Мысли, мысли, мысли — Стас уже совершенно не знал, куда от них деться! А задумываться приходилось часто, особенно когда парень принимался заходиться в приступе кашля всякий раз, когда Игорь Алексеевич вызывал его к доске или пускался в хвалебные речи, ставя в пример его умственные способности и оценки по его предмету. Приходилось быстро вставать с места и, не говоря ни слова, выбегать из кабинета, пока класс не успел узреть очередной оказывающийся в ладони Стаса цветок. Дима на это всякий раз разъяснял педагогу о том, что друг заболевает и всё никак не может дойти до врача и взять больничный. Игорь Алексеевич на это сочувственно качал головой, оперативно успевая проконтролировать мимику и не позволить своим лицевым мышцам выразить поднятой бровью недоумение, ведь ближайшая поликлиника располагалась от Стаса в двух шагах ходьбы и к тому же находилась в ежедневном пользовании.
Ибо, а что ему, собственно, делать? Наблюдать шокированный взгляд врача, который позже разнесёт эту благодатную весть по всему району? Родители так точно обомлеют, узнав. В таком случае Стасу не миновать взволнованных расспросов матери и серьёзных наставлений отца. Да и что он им ответит, когда семья начнёт уточнять, кто же является его тайной воздыхательницей?
Или, всё же, воздыхателем?
Ох, бог знает, что такое! Угораздило же вляпаться — чёрти что!
Конченков неодобрительно покачал головой.
Решительно надоело.
Парень туже затянул на своей голове чёрный капюшон, а затем привычным движением потряс в руке баллончик. Внутри металлического сосуда узнаваемо забренчал разгонявший застоявшуюся без дела краску шарик. Стас вздохнул и лёгким надавливанием подарил свободу цветным каплям, которые оставили на стене гаража ярко-зелёную полосу. Знакомый запах невероятно приятно ударял в ноздри.
Если честно, Конченков явно чувствовал, как его одолело что-то, что взрослые и состоявшиеся люди называли «творческим кризисом». Он попросту не мог выдавить из себя даже идейку, идеечку для рисунка. Даже альтернативных цветов с собой не захватил: уже засыхающий бананово-жёлтый и нежно-розовый. Остальные баллончики уже давно умерли, оставляя память о ярких рисунках, валяясь в коробке от обуви под кроватью. Раньше иначе уже было никак: отпечатки разных цветов на округлой жестяной поверхности баллонов, постоянный драйв от прямого контакта замысла и воссоздания, а теперь…
Что теперь-то?
Стас потерянно смотрел на оставленную зелёную полосу и не понимал, что с ним происходит.
Он мог и дальше утопично копаться в себе, но ход его отчасти грустных мыслей нарушил визгливый вой озлившейся сирены.
— Фак! — выругался юноша, спешно выпустил из рук баллон с краской, а затем помчался куда-то сквозь гаражи. Если повезёт, ему удастся спрятаться и остаться незамеченным.
Маленькие городки на то таковыми и являются, что любое малозначимое происшествие тут же разлетается по прилегающим районам, попутно расширяясь выдуманными от скуки дополнениями. Эта участь постигла и их школьную историю: центральная учебное заведение, как-никак! Теперь все знали, что какой-то отчаянный рисовальщик граффити почти ежедневно хладнокровно расправляется со школьным фасадом своими злостными рисунками. Бабушки судачат про это на скамейках, местные органы защиты пытаются битые недели поймать хулигана.
Мда, Стас, умный ты, однако, именно сейчас выбираться на охоту за вдохновением со своим творческим кризисом, чтоб тебя…
В сумерках Стас расслышал, как мирное бренчание сверчков сменилось затормозившими о гравий шинами, а шумный хлопок автомобильных дверей возвестил о прибытии на место двух копов.
Конченков сидел, не касавшись земли, крепко упираясь спиной в бетонную стену очередного гаража и старался не дышать.
— Эй! — вдруг окликнул молодой голос, — Смотри… — Стас не смог пересилить своё любопытство и под громкие удары собственного сердца чуть выглянул из-за угла, пытаясь понять, что происходит.
Точно: их было двое, но совсем ещё младшие лейтенанты, один из которых теперь с подозрением вертел в руках баллончик с краской.
— Не успел, — прокомментировал напарник, указав на оставленную на гараже полоску зелёного цвета.
Стас рывком спрятал голову за стену, пытаясь унять панику. Он крепко зажал себе рот, когда начал слышать собственное тяжёлое и надрывное дыхание.
