Семья

Прошла уже неделя моего пребывания в клинике. За это время я мало с кем познакомился: только с парой медсестёр и соседкой. Последняя оказалось довольно милой девушкой пятнадцати лет; попала сюда после нервного срыва из-за издевательств в школе. Она была весёлой и постоянно улыбалась, когда общалась с людьми, но я пару раз слышал, как она плакала ночью в подушку. Я хотел ей помочь, но не знал как. Я не силён в подобных вещах, мне кажется, могу сделать только хуже — Никчёмный Тсуна как-никак. — Тсуна-саан, я закончила, — пропела Хару. Она убирала вещи в прикроватную тумбочку после душа. От неожиданности я дёрнулся, чуть не упав с кровати. — Прости, напугала? — Н-нет, я просто задумался и не заметил тебя, — я натянул улыбку и прошёл в ванную. Она опять улыбнулась и, натянув кофту, убежала в столовую. Я хотел было начать чистить зубы, когда услышал из коридора какие-то хлопки и крики. Я вышел в комнату и подошёл к двери. Внутри меня боролись страх и любопытство. Открывать дверь? Или не стоит? Так хочется знать, что там происходит, и так страшно. Руки трясутся, колени дрожат. Может, не стоит? Но интересно же… Я уже приготовился открыть дверь, как ручка сама опустилась. Дверь резко распахнулась, и в палату залетел парень, захлопнув за собой дверь. От неожиданности я сделал несколько шагов назад и, запутавшись в собственных ногах, рухнул на пол. Сердце сильно стучало, будто хотело сломать рёбра и спрятаться. Только тогда незнакомец повернулся и заметил меня. Он был моим ровесником; высокий, где-то на голову выше меня, длинные пепельные волосы были завязаны в хвост, в ушах я заметил пирсинг. От одного его вида мне стало ещё страшнее. — Прости, нужно было спрятаться от персонала, — сказал он, запустив пальцы в волосы.  — Ты в порядке? — Д-да, — заикаясь, сказал я. Парень подошёл ближе и опустился на корточки прямо передо мной. Я неосознанно начал отползать, а когда он протянул мне руку, чтобы помочь встать, попытался защититься будто от удара. Ещё и незажившее ребро начало ныть. — Эй, ты чего? Всё нормально? — он, похоже, не ожидал такой реакции. — Д-да, просто ты меня напугал немного, — я натянуто улыбнулся. — Вот оно что, прости уж, — парень тоже уселся на пол и улыбнулся. Теперь он не казался таким страшным, как сначала. — Я Гокудера Хаято. — Савада Тсунаёши, — представился я. — Это ты устроил шум в коридоре? — Ага, — он был доволен своей работой, даже горд. — Это мой самодельный динамит. Меня сюда из-за него и упекли. А ты здесь?.. — Стал очень пугливым и дёрганным, врач посоветовал пройти здесь курс, — в общих чертах рассказал я. Не хотелось посвящать незнакомого человека в свои проблемы. — И из-за чего же ты стал пугливым? — его зелёные глаза будто пытались просверлить во мне дырку. Я лишь пожал плечами. По его взгляду было видно, что мне не поверили. Не знаю, из чувства такта или ему было просто не так уж интересно, но Гокудера не стал настаивать на ответе. Он просто ушёл. И после этого странного знакомства я больше не пересекался с Гокудерой. Казалось бы, здание не такое уж и большое, и мы должны были хоть раз пересечься в столовой, библиотеке или в саду, но этого ни разу не случилось за прошедшие шесть дней. Две недели моего пребывания в клинике прошли так спокойно и тихо, если не считать знакомство с Гокудерой, что моя жизнь до попадания сюда казалась далёким кошмаром. Я даже начал общаться с другими пациентами, хотя всё так же боялся подпустить кого-то слишком близко. Один из здешних психотерапевтов сказал, что это нормально; меня избивали близкие мне люди, и совершенно естественно, что я пока держусь на расстоянии, боясь повторения этой истории. Он думает, что мне просто нужно больше времени. Я много думал об этом и начал верить в это. Ну или хотя бы надеяться на нечто подобное… Один из медбратьев позвал меня в комнату для встреч. Это было странно, ведь доктор Харада только приезжал недавно, и мне как-то не хотелось идти туда. Интуиция подсказывала то же самое. Однако идти всё равно пришлось. Меня проводили в просторную комнату, где встречались и другие родственники с пациентами. Все вокруг выглядели такими счастливыми, а меня ждало то, чего я так боялся — за столом сидели мои родители. Мама скромно сидела, сложив руки на столе перед собой, а отец что-то набирал в телефоне. — П-простите, а можно я не буду встречаться с ними? — дрожащим голосом спросил я у медбрата. Сердце так и стучало в груди. Мне казалось, что я не смогу сделать больше ни шагу и вот-вот упаду. — Всё будет хорошо, пацан, — мужчина улыбнулся мне и слегка подтолкнул вперёд. — Не волнуйся. Не волнуйся?! Да я в ужасе был, а не волновался! Ничего хорошего в принципе не могло