Бог под номером 17

«- А ведь что бы эти мамонты отдали свои бивни добровольно, мне пришлось быть хитрее и притвориться одним из них, ведь я же мастер преображений! К сожалению, по пути к цели я нашел только один рог, и то, другого племени, но они все равно меня приняли за своего, приняв за уникального, однорогого мамонта! Правда, пришлось добираться по колено в мхе и гов… не важно, бредя в непроглядном тумане на вершину горы Найхуйи в стране Вечной Мерзлоты, спасаясь от местного каге Стайлина, чью жену я обнаружил в местных купальнях (бани, кажется) в поисках вдохновения, но то уже нюансы… А рог я добыл лучший, он тебя полностью излечит, дорогой крестник! — Гордо подбоченившись, закончил свой рассказ Джирая. — Кхм… Видишь, ли, Извращенец… Я не болен. — Как-то смущенно улыбаясь куда-то в кружку, произнес блондин, потирая подбитый правый глаз. Заслужил. — Кааак не болен? — Тут же вспылил только утихомирившийся старик. — А вот так, не болен. Есть претензии? — Тут же подбоченился Учиха. — А? Да нет, никаких… — Потерев приличных размеров шишку, ответил седовласый. — Повесим рог на стену. Будет демонстрировать, какой ты добытчик. — Попытался умаслить Эро Санина Узумаки. Получив благосклонный кивок от собеседника, джинчурики наконец расслабился, поморщившись от болевшего зада, по которому не так давно отходили ремнем. Тоже заслуженно, надо сказать. Ведь не рассказать „любимому крестному“, куда ушел, зачем, да еще и подвергнул себя такой опасности, направившись в самое логово преступников S-класса — это надо иметь мозг размером с улиточку. Обратное всей честной компанией доказывали ему долго, задо- и головобитно, нервно, но весело. Зато все со всем разобрались, ситуацию разрулили, Санины влились в коллектив, жизнь начала налаживаться… Ну, пыталась. Не без казусов, естественно.» Два с половиной года спустя — Нет, Сакура, не надо, мне больно! — Потряс своды пещеры вопль блондина. Сидевшие в гостиной и обсуждающие прошедшую миссию, члены Акацуки лишь поморщились, а окиниири блондина переглянулись. Они-то привыкли, им не в новинку. А вот впервые за долгое время появившийся в гостях Собаку, но с семьей тут же вскочил на ноги. Вопль повторился, на этот раз фальцетом. — Сакура, что ты засунула, что так больно?! Зачем оно мне?! — Потому что мне нравится. — Отрезала замогильным голосом девушка. Красноволосый парень с кадзи «Любовь» на лбу тут же попытался кинуться в комнату к парню, но его перехватил покачавший головой Итачи. — Учиха, пусти, у вас под носом Наруто насилуют, а вы даже не шелохнетесь! — Прорычал мгновенно выведенный из себя джинчурики однохвостого. Только открывшего рот брюнета перебил еще один возглас. — А это что такое? Нет, вытащи это из меня! Я не баба, мне некуд… АААА! И гробовая тишина. Тут уже и сами нукенины напряглись, медленно вставая на ноги. Но вот дверь в комнату Узумаки медленно открылась и из нее выплыла довольная жизнью куноичи, выбирающая выдранные пряди из зубьев гребня. — Харуно, я тебя ненавижу и никогда не прощу. — Провыл выползший следом за ней блондин, ощупывающий объемную дульку где-то на макушке, закрепленную продолговатой фигурной трубочкой и украшенную забавным цветком лилии на шпильке. Убедившись, что скальп на месте и получив по рукам за попытку выдернуть цветок, джинчурики добавил. — Дернул же меня черт отрастить волосы до жопы. — И я тебя люблю, придурок. И что ты там отрастил… Так, пара прядей на затылке и гнездо воронье на остальной головешке. — Фыркнула девушка, садистски загоняя шпильку покрепче. — Ну отрастил и отрастил, чего ты к ним прицепилась? Собирал их в низкий хвост и прятал за одеждой, никто и не видел! — Смирившись с бабьей прической, выдохнул ее визави. — Да как такую красоту прятать можно?! Раз отрастил, так носи с достоинством! А то возвращаюсь через два года, а у тебя на голове Четвертая мировая случилась. — Показательно поправив два длинных розовых хвоста и