***
В комнате старшеклассниц стояла тишина, а сами девушки сидели за белым круглым столиков в окружении учебников и тетрадей. Иногда брюнетка, с собранными в хвост волосами, бросала изучающие взгляды на свою новую подругу, та же усердно что-то записывала, стараясь не придавать этому внимание. Когда последнее предложение в сочинении было дописано, Инга закрыла тетрадь и, отложив её сторону, посмотрела на соседку, при этом вопросительно выгнув бровь. — Вижу же, что спросить о чём-то хочешь, — произнесла девушка, «подталкивая» ту, к началу разговора. — Это, конечно, не моё дело, — смущённо начала Даша, которую пробирала любопытство изнутри, — но, что между тобой и Уваровым? Вы оба здесь всего неделю, а ваше общение такое…близкое. Конечно, сначала девушка не хотела обсуждать ту картину, которая предстала перед глазами, когда она с друзьями пряталась в кустах, но уж очень ей стало интересно, особенно после слов Макса. — Мы с Вадимом знакомы восемь лет, — огорошила Колчина, отмечая, как у подружки вытянулось от изумления лицо. — Вы встречаетесь? — Нет, всё не так просто, — покачала головой Инга, устремив задумчивый взгляд на свои руки. Внезапно появилось огромное желание поделиться с кем-то тем, что столько времени хранила в душе. Подняв взгляд на Старкову, темноволосая подумала, что она была бы не плохой кандидатурой для этого. Поняв, что и самой девушке это будет интересно, дочь Владлена Петровича, как бы между делом, произнесла, что, если та хочет, она могла бы рассказать. Брюнетка согласно кивнула. 4 года назад. Фармацевтическая компания «Ingrid». Девочка лет четырнадцати старательно выводила каждое слово на открытке в форме сердца. Сегодня было четырнадцатое февраля — день всех влюбленных, и подходящий день, чтобы наконец-то признаться ему в своих чувствах. Подписываться она не стала, ведь была уверена, что и так поймёт. Дойдя до нужной лаборатории, где трудился предмет её воздыхания, девочка заглянула внутрь и, убедившись, что здесь никого нет, торопливо вошла. Дойдя до нужного стола, за которым несколько лет назад была безвозвратно испорчена её любимая игрушка, положила открытку на самое видное место. Едва заметно улыбнувшись, темноволосая хотела было также незаметно и покинуть лабораторию, как вдруг в коридоре послышались знакомые голоса. Испугавшись, что её сейчас увидят, кареглазая спряталась за одним из шкафов с лабораторной посудой и, присев на корточки, начала смотреть на дверь, через щели. В комнату вошли два брата-близнеца в белых халатах, которые что-то бурно обсуждали с улыбками на лицах. Один из них посмотрел на стол и, заметив открытку, обратился к другому: — О, день только начался, а тебе уже открыточки подкладывают! — Завидуешь? — насмешливо поинтересовался второй, беря картонное изделие в руки и открывая его. Как только он пробежался глазами по строчкам, увидев знакомый почерк, с его лица спала вся беззаботность, уступая место озадаченности. — Ты чего? — удивился шатен, заглядывая, через плечо близнеца, в открытку, но не увидел ничего такого, что могло так обеспокоить его. — Это от Инги! Антон задумался, пытаясь вспомнить, есть ли у них вообще сотрудницы с таким именем, но ничего в голову не приходило, поэтому спросил у брата, который явно знал, что за девушка. Ответ его, конечно, поразил, ведь Инга была всего одна, при чем не сотрудница, а дочь начальника. — И что будешь делать? — насторожился Антон, глядя на свою копию. — Отошью её, конечно, — невозмутимо ответил тот, сложив руки на груди. — Нафиг она мне нужна? Слышавшая это всё Инга, прикрыла рот рукой, чтобы не издать звука, а по её щекам уже катились горькие слёзы, которые усиливались с каждым равнодушным словом первой любви. — Вадим, ты с ней хотя бы помягче, — попросил Уваров, прекрасно зная, что брат не очень-то любит церемонится, не взирая на то, кто перед ним. — Всё-таки она ребёнок, к тому же, первые чувства. — Как помягче? Может, мне её на мультик сводить, мороженку купить или в куколки поиграть? — раздражённо проговорил Вадим, сжав в кулаке открытку, от чего та превратилась лишь в