Кровью по стеклу или пеплом на снегу

      Холодный осенний ветер раздувал подол чёрного кожаного плаща. Если смотреть со спины, то весь обзор спереди стоящего человека будет не виден, а, может, это даже к лучшему. Было бы всё фильмом, выглядело бы куда эпичнее, чем есть на самом деле.       Едко-жёлтый взгляд устремлён вниз, на мёртвого человека. Взгляд исподлобья, отражающий не когда-то живого здравомыслящего существа, а кусок гнили, что с закатанными под веки глазами и теперь уже всегдашним удивлением, запечатанным на губах, лежит без признаков жизни на сыром асфальте. Такое ощущение, будто сама Земля напускает волны негодования и мглы, заставляя ранее чистейшее голубое небо заполониться тёмными тучами и чтобы после, шумным водопадом, полил очищающий дождь. Кто знает, может быть так Она пытается провести своего рода очищение от грязи и пороков во всех смыслах каждого из этих слов.       Мужчина развернулся медленно, одновременно делая то, что делает всегда – чуть склоняя голову трупу, как бы отдавая дань уважения душе, что является чистым отражением порочной. Под покровом туманного вечера он покидает место преступления, не оставляя после себя совершенно никаких следов, лишь маленькое отверстие в сердце, вызвавшее практически мгновенную смерть. Муки обеспечены каждому.

