Сталь и Снег

Мне не хотелось этого дня. Всеми кусочками души я боялась, что он может стать последним не только для нашего спокойствия, но и для меня самой, для скелетов, для Миры. Держа костлявую руку Гастера, моему сердцу становилось спокойнее хоть немного, ведь я знала, что ему плевать. Он не боялся смерти, потери родных или знакомых. Для него это было лишь… Экспериментом? Хорошо, когда ты любишь того, кто клал огромный хуй на все проблемы и на саму тебя. От этого становилось чуточку спокойнее и отпускать Гастера казалось мне чем-то обычным, словно, так было необходимо с самого начала нашей встречи. Наверное, мое сердце должно принадлежать именно ему, ведь тогда никто другой не сможет сделать мне больно. Только сейчас я поняла, что подсознательно этого хотела. Защитить себя от боли. Я хотела стать монстром, нет, не как скелеты, а в плане эмоций. Мне не хотелось их испытывать. Потеря родителей, расставание и предательство. Не хочу испытывать ни грусть, ни боль, даже радость, потому что за весельем всегда наступает черная полоса жизни. Насмешка самой судьбы. Но человек социальный, он не может не испытывать что-то внутри себя. Даже пустота имеет свой оттенок настроения. И как мне быть? Что мне делать? — Не бойся, — шепнул серьёзно Гастер, не отрывая задумчивого взгляда от того, как Эррор делает достаточно большой для крупных скелетов портал в так называемое измерение Инка. — Мне не страшно. Я просто в растерянности. Вдруг Инк нас встретит во всем оружие? Или кто-нибудь пострадает? — Начала говорить я, на что последовал смешок со стороны скелета. — Что смешного я говорю? — Ты не называешь это страхом. Разве ты не боишься, что у нас не получится? Или что кто-то погибнет? Что значит понятие страха по твоему мнению? — повернул он ко мне голову, поправляя черную прядь, что привычно лезла на глаза. — Я всегда понимал, что ты видишь миры с другой стороны, но под каким углом не знаю. — Никогда не испытывала страх, — начала я задумчиво. — Все говорят, что это сильно бьющееся сердце и трясущиеся конечности. Но это только физическое состояние, но эмоциональное? Что в плане эмоций? У меня билось сердце, тряслись руки, но больше ничего. Когда я стояла на вышках, я не хотела, чтобы это прекращалось. Даже когда я умерла. — Давай не об этом, — сжал он мою руку крепче, отчего я прервалась, недовольно морща свой нос. — Мне крайне неприятно, что так произошло и я ели как вытащил тебя с того света. — Ты ведь почти не разговаривал с Эррором после этого, да? — У нас с ним что-то вроде взаимоунижение, — нехотя ответил он. К тому времени упомянутый скелет уже закончил свое дело и объяснял инструкцию. — …таким образом я буду наблюдать со стороны и не вмешиваться до крайнего случая. Если у Черники, как у самого приближенного к Инку, не будет шанса подойти или он будет в опасности, я удаляю самых слабых с поля битвы, а так же раненных, — затем его взгляд пал на меня. — Ира уйдет самая последняя, так как она является щитом для каждого. Это все мои условия, чтобы я вернул вас обратно и не оставил там медленно умирать. Мне кажется, что у него и нет выбора ставить нам всем такие сложные условия. Разве не он говорил, что они имеют важные коды? В его же интересах спасти нас всех. Неужели этого никто не понял или же просто смирились? Гастер, Санс, Эджи и Папс должны понимать. Они одни из умнейших в нашей компании. Или мне так кажется? — Ладно, я поняла, — улыбнулась я, пройдя к порталу и прикасаясь к нему кончиками пальцев. — Тогда я зайду первой, чтобы обеспечить вам защиту в крайнем случае. Мы ведь точно не знаем, где сейчас Инк. — Хорошо. Тогда Гастер, Папс и Босс идут в первую линию. Санс и Эджи во вторую, как линия поддержки, а Черника в третью. Один. Мира и Папайрус будут лечить в четвёртой, — распределил скелет обязанности, забыв меня. — А я? — Спросила я, подняв руку. Эррор повернулся ко мне, сосредоточенно кивая. — Ты неопределенная линия. Как сможешь сделать крепкий щит, держи расстояние как можно больше, чтобы не задело. *** Кровь в ушах кипела, руки тряслись от зловещего возбуждения, а от подбадривающих криков скелетов тело странно отзывалось, испуганно вздрагивая. В очередной раз я поставила крепкий щит перед Папирусом, что не успевал исцелить Папса от ран, которого выкинуло из первого строя атаки, мне пришлось потрудиться, чтобы закрыть их от странной черной жидкости, что обжигала не хуже кислоты. Мира стояла в сторонке, чуть поодаль меня, не громко молясь и время от времени тоже вздрагивая от крика. Её молитвы помогали мне не потерять рассудок и не сбежать. Её душа Доброты может лишь исцелять, но только маленькие царапины. В основном она воодушевляет против воли и помогает держаться. Гастер что-то неразборчиво заговорил на другом языке, а бластеры в виде черепов сказочных драконов за ним вспыхнули фиолетовым пламенем, излучая просто сумасшедшую энергетику, от которой мои коленки затряслись и я рухнула на белый снег. Обжигающий и такой липкий, похожий на пыль. Закашляв своей же соленой кровью, я вновь поставила блок, но уже перед Эджи, что отбивался от красочных монстров, которых так быстро размножал Инк. Тому хватило такого короткого времени, чтобы перезарядить свои бластеры и выстрелить алым цветов в них вновь, отчего человечки рассыпались такой же цветной, как и они сами, пылью. Я же поднялась на ноги, вытирая губы от крови и смахивая со лба липкие капельки пота. Такой разминки у меня еще не было. Пока Эджи возвращался обратно во второй строй атаки, мне пришлось подойти ближе к полю сражения, так как моего радиуса действий катастрофически не хватало. Чем дальше происходили действия битвы, тем больше мне приходилось тратить сил души. С ней сражаться было куда сложнее, ведь она мне не принадлежала и всю ее мощь я не могла одержать. Еще удивительный факт состоял в том, что Гастер чертовски умен, раз справился с несколькими десятками, а может и с сотнями душ, когда я и одну то не могу удержать. — Инк, ну же, вернись к нам, — выкрикнул Черника, подойдя к нему вплотную. Скелет с кисточкой что-то прорычал и откинул легким движением руки прямо в меня. Я успела выставить руку, образуя эластичную «подушку», куда и приземлился скелет со слезами на глазах. — Черника, он еще слишком возмущен и испуган нападением, нам нужно его истощить, не подходи пока близко, все будет хорошо, окей? — подала я руку, помогая вылезти из собственного творения. Щиты у настойчивости весьма крепкие и хорошие, могут стать эластичными, но в атаку с ней нельзя. Скелет лишь уткнулся мне в грудь, в голос ревя. — Я думал, он вспомнит, — проревел он. — Чери, хватит плакать, ты нужен мне счастливым. Смотри, твой брат сражается и ты являешься для него крепкой опорой, когда смеёшься и подбадриваешь. Если продолжишь и дальше грустить, то он ослабеет, — утешила я, решительно отодвигая скелета от себя за плечи и улыбаясь. Тот растянул улыбку шире и кивнул, показывая, что все будет хорошо. Мне хотелось в это верить. Через какое-то время скелет и правда стал  уставать. Его движение стали медленными, а сам уже терял веру, что выиграет. Я подгадала момент и вытолкнула Чернику в куполе к Инку, чтобы тот попытался вернуть сущность. Но, похоже, переоценила свои силы и упала, забывшись крепким сном.