с трудом запахнув вырез кофты на неожиданно выросшей до третьего размера груди посильнее, нравоучительно парировала девушка. Не найдясь с ответом, Наруто с тоской обвел помещение васильковыми глазами и, обнаружив новую жертву, с двойным запалом рявкнул: — А все ты, Учиха, виноват! Дернул же меня черт поспорить с тобой. Приспичило ж тебе видеть меня длинноволосым! Хорошо хоть теперь на миссии могу с тобой ходить… Вот теперь сам мне волосы и заплетай. — Да без проблем. Но… — Пожав плечами, произнес брюнет и посторонился, открывая вид на стоявшего позади шиноби. — Ты лучше сюда глянь. — Гаара! — Радостно воскликнул тут же остывший джинчурики и кинулся к своему собрату. Уже вися на шее смущенно улыбающегося парня, он облегченно выдохнул. — Как же хорошо, что все обошлось. И вправду, за последние два с половиной года пропало целых три носителя биджу. Прервалась поддерживаемая связь с Югито Нии, джинчурики двухвостой Мататаби, Роуши, джинчурики Йонби и семихвостым Чоумей, хотя и труп его носителя, Фуу, найден так и не был. И это не считая собранных раньше Акацуки трехвостого Исобу и пятихвостого Кокукоу. К вящему ужасу остались на свободе только Кьюби, Гьюуки, Шукаку и Сайкен. С джинчурики последнего, шестихвостого, Утакатой связь удалось установить только недавно, тот весьма умело скрывался и при обнаружении чуть не убил отправленных за ним Какудзу и Дейдару. К счастью, вовремя подоспел Хидан и на доступном ему языке пояснил, кто враг, кто друг, а кто за порчу полюбившегося казначея просто по доброте душевной оттяпает дурную головешку. Поняли, приняли к сведению. Естественно, брюнет слабо поверил в бескорыстные цели отступников, но тут напали пошедшие по следам ищейки Мадары, от которых парня защитили именно они, что и переломило чашу весов доверия. Договорились, что тот в ближайшее время переберется в логово нукенинов непосредственно под лисиное крылышко Кьюби, где на данный момент безопаснее всего, но с того обещания уже шел месяц, а от шиноби не было никаких вестей. Это пугало, ребята готовились к спасательной операции, сдерживало лишь то, что добираться от схрона Шестихвостого довольно-таки долго и Акацуки с Утакатой могли просто задержаться в пути. Киллер Би, джинчурики восьмихвостого, отказался покидать деревню напрочь, хотя все же уехав куда-то в неведомые дали по приказу своего брата и Райкаге по совместительству. Его организация обнаружить так и не смогла, что с одной стороны радовало, ведь тогда и Мадара остается с носом, но с другой настораживала, ведь это ископаемое поиски вряд ли прекратит, а контролировать ситуацию нет никакой возможности. Гаара был посвящен в ситуацию самим блондином сразу после пропажи Мататаби, то-есть раньше всех, побывал один раз в логове организации на свой страх и риск (а точнее слезные уговоры одного назойливого блондина), пообещал утрясти бюрократическую часть вопроса переезда из деревни, ведь, к всеобщему удивлению, он был первым претендентом на пост Кадзекаге после гибели предыдущего, доказав свою рассудительность и талант к управлению в свои четырнадцать-шестнадцать лет, и перебраться к ребятам, любезно отказавшись (читай, послав трехэтажным матом, Хидан плохо влияет с первой же встречи) от такого заманчивого поста. Решение этого вопроса растянулось на целых два года и очень сильно повезло, что за это время ничего серьезного не произошло, хотя парня с периодической сменой охраняли все нукенины. Но вот все вопросы были решены и за Однохвостым послали Итачи в команде с Сасори, которые в кратчайшие сроки привели парня в логово. Вместе с ними увязались и его брат с сестрой, Темари и Канкуро, которых ребята помнили еще с экзамена на чунина. Те, в свою очередь, были знакомы со всеми по прошлому приезду, поэтому никакой агрессии не проявляли, расслабленно сидя среди окиниири блондина и иногда перекидываясь короткими репликами с кем-то из них. — Мы вернулись. — Завалились в