— Давай-ка тут прогуляемся… — предложил кто-то из них, и загребаемые гравий шаги разнеслись от Конченкова на расстоянии шагов десяти.
Внезапно Стасу показалось, что терять уже нечего: можно попробовать сбежать. И он осторожно выпрямился по стенке, стараясь игнорировать гудевшие затёкшие ноги. Сделал небольшой шаг в сторону. Ага, словно мышь!
Мысленно уже пребывая на свободе, Конченков чуть ободрился и засеменил, касаясь спиной стены, маленькими шажками прямиком до спасительного угла, за которым кончался этот грёбанный городок из гаражей!
До того, чтобы облегчённо выдохнуть оставалось всего нечего — только руку протянуть, но Стас просто не смог бы просчитать все аспекты сложившейся ситуации…
Один из напарников выплыл из-за угла так неожиданно, что у Стаса раскрылся рот.
Ещё мгновение они оба в шоке пялились друг на друга, пока у Конченкова не сработал инстинкт к бегству.
— А ну стоять! — донеслось из-за спины. Стас уже стремительно летел сквозь бесконечные лабиринты гаражных построек, скользя кроссовками по мелкому гравию. Капюшон предательски спадал на глаза, а паника нарастала во всём организме, словно кто-то выкручивал показатели на максимум.
Ещё один поворот, прямо, снова направо, плевать на сбитую дыхалку и вообще на всё! Словно какой-то животный адреналин: убеги. Просто убеги!
Конченков видел перед собой скачущие высотки и деревья, но появившаяся перед его глазами тёмно-синяя стена, что врезалась в него со всей силы разгона, просто сбила парня с ног.
Этой стеной оказался второй лейтенант, грамотно срезавший хулигану путь.
— Да пустите! — вырывался школьник, — Вы не того поймали!
— А того или не того — это уже не мы будем разбираться, — он говоряще продемонстрировал парню баллон с краской. — В машину.
***
В участке пахло бетонной сыростью и веяло скукой. Стас устало мерил шагами обезьянник, стараясь не слышать тихой болтовни по телевизору.
— Забери, — полицейский протянул Стасу паспорт. — Номер своих предков диктуй, — устало потребовал он и удалился к телефону. У Конченкова страх забился в животе, словно пытался вырваться наружу.
Родителям?! Ну уж нет!
Парень хаотично гонял в голове способы выхода из этой ситуации.
— Ну! — нетерпеливо поторопил полицейский.
— Секунду! — быстро протараторил Стас и полез в карман за сотовым.
При встрече он всё ему объяснит.
— Набирайте: 8 903…
***
— Вот он! Получите! — разглагольствовал мужчина, пока миниатюрный ключ отворял огромный железный замок. Решётчатая дверь, открывшись, издала громкий визг.
Стас перешагнул порожек кутузки, стараясь не отрывать взгляда от своих кроссовок. Поднять глаза было чертовски стыдно. Он нутром своим чувствовал чужой взгляд, а потом у него уже привычно запершило в горле.
— На выход, — спокойно скомандовал Игорь Алексеевич, и Конченкову пришлось устремить на него глаза. И кивнуть.
— Это заберите! — педагог ловко поймал брошенный полицейским баллон с краской и кивнул ему. Они вдвоём направились на выход.
Машина Игоря Алексеевича стояла рядом с участком. Солнце, словно убитое, разливало по всему небу багровый закат. Учитель открыл перед ним дверь на переднее сиденье. Стас мешкал: садиться к педагогу в машину было чем-то совершенно двойственным. Что-то из разряда подняться на чай.
— Резче, — прокомментировал раздражённый Игорь Алексеевич, и Конченков сел. Второй оказался рядом спустя долю секунды.
— Уму непостижимо… — выдохнул учитель и посмотрел на баллончик в своих руках. Стас закусывал губу и теребил собственные пальцы, ожидая услышать ругань в свой адрес. — Задержали ребёнка за граффити! — Конченков оторвал взгляд от стекла.
Чё?
— Это вандализм… — напомнил он.
— Знаю, — хмыкнул педагог, — По мне так это вообще не статья. Но! — добавил он, — Ты тоже хорош. Выдумал соваться в такое время. Теперь знай, что ты на карандаше. Не очень бы хотелось, чтобы тебя исключали, поэтому это пока побудет у меня. И без возражений. — Игорь Алексеевич убрал баллон на пол заднего сиденья и завёл машину. — Пристегнись, Бэнкси недоделанный.
