Первая-последняя любовь

      Яркое осеннее солнце пробивалось через шторы отеля, мешая мне спать. Впервые за последнее время мне так хорошо спалось.       Я поднялась с постели и прошлась до мини-кухни, которая была пристроена к гостиной. Несмотря на большое изобилие комнат все выглядело компактно и мило. Каково же было моё удивление, когда я, едва открыв полностью глаза, узрела огромный букет шикарных роз, стоящий на самом центре стеклянного столика. Озадаченная, я с интересом подошла к нему и сперва уткнулась носом в цветы, с наслаждением вдыхая ни с чем не сравнимый аромат, а затем, заметив маленькую открытку, вставленную в один из цветков, прочитала:       Для самой милой девушки. До встречи!       Я несколько раз перечитала короткую записку, сначала неверяще, потом всё больше убеждаясь в её серьезности.       Окрыленная, я в предвкушении заварила себе малиновый чай, думая об авторе. Чисто теоретически, никто кроме Егора это быть не мог, но я не сильно и верю в то, что это он. Слишком гордый ребёнок. Но все же нужно было аккуратно узнать об этом у него. Я допила свой напиток и прошлась к зеркалу, попутно беря сантиметр. Измерение параметров и взвешивание по утрам в последнее время стало культом моей жизни. Сантиметр показал новые уменьшения, только вот правда в груди, но и все же. Я встала на весы и чуть ли не сошла с ума от радости. Сорок восемь килограмм. Этот день очень хорошо начинается, может быть, наконец-то и мне светит что-то хорошее? Я переоделась и вышла в холл, где Игорь уже во всю носился. Этот человек ни секунды не сидел на месте.       — Татьяна, — назвал он меня полным именем, чего я жутко не любила, — что это вы отделились от коллектива? Чем мы вам не угодили? — я улыбнулась на его слова и молча прошла мимо. — Уже даже не отвечает.       Я прошла к номеру Егора и несколько раз глубоко вдохнув, постучала. Через несколько секунд послышалось шевеление, и передо мной появился он. Вроде бы обычный, такой же, как и всегда, но было что-то родное, своё, из-за чего хотелось обнять его и забыться. Одним взглядом он сказал мне войти, и я прошлась к дивану. Было видно, что спал он плохо — кровать была даже не расстелена, а вещи разбросаны по номеру, будто их обладатель был в гневе или переживал. Да и сам он выглядел очень «не очень». Синяки и бледный цвет лица часто бывали с ним во время тура, но сейчас это было особо сильно видно.       — Выглядишь не очень, — сказала я, поднимая взгляд на него.       — Плохо спалось. — ответил он мне, отходя к столешнице. — Чай?       — Да, давай, — наша беседа была очень неловкой, создавалось впечатление нового знакомства людей, которые скорее всего симпатичны друг-другу, но не хотят этого признавать. — Я вообще поговорить пришла, — принимая кружку из его рук, сказала я.       — Ну раз пришла поговорить, то говори, — усмехаясь в своём виде, сказал он. Так как он так и не сел возле меня, то мне все время приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть на него в момент своей речи.       — Я не ночевала сегодня с тобой…       — Я заметил.       — Подожди, я не закончила. Я не ночевала сегодня с тобой не просто так, мы два взрослых человека и оба прекрасно понимаем, что все не так, как раньше. Наши ссоры с тобой идут не первый день и с этим нужно что-то делать.       — И что ты предлагаешь? Расстаться?       — А ты этого хочешь? — я вновь подняла на него свой взгляд, боясь услышать последние важные слова от него.       — Я хотел и хочу счастливой жизни и я до сих пор считаю, что она возможна только с тобой, ты ещё думаешь хочу ли я расстаться? — я замотала головой и он в миг оказался возле меня, поднимая меня. Я обнимала его и весь мир уходил из-под ног. Это как-будто возвращаться в объятия родителей после долгой разлуки, ведь он стал для меня самым близким человеком за это время. — Я всю ночь не мог уснуть, думал как ты. Если раньше я хоть знал с кем ты спишь и мог узнать как ты через них, то вчера я медленно сходил с ума. Я не знаю как я буду в L.A. без тебя, наверное, с катушек съеду.       — Я тоже очень люблю тебя, — сказала я и коснулась его губ. Все было как в первый раз, внутри переворачивалось все, а чувства обострялись в разы.       — Ты как-то изменилась, внешне, стала выглядеть по новому, тебе к лицу, — в эту секунду я по полной почувствовала радость достижения, ведь если он заметил, значит все мои страдания не даром. — Ты похудела что-ли? — я помотала головой, говоря якобы не знаю, хоть на самом деле внутри меня все переворачивалось от восхищения. Впервые я восхищалась собой, ведь это победа, моя победа над самой собой. — Ты очень сильно похудела, посмотри как лицо обрезалось. — проводя руками по моему телу и останавливаясь на скулах, сказал он.       — Ну, немного если только, — он посмотрел на меня исподлобья. — Всего лишь три килограмма.       — Всего лишь, да мне нужно тебя откармливать обратно!       — Не нужно меня откармливать, я специально старалась, а ты хочешь весь результат испортить.       — Подожди, — его выражение лица вмиг приобрело серьёзность, — так вот почему ты не ужинала уже несколько дней. Ты чем вообще питаешься, святым духом?       — Почему? Я ем.       — Что ты ешь? Перечисляй мне все, что съела за вчера, — вновь он включил мамочку.       — Кофе, чай, салат ела недавно из капусты.       — Вот скажи мне, ты больная? Ты моришь себя голодом и принимаешь таблетки. У тебя есть мозг? Сейчас я оденусь и мы пойдём есть вниз, отказы не принимаются! — даже не слушая мой ответ, он начал переодеваться. Мы, как он и говорил, спустились в кафе, которое было на первом этаже, и Егор начал заказывать нам еду. Несмотря на все мои попытки его остановить, блондин назвал просто огромную гору еды официанту. И есть это все похоже придётся мне.       — Я же лопну. Нельзя так резко растягивать желудок.       — Я тебе лопну, я тебя тогда вообще убью. С чего ты вообще худеть решила, ты же была в идеальной, спортивной форме? Я надеюсь, ты не собираешься на «Мисс Россия»? — я улыбнулась и помотала головой. Я не знала как объяснить свой порыв к похудению, просто поняла, что нужно, что так жить мне будет легче. Но не буду же я ему все это рассказывать.        — Эй, Земля вызывает, — блондин щёлкал пальцами передо мной. Видимо, я глубоко ушла в свои мысли и не заметила, как еда начала появляться на столе.— Совсем со своим голодом потерялась, — я взяла порцию салата — самое безболезненное для фигуры из того, что было и, наколов на вилку кусочек мяса, попробовала его. Счастью не было предела, сейчас казалось, что это лучшая пища, которая существует в природе. — Ты съешь все и даже не сопротивляйся, — Я замотала головой, понимая что это просто невозможно. — Да.       — Но я же тогда не смогу выступать на концерте, я вообще не уверена, что потом смогу хоть где-то выступать.       — Сможешь, куда ты денешься? А не сможешь, так заставим.       — Слушай, Егор, а ты не приходил ко мне в номер вчера вечером или ночью? — спросила я, притрагиваясь к роллам.       — Нет, вчера, как только заселились, то я сразу попытался уснуть, а потом, когда ничего не вышло, то сел монтировать видео. — кто же тогда был у меня в номере? Вот сейчас стало очень не по себе, если не Егор, то кто? Нет, я и раньше догадывалась, что это не он, но предположить кто не додумалась. — А что такое? — Вывел он меня из своих раздумий.       — Да нет, нет ничего, просто узнать, — отвертелась я. Это, наверное, первый раз, когда мне пришлось соврать ему, может быть это было и не так значительно, но все же это ложь. Моя жизнь кардинально меняется, я начинаю делать то, о чем раньше даже и не думала, и если честно, то я даже не знаю кого в этом винить.       — Доедай все, — словно он мой отец, сказал он. — Сегодня после концерта тебя ждёт сюрприз, тебе понадобятся силы. — я не видела себя, но по реакции блондина поняла, что мои глаза загорелись. Я с детства не очень любила сюрпризы из-за того, что не знала чего ждать, меня пугала эта неизвестность. Но потом, когда занавес тайны раскрывался, я была самым счастливым ребёнком на свете. — Даже не пытайся, я не расскажу, что тебя ждёт, узнаешь все позже.

***

      Даже стоя за кулисами, меня не покидало чувство волнения, приятного волнения, я ждала сюрприза, о котором говорил он и не могла сфокусироваться ни на чем другом.       — Тань, пойдём, — Дернула меня за руку Лина и мы оказались на сцене. Егора пока что не было, но уже заиграла «Что они знают». Я прошлась взглядом по залу и поняла, что он полон. Хоть мест здесь было немного, человек на 800-900, но создавалось такое ощущение, что их сюда около двух тысяч запихнули. Была неимоверная давка и я прекрасно понимала, что папину дочку выбирать будет невозможно, ибо они друг друга перегрызут.       — Вы готовы провести самый незабываемый вечер в вашей жизни? — послышался голос Егора. Девушки в зале закричали, и я зажмурила глаза от этого звука. — Тогда мы начинаем, — на сцене появился он, и зал быстро поймал нашу волну. Они танцевали, подпевали, да и в целом вели себя очень активно.       Пару раз за концерт Егор останавливался и вёл монолог о какой-либо важной моральной теме, и они очень внимательно слушали его, как-будто это был их наставник или учитель по жизни. Хотя, возможно, многие берут с него пример и прислушиваются к каждому его совету. Иногда мне тоже хотелось, чтобы у меня были люди, которым было бы важно мое мнение, но в тот же момент я осознавала огромную ответственность за каждое сказанное слово и действие.        — Тань, — незаметно для меня, пропел блондин где-то возле уха, — пойдём, — он взял меня за руку, и свет на сцене погас. Видимо, я слишком погрузилась в свои мысли и не заметила, как концерт закончился.       