случиться, пока рядом был отец. Ему же плевать, что вокруг несколько десятков человек, он изобьёт меня как раз плюнуть! С каждым пройденным метром мне становилось хуже. Глаза застилали слёзы, которые я нечеловеческими усилиями сдерживал, колени так и норовили подогнуться. Комната будто стала многокилометровой и продолжала удлиняться с каждым моим шагом. Это было к лучшему, не хочу доходить до конца. Страшно. Очень страшно… Но я всё же дошёл до стула и упал на него. — Привет, Тсу-кун, — улыбнулась мне мама. Как же давно я не видел эту её улыбку. Она была такой тёплой и родной, прямо как в далёком детстве. — Привет, м-мам, — я попытался улыбнуться в ответ. Дурацкий голос предательски дрожал. Я сжимал на коленях кулаки, пытаясь отвлечься на боль от ногтей. — Не думал, что вы приедете. — Мы с матерью переживали, проделали такой путь, а ты ещё и недоволен? — отец старался не повышать голос, чтобы не обращать на нас лишнего внимания, но у него никогда это не получалось. Я вздрогнул и вжал голову в плечи. — Я привезла тебе кое-какие вещи, — мама поставила на стол бумажный пакет, пододвинув ко мне. — Как у тебя тут дела? — Нормально. Спасибо, что приехали, но у меня скоро встреча с врачом, надо идти, — я поднялся и хотел взять пакет, но отец схватил моё запястье раньше. — Трёпка с мозгоправом тебе важнее родной матери? — прошипел он, сжимая сильнее запястье. — Это правда, очень важная встреча, я не могу её пропустить, — лепетал я, стараясь не пересекаться с ним взглядом. — Пожалуйста, отпусти, мне больно. Цыкнув, отец отпустил мою руку, и я сорвался с места, боясь разреветься прямо тут. Я выбежал из комнаты и побежал в сад. Подальше от родителей, подальше от людей. Я бежал, пока не начал задыхаться. Лёгкие будто жгло огнём, я тщетно хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. В руке у меня всё ещё был зажат мамин пакет. Когда я его успел забрать? Ладно, не важно. Я сел под огромным деревом и обхватил колени руками, пряча в них лицо. Рука отца будто всё ещё сжимала моё запястье. Я сильнее сжался в комок, надеясь стать таким маленьким, что меня никто не увидит и не найдёт. Слёзы текли по щекам — я не мог их больше сдерживать. Хотелось кричать, но я не буду этого делать. Крик — это мольба о помощи, а мне не нужна ничья помощь. Я просто хочу исчезнуть… Я завалился на бок и свернулся в клубок, натянув на голову капюшон толстовки. Слёзы закончились, мне почему-то стало так спокойно, все чувства просто исчезли. — Пожалуйста, кто-нибудь, убейте меня, — взмолился я. — Я бы убил тебя, но кто мне тогда заплатит? — услышал я голос откуда-то с дерева. Сначала я подумал, уж не Бог ли это просит плату за моё убийство, но голос казался знакомым. — Но у меня нет денег… — Тогда ничем не могу помочь. Кто-то спрыгнул недалеко от меня, заставив меня подскочить на месте. Я поднял глаза и увидел его. Гокудера Хаято стоял прямо передо мной, запустив пальцы в волосы, которыми играл ветер. Похоже, он тоже узнал меня. — Ты чего здесь один? — спросил он, опустившись на корточки. — Ты плакал? Что случилось? — Ничего страшного, — у меня не осталось сил даже на фальшивую улыбку. Я снова прижал к груди колени и обхватил их, пряча лицо. — Всё хорошо. — Не похоже. Посмотри на меня, — он коснулся моей руки. Я рефлекторно вздрогнул и ещё сильнее сжался. — А, прости… Несколько минут мы сидели так. Гокудера заговорил первым. Он положил передо мной свой телефон экраном вниз. — Когда мне плохо, я всегда слушаю эту запись. Мне кажется, тебе она тоже понравится… Из динамика доносились звуки фортепиано. Мелодия плавно текла между нами, переплетаясь с тихим шелестом листьев. От неё на душе становилось так тепло, мои страхи отступали. Внутри появилось такое приятное чувство, оно напомнило мне мамины объятия. От этого в груди кольнуло — хотелось снова ощутить их. — Она очень красивая, — сказал я, подняв глаза на парня. Тот улыбнулся. И слёзы снова потекли по моим щекам. Мне уже не было страшно, только грустно от осознания собственной никчёмности и трусости. Гокудера растерялся и протянул ко мне руку, но остановился, видимо, вспомнив мою реакцию на прикосновения. Не знаю, что на меня нашло в тот момент, руки сами потянулись к парню. Похоже, мне всё-таки нужна помощь… Он ответил объятиями, и я почувствовал себя в безопасности. Я точно знал, что этот странный парень с динамитом не причинит мне вреда. Мне захотелось довериться ему. Слова сами вырывались из меня, а слёзы продолжали катиться по щекам. Всё то, о чём я молчал весь последний год, обрушилось на Гокудеру огромной лавиной. Он ничего не говорил и ничего не сказал, когда я закончил, но я почувствовал, как его руки сильнее прижали меня.