смятую бумажку. А прятавшаяся девочка, понимала, что он сейчас смял не только её признание в любви, а её чувства и веру в любовь. — Никто не просит тебя этого делать. Просто постарайся спокойно объяснить, что у вас ничего не выйдет, что она для тебя маленькая. — Слушай, — протянул Уваров, с ухмылкой глядя на близнеца, — у тебя так хорошо получается, может, сделаешь это за меня? Она же, наверняка, нас не различает. Антон поражённо замер, уставившись на брата. Конечно, он считал, что сам сделал бы это куда мягче и «безболезненнее» для ребёнка, которым они её считали, но понимал, что это должен сам Вадим, поэтому решительно отказался. — Ладно, — сдался Вадим, понимая, что ему всё-таки придётся вести этот разговор, но насмешливо предупредил -, если Колчин потом оторвёт мне башку, это будет на твоей совести! Закатив глаза, Антон взял со стола реактивы, за которыми они и пришли сюда, а его близнец, видимо, решив, что проблема с Ингой не такая уж страшная, принялся рассказывать брату, с какой девушкой вчера познакомился и как собирается провести сегодняшний вечер. За разговором Уваровы вышли в коридор, а Колчина смогла наконец-то дать волю эмоциям. Брюнетка замолчала, делая перерыв после не простого для неё рассказа, это воспоминание до сих пор было самым не приятным в её жизни. Старкова же с жалостью смотрела на новообретённую подругу, пытаясь представить, что она бы почувствовала, окажись на её месте. — И что было потом? — осторожно поинтересовалась Даша. — А потом… Колчина не успела договорить, как дверь распахнулась и в комнату, буквально залетел, взволнованный Рома. — Пойдёмте быстрее! — произнёс парень, глядя на подруг. Те, не задавая лишних вопросов, соскочили со стульев и торопливо направились за ним. Павленко вёл их в сторону класса младших школьников, чем вызвал недоумение, но, когда они вошли внутрь, увидели Максима и Андрея, обеспокоенно склонившихся над кем-то. Не сговариваясь, девушки бросились к ним и, подбежав, заметили худощавого парня, который смотрел впереди себя каким-то странным взглядом, изредка кашляя, от чего в уголке губ и на руке, которой он прикрывал рот, появлялись капли крови. — Что с тобой? — поинтересовалась Даша, глядя на смутно знакомого паренька, сидящего на полу. — Не знаю, — взволнованно проговорил тот. — Не вижу ни фига! Старкова испуганно посмотрела на встревоженных друзей, которые уже и сами догадались, что его симптомы похожи на те, что описала в своём дневнике Соня. Внезапно в класс заглянул дворник — Семён Андреевич, который окликнул парня, говоря, чтобы он работал, а не прохлаждался. Спустя несколько секунд зрение вернулось к парню и он, поднявшись при помощи Андрея с Ромой, направился за дядей. — Похоже, они и ему сделали этот чёртов укол, — обеспокоенно проговорила Инга, с жалостью провожая неизвестного ей парня. — Серьёзно? Спасибо, что сказала, а то мы бы без тебя не поняли! — наигранно удивился брюнет, посмотрев на девушку раздражённым взглядом. Инга лишь презрительно хмыкнула в ответ, не желая сейчас вступать с ним в перепалку, ведь надо было решить, что делать. — Ребят, мы не можем сидеть сложа руки! — воскликнула Даша, начав судорожно ходить по кабинету. — Надо что-то сделать! — Может, скажем Семёну Андреевичу? — предложил Рома, стоя по среди кабинета, как и остальные. — Миша же его племянник! — Скажем, а смысл? — глухо поинтересовался Андрей. — Семен Андреевич нам просто не поверит! Как бы мне не хотелось это говорить, но мы ничего не сможем сделать, остаётся только смириться. — Ну почему же, кое-кто может сходить к своему папочке, и узнать, есть ли от этой хрени противоядие, — едко произнёс Морозов, посмотрев красноречиво на дочь Колчина. — Да, ты прав, — внезапно согласилась девушка, но сразу же добавила: — Сходи к своему папочке, и спроси, что за гадость он вкалывает детям, и как её обезвредить! — Да хватит вам собачиться! — не сдержался Рома, посмотрев недовольно на «парочку». — Ни ты, ни Инга, — он посмотрел поочерёдно на каждого из них, — не виноваты в том, чем занимаются ваши родители, так что хватит задевать