Tempus edax rerum

Сириус беспокойно вскидывает голову, оторвавшись от одного из томов обширной библиотеки дома на площади Гриммо. Снова это. Уже третий раз за десять минут. Рем всегда интересуется его состоянием, подозревая, что психика Бродяги слегка сдвинулась после Азкабана, но Сириус с упрямством, достойным лучшего применения, твердит, что он в полном порядке. Никому он не говорит о том, что видит кое-что странное даже для волшебного мира. Всё началось полтора года назад, когда Сириус осел в старом родительском доме. Первую неделю он не спал, прислушиваясь к шорохам, скрипам и стукам. Он не боялся, но звуки нервировали его. А затем началось это. Сириус сидел на кухне и читал свежий номер «Пророка», когда мимо него прошёл его брат. Всё бы ничего, но Регулус был мёртв уже без малого двадцать лет. Следующей навестить нерадивого сына явилась матушка, точнее, её бледная тень. Отец, дядя Альфард, даже старые домовики, головы которых давно украшали стену. Мучительнее всего было присутствие Джеймса и Лили. Когда они пришли в первый раз, Сириус не поверил своим глазам, при том, что давно привык видеть тени умерших в гостиной, кабинете, ванной, кухне, да где угодно. - Вы?.. – едва шевеля помертвевшими губами, спросил Блэк. – Нет, пожалуйста, вы не должны быть здесь… Лили лишь улыбалась, как всегда загадочно и немного печально. Джеймс стоял рядом с ней и смотрел куда-то в сторону. Появление Поттеров в этом склепе было осквернением их памяти. Сегодня очередь Джеймса навещать его. Блэк встаёт со стула и подходит к раковине. Налив в стакан воды из-под крана, он в два больших глотка осушает его. Тени появляются всё чаще, к ним добавились голоса, и если бы Сириус был склонен к психоанализу, он уверенно поставил бы себе диагноз «шизофрения». Бродяга выглядывает на улицу и жмурится из-за солнца, внезапно улыбнувшегося ему из-за густой завесы облаков. Дождь не прекращается, но теперь его капли бликуют, как хрустальные подвески люстры в гостиной. Солнечный дождь, слепой дождь, грибной дождь. Как только ни называют этот оксюморон природных явлений. Мысли о солнечном дожде наталкивают Сириуса на воспоминание так резко, будто он впечатался в стену.

***

- Бродяга, ты с ума сошёл! – весело смеётся Джеймс. – Ты не справишься с управлением, и мы разобьёмся! Он нисколько не напуган этим вполне возможным вариантом событий. - А что, если я хочу умереть? – перекрикивает Сириус шум дождя, упруго хлещущего их тела. - Брось, старик, я всё надеюсь, что дождусь момента, когда стану крёстным твоих детей, - Джеймс треплет друга по плечу. На секунду Блэку кажется, что небо рухнуло, мир перестал существовать и что-там-ещё-пишут-в-этих-романах-которые-любит-Лили, потому что с кристальной ясностью он осознаёт: никогда они не мечтали вслух о спокойной размеренной жизни примерных семьянинов, никогда Сириус не думал, что для Сохатого это так важно, никогда Джейми не был с ним так откровенен, пусть он и не сказал сейчас всего, но Сириус чувствует его мысли, знает, что Поттер хочет сказать, но не решается, боясь показаться смешным. Сириус притягивает Джеймса к себе за шею и обнимает так крепко, будто клеймит его своим телом. - Мы всегда будем вместе, Сохатый. Я не доживу до двадцати пяти, а вы с Лили ещё успеете понянчить ваших правнуков, но это всё неважно, - шепчет Сириус на ухо Поттеру. – Мы всегда будем вместе, слышишь? Даже когда я уйду, ты сможешь найти меня, если захочешь. Я буду везде – вместе с тобой. Сириусу немного стыдно за свою импровизированную речь. Он отстраняется от Джеймса и насвистывает новую модную песню Игги Попа, старательно глядя куда угодно, только не на Сохатого. Он так боится услышать ехидный комментарий вроде «А как же цветы и шампанское? И учти – поцелуи только на третьем свидании», но Джеймс молчит. Из-за низких туч выглядывает солнце, подсвечивая косые струи дождя. Солнечный дождь.

***

Сириус трясёт головой, отгоняя глупые воспоминания. - Я знаю, что должен быть с тобой, Джейми. Я всё помню. Солнце скрывается, а дождь по-прежнему насквозь пронизывает своими стеклянными иглами дома, мостовую, клумбы с глупыми ромашками и флоксами. Сириус выходит во внутренний двор и оглядывается – Сохатый замер на пороге, тоскливо поглядывая на друга, подставившего лицо струям дождя. Дом не отпускает его из своих гниющих объятий. Как это всё глупо… Блэк прекрасно понимает, что значат все эти визиты тех, кто давно обратился в прах. Пришло его время. Тени – его провожатые, они скучают и ждут его. - Сириус? – раздаётся из дома голос Ремуса. Тень Джеймса Поттера тает, обратившись в мелкую водяную пыль, тяжело упавшую на порог родительского дома. Тени никогда не навещают его при свидетелях, их вотчиной являются мрак и безмолвие. Люпин показывается на пороге: - Скорее, Сириус, в Министерстве битва, надо помочь Гарри и его друзьям. В ушах Сириуса звучит его собственный голос: «Я буду везде». Он оглядывается и замечает, что крона дерева так похожа на непослушную шевелюру Джеймса, те круглые окна – точь-в-точь его очки, а соседский кот, прячущийся от дождя под скамейкой, щурится так же загадочно и довольно, как и Джеймс когда-то. - Сириус, скорее! – торопит его Рем. Поудобнее перехватив палочку, Блэк заходит в дом вслед за другом. - Мы всегда будем вместе с ним, Рем, - говорит Сириус и, смеясь, трансгрессирует с крыльца ненавистного ему дома.