помещение уставшие, подранные и грязные нукенины, ведя в треугольнике Шестихвостого, рассматривавшего у себя в руках небольшую дудку на предмет повреждений. — Дей, Хидан, Какудзу, наконец-то! — Тут ж вскрикнул Узумаки, кидаясь к длинноволосому блондину, который, кстати, пол года назад все же решился стать седьмым окиниири. Ужился, видите ли, с остальными и понял, что уж лучше быть одним из них, живя рядом с предметом воздыхания, чем где-то в сторонке тужить по недоступному. — Вау. — Раздалось в радостной идиллии откуда-то позади. Все тут же обернулись к источнику звука. — (Цензура), (цензура), (цензура), я ж говорил, (цензура), он умеет говорить, (цензура)! А то как со (цензура) стенкой общался! — Высказался стоявший дальше всех Хидан, который не так давно телепатически пожаловался на Цучигумо, ведь тот даже в процессе переговоров ни слова не произнес, а только саркастично дергал точеной бровью. Наслушались матов, правда, все, ведь в порыве гнева джашинист не задумался, кому телепатирует и жаловался в общую связь. В тот момент Наруто впервые пожалел, что решил усовершенствовать свою технику, создав весьма стабильную связь между подключенными к ней людьми, которым вводилась под кожу специальная печать, не зря же Узумаки активно изучал клановое фуиндзюцу. Так с минимальными затратами чакры между друг другом и со всеми в целом могут общаться мысленно все члены Акацуки, окиниири, Санины и Сакура, не особо заморачиваясь расстоянием и глубиной дебрей, куда они могли забрести. Это сильно облегчило жизнь, но техника еще требует доработок, ведь проснуться посреди ночи от вопля какого-то придурка без возможности заткнуть, не убив при этом, мало удовольствия. Да и иногда связь могла оборваться по тем или иным причинам, что тоже спокойствия не добавляло. Но тут из мыслей блондина выдернул резкий рывок и ощущение чужих конечностей на талии. Вернувшись в реальность, Узумаки с удивлением обнаружил у себя перед самым носом чужие золотистые глаза, внимательно всматривающиеся в омуты джинчурики. — Какой милашка. — Озадаченно произнес брюнет, не обращая больше ни на что внимание. А зря. — Эй-эй, ты чего, полегче! — Тут же отреагировал Узумаки, ладонью упираясь в грудь парню и отодвигаясь назад, отчетливо услышав за спиной множественное рычание. Если окиниири кое-как смирились с присутствием друг друга, сдружившись, то посторонних к Наруто если и подпускали, то с огромной неохотой, иногда скандалами или молчаливым бойкотом, а вот такие откровенные лапанья вызвали вообще неуемную и, что самое забавное, коллективную ревность, результатом которой была не одна отправленная в больницу тушка очередного воздыхателя мальчишки. Как бы сейчас Шестихвостый не огреб… Оценив повышающийся градус напряжения за спиной, голубоглазый доверительно наклонился немного вперед и шепнул краткое. — Беги. Тут уже и сам Утаката расслышал утробное рычание шестерых не очень уж безобидных шиноби, медленно встающих со своих мест. Оценив ситуацию по своему, Цучигумо резко наклонился, закинул джинчурики себе на плече и драп… Тактично отступил за пределы помещения, предпочтя обществу разъяренных мужиков компанию такого занимательного мальчика где-нибудь в укромном месте. Остановлен молодой мужчина был неожиданно — точным ударом тяжелого кулака между глаз. — Это я что-то не поняла. Что за хмырь лапает мне крестника и куда смотрят эти его мужланы? — Изящным движением отряхнув руку, произнесла вышедшая откуда-то из кустов Цунаде. — Баа-чан, ты мне только что Шестихвостого покалечила. — Схватился в ужасе за голову поднятый вышедшим оттуда же Джираей блондин и посмотрел на раскинувшегося в беспамятстве брюнета, привычно уклоняясь от прилетевшего подзатыльника собеседницы. Ну не любила она, когда ей напоминали про ее годы, не любила. — А вдруг он коньки отбросит? А мы ему обещали полную безопасность, между прочим! — Не отбросит, я его нЭжненько приложила. — Для пущей