***

      Слишком дождливая осень и вместе с тем слишком скучная. Солнца не видно за тучами уже которую неделю и работать, соответственно, нет никакого желания, зато в такую погоду хорошо сидеть в каком-нибудь средне шумном месте, например, в кафе. С чашкой чая в руках и фантастическим детективом. Пожалуй, лучше и не придумаешь.       После любого убийства мужчина любил проводить оставшееся время в отдыхе, в окружении книг. За чтением всегда мозг освобождается от мрачных деталей, заполняясь прекрасной историей с захватывающим сюжетом, что, к сожалению, невозможно найти в реальном мире.       «Дверь пугающе заскрипела, открываясь и пропуская внутрь дома ледяной сквозняк, от которого деревянные полы будто задрожали. – Читает про себя мужчина, поднося чашку с чаем ко рту и делая короткий глоток. – Это только прихожая, а быстрее покинуть столь жуткое место уже хочется, ведь стены и потолок выглядели просто отвратительно: штукатурка сыпалась, как пыльца с цветка, а обои были похожи на то, будто здесь побывал дикий зверь и в порыве бешенства разодрал стены когтями. У парня исказилось лицо в панике, стоило увидеть ужасные надписи на стенах: «Умри, тварь!»; «Проклятая!»; «Ничтожество». Молодой человек даже представить боялся, кто мог написать подобное или же кто мог проживать в этом доме. Но он понимал одно – нужно скорее уходить, иначе ни к чему хорошему это не приведёт уж точно. Развернувшись, он уже хотел было уйти, но вдруг остановился, услышав позади себя топот босых ног по деревянному скрипучему полу. Слышалось неразборчивое мычание, вперемешку то ли с плачем, то ли со смехом, что непроизвольно заставило парня обернуться на источник звуков. Зелёные глаза расширились от дикого испуга, хотя что-то внутри и подсказывало: «ты же знал, что так и будет», одновременно другая сторона твердила упорно: «но таких вещей в природе не бывает.» Осознание пришло вместе с захлестнувшим адреналином после того, как жуткая и грязная девушка начинает подходить ближе, не прибавляя темпа и чуть ли не волоча левую ногу, что была повернута в противоположную сторону, за собой. Парень ощущал, как его ноги начали подкашиваться, но тем не менее он нашёл в себе силы вернуть былую уверенность и как можно быстрее удалиться из кошмарного здания, но судьба не без изюминок. Стоило тому переступить порог и преодолеть лестницу, как острый нос врезался во что-то средней мягкости, но тёплое и от чего довольно-таки приятно пахло...»       — Прогнившие души, за редким исключением, имеют необычное свойство – они практически всегда отрицают очевидное, пытаясь создать иллюзию исходящего изнутри света, – послышался глубокий в своем хладнокровии голос над головой.       Шинигами чуть слегка приподнял голову, чтобы просто убедиться перед фактом: кто стоит рядом, говоря столь интересные вещи знакомым голосом.       Мужчина напротив позволил себе приветственную улыбку и украдкой кивнул на сиденье напротив. Должного ответа не последовало, поэтому тот лишь воспользовался этим, спокойно устроившись напротив своего знакомого.       Небольшое пространство окружили бесполезное пустое молчание и не меняющаяся атмосфера, ведь двух мужчин точно нельзя назвать хотя бы просто друзьями. Тут скорее обычные прохожие.       И, кажется, их всё больше чем устраивало. Первый продолжал читать книгу, игнорируя присутствие другого, а второй, в основном, смотрел в окно, иногда косясь на первого. Конечно, можно спокойно посидеть и не мешать друг другу, но оба отчётливо поняли, что желательно обсудить то, ради чего, собственно, была назначена встреча.       — Чего ты хочешь? – сразу начал с уточнений шинигами, отложив наконец книгу в сторону.       — Коснуться одного нюанса, – внимательно наблюдая за оппонентом напротив, ответил гость.       — Ясно. Значит, тебя что-то не устраивает в моих подходах к работе? И поэтому хочешь преподать урок и сдвинуть с кривой дорожки, – жёлтые глаза поднялись и, поймав соседнее лицо, как-то с усмешкой блеснули. Во взгляде мужчины напротив невозможно что-либо прочитать, как будто книга открыта, но на непонятном языке содержание.        — Делаешь так быстро выводы... Хотя я не поспорю, что, порой, даже правильные, однако... – достав из своей рабочей сумки бумаги в файле, мужчина положил те напротив шинигами, пока тот с неопознанным удивлением щюрился на белые листы перед глазами, — всё-таки да, у меня есть претензии к твоему подходу к работе. Не забывай, кто тебя наставил на путь истинный. – Губы гостя растянулись в довольной улыбке.       Просмотрев быстро, но тщательно, все бумаги, шинигами аккуратно сложил их обратно в файл, но возвращать не спешил. Переваривая полученную информацию, он пытался найти подвох и то самое слово или предложение, которое может завершить всё здесь и сейчас.       То ли в помещении стало душновато, то ли атмосфера резко изменила свой привычный градус, но шинигами вдруг ощутил странную неусидчивость, внезапно заскрипев зубами и чувствуя, как по спине течёт пот маленькими струйками. А заметив сосредоточенный тёмный взгляд, мужчина понял. Его проверяют. А если проверяют, значит, надо доказать, что духовных сил хватит, чтобы противостоять и нанести ответный удар.       — Главное правило любого шинигами – удерживать позицию шинигами на вершине иерархии, не позволяя отбросам завоевать её. – Выпрямился и теперь с вызовом смотрит, ожидая, но потом снова продолжает. Как и учили. – И отвечая на твой незаконченный вопрос вначале, нет, прогнившие души имеют не такое уж и необычное свойство – отрицать очевидное, интерпретируя иллюзию исходящего изнутри света, потому что это бессмыслица, создающая трещину в реальности и покрывающаяся защитной плёнкой, при этом тело раздувается изнутри, позволяя чужеродному безраздельно господствовать, отхватывая лучшие куски. Похоже на одну тяжёлую болезнь, но последствия куда более плачевные.       Мужчина напротив еле похлопал в ладони, будучи довольным, ведь его ученик ответил на самый сложный вопрос, приведя занятный пример.       — Итогом идёт... – продолжил гость, но резко оборвал предложение, позволяя другому закончить.       — Что любой шинигами должен устранить лишь то, что является чужеродным и несёт значительный и незначительный ущерб, при этом не забывая о слабости близ лежащих вещей, которые необходимо держать поодаль, чтобы они не сумели приблизиться и отрицательно воздействовать на реальный узел событий.       — Твёрдые 100 баллов. Ни одной ошибки. – Гордо заметил гость и вскоре поднялся с места, подхватив свою рабочую сумку. — Что ж, увидемся. – И он уходит так же быстро, как и появился, поправив напоследок костюм.