В помещении был ажиотаж, особо активные девочки разыскали нашу гримерку и прождали Егора минут двадцать, пока он не появился на горизонте. В тот момент мы были под огромным риском рассекречивания, ведь этим девушкам не составляло никакого труда рассказать остальным, где мы находимся, и тогда бы мы и вовсе не вышли отсюда даже через час.       — Только давайте это останется между нами? — подписывая последний автограф, сказал Егор. Девушки согласно закивали, но мало кто из команды поверил им, именно поэтому все в быстром темпе начали собираться и покидать площадку. — А у нас с тобой продолжение, — в тот момент, когда я собиралась залезть с остальными в машину, сказал парень. Я удивленно посмотрела на него, но дверь машины прикрыла, говоря, чтобы они ехали без меня. Я была удивлена тому, что-то самое «продолжение» будет в людных местах города, так как многие торговые комплексы уже не работают, а те, которые и работают, заполнены людьми.        — Пойдём, пойдём, — он взял меня за талию, и мы пошли по какому-то незнакомому направлению для меня.       — Можешь хотя бы намекнуть, куда идём?       — Сюрприз. Придём и узнаешь, но я думаю, что тебе понравится, ты же ещё мой ребёнок, — я недовольно улыбнулась на то, что он назвал меня ребёнком, но говорить на этот счёт ничего не стала. Мы шли около получаса и оказались возле ледовой арены, которая уже не работала.       — Но она же закрыта, — констатировала я.       — Для всех, но не для нас. Идём, — он потянул меня вперёд к зданию, и мы зашли через чёрный вход, который был открыт. Внутри было темно, поэтому я инстинктивно прижалась к Егору, на что получила довольную ухмылку. — Мой друг является владельцем этого места, поэтому на эту ночь она наша. — только оказавшись возле льда, я поняла, что кататься нам не на чем, но в миг мои предположения были разрушены. Возле скамеек лежало две пары коньков, которые, как я понимаю, были предназначены для нас. Он молча посадил меня на одну из этих скамеек и переобул в белые коньки. Сам он проделал тоже самое, и мы подошли ко льду.       — Ты хоть кататься то умеешь? — спросил он у меня.       — Ну. Чуть-чуть, в детстве разве что каталась, да и то недолго, — с уже привычной улыбкой для нас двоих ответила я. Если быть честной, то мне безумно льстило, что в такие моменты он может быть полностью открытым для меня, я прекрасно это понимала и очень сильно ценила. Только один факт терзал мою душу в этот момент: я не могу быть с ним полностью открытой. Мне страшно запускать его в бездну своих страхов, я не могла признаться ему, что еда за столь короткий срок стала для меня практически недосягаемым объектом, за исключением сегодняшнего завтрака. Я не могла рассказать ему, что я плакала в ванной, когда все готовились к выступлению и пыталась убрать всю пищу из организма путём рвоты. Просто не могла, потому что понимала, что во мне что-то меняется. Я уже не прежняя, вечно улыбчивая я. И стопроцентно уверить себя в том, что новая Таня ему понравится, у меня не получалось.       — Эй, о чем задумалась? — выходя на лёд, поинтересовался блондин, на что я просто махнула рукой, как бы говоря, что это не имеет большого значения. — Помогать? — спросил он, видя мои неуверенные попытки сделать несколько шагов на скользкой поверхности. Не успела я ещё ничего ответить, как татуированные руки оказались на моей талии. Он аккуратно подтолкнул меня в центр, все также держа одной рукой за талию, а второй за руку. — Готова набрать скорость? — я умиротворённо прикрыла глаза, и это послужило согласием для него. Все так же держа меня, даже когда к мозгу поступил сигнал о том, что я спокойно справлюсь сама, он рассекал по ледяному корту. В некоторых моментах у меня захватывало, ведь медленная, приглушенная музыка, темное освещение и он, смешались в один коктейль, который мой организм не мог спокойно перенести. Моментами я осознавала, что дыхание просто-напросто покидало меня и я, заворожённая этим видом, могла не дышать по двадцать-тридцать секунд. — Разве я не волшебник?       — Волшебник. Да ещё и какой, — облокачиваясь на его плечо сказала я. — Сам все вот это вот устроил и для кого? Для меня. Сумасшедший.       — Мы уже это с тобой обсуждали и не раз, ты ничем не хуже других, а для меня наоборот, во сто крат лучше всех остальных. Твои плюсы я могу перечислять тебе до рассвета, и то остановлюсь, если только ты заткнешь меня своими губами, — видя то, как блондин привычно для меня разбушевался, я коснулась его губами своих.       — Не надо ждать рассвета, можно и сейчас, — оторвавшись от его губ, сказала я.       — Ты мой ангел, чистый, непорочный ангел. Мне порою кажется, что в этой головушке даже мысли плохой нет места, — а жаль, Егор, что ты все не знаешь, ведь твой ангел далеко не святой. И как бы мне не хотелось тебе это сказать, я не смогу переступить через себя. Мне остаётся только ждать. Ждать и надеяться, что ты примешь меня любой.