убедительности попинав свою жертву изящной ножкой (ведь не скажешь, что бабуле за пятьдесят перевалило) и получив жалобный стон, блондинка поправила два длинных хвоста и из ниоткуда достала маленькую глиняную бутылочку, тут же к ней прикладываясь. — Тебе не предлагаю, маленький еще. А вообще он сам виноват, я твою честь отстаивала, мелкий. И кивнув головой, передала подозрительную емкость стоявшему рядом Извращеному отшельнику. — Сенсей, вы вернулись! — Вылетела из пещеры радостно раскинувшая руки Сакура. Налетев на свою учительницу, куноичи тут же ее обняла, утыкаясь женщине в немалый бюст. Глаза наблюдавшего эту картину Санина маслянисто заискрились, но тут же собрались в кучку и грозно уставились уже на своего ученика. — Кстати, да, Наруто, ты выучил то, что я тебя просил перед недельным запо… Недельной миссией? — Ой… POV Наруто С этими всеми переживаниями я напрочь забыл про задание Эро Санина! Он же, когда уходил на неделю с баа-чан, дал «домашнее задание», а оно у меня просто вылетело из головы в подготовке к прибытию двух джинчурики. Вообще, если уж думать откровенно, то из старика получился отменный учитель. Еще с его прихода в штаб было видно, что тот не ради праздного любопытства решил найти крестника после моего ухода из родной деревни. И ведь знал же, чем меня занять! У меня даже мысли не было, что так похожий своим раздолбайством на меня, Джирая имеет в рукаве сотню тузов. А когда старик узнал в Нагато своего бывшего ученика (скандал был знатный, Эро Санин был искренне уверен в смерти всей троицы) и дядя поведал, а потом и продемонстрировал в спарринге, какой мощью обладает тот, то даже Итачи с опаской общался с сенсеем, не рискуя выходить с ним тет-а-тет. А учил он меня… Сензюцу. Точнее его тотальному контролю, ведь увидев, как в меня беспрепятственно вливается тонна энергии света и воздуха, а дальше никуда не используется, более того, не контролируется, пришел в тихий ужас. Пришлось ему даже рассказать про свою божественную, мать его раз эдак, тайну. Крестный, конечно, был в шоке, но потом пришел в неописуемый восторг, решив в процессе обучения на мне экспериментировать с техниками, на которые не хватало даже его колоссального резерва. Но, что самое обидное и в то же время увлекательное, в памяти предков нет ни одного хоть мало мальски серьезного упоминания работы с сенчакрой в том объеме, в котором работают Санины. Так что, как говорится, учись, милочка, сам. А учеба давалась поразительно тяжело, даже с учетом работы ресугана, ведь эта стихийная белиберда не поддавалась никакому логическому объяснению, но работала же! Начали мы с того, что подбирали челюсть старика — расенган я показал во всей завершенной красоте, еще и в нескольких интерпретациях на тему, просто даже не задумываясь, какую именно энергию использую, ориентируясь чисто на память предков. А как удивить-то хотел, как хотел… Поэтому решили начать с попыток контроля потока постоянно прибывающей энергии. Провалились. Причем с треском. Если относительно малые потоки я умею контролировать очень даже недурно, то большие… Стихийное бедствие и только. Для примера, когда я попробовал влить в расенган вместо привычной чакры и немного чакры ветра сенчакру в чистом ее виде — чуть не лишил Акацуки дома, благо, снес только часть верхушки горы огромным зазубренным торнадо. На это сенсей только почесал увеличенный в режиме Мудреца нос и тяжело вздохнул, под расписку перед дядей утащив на гору Мьебоку, которую я чуть не сравнял с землей и не довел до инфаркта местного жабьего царя. Меня, конечно, заверили, что у них были деб… уникумы и похлеще, но я не поверил. Зато подписали контракт с жабами (Джи хотел, что бы у меня хоть такие тылы были) и хоть какой-то, но концентрации таких огромных потоков я научился. Теперь вот Извращенец озадачил меня заняться изучением вхождения в режим Мудреца, показал основы концентрации и свалил в туман вместе с