друг друга! В кабинете повисла тишина и напряжение, которые ещё сильнее давили на психику подростков, которые знали, что Миша умрёт и ничем не могут ему помочь. Андрей был прав, как бы трудно не было, но им остаётся только смириться. Они не всесильны, и уж точно не смогут бороться с игроком по имени Смерть, которой фашисты дали все козыри в руки. Ещё через минуту безмолвного стояния, Ингрид первой направилась к двери, следом поспешила Даша, оставляя парней одних. Однако те тоже не стали задерживаться и через считанные секунды направились за ними. Спустя минут двадцать ребята наблюдали из окон своих комнат, как люди в белых халатах выносят на носилках человека, накрытого с головой белой тканью. Погрузив тело в карету скорой помощи, медики сели на свои места, после чего машина уехала прочь со двора. Отойдя от окна, Инга села на свою кровать, пряча лицо в ладонях. Ей было не по себе от мысли, что за смертью этого невинного парня стоит её отец, ведь по словам ребят, Морозов лишь пешка, а заправляет всем до сих пор глава и создатель компании «Ingrid». Видя подавленное состояние девушки, Даша присела рядом и, поколебавшись, приобняла её за плечи.Глава 11. Бонни и Клайд
20 августа 2017 г. в 13:44
После произошедшего в комнате парней собрания, Ингрид направилась в библиотеку, чтобы наконец-то распечатать доклад. Пока принтер издавал дребезжащие звуки, перенося набранный текст с компьютера на бумагу, девушка задумалась о словах Даши, которая полчаса назад уверяла их с ребятами, что Соню убили. Да, всё было похоже на то, вот только остались главные вопросы — кому и зачем это надо было? Ответ на первый, вроде, был — Морозову, а вот со вторым была большая проблема. Рома считал, что окажись у них дневник Сони, они бы сразу всё поняли, а так, доводиться опираться на собственные догадки.
Переведя взгляд на принтер, девушка заметила, что доклад уже распечатан. Забрав листы и, вытащив флешку, одолжённую у Даши, Колчина направилась к выходу. Как только девушка собралась открыть дверь, та неожиданно распахнулась, а вошедший Максим, сразу прикрыл за собой дверь, но не до конца, оставляя щель, чтобы видеть холл. Прижимая к груди листы, Инга посмотрела на него с возмущением. Даже не извинился, что толкнул, хоть и не специально.
Видимо, высмотрев то, что ему было надо, Морозов собрался вновь выйти в холл, однако был остановлен девичьей рукой, схватившей его под локоть.
— Извиниться не хочешь? — спросила Инга, глядя на «обидчика» насупленным взглядом.
— А, если нет? Побежишь папочке или Уварову жаловаться? — с ехидством задал встречные вопросы парень.
Прошипев ненавистное «придурок», Колчина распахнула дверь и вышла первой, при этом специально задев плечом одноклассника. Тот лишь закатил в ответ глаза, прежде, чем вышел следом.
В холле не было ни души, так что темноволосая мысленно удивилась, от кого же прятался Максим, но решив не зацикливаться над этим, направилась к лестнице. Идущий же сзади Морозов, внезапно направился к кабинету директора и, воровато оглянувшись, начал открывать дверь ключом. Заметив поражённый взгляд Инги, он поинтересовался:
— Что, никогда не проникала в кабинет директора?
— Представь себе! — фыркнула Колчина, собираясь продолжить путь, однако что-то заставляло задержаться здесь.
Криво усмехнувшись, Максим кивнул на дверь, приглашая пойти с ним, однако девушка заметно колебалась. Вдруг их увидят? Лишних проблем не хотелось бы. Заметив её нерешительность, Морозов лишь пожал плечами, мол, «как хочешь». Надо было спешить, поэтому брюнет не собирался тратить время на уговоры этой девицы. Не хочет, как хочет. Однако в последний момент дочь Владлена Петровича направилась в сторону кабинета директора, и вошла внутрь за Максом, чем приятно удивила его.
— Что мы здесь делаем? — поинтересовалась девушка, наблюдая, как приемный сын директора, обошёл стол и, присев на корточки, так что только макушку было видно, начал обыск.
— Я видел, как Ольшанская отдала папашке какую-то тетрадь. Вот и подумал, что это был дневник Сони, — ответил брюнет, открывая один за другим ящики.
