Там, где не светит солнце

- Как говорил Борхес, в литературе существует всего четыре сюжета. – Уголки губ говорящего чуть приподнимаются, но глаза остаются слишком холодными, чтобы это выражение можно было принять за полноценную улыбку. Джон смотрит на сцепленные в замок руки и усмехается. Визиты Майкрофта всегда носят какой-то общепознавательный характер, беспредметностью и намеками напоминая скорее танец, чем полноценный разговор. А Джон не умеет различать полутона. Он не любит жонглирование ядовитыми клинками, вязнет в паутине невысказанных слов и потаенных смыслов. И каждый раз безуспешно пытается понять, что именно хочет сказать Майкрофт, прикрывающийся витиеватыми оборотами и примерами из древнегреческой литературы. Туманность Андромеды могла бы позавидовать его умению спрятать истинный смысл за шелухой пикировок и полуправд. – Это там где «Месть», «Любовь», «Самопожертвование»? – Джон говорит наугад, первое, что вспоминается из курса литературы в школе. - Почти, - Майкрофт не меняет позы, не меняет выражения лица и только отполированная ручка зонта в его руках, чуть покачивающаяся в такт словам, выдает, что он тоже испытывает какие-то эмоции, помимо предусмотренных государственным протоколом номер как-там-его. – О штурме и обороне укрепленного города. – Он загибает пальцы, перечисляя. - О долгом возвращении. О поиске. О самоубийстве бога. Джон утомленно откидывается на спинку кресла. - Майкрофт, к чему все это? Каков подтекст? - Все просто, Джон, - Майкрофт чуть наклоняется вперед и насмешливо сообщает, - оставим в покое разговоры о высоком. Шерлок по-прежнему отказывается от посещения психиатра. И ему по-прежнему снятся кошмары. Что вы будете с этим делать? Это все слишком неправильно. Джон не смотрит в излишне понимающие глаза Майкрофта и говорит. – Перестаньте воспринимать меня как курс таблеток. Чересчур внимательно разглядывает блики света на стене и говорит. – Все сложнее, чем кажется. Глубоко вздыхает, смотрит Майкрофту прямо в глаза и говорит. – Возможно, я не подхожу для этого. - О нет, Джон, - Майкрофт улыбается самой обворожительной своей улыбкой, припасенной исключительно для особых случаев, - вы подходите именно потому, что вам не все равно. Это все слишком неправильно. - Боюсь, мне слишком не все равно, - почти неслышно отвечает Джон. - Не буду вас больше задерживать. – Майкрофт поднимается с кресла, перекидывает пальто через руку, задумчиво смотрит на Джона, склоняет на бок голову. – Просто имейте в виду. Несмотря на то, что наговорил вам Шерлок, несмотря на то, что думаете вы сами – я действительно забочусь о нем. И именно поэтому я согласился с вашими аргументами. И Джону остается только проводить взглядом уходящую фигуру, как всегда бросившую напоследок «Не провожайте, выход я найду». Еще бы. *** Это все слишком неправильно. Шерлок стоит в коридоре, поджимая замерзшие ноги, и держится за ручку двери. Двери в комнату Джона. Он не помнит своих снов. Почти никогда не помнит. Это иррационально. А этот – запомнил. Огненное марево поглощает вселенную. Поглощает тебя. Оно так близко, что чувствуешь его опаляющее дыхание. Ты беспомощен. Бесконечный лабиринт, а ты бежишь вперед, не разбирая дороги. Сзади тебя – все исчезает. Можно двигаться только вперед. Не помнишь, что ищешь, но точно знаешь, что ты должен это найти. Твоя жизнь зависит от этого. Оно в центре лабиринта. Огонь все ближе. Он лижет пятки, заставляя бежать еще быстрее, заставляя сердце отчаянно биться, а крики – застревать в горле. Ты почти добегаешь, кажется, протяни руку, и ты схватишь то неуловимое, что прячется от тебя. Оно так близко, ты почти касаешься его кончиками пальцев. Яркая вспышка света и тихий стон. Джон. Ты распахиваешь глаза. Вопрос: дружба предполагает возможность разбудить в пять утра из-за кошмара? Он проводит пальцами по прохладной латуни. В голове, неcмолкающим ни на минуту ураганом, проносятся доводы, рассуждения. Бесчисленное количество возможных вариантов. Опускает руку. Поворачивается и уходит к себе. *** - Боже мой, Сфинкс! Да тебя не узнать! Ты что, на курорте отдыхал? – И изумленного Шерлока хлопают по плечу, осторожно отставляют в сторону и протискиваются мимо. Характерные отметины на пальцах выдают снайпера. Многочисленные награды – очень хорошего снайпера. Не привык носить