Цунаде, а ведь сама бабуля буквально только на днях вернулась после полутора годичного отсутствия с Сакурой, которую взяла в ученики после обнаружения ее тяжелой руки (на мне обнаруженной, кстати) и целительских способностей (опять же, на мне). Теперь, кстати, Харуно активно тренирует свое лечение на всех, кто попадет под руку, будь то живые шиноби или Хидан с Какудзу, которые уже прокляли свое бессмертие, предпочтя легкую смерть, чем эти вечные пытки от не в меру активной целительницы. Первому, кстати, на последней миссии бошку оторвало, так Сакура чуть ли не пищала от восторга, обещая прирастить назад без единого шрамика. Кривоватая широкая полоса, опоясавшая шею шрамом милостиво решила не считаться. А я… А что я? А я уже даже водопад для медитаций-тренировок нашел, даже плавки достал… Но тут вся эта кутерьма с новыми гостями и стало как-то не до этого. Так что выхлопочу я сейчас заслуженно. Конец POV Наруто — Секси, но Дзюцу! — Неожиданно раздалось многоголосное из убежища, повалил густой сизый дым. И тишинаааа… — УЗУМАКИИИИ!!! — Загрохотало из тумана. Оценив риски и увидев закатывающих синхронно рукава Санина и вышедшего из этого самого тумана дядю, блондин решил тактично смыться в неведомые дали, попросив только в процессе забега от агрессивных родственников подлатать Шестихвостого хоть кому-то. — «Наверное, ребята все же решили показать Нагато мою технику… Не стоило их учить этому, да?» — «Узумаки, ты не исправим» — Прохрипел давящийся смехом Кью. *** — А между прочим шикарнейшая техника. — Обиженно прогундосил все же пойманный (спустя часов эдак пять, правда) джинчурики, прикладывая в пострадавшему органу обоняния мешочек со льдом. И, нет, нос пострадал не от рук дорогих сородичей, те отходили его только по многострадальной заднице, а просто очень смачно перецепился через какую-то корягу и ласточкой улетел в ближайшие кусты, где и поцеловался с родной земелькой. И это уже не учитывая получасовую матерную речь от парня, когда тому из зада сжалившаяся Конан выдирала десяти сантиметровые колючки. Ведь ни разу не повторился, зараза голубоглазая! Даже Хидан уважительно на эту тираду присвистнул и записал на руке пару новых оборотов. — Тебя вообще надо изолировать от общества, чудовище, ты развращаешь все, что движется, а что не движется, то двинешь и извратишь. — Идентично гнусаво парировал красноволосый, прижимая к лицу такой же мешочек. Нагато повезло меньше, пяткой в лицо от брыкающегося племянника — такое себе удовольствие. — А что сразу я? Это меня развратили, между прочим, я тут жертва обстоятельств! Твои же люди и извратили. — Обвиняюще тыкнув пальцем в невинно смотрящего в потолок Учиху, огрызнулся тот, с мировой скорбью смотря на окончательно нагревшуюся тряпку. И скосив глаза на пострадавший нос, оценивая его ровность, уже более едко добавил. — И вообще, вот возьму и Гарем, но Дзюцу покажу, посмотрим, как ты перед Конан кровь носом объяснять будешь. — Наруто! — Тут же возмутился мужчина и покосился на свою возлюбленную. Характерно оттопыренный кулак был красноречивее любых слов. Так за беззлобными подтруниваниями и перебранками вся честная компания обсудила дальнейшие планы, расселила новоприбывших (поставленный на ноги Утаката подозрительно часто выспрашивал местонахождение комнаты блондина, но узнав, что с тем в комнате спять все окиниири, перевел интерес в пассивную форму), вспоминания веселых моментов дня и жизни, и многое другое. Незаметно для всех солнце скрылось за горизонтом, скрывая зал в полумраке, на безлунном небе появилась россыпь далеких звезд, а начавшие клевать носами уставшие ребята разбрелись по комнатам, готовясь к долгожданному сну. День был насыщенным, с этим не поспоришь. Но кто сказал, что конец дня наступил? POV Наруто Знаете, есть такое странное чувство, когда ты идешь в нужном, выбранном заранее направлении. Спокойно, не спеша. Уверенно, не сворачивая. И в то же время будто