Кровью по стеклу или пеплом на снегу

      Дождь — пожалуй, самое лучшее явление природы. Он успокаивает, даёт жизнь, дарит полное умиротворение. Только прислушаешься и будто сливаешься с ним, как единое целое. Оба вольные, делают всё, что пожелают и на этом не останавливаются. Прозрачные капли с бешеной скоростью падают вниз, разбиваются на множество других, распластавшись по поверхности. И их подобий бесчисленное множество. И они не одни. Все вместе.       Сейчас как раз идёт сильный дождь. Он стучит в стекло, тем самым расслабляя каждую клеточку тела, каждый нерв, приводя мысли в порядок. Перед красными глазами всё слилось, побелело. Теперь и не отличить, где какие цвета. Фиолетовая длинная чёлка сейчас не закрывала пол лица, а откинулась на пуховую подушку. Веки дрожали, сон подбирался всё ближе, пока… <i>      Небольшая детская комнатка, везде обставленная плюшевыми игрушками. Поделками, которые с виду были корявыми, но в каждую из них вложена любовь. Через окно падали на пол лучи солнца, будто показывая дорогу, что вот здесь тебе станет тепло. Слышался весёлый голосок, весело напевающий песенку.       — Прам-пам-пам. Угугу.       Очень маленькая девочка сидела под этими яркими лучами, играя в свои любимые куклы и искренне смеясь. В глазках блестели искорки, а в душе плясали бабочки. Её миссией было в ближайшее время закончить игру и потом пойти гулять с мамой, ведь сегодня у неё день рождения. Но…       Неожиданно всё вокруг потемнело, серая пелена заполнила комнату, и крохотное сердечко дрогнуло. Взгляд устремился на подоконник, из которого потихоньку стало выползать что-то. Непонятное пятно водопадом стекало на пол, распространяясь всё дальше, пока не дошло до ног девочки. Кровь. Словно живое существо безнаказанно покрывало поверхность, а хрупкое тело не могло пошевелиться. Красные глазки, наполненные ужасом, устремлены вниз. Через нежную кожу будто просачивалась эта жидкость, не желая выходить. Будто паразит, жаждущий получить что хочет. Это мерзко. Каждая жилка, сустав гудели, пытаясь выдержать проникновение. Но оно было иллюзией. Только вот девочка этого совсем не понимает. Она медленно подняла голову и сразу была готова закричать, ведь увиденное нельзя было сравнить ни с чем. Кровавая следа от руки, а рядом отчётливо видны слова:<i> <b>      Убийца<b>       Веки задрожали и, противясь силе сна, поднялись. Она не надеялась на то, что когда проснётся, может что-то изменится. Она лишь надеялась, что как только всё прояснится, сможет увидеть того, кого сильно хочет. Размывчатые очертания наконец собрались в единый кусочек. Но вопрос: радоваться ей или рыдать. Рядом, на кровати, совершенно спокойно сидел человек, которого с одной стороны видеть не хочется, а с другой — сейчас он единственный, кому нужна, наверное.       Улыбка, настолько ему не свойственная, возможно, даже наигранная, хотя это должно быть важнее всего, но раз в жизни можно опустить этот ньюанс. Фиалковые глаза, излучающие красоту, выдающие заботу, но тёмные. Это тоже можно не считать. Что сейчас важно — он рядом, здесь. Тот, на кого можно хоть немного положиться. Тот, чьё присутствие придаёт уверенности, силы, пробуждает внутри что-то светлое, отчего постоянно хотела отгородиться; а также заставляет лить слёзы, чувствуя нечто давно утерянное, что хотелось бы вернуть, но этого, увы, уже никогда не случится.       Медленно поднявшись, она ещё не верила в то, что видит. Потянула руку к лицу, чтобы наверняка увериться, глюк это или же нет. Но почувствовав настоящее тепло, тут же кинулась в объятия, не думая о последствиях. Просто старалась не замечать ничего и никого вокруг. Только того, кто с ней рядом, дарит столько счастья и одновременно много боли.       Асано было непонятно такое поведение с её стороны, поэтому он не смел обнять девушку в ответ, а лишь отцепил от себя. Пару секунд и выражение лица снова стало безжизненным, полностью опустошённым. Только вот по щеке успела скатиться одинокая слеза и упасть парню на руку, скользя по коже и после приземлившись на кровать.       Теперь наконец-то она слилась с этой стихией, но жаль, ненадолго.       — Что ты здесь забыл? — спросила Амина, отсев подальше и устремив взгляд вниз. Ей снова не хочется видеть того или кого-нибудь другого вообще. — Врачи не должны были никого ко мне подпускать.       — Пора бы уже понять, что такие мелочи меня не смогут остановить. Зря стараешься, — усмехнулся Гакушу. — Я пришёл из-за отца. Как ты уже знаешь, он в курсе того, в каком ты сейчас положении, но пока что не может найти выход. А я как раз наоборот, знаю как тебе можно помочь и противоядие у меня уже имеется.       — Похоже президент сейчас что-то потребует взамен, — закончила за него Тарума, скрестив руки на груди.       Действительно, осталась всего неделя. Нужно как можно скорее принять лекарство, иначе потом будет поздно. Умирать, конечно, никто не желает и Амина в их числе.       — Наш договор до сих пор в силе, поэтому я хочу, чтобы цены слегка поднялись. Жизнь в обмен на в два раза больше увеличенную информацию.       — Хм, я не находишь ли ты случаем это не честным? — хитро улыбнулась девушка.       — Возможно, но тебе большое нечего мне предложить.       — Тоже верно. Но тогда зачем ты приплёл сюда своего отца? Хотел показать, что он провалился? — издала смешок Тарума.       — На это мне незачем давать ответ, — стойко сохраняя спокойствие, ответил Асано. — Лучше скажи, какого у тебя на данный момент самочувствие?       — Вполне себе сойдёт, — всем своим видом показывает, что не намеревается продолжать разговор.       За последние дни её состояние ухудшилось. За одни сутки обморок мог случаться несколько раз, при этом ненадолго. Организм постепенно истощается, так как половину еды, что она потребляет, отказывается принимать. Из-за этого физическая сила в разы сократилась. На ногах, конечно, стоять ещё возможно, но тоже недолго.       А Тарума уже давно привыкла к трудностям, поэтому это её не сильно пугало. Она поднялась с кровати, схватила парня за локоть и потащила к двери. Очень странно, ведь никакого сопротивления не последовало. Ну, тем и хорошо. Однако только они добрались до выхода из палаты, Гакушу совсем неожиданно обернулся и прижал девушку к себе.       Всё так, как и должно быть. Он чувствует и её тепло, и одновременно холод. Но это всё равно очень гармонирует в одном человеке. Она глубоко засела в его голове. Мысли об этой персоне занимали большинство его времени. А всё почему? Просто находясь рядом с ней, он чувствовал какую-то связь, отдалённую, но всё же. Даже при первой встрече это не ускользнуло от внимания, но в тот раз чувствовалось больше холода, хотя ему ли так думать. Он приходил в больницу не только для того, чтобы поговорить о важном, а ещё, чтобы получить хоть немного её тепла, что сродни напоминало кого-то очень близкого.       Тарума уткнулась носом в шею парня. Ей было слегка неприятно, но причину этого ощущения она понять не могла. Было ясно только одно — в его руках уютно. Сердце продолжало спокойно выбивать свой обыкновенный ритм. Никаких ярких всплесков не было, но всё же она обняла его в ответ. Обхватила крепкую спину руками, и сама того не понимая, сильнее вжалась. Так не хотелось отпускать, стояла бы вечно, но силы не бесконечные и уже через пару минут девушка слегка пошатнулась, и вдруг начала падать. Снова обморок.       Гакушу успел поймать тело и уложил на кровать, затем побежал за врачами и уже очень скоро Амину внимательно осматривали. Главврач на первой же секунде отправил куда-то одну из медсестёр, и та сломя голову понеслась из палаты, чем заставила президента начать волноваться. Гакушу ошарашенными глазами смотрел на происходящее, пока из небытия его не вывел грубый мужской голос.       — Мистер Асано, выйдите пожалуйста из палаты, — вежливо обратился к парню мужчина, на что тот кивнул и поспешил выполнить его просьбу.       Сегодня в коридорах не так шумно, как обычно. В кои то веки в больнице может быть нормальная обстановка. Асано думал о чём угодно, лишь бы не замечать, как в палату вбегает та медсестра с оборудованием, которое явно ничего хорошего не сулило. Поэтому пальцы быстро стали набирать номер и дальше пошёл гудок…       "— Да, слушаю, президент," — вяло проговорил Карма.       — Немедленно дуй в главный корпус и в кабинет студсовета, в том месте, где я сижу, найди небольшой бутылёк. С ним со всех ног несись в больницу. Похоже яд подействовал быстрее, чем предполагалось. » — И он бросил трубку, но тут заметил приближающегося директора. Но ему было наплевать, что сейчас он так жалко выглядит, хотя и сам не понимает, почему.       Без слов, Гакухо протянул своему сыну тот самый бутылёк, а затем ушёл. Асано продолжал в ступоре смотреть на отдаляющийся силуэт, пока не очнулся и не рванул в палату.       — Эй мальчик, выйдите, будьте добры! — проговорила одна из медсестёр, но тот проигнорировал замечание. Он подбежал в бессознательному телу, открыл бутылёк и, вырвав из рук врача шприц, погрузил туда иголку, втягивал жидкость внутрь.       Звуки приборов пытались вывести из себя, руки сильно дрожали и воткнуть иголку и трубочку капельницы получилось с первого раза. Все ожидали чуда, не издавая ни слова. Машина продолжала быстро пищать, пока не начала сбавлять темп, и тогда все выдохнули спокойно.       Главврач с остальным персоналом вышли из помещения, оставив Гакушу рядом с ученицей. Он крепко держал её руку, не сильно сжимая, так как боялся причинить боль. Надеялся, что в скором времени очнётся, но тут его думы прервал гудок. Вытащив телефон из кармана, он взял трубку.       " — Его у тебя нет. Я ничего не смог найти. – слышался запыхавшийся голос Акабанэ. — Что с ней? Она в порядке?"       — Да. Мы нашли противоядие. Мне друг принёс, – чётко проговорил Асано, внимательно рассматривая слегка бледное лицо девушки.       "— Мм, ясно."       — Спасибо, Карма. За то, что хотел помочь, – и уголки губ поднялись.       "— Ага."       Разговор завершился и рыжий, убрав устройство обратно, положил голову на кровать, прикрыв глаза. За сегодня он вымотался так, как никогда прежде.

***

      — Ну что, Карасума-сенсей, – ехидно начал красноволосый. — Теперь вы видите к чему приводят ваши необдуманные действия. Вы так наивно полагали, что сможете скрыть что-то от меня? Я, конечно, не смогу вам ничего сделать, но уверен точно, что сделает кто-нибудь другой.       — И почему же ты её защищаешь?       — Не, не в этом дело. Я вам пока что не скажу, – и парень направился домой, волоча за собой длинную тень.