Первая-последняя любовь

      Утром, когда солнышко заняло свою позицию, легче мне не стало. Голова все ещё была забита огромным количеством мыслей, разбирать которые не было никакого желания. Ты не позвонил; не написал; не поинтересовался как я, жива ли вообще. Тебе было все равно. Мне кажется, особо никто и не заметил моего ухода, как были заняты все своей жизнью, так и остались.       — Доброе утро, — пожелала Лиза, заваривая кофе. — Завтракать будешь? — я кинула взгляд на тарелку с бутербродами и отрицательно помотала головой. Как бы сильно не было мое желание съесть хотя бы кусочек, от своей цели отступать я не собиралась.       — Я бы хотела съездить за вещами, — девушка с сожалением посмотрела на меня, по видимому всем становилось ясно, что это наш конец.       — Ты уверена? Может помиритесь ещё? — это звучало оптимистично, но я сама не верила в это. Слишком все затянулось, и вылезти из этого болота мирно уже не получится, да и пытаться никто, я думаю, не будет.       — Не до конца. Но даже если думать оптимистично, то вещи все-таки, я думаю, забрать стоит.       — Я не уверена, стоит ли тебе это знать, но мне кажется, что он тебя просто использовал, — я подняла на неё взгляд полного недоумения, на что она продолжила. — Ну у мужчин так бывает, затащить в постель, а потом выбросить, словно игрушку, — я грустно улыбнулась и покачала головой. Это точно не про нас.       — Мы так и не переспали, — теперь ее черёд пришёл удивляться. — Была возможность, но принципы и страх не дали мне этого сделать.       — Серьезно? Ты уверена, что он держался столько времени, просто это совсем не похоже на Крида. Мне казалось, что он настоящий «Bad boy» и суток не протянет без этого, — Возможно, он хотел таковым казаться, но точно не являлся. Я криво улыбнулась, не отвечая ничего на ее вопрос, да и ответить точно не могла, хоть и доверяла ему полностью. Месяц назад такая мысль не пришла бы мне и в голову, а уже сейчас я сижу и сомневаюсь в любимом человеке. Возможно, это предательство, но если это и так, то я предаю, в первую очередь, себя.

***

я нуждаюсь в твоих теплых объятиях. приезжай, обнимемся.

       С каждой секундой я все сильнее ощущала, как волна холода постепенно находит на меня, от чего становилось не по себе. В нос ударяет кислотный запах бензина, а голова перестает соображать. Я сидела на диване и думала о своем будущем. Мне либо нужно было возвращаться к Егору, либо искать себе жилье, ибо оставаться долго у подруги было просто неэтично. Я не представляла свою дальнейшую жизнь. Складывалось впечатление, что передо мной белый холст, и художником картины своей судьбы являюсь именно я. Все мои действия и поступки, как никогда, влияли на будущее.       Конечности немели, а на глазах выступали слезы; с каждой секундой мне сильнее хотелось плакать. Я испытывала такую жалость к себе, что самой было противно. Но даже в эти моменты я ждала тебя, готова была кинуться к порогу, только бы ты появился; извиниться за то, что не смогла быть рядом, несмотря на то, что тебе было в разы тяжелее, чем мне, и согласиться на все, чтобы быть с тобой. Я гипнотизировала чертову дверь в надежде на исполнение мечты, надеялась, что сейчас, как в фильмах, откроется дверь, ты влетишь, мы помиримся и будем жить счастливо. Но дверь не открывалась, а я все так же оставалась одна.       Наконец я устала сидеть, словно экспонат из местного музея и переместилась в лежачие положение, надеясь, что хотя бы доживу до завтра и не умру от одиночества.       Я и вправду не умерла. Хотя, тогда, наверное, это был бы не очень плохой выход. Но как там говорят — жизнь одна и ее нужно ценить, не так ли? Я не знаю получится ценить у меня ее или нет, но мне не хотелось продолжать такое своё существование: холодное, голодное и одинокое.       Именно таковым оно являлось, без прикрас. Мне больше не нравилось улыбаться, совершенно. С каждым днём все больше не хотелось разговаривать и вести дискуссий. Рамки этого общества становились все теснее и теснее для меня. Я n-ый день лежала на одной постели, даже не вставая с неё. Нужно было что-то делать, начинать какую-то деятельность, но апатия полностью забрала меня в свой омут, и единственное желание, которое у меня было — это наконец поесть.       Голод был неимоверный, желудок сворачивало так, что я складывалась в позу эмбриона. Мой организм требовал пищи, а я требовала худобы. Мне, как никогда, хотелось стать идеальной. Я не знаю, что так повлияло на меня: расставание с Егором, скрытые, но насмешки коллег, или осознание своей никчемности.       На восьмой день я, наконец, встала с постели. Это было практически невыносимо; холодный душ заставлял тело содрогаться, а сознание улетучиваться. Я обводила руками своё тело и, недавно появившиеся, выпирающие кости, и одновременно обожала и ненавидела весь этот мир. За все своё похудение я скинула около пятнадцати килограмм, и теперь я вешу не 51, как раньше, а где-то около 36. Теперь меня нельзя было назвать пухлой, толстой или жирной. Я была нормальной, скорее даже стройной.       Подруги говорили, что мне нужно остановится, что я выгляжу нездорово: через чур худая, бледная, с опухшими от слез глазами. Не о такой девушке мечтает каждый мужчина, но меня это не особо заботило. Мне хотелось нравиться себе. И тебе тоже, но на первый план, наконец-то, для себя вышла я.       Мне захотелось прогуляться по парку, что был недалеко от дома. Свежий воздух должен был благоприятно повлиять на меня. Там и вправду было прелестно. Приятный холодок покачивал деревья, из-за чего создавался небольшой шум, который был приятен для ушей. В нос ударял запах осенней травы и местных ресторанов. За последнее время я полюбила нюхать еду. Ощущать ее запах, но не пробовать. Развивать силу воли и выдержку.       Я бродила по улочкам и чувствовала головокружение, которое все время нарастало. В один момент в глазах потемнело и, как раньше, обратно не пришло в норму. Я на ощупь нашла лавочку и присела на неё, держась за голову. Когда-то темнота должна была отступить, но этого не происходило, скорее наоборот, с каждой секундой становилось все труднее дышать и я ощущала, как я задыхаюсь.       — Девушка, с вами все хорошо? — последнее, что я слышу и проваливаюсь в окончательную тьму, путешествовать по закоулкам своего сознания.