идешь на гильотину. Но ты четко чувствуешь под босыми ногами ворс ковра, а в конце коридора тебя ждет проем кухни, не более. А чувство вьедливо давит на черепную коробку, режет невидимым скальпелем глаза, оседает крупицами песка во рту, терпким привкусом необоснованной обреченности где-то глубоко в трахее. Но мозг упорно твердит, что все хорошо, никаких предпосылок для чего-то плохого нет и не было. В кожу впиваются иголочки того самого шестого чувства, от которого волосы на загривке становятся дыбом, в ужасе распахиваются глаза. Что же может быть такого страшного в нескольких шагах, банальном желании выпить стакан воды? Ничего. Совершенно. Все давно уже спят, а ты просто хочешь выпить этот чертов стакан воды. Но что-то же побудило проснуться? Три шага и пальцы ног зацепит искусственный луч лампы у самого порога. Три шага по заточенным гвоздям обреченного кошмара, когда нет возможности даже позвать на помощь. Ведь это необоснованный страх? Ничего страшного в этих трех шагах. Три чертовых шага. Один. Два. Три. Глотку перерезает тугой леской самого опытного убийцы — господина Случая. Голова отделилась от шеи, улетела куда-то в темноту, которая закрыла своими мягкими руками этот извращенно прекрасный вид. Но нет, остекленевшие глаза все так же смотрят на несколько метров прямо и немного по диагонали, на тумбочку, с которой кто-то немного глупый забыл убрать разделочную доску. Лучше бы это были трупы. Ведь мертвые не могут перебирать тонкими пальчиками черные распущенные волосы. Мертвые не могут приобнимать за талию, поддерживая, сдвигать неловким движением кусок деревяшки, чей жалобный скрип в уютной тишине раздался особенно громко. Уставший мозг механическим голосом сообщил, что закончил обработку данных и готов выдать результат. Нара Шикамару полусидит на мраморной поверхности столешницы и упоенно целует прижавшуюся к нему Собаку, но Темари. Получено, обработано, принято к сведению. Впервые зараженное пока только семью вирусами сердце подало признаки беспокойства и возможной будущей поломки всей системы. Включить антивирус? Локально. Механика движений суставов человека всегда поражала. Как с виду такие хрупкие сочленения могут поднять такой вес руки, заставить кисть пробить грудную клетку, вытащить наружу проекцию перекачивающей кровь мышцы? Словно достал настоящее. Кровь на пол не капает. Зачем? Иначе утром придется отмывать. Незачем тратить время на такую мелочь. Отметить вздрогнувшие плечи хозяина вируса, его ответный взгляд. Обратить внимание на весьма материальный канал, соединяющий грудную клетку Нара Шикамару и полупрозрачное бьющееся сердце в руках. Кинуть ненужную дрянь. Выйти, сделав отметку в памяти вытащить из спины торчащий нож. Ах да, его никто не видит. Тогда пусть побудет. Напоминанием. Конец POV Наруто *** — Его нигде нет. — Устало. Взмылено. Обреченно. — Ищите, он бы не бросил все. — Жестко, развернув много раз помятый клок бумаги. Вчитаться сотый раз в ровный почерк, знакомый до рези, автора не перепутаешь. «Его отпустит через три дня. Чакрой не запитывать. Канал не трогать. Усохнет и отвалится. Не искать. Спросить у остальных, кого и когда отпустить. Приду сам. Если не сдохну.» — Что же ты творишь, придурок малолетний? *** По бурному склону водопада улетели еще одни клочки глянцевой бумажки, на этот раз там, где ему и еще двум по шестнадцать. Ранее улетело похожее фото годичной давности. На них они слишком счастливые, прямо тошно. За прилипшими перед глазами прядями тяжело рассмотреть следующую. Ах, точно, пародировали случайно найденное фото отца в венке, любимое когда-то матерью. В далекой глади озера поочередно утонуло его лицо, следом Дейдары, потом уже отца. Следом, без перебора, полетело еще с десяток мимолетных фотографий. Не надо было дарить Дейдаре фотоаппарат. Впрочем, какая разница? Неделю назад он выгнал прогуляться Кьюби. Неделю назад заблокировал печать телепатической связи. Неделю назад сел в позу лотоса под водопадом в сотнях километров от возможного источника боли. Без заботливого брата легкие еще на третий день начали гореть лихорадкой. Какая разница? Найти его не должны, сдохнуть он не должен. Поэтому случайно в приступе удушающей боли активированный режим Мудреца стал постоянной отдушиной. Он готов был провести в этой неожиданной гармонии с природой вечность. Прирости к выступу скалы, самому стать камнем и порости столетним мхом. — Что? — Не открывая глаз. В принципе, даже долго копались. — Он сам гоняет чакру через канал. Не отпускает. Лихорадит. Высокая температура. Ничем не можем сбить. Он при смерти. Они послали правильного человека. Только она знает, куда надо бить и не промахнется. Знает, каким надо сказать тоном. В каком соку подать информацию, где преувеличить, а о чем смолчать. Но так и не сказать ни слова лжи. И вправду, умирает. — У вас есть Хьюга. Пусть перекроет каналы. — По сути, бессмысленная попытка увильнуть. Но они послали правильного человека. — Он умирает, Наруто. Ладно. И так слишком долго копались. *** — Сто девяносто семь… — Сто девяносто восемь… Шальные ухмылки, больше похожие на оскалы, синхронно растянулись на губах подрывника и казначея, но синхронный пинок от сидевших на их спинах Сасори и Хидана тут же вернул к прерванным отжиманиям наперегонки. Хоть что-нибудь, лишь бы не думать. О умирающем за стеной друге, о почти исчезнувшем сознании любимого существа. Затравленно, не поднимаясь, проследить взглядом за прошедшей мимо почти пустой оболочкой этого самого создания. Главное, смолчать, а то ведь может сорваться и уйти, послать свою добродетель к черту, дотронуться до чуть ли не материального тесака между некогда красивыми, а сейчас волочащимися по земле грязно серыми крыльями, и уйти туда, откуда его даже Пейн не выколупает. Главное — молчать. Выскочившие с кухни окиниири так же молча проводили взглядом ссутуленную спину, кто-то побежал к собравшимся у Пейна в кабинете Акацуки, зовя всех в зал. Все замерло в тяжелом ожидании. *** POV Наруто Устало подогнуть колени и всей массой упасть на так некстати подвернувшееся крыло. Кажется, хрустнула перепонка, но физическую боль даже не чувствуешь, может быть потом восстановится, надо же как-то долететь назад. Сейчас важнее другое. Даже мысли в голове не было, что второй удар в спину будет фатальным. Ах, да, наивно первое орудие, подозрительно смахивающее на катану, оставил у дедушки. Глупый, ничего не скажешь. А ведь именно от него я ждал удара меньше всего. Окинул взглядом комнату. Темно, затхло, один футон и два тела: одно у стенки, второе где-то посередине. Одно мое, другое трясет в лихорадке. И какой-то моток чего-то пульсирующего и неопрятного у самого сердца. Ах да, та самая дрянь. — Как думаешь, кому из нас сейчас хуже? — Тихо и безразлично, вертя в наконец-то задрожавших руках веер. Надо было оставаться на водопаде. — Предполагаю, что мне. — Произнес весьма бодрым голосом мой визави, не открывая глаз и притягивая дрянь к себе поближе, словно защищая ее от меня. — Не угадал. — Дать вееру выскользнуть из ослабевших рук. — Если бы ты не упрямился, то через три дня уже курил бы сигареты на коленях Тем. А кто лишился канала, тот остается с этим чувством на всю жизнь. — И между прочим добавил. — Обычно боги вырывают сердца не у себя. — Хочу сдохнуть, раз ты такой кретин. — Тихо и надломленно. — Завидовал камню рядом с собой на водопаде. — Фыркнув, тут же парировал. — … Твоя взяла. — Впервые вижу его глаза. Больные, лихорадочные, потухшие. Даже при его безграничной лени именно глаза сияли жаждой жизни. По крайней мере так было раньше. Тишина оглушала. Хотелось встать и уйти. Для начала непослушными руками перекрыть потоки чакры этому конченному и точно уйти. Но тихий шорох и доверчиво тыкнувшийся в живот нос прогнал малодушную мысль. А он даже не сменил позу, кое-как примостившись на моих дрожащих от подступавшей боли бедрах и зарываясь лицом куда-то в районе спирали печати. Видимо, тишина давила не только на меня. — Я не хотел этого. — Я видел совершенно другое. — Ооо, насколько ядовито прозвучала фраза, прямо сам себе завидую. — Темари мне еще в прошлый раз говорила… — То ли придушенный свободной майкой стон, то ли болезненный всхлип, но силы продолжить нашел. — Что я ей нравлюсь. Проблематично. У меня ты… был. Снова тот же странный звук, непривычный из его уст. Последнее слово звоном отдалось в ушах. — Что имеем — не храним, да, Нара? — Снова та же кислота в тоне. — Видимо. — Скорее почувствовал, чем увидел нервный рывок плечом. — Она попросила всего один поцелуй. И обещала отстать. Один же поцелуй — не измена? — Где один, там второй, третий… А там я уже крестным буду? — Да что же все ядовитее и ядовитее? Почему не нейтрально, как было задумано? — Нет. Всего один. Гребанный. Поцелуй. — Наверное, я никогда не слышал столько разных отголосков эмоций в этом недавно таком родном голосе. — Родной, прости. Вздрогнул, рывок скрыть не удалось, бедра обхватили руками. — Ты, как наркош, подсел на мою чакру. — Презрительно и брезгливо. Может хоть так этот гениальный мозг заработает и оставит меня в покое. — Ты жалок. А я изначально предупреждал. — Жалок. — И даже не спорил. — Только подсел на тебя. — Еще одно слово гвоздем в крышку гроба моего самообладания. Давай же, добей. — Прости, любимый, или дай уже сдохнуть. Незаметно по щеке стекла слеза. Видимо, этот гвоздь был последним. Я шел перекрыть чакру. Выслушать или оправдание, или ленивое «проблематично», или холодные удары словами, тупо заблокировать каналы и зарыться куда-нибудь поглубже, в какую-то щель малоизвестной горы, и не отсвечивать. Но я не ожидал простого извинения и просьбы дать загнуться окончательно. Либо это его изощренный план, либо Шикамару сошел с ума. Смотрю на неравномерно пульсирующую серыми кляксами истончившуюся нить канала, немного сгибаю колени, приподнимая тело и утыкаюсь носом куда-то в шею брюнету, неосознанно пропуская сквозь пальцы словно поседевшие от пыли темные пряди. Видимо, ни разу не менял позы. Лежавшие на бедрах руки мелко вздрогнули. — В первый и последний раз. — Тихо, на грани слышимости, со стальными нотками в ломаном тоне. А в ответ вымученная улыбка в торчащие ключицы и поразительно нежные пальцы, аккуратно толкнувшие призрачное сердце мне в грудь, одновременно почти безболезненно извлекая снова ставший эфемерным нож и откидывая его куда-то в угол. Вырубились мы так же, даже не меняя неудобной позы. И слышать истерику узнавшей о моем возвращении Темари нам совершенно необязательно, как и о ее поспешном решении покинуть сию гостеприимную обитель. Хорошо хоть Гаару с собой не потащила. Но все вопросы уже завтра, а сейчас спать, спать, спаааать… Конец POV Наруто *** … А на утро взмыленный Паккун доставил письмо из Конохи, тут же кидаясь к разместившейся на диванах всей компании, до этого момента мирно беседующих о вчерашнем. Вскрыв конверт, Наруто достал два сложенных листа. Развернув верхний, блондин одними губами прочитал единственное слово, быстро начерканное рукой Хатаке: «Возвращайтесь». Развернув второй, он с удивлением переглянулся с наблюдавшими за ним парнями и вчитался в вырезку из утренней коноховской газеты: «Ужасная участь постигла деревню Листа. Сегодня утром в своем доме была обнаружена убитая этой ночью семья Третьего Хокаге Сарутоби Хирузена. На месте трагедии так же заметны следы попыток сопротивления сына Хокаге, джонина Сарутоби Асумы, который, видимо, в смертельном бое смог победить нападавшего, погибнув за свою семью. Убийцей официально признан исчезнувший более трех лет назад Учиха Саске, чье тело было найдено недалеко от места преступления в изувеченном состоянии. Следствие все еще ведется, похороны назначены…» Сердце джинчурики пропустило удар. — Собирайтесь, мы возвращаемся в Коноху. Саске…