Найдя в самом нижнем ящике чёрную тетрадь с белыми сердечками, брюнет показал её Инге. Та согласно кивнула, узнав дневник Гордеевой. Выровнявшись, Максим неожиданно задрал футболку, тем самым продемонстрировав брюнетке свой торс. Инга слегка приоткрыла от удивления рот, не отводя взгляда от тела парня, но, заметив его ухмылку, сразу смутилась и отвернулась. Парень же прижав к оголенному животу дневник, прикрыл его футболкой и, скрестив впереди руки, направился к двери. Колчина поспешила за ним, чувствуя, как горят щёки от стыда, который она испытала, когда брюнет заметил её взгляд.
Выглянув в коридор и, убедившись, что путь чист, Максим пропустил вперед Ингу, следом вышел сам. Заперев дверь на ключ, парень положил руку на талию кареглазой, «подтолкнув» её в сторону лестнице, но заметив недоуменный взгляд спутницы, сразу же убрал руку. Он и сам не понимал, зачем это сделал, ведь можно было просто сказать, что им надо побыстрее уйти отсюда.
Когда они вошли в комнату парней, с радостью отметили, что здесь были все ребята, а вот те, заметив какой-то взволнованный вид «парочки», не удержались от вопросов. Отмахнувшись рукой, словно от назойливых мух, Морозов поднял футболку и достал из-под неё дневник.
— Где вы его взяли? — удивлённо посмотрела на них Даша, сидящая на кровати вместе со своим возлюбленным.
Морозов отодвинул ближайший стул и, усевших на него, с совершенно серьёзным выражением лица, произнёс:
— Подошёл к папуле, и говорю: «Пап, дай дневник Сони, а то мы не можем понять, за что ты её убил.» Ну, а он в ответ: «Да-да, конечно, бери!».
— Мы пошли в кабинет директора, и Макс нашёл его в одном из ящиков, — рассказала Инга, заметив недовольные взгляды ребят.
— Да вы прям Бонни и Клайд! — присвистнул Рома, пересаживаясь за стол, чтобы рассмотреть находку.
Услышав его фразу, Макс с Ингой невольно переглянулись, но затем так же быстро и отвернулись друг друга. Правда, их друзья уловили этот момент, поэтому едва заметно улыбнулись.
Андрей с Дашей подсели к остальным, и с нетерпением сказали Роме открывать дневник, что тот и сделал, но ничего интересного не попадалось, кроме размышлений Сони о Максиме. Попросив у одноклассника дневник, Колчина перелистнула на последние исписанные страницы и, торопливо пробежавшись по исписанному синей ручкой тексту, отыскала нужный момент.
— «После уроков мне велели прийти в медпункт, странно… Не знаю, почему, но мне страшно туда идти», — зачитала последнюю запись брюнетка, после чего подняла взгляд на затаившихся друзей.
— Вика как раз видела, как она выходила оттуда, — тихо произнесла Даша, понимая, что их предположения начали иметь под собой доказательства.
— Что там дальше? — поторопил кареглазую Максим.
— «Мне сделали прививку от гриппа, но я все равно заболела. Меня знобит, тошнит, а когда я кашляю, изо рта идёт кровь. В глазах темно, я плохо вижу. Мне очень страшно. Я не хочу умирать», — нахмурившись, Колчина перевернула страницу, но прочитать написанное не получалось; слова были не разборчивы, и напоминали каракули. Девушка предположила, что в этот момент Соня уже перестала видеть и писала на ощупь.
— Кошмар! — проговорил Рома. — Врагу не пожелаешь такой смерти!
— Я не понимаю, за что её убили? — с грустью произнесла Инга, закрывая дневник. — Она была доброй, даже несчастной! Друзей не было, к тому же, сирота…
— Сирота? — переспросил Авдеев, ухватившись за это слово.
Колчина утвердительно кивнула, после чего поведала, что Соня рассказывала, что её родители погибли, и опеку над ней установила тётя, правда она не особо хотела заниматься племянницей, вот и отправила её в школу-пансион.
Поймав непонимающий взгляд Инги, Максим пояснил, в своей манере:
— Просто наши драгоценные фашисты, питают любовь именно к сироткам, а по твоим словам, сейчас в подземелье работа кипит полным ходом, а значит, они могли вернуться к тому, с чего всё и началось.
— Эксперименты над детьми, — глухо заключила дочь нацистского преступника.