парадную форму. Только прибыл в Лондон, зашел в гостиницу, чтобы оставить чемодан и сразу направился сюда. Не женат. Постоянного партнера нет. - Кто такой Сфинкс? – И Шерлок делает неосознанный шаг назад, вглядываясь в промелькнувшие на лице сначала недоумение, потом озарение, потом понимание. - Я и забыл. Джон же предупреждал. – И на него начинают смотреть как на человека с редким увечьем. Любопытно и брезгливо. – Ты же все стер… - Ричард! Мать твою, Ричард! Какими судьбами? – Джон влетает в комнату с грохотом и криками, мешая сосредоточиться, прерывая нить рассуждений. - Джон, да ты отъелся на гражданке, я смотрю! – И Ричард стискивает в медвежьих объятьях ничуть не возражающего Джона. Когда все приличествующие случаю приветствия остаются позади, Ричард рассказывает, что его переводят в другую часть и он, пользуясь возможностью, выпросил отпуск на несколько дней, повидать родных. И по дороге заехал в Лондон. А раз уж он тут… Десять минут спустя на лестнице стоит Джон, облаченный в парадную форму войск Ее Величества Королевы. Он оправляет китель, прилаживает фуражку, и чуть смущенно улыбается, глядя на застывшего Шерлока и одобрительно кивающего Ричарда. А затем весело хохочет, когда Ричард выкладывает план на сегодняшний вечер. Встретиться с остальными ребятами. Не думать о Шерлоке. Направиться в бар. Не думать о чертовом Шерлоке. Как следует напиться, вспоминая былое. И даже не вспоминать о Шерлоке. Пойти к девочкам. А там точно мысли о Шерлоке будут весьма неуместны. *** Он возвращается рано. Непозволительно рано, - как прокомментировали его бегство друзья. Но Шерлок, видимо, так не считает. Он встречает его упреками, претензиями, а потом и вовсе – убегает на очередное дело. И Джон, одинокий, несчастный и, будем откровенны, совсем чуть-чуть пьяный, падает, как был, на диван и крепко засыпает, обнимая подушку, его подушку… Нет, об этом он думать не будет. Не сейчас. *** Эмоции кружатся вокруг его разума, будто черные химеры, стараясь проникнуть внутрь и посеять хаос на своем пути. Алгоритм был отработан до автоматизма. Каждый раз, когда такое происходило, Шерлок находил и стирал причину. Удалял ее. Но сейчас, когда эта причина мирно готовила чай на кухне, помогала в расследованиях и как-то незаметно стала частью всей жизни, совершенно не хотелось этого делать. Шерлок был уверен, что подобное мирное сосуществование могло продлиться вечность. Но Джон стал периодически являться ему во снах. Обрывками неизвестных воспоминаний, шепотом стертых мыслей, облаком непонятных чувств. И Шерлок не знал, что с этим делать. То, что он стирал из памяти, никогда не возвращалось. До сих пор. Шерлок ненавидит полутона еще больше, чем Джон. Поэтому, когда молчать уже невозможно, когда он окончательно запутывается в реальности и снах, в доводах и измышлениях, он делает первый шаг. Подходит, долго и изучающе смотрит на Джона, отчего тот чувствует себя крайне интересной лягушкой под микроскопом, и требовательно спрашивает: - Что-то произошло между нами? В Афганистане? Почему я это стер? - Ничего такого, о чем тебе было бы стыдно рассказать маме. – Прямой вопрос, прямой ответ. - Но почему я это стер? – Молчание. - Майкрофт попросил тебя быть здесь? - Скорее я настоял. – Джон хмыкает, вспоминая, как аргумент весом почти в два килограмма просвистел угрожающе близко от черепа Майкрофта, прежде, чем они (включая костыль) пришли к взаимопониманию. - Хорошо. – Шерлок прикрывает глаза и пытается проанализировать поступившую информацию. – Джон, я не могу восстановить то, что удалил. Это невозможно. - Ты так уверен, что там было что-то важное? - Все, что касается тебя – важно. – И они оба замолкают, удивленные весомостью неожиданно прозвучавших слов. И вот теперь все становится правильным. - И что мы будем делать? - Начнем сначала? – И они оба прыскают со смеху. Начать сначала. Что может быть проще для солдата и человека, стирающего кусочки своей жизни по мановению волшебной палочки? - Но я хочу, чтобы ты рассказал мне. С чего все началось? - Ты уверен, что тебе это нужно? - Да. Определенно. - Ну, хорошо. – Джон усаживается на диван, показывая жестом на место рядом с собой. - Тогда слушай. Солнце палит так, что, кажется, еще немного – и в мире не останется ничего, кроме раскаленного марева, опускающегося на землю…