как и всё тело. Да уж, до больницы отец меня ещё не доводил… Краем уха я уловил часть разговора врача с моими родителями, точнее говорил только отец, мамы я не услышал. Похоже, они обсуждали причину моего попадания в больницу. Я попробовал слезть с кровати, чтобы дойти до уборной и умыться, но ноги меня не слушались. Колени подкосились, и я рухнул на пол, утянув за собой капельницу. Её грохот заставил меня вздрогнуть, в палату ворвались врач и отец. Один его вид вызвал у меня приступ паники. Не знаю, когда я стал таким пугливым… Но мозг отдал телу команду прятаться или бежать. Нахлынувшего адреналина хватило, чтобы я вскочил с места, со скоростью света перепрыгнул через кровать и забился в угол. Рука, в которой была игла капельницы, жутко болела из-за грубо вырванной иглы. Но я не замечал боль сломанного ребра, кровоточащей руки и сотрясения — всё это как-то отошло на задний план, уступив место сильной дрожи. Врач выгнал отца из палаты. Он пытался подойти ближе и как-то успокоить меня, но я его почти не слышал и умолял его не подходить ко мне. — Тсунаёши-кун, успокойся, — спокойным, но твёрдым голосом сказал врач. — Меня зовут Харада Дайки. Я не причиню тебе вред. Давай поговорим. Он сделал ещё шаг ко мне и медленно протянул руку. Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Я всё пытался увидеть в них то же презрение и ненависть, что и у отца, но в этих глазах было искреннее сочувствие и желание помочь. Я медленно протянул ему свою руку. — Хорошо, а теперь расскажи мне, откуда у тебя такие раны? — спросил доктор Харада, когда я вернулся на кровать. Я дал ему перевязать мою руку и рассказал всё. Не то, чтобы я решил ему довериться и излить душу, просто не было сил придумывать что-либо. К тому же, я уверен, что он и сам обо всём догадался по моей красноречивой реакции на появление отца. Хотя я не так туп, чтобы посвящать всех подряд в подробности, связанные с мафией. Только история последнего избиения из-за оценок. Меня впервые за долгое время слушали так внимательно, принимая всерьёз мои слова. За время моего рассказа лицо доктора, испещрённое морщинами, ни разу не выразило сомнение или недоверие. — Но почему ты не обратился к учителям или в соответствующие службы? — когда я закончил, спросил Харада. — Тебе бы обязательно помогли. — Я и так доставил родителям много проблем, — сказал я, попытавшись улыбнуться. — К тому же, они всё ещё мои родители, и я люблю их… — Знаешь, один мой знакомый работает в клинике, где детей с похожей проблемой содержат и оказывают им соответствующий уход. Я мог бы поговорить с ним… — Я согласен, — я не дал ему договорить. Я давно думал о том, чтобы сбежать из дома, но всегда что-то мешало. А может быть, всё из-за моей трусости. Как бы то ни было, эта клиника была хорошим вариантом бегства. — Хорошо, я поговорю с твоими родителями и попробую убедить их в необходимости твоего лечения там. *** Та клиника, о которой говорил доктор Харада, находилась за городом. Как я понял, здание раньше принадлежало какому-то богачу, потомки которого переделали поместье и открыли клинику. Сюда в основном отправляли детей и подростков с нервными расстройствами, психологическими травмами и прочими болезнями, касающихся психики. И да, я теперь тоже один из них. После вчерашнего разговора доктор Харада убедил родителей отправить меня сюда на лечение. Возможно, оно мне действительно требуется — я стал слишком дёрганным после всего произошедшего. Мама привезла мне кое-какие вещи, а отец больше не появлялся в больнице. После сухого прощания с ней я сел в машину врача, и он повёз меня в клинику. Мы проехали по лесной дороге и остановились у высоких кованых ворот. Охранник уточнил у врача всё, что было нужно, и открыл их. Территория клиники поражала своим ухоженным садом и аккуратными дорожками, которые вились между кустов и деревьев. Мы объехали фонтан, который находился перед поместьем, и остановились. Нас встречал пожилой мужчина в элегантном костюме и с добродушным европейским лицом. Он представился директором заведения, мистером Ангусом Финдли, и пригласил внутрь. Пока мы шли, я осматривался, пытаясь как можно лучше всё запомнить. Внутри всё было светлых тонов — от стен до мебели, — на подоконниках и в углах стояли горшки с разными растениями и цветами, персонал выглядел таким же приветливым. Пациенты, которые нам встречались, были одеты в свою одежду — мне это особенно понравилось, потому что больничная одежда всегда нагоняла на меня уныние. Мистер Финдли провёл небольшую экскурсию, показал столовую, библиотеку и другие общие комнаты, после чего мы поднялись на второй этаж, где находилась моя палата, 210. Это была довольно просторная комната для двух пациентов, ванные комнаты находились здесь же, что так же было большим плюсом. — Как вы могли заметить, весь персонал у нас приветливый и всегда готов помочь, так что ты можешь обращаться к ним, Тсунаёши-кун, — сказал директор. — Ты будешь жить с соседкой, она сейчас у врача. Она довольно ранимая, ты уж не обижай её… В общем-то, всё, я оставлю вас. Дайки, загляни потом ко мне. Он ушёл, оставив нас. Доктор Харада поставил мою сумку рядом с приготовленной для меня кроватью. Он сказал, что навестит меня на следующей неделе и что я могу сказать, если мне что-то понадобится. И после ушёл. Я сел на кровать и достал телефон. Никаких звонков или сообщений — не удивительно, ведь друзей у меня нет, а родители точно мне звонить не будут. Но в этом есть и свои плюсы — я не буду видеться с ними или как-то ещё общаться. Я завернулся в одеяло и погрузился в свои мысли. Надеюсь, эта соседка не скоро вернётся. Не хочу сейчас ни с кем говорить. Слишком уж